заторопилась:
- К вам гость пришел, в голубой комнате сидит...
- Что еще за гость? - искренне удивился Сварог. - Ты пуговки-то
верхние застегни, звезда моя, а то обоим влетит...
Егоза засмеялась:
- Ох и трусы же вы, мужчины...
- Помолчи, отчаянная, - сказал Сварог. - Так что там за гость?
- Друг одной благородной воительницы. Между прочим, будет посмелее
некоторых... В голубой комнате сидит. Вина попросил и вас дожидается. Пока
вас искали, кувшин допил.
- Наш человек... - сказал Сварог, уворачиваясь от нее в узком
коридоре - так и норовила задеть бедром.
Голубая комната была прозвана так за старинную голубую обивку в
бело-золотых узорах и высоченные, белые с синим фарфоровые вазы, взятые в
качестве трофея бабушкой Грайне в каких-то отдаленных краях. Про себя
Сварог из-за сочетания колеров окрестил горницу Израилем и не раз попивал
там винцо, глубокомысленно размышляя: "Если это Израиль, то я, стало
быть... Лэ хаим, бояре!"
За столом в Израиле сидел худощавый молодой человек лет двадцати
пяти. Длинные светлые волосы, каким позавидовала бы не одна красотка,
падали ниже плеч, но лицо было отнюдь не женственное - узкое, ястребиное,
обветренное. Стоя в полумраке глубокого дверного проема, Сварог
приглядывался к незнакомцу. Наряд определенно таларского покроя,
дворянский, на пальцах поблескивают два самоцветных перстня.
- Начал второй кувшин, - жизнерадостно сообщил молодой человек. -
Давно мечтал дорваться до дворцовых подвалов, там лучшее во всем Коргале
вино. - Сварог вышел на свет, незнакомец даже привстал от удивления: -
Граф Гэйр?! Вы, значит, здесь?
- Да, мать вашу! - невольно взвыл Сварог. - И здесь достали... И не
он, понятно? Я - граф Гэйр, только другой. Когда-нибудь я вам объясню этот
курьез природы... Вы с Талара, надо полагать?
- Да. Леверлин, граф Грелор. А может, уже и не граф - видите ли,
батюшка порой грозится лишить меня титула и наследства. Когда мы с ним
виделись последний раз, он собирался послать верхового за нотариусом...
Так что, вполне возможно, я уже простой дворянин без графской короны в
гербе.
- Вы из каких мест?
- Из Ронеро. Ремиденум.
- Это что такое? Город?
- Странно вы шутите, - пожал плечами Леверлин. - Нет, серьезно не
знаете? Неужели образование на небесах столь плохо поставлено? Ремиденум,
о собрат мой по несчастью, - это университет в Равене, старейшее на Харуме
учебное заведение. Прославленное не только своей древностью и научными
достижениями, но еще, замечу с гордостью, и благодаря подвигам его
студентов в тех областях, что мало общего имеют с изучением премудрых
наук... Если попадете в Ремиденум, не заикайтесь, что сроду о нем не
слыхивали, - из дуэлей не выпутаетесь...
- Учту, - сказал Сварог. - Значит, вас тоже...
- Вроде того. Когда несколько дней назад стали гулять упорные слухи о
распахнувшихся Воротах и странных пиратках, я по непоседливости своей
решил проверить все самолично. Нанял кораблик - и поймал приключение на
свою голову. Кто же знал, что отсюда невозможно бежать... Мне эта идиллия
уже начинает надоедать. Дважды приходилось бежать из тюрем, но отсюда не
убежать. Я с ужасом обнаружил, что толстею! Сидячая жизнь...
- Это ужасно, - согласился Сварог. - Но я как раз обдумываю побег, и
есть определенные шансы...
- Подождите, - сказал Леверлин гораздо серьезнее, без тени прежнего
балагурства. - Побег - это прекрасно. Но давайте уж откровенно. Быть
может, мне следовало бы молча примкнуть к вам... Но я, простите,
становлюсь злым, осторожным и крайне недоверчивым, когда чего-то не
понимаю. Я не возьму в толк, откуда взялся второй граф Гэйр, столь похожий
на первого.
- Ладно... - сказал Сварог, безнадежно вздохнув.
Он вкратце рассказал свою историю, но представил дело так, будто не
бывал ни в каких Хелльстаде и Ямурлаке, а потерпел аварию в Пограничье и
пробирался оттуда в Харлан, к тамошнему имперскому наместнику, чтобы
вернуться к себе на небеса. И не было ни капитана Зо, ни "Божьего
любимчика", ни всего остального.
- Хорошо врете, - резюмировал Леверлин. - Убедительно... Лорд Сварог,
в Ронеро, как и везде, хватает глупцов, но среди питомцев Ремиденума вы не
найдете ни дураков, ни легковерных. Что это вас вдруг потянуло в Харлан?
Сразу чувствуется, что в земных делах вы мало что смыслите, но _т_о_т граф
Гэйр исколесил Пограничье вдоль и поперек. Вас там очень быстро заставили
бы выложить вашу историю - и непременно предупредили бы, что из-за
сходства с вашим предшественником вам в Харлане будет небезопасно. Да и не
любят в Пограничье Харлана. Вас непременно отговорили бы от посещения сего
осененного черной магией герцогства. Народ в Пограничье, в общем,
неплохой. И новоиспеченный лар вроде вас, оказавшись там, обязательно стал
бы пробираться не в Харлан, а в Ронеро или в Лоран, где тоже есть
имперские наместники, а страны эти не в пример для вас безопаснее...
Жители Пограничья именно это и посоветовали бы, непременно
воспользовавшись удобным случаем лишний раз пожаловаться императрице при
вашем посредстве на свое тяжкое житье-бытье. Они, чудаки, еще верят, что
императрица им поможет... Вы же скитались где-то несколько дней,
объявились в платье Вольного Топора на плывущем в Харлан корабле, причем
при вас был загадочный топор, судя по описанию моей воинственной
подружки-хозяйки, весьма напоминающий Доран-ан-Тег...
- Ну ладно, - сказал Сварог. - Рискну и буду с вами откровенным. В
конце концов, я вас в случае чего всегда успею прикончить, предупреждаю
честно... Так вот, в Харлане собирают войско из ямурлакских мертвецов, и
я, боюсь, остался единственным, кто об этом знает, кроме, конечно, самих
заговорщиков...
Леверлин, словно бы ничуть не удивившись, произнес медленно:
- Какого же рожна вы здесь торчите?
- Получилось вот...
- Получилось! - зло бросил студент. - Вы что, должны были найти в
Харлане кого-то, кто способен все это сорвать?
- Вроде того.
- Нужно выбираться отсюда. Немедленно.
- Вы тоже каким-то боком причастны к этим играм?
- Ни к чему я не причастен, - сказал Леверлин. - Я не святой
подвижник. Но иногда люблю подраться, есть вещи, против которых необходимо
драться... Нынешний случай - как раз из таких.
Почему-то Сварог сразу ему поверил. И сказал:
- Видите ли, у меня есть джинн. Тот, кто мне его отдал, клянется и
божится, что с этим джинном можно договориться...
- Отлично. Если так и случится, лучшего нечего и желать. А если джинн
окажется духом переменчивых стихий, начнется столь буйное безобразие, что
мы, если уцелеем сразу, вполне сумеем сбежать, когда он примется разносить
Коргал вдребезги и пополам... Маргам будет не до нас. Приступим?
- Прямо сейчас?
- А что?
Сварог пожал плечами:
- Глупо, конечно, но я хотел уйти красиво...
- Кто мешает?
- Нас могут подслушать, начнется суматоха...
- Святая Бригита! А винные подвалы? - Он показал пальцем вниз. -
Ручаюсь, никто из челяди не решится протестовать, когда вы поведете туда
своего гостя. Вы ж тут - ночной король...
- А в морду? - угрюмо поинтересовался Сварог.
- Бросьте, я и сам в таком же положении, не забыли? Ну, пойдемте. -
Он поднялся, забрал прислоненный к ножке стола виолон - инструмент вроде
гитары, только прямоугольный. - Все мое ношу с собой. Имею слабость
сочинять посредственные вирши и распевать таковые под собственное
бренчанье. А наши милые хозяйки обладают-таки еще одним исконно женским
качеством, кроме известного нам по ночной поре, - обожают слушать любовные
баллады, и я имею здесь успех, какого на родной планете ожидать не мог...
План стал претворяться в действие молниеносно. Никто и в самом деле
не решился препятствовать Сварогу - пожилая ключница, ведьма старая, имела
на сей счет свое мнение, но безропотно выдала светильник и ключи. Конечно,
ворча вслед насчет молодости и неопытности иных благородных особ, давших
чересчур много воли разным прохвостам. И с тоской поминала добрые старые
времена, когда прохвосты таковые знали свое место. Сварог не стал
связываться, но Леверлин, уже ступив на верхнюю площадку ведущей во мрак
лестницы, обернулся:
- Хочешь, харя, наябедничаю царице, что ты тайком главного кухаря
принимаешь и хозяйкиным вином потчуешь?
И захлопнул дверь погреба. Они осторожно спустились вниз. Леверлин
огляделся, высоко держа светильник:
- Вот в таком месте я и хотел бы покоиться после смерти, можно и в
уголке...
Под сводчатыми потолками в шесть длинных рядов выстроились огромные
бочки, лежавшие на мощных козлах и каменных подставках. На стеллажах из
неоструганных досок поблескивали из песка горлышки бутылок.
- Я не выдержу, даже сознавая серьезность минуты, - признался
Леверлин. - Иначе в Ремиденуме меня проклянут.
Он огляделся, подхватил с крючка оловянный ковшик и направился к
ближайшей бочке. Открыл кран, налил, осушил до дна, пошел к другой,
причмокивая и ухая. Сварог сам не удержался при виде такой роскоши - снял
другой ковшичек, поменьше, продегустировал. Окликнул нежданного напарника:
- Бросьте. Всех все равно не успеете обойти.
- Но какое богатство...
- Лучше объясните, как мне извлечь из узилища нашу единственную
надежду?
- Просто сорвите пробку. Только учтите - если верить авторитетам,
джинн выполняет лишь три желания, потому формулируйте четко и семь раз
отмерьте...
- А если он разбушуется?
- Выбора нет. - Леверлин огляделся. - Коли уж он начнет все шить,
есть утешение: нас завалит этими великолепными бочками, а если особенно
повезет, мы успеем захлебнуться в вине.
Сварог достал кинжал и принялся ковырять пробку, маленькую, покрытую
толстым слоем чего-то вроде смолы, почти окаменевшей. Порезал палец,
выругался.
- Осторожно, - прошептал за его спиной Леверлин.
- Соскользнуло лезвие, черт... Ну!
Он поддел пробку острием, надавил, и она, чмокнув, вылетела, описала
дугу, укатилась за бочки. Из горлышка сосуда неспешно пополз то ли дым, то
ли туман удивительно чистого алого цвета. Сварог едва удержался, чтобы не
закинуть сосудик подальше в угол. Дым ширился, но не расплывался, не таял,
края его оставались четко очерченными, он взмыл к потолку и постепенно
принял облик полупрозрачной человеческой фигуры - понятно, лишенной
всякого восточного колорита вроде чалмы или халата. По ней непрестанно
пробегали словно бы волны зыбкого холодного огня, она светилась изнутри,
мерцала, рдела, как угли в прогоревшей печи, то темнея, то наливаясь алым
пламенем. Лицо походило на человеческое, только уши были острые, а
подбородок раздвоен, как коровье копыто.
Джинн, колыхаясь под сводами, смотрел на них, а они таращились на
него, задрав головы. Леверлин опомнился первым:
- Кто ты?
4. ПОБЕГ ПО-ГРАФСКИ, С УЧАСТИЕМ ДЖИННА
- Я - Урак-Омтар, дух огня, - ответил джинн не столь уж и
оглушительным, но странно рокочущим голосом, казалось заставившим
вибрировать и барабанные перепонки, и череп Сварога. - Это вы меня
освободили?
- Мы, - опомнился и Сварог. - Надеялись, что и ты нам поможешь, мы и
сами в беде...
- Я знаю закон, - пророкотал джинн. - Его нарушают духи воздуха и
воды, они непостоянны, изменчивы, как ветер и вода, но огонь благороден и
чист. Если не знаете, кому верить, верьте духам огня... ну и земли,
