- Девятнадцать. Развяжи руки. Не могу же я остаться вот так... и
убирайся, видеть не хочу!
- На свете всегда найдется кто-то, кто сильнее нас... - шепнул ей
Сварог на ухо. Разрезал кинжалом шнур, из предосторожности повернув
девушку к себе спиной, прыгнул на палубу и громко сказал: - Урак-Омтар,
двигай посудину. Место укажем.
- С какой скоростью? - не преминул уточнить педантичный дух огня.
- С обычной. Словно мы идем под хорошим попутным ветром.
С треском оборвался причальный канат, но кораблик не тронулся с
места.
- Хочешь, я сделаю так, что она станет думать по-другому и уплывет с
тобой? - пророкотал джинн.
- Дурак ты, а еще дух огня, - сказал Сварог. - Трогай.
Корабль отвалил от причала и, невзирая на мертвый штиль, поплыл к
выходу из бухты, задрав нос и пеня воду, словно торпедный катер. Сварог
смотрел за корму. Грайне неподвижно стояла у самой кромки причала,
смотрела вслед, ее фигурка становилась все меньше и меньше, потом девушку
заслонила башня. Сварог ее больше не видел и подозревал, что не увидит уже
никогда. Это оказалось больно, так думать. Он обернулся, хотел
распорядиться, но Леверлин уже возлежал у бочки с невесть откуда
раздобытым ковшиком, и тут же стояла пустая оловянная чарка. Сварог
опустился на колени, повернул медный краник, и полилось благоухающее
черное вино.
- Ну, за пьянящее дыхание свободы? - спросил Леверлин.
Прозвучало это как-то уныло. Сварог молча выпил, резко дернув рукой,
пролил немного на грудь и смахнул капли ладонью.
- Странно, - сказал Леверлин. - Меня вроде бы ничем не удивить,
исколесил мир и не был обделен вниманием нежного пола, но вспомнил вдруг
свою рыжеволосую пантеру и подумал - может, другой такой у меня никогда не
будет?
- Это тебе просто хочется посмаковать счастливое избавление, - сказал
Сварог хмуро.
Корабль резво бежал по широкой реке - с зарифленным парусом, против
течения. Капитан и матросы так и не отошли от этаких чудес - сидели кучкой
у мачты, с почтительным ужасом таращились на Сварога, надолго забыв о
своих полных чарках. Леверлин лежал, грустно глядя в небо, тренькал на
виолоне на три такта и с нарочитым пафосом напевал:
А он скакал домой с войны,
вез подарки для жены -
самоцветы из чужой стороны...
Он безжалостно загнал
пять коней,
он не ел, он не пил, он не спал -
мчался к ней.
Он шагнул через порог,
он был молод и высок -
но увидел, что другой был у ней...
Он достал свой верный меч,
повидавший столько сеч,
он смахнул головку с плеч -
эх, златовласую...
- По сторонам зорче смотри, - сказал Сварог. - Как бы не проехали,
я-то дороги не знаю...
- Я могу вас довезти, куда только скажете, и сам найти дорогу, -
сказал джинн, которому чертовски не терпелось на волю. - Это будет третье
желание.
- Ну потерпи, ладно? - сказал Сварог. - Ты мне еще понадобишься в
Харлане...
Когда они отыскали Ворота - перемычку неподвижного синего тумана в
узкой расселине, все повторилось, как в прошлый раз: корабль нырнул в
синюю мглу, мгла сгустилась до полной непроглядности, вскоре рассеялась,
посудина выплыла на Ител.
- Ну вот и все, - сказал Сварог.
Неуправляемый корабль тут же развернуло кормой вперед и в столь
постыдной позиции понесло течением - джинн, въедливый, словно стряпчий,
счел, что строго выполнил свои обязанности согласно договору о втором
желании. Моряки, не дожидаясь приказа Сварога, бросились к мачте. Быстро
развернули кораблик в нормальное положение, капитан встал за штурвал и
повел суденышко к высокой скале, похожей па вопросительный знак. Сварог,
свесившись над бортом, громко позвал (вспомнив поучения Блая):
- Доран-ан-Тег!
Взметнулся фонтан брызг - топор взлетел над волнами и, описав дугу,
оказался в руке Сварога, больно ударив древком по ладони - Сварог не успел
разжать пальцы пошире.
- Впечатляюще, - присвистнул Леверлин. - Где ты раздобыл этот славный
топорик?
- Потом расскажу, когда будет время, - сказал Сварог. - Интересно,
чья это конница там нарисовалась?
Он достал подзорную трубу, всмотрелся. Десятка два верховых, желтые с
черным кафтаны. Один как раз смотрел на кораблик в подзорную трубу.
Показалось, они встретились глазами, Сварог вздрогнул, опомнился, с видом
скучающего зеваки медленно опустил трубу и спросил:
- Харланцы?
- Они, - поддакнул капитан. - Гвардейцы.
Наверное, людей с "Божьего любимчика" до сих пор сторожили по
дорогам.
- Интересно, что они о нас подумали? - спросил Сварог.
- А что им думать? - хмыкнул капитан. - Один в наряде Вольного
Топора, один в дворянском и мы, местные... И нас, всех пятерых, для
экипажа такого кораблика маловато. Кораблик ронерской постройки. Они
наверняка решили, что речные пираты захватили ронерскую посудину. На что
им глубоко наплевать.
- Леверлин, у тебя есть документы? - спросил Сварог.
- Ну разумеется.
- А у вас, капитан?
- Аж три, ваша милость. И все, каюсь, на разные фамилии и подданства.
Вот только на кораблик у нас патента нет... ну да у меня в голенище два
чистых зашиты. Впишем, что захотим, дело знакомое. Название на борту есть,
"Морская жемчужница", порт приписки сочиним из головы...
- Весело будет, если нападем на того, кому этот корабль знаком.
- А мы его в Риуме купили, ваша милость.
- Ну и что? - не понял Сварог.
- Риуме - первое в Пограничье место по продаже ворованного и прочего
неправедно доставшегося. Кораблей в первую очередь. Кого ни спросят насчет
чего подозрительного - купил в Риуме у хромого да чернявого, еще одни зуб
у него со свистом... Все понимают, в чем дело, а доказать нельзя. Главное
- как следует осмотреть кораблик, и если попадется что лишнее, выкинуть за
борт.
Так они и сделали, но не нашли ничего, кроме кое-какой посуды.
Никакого груза в трюме не оказалось. Видимо, амазонки успели
похозяйничать.
Что гораздо хуже, не оказалось ни еды, ни воды. Бочонок вина к тому
времени был объединенными усилиями опустошен и вышвырнут за борт.
Создавать заклинаниями еду и питье Сварог не хотел, чтобы не выдавать себя
как лара. Капитан и так узнал много такого, чего ему не следовало бы
знать. По этой же причине Сварог героически отказался от своих сигарет,
извлекаемых из воздуха, довольствуясь одной из трубок капитана и его
скверным горлодером. А есть и пить хотелось не на шутку. Один Карах
безмятежно дрых у борта, ничуть не встревоженный наступившим на корабле
голодом, поскольку не знал ни о голоде, ни о побеге. Джинн был начеку и
настойчиво предлагал завалить корабль изысканнейшими яствами вкупе с
лучшими винами - очень ему не терпелось поскорее развязаться с
избавителями и отправиться восвояси. Но Сварог, твердо решивший поберечь
третье желание для серьезного дела, потребовал карту и, обнаружив, что
ближайшим населенным пунктом является уже знакомый ему понаслышке Готар,
решительно приказал:
- Курс на Готар!
Одного он боялся: что с тамошним бароном, пристрастившимся жечь людей
на кострах, уже прискакала разбираться рать молодого князя. Тогда всем
будет не до проезжих корабельщиков.
5. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ КАК ИМПРОВИЗАЦИЯ
Подплывши к Готару, они обнаружили, что городишко выглядит крайне
убого - дома ветхие, прямо-таки готовые рухнуть. Причал был вымощен камнем
в незапамятные времена, и половина плит давно вывалилась. Дыры кое-где
залатали досками, но особого старания при этом не проявили. На волнах
покачиваются три лодки и большой одномачтовый баркас без палубы - судя по
груде сетей на корме, рыбацкий. На фоне всего этого "Морская жемчужница"
выглядела роскошным океанским лайнером, бросившим по случайности якорь в
захолустном райцентре. Экипаж Сварога представления не имел, что такое
океанский лайнер и райцентр, но оценил ситуацию верно - несмотря на полное
отсутствие свидетелей-аборигенов, моряки приосанились и гордо поплевывали
за борт - даже покалеченный, чьи раны уже начали подживать.
- Ну, пошли? - сказал Сварог Леверлину.
- А топор ты не берешь? Здешний хозяин - скотина редкая, к нему лучше
приходить в гости вооруженным до зубов...
Сварог прихватил топор, они осторожно прошагали по дряхлому причалу и
направились к ближайшим домишкам. В первом никого не оказалось. Во втором
тоже. Из домов воняло, вокруг валялся всякий хлам, бродили бесприютно
худые свиньи. Только у третьего домика, на лавочке, обнаружилась старуха -
ветхая, под стать причалу и городку. Она молча выслушала Сварога, ничего
не поняла, и они еще долго добросовестно орали ей в ухо. Из ее шамканья
только и дознались, что жрать самим нечего, а весь народ на площади.
Сварог сунул в иссохшую ладонь монетку (при виде которой старуха едва не
лишилась чувств), и они быстрым шагом направились дальше, держа курс на
видневшуюся над крышами каменную башенку с развевавшимся вымпелом -
баронский замок и, следовательно, центр города. Должна же в центре
отыскаться хоть одна лавчонка со съестным?
На площади перед баронским замком они обнаружили целых три лавчонки -
но все оказались заперты. В угрюмом молчании стояло сотни три народа,
должно быть все городское население, способное передвигаться, и над
головами толпы виднелись верхушки двух столбов, вокруг которых что-то
происходило: оттуда слышались шум и ругань, но ни дыма, ни огня пока что
не видно.
Они быстро протолкались в первый ряд, весьма невежливо работая
рукоятями мечей и древком топора. Видя их хорошую одежду и оружие, те, кто
стоял поближе, торопились дать дорогу, но толпа была очень уж спрессована,
и повозиться пришлось.
Они переглянулись. Леверлин побелел от злости.
- Ну, так, - сказал Сварог. - Слухи ничуть не преувеличены...
По краю пустого пространства вокруг столбов прохаживались воины,
человек двадцать, в кольчугах старинного фасона, но добротных, вооруженные
мечами и топорами. Огнестрельного оружия Сварог не заметил. Еще несколько
человек складывали кучи хвороста вокруг столбов с привязанными к ним
людьми, и на них покрикивал красовавшийся на черном коне субъект в
кольчуге с серебряными накладными украшениями и баронской короне на
лысоватой башке.
Сварог пригляделся к тем, у столбов. Девушка в бедном домотканом
платье, довольно красивая. Скорее всего местная. А вот мужчина определенно
не отсюда - высокий, темноволосый, с аккуратной бородкой, в изодранной, но
совсем недавно роскошной одежде, синей с вышивкой золотом.
На шее у барона красовалось изящной работы золотое ожерелье с синими
самоцветами - оно никак не вязалось с хозяином Готара, а вот на человеке в
синем смотрелось бы весьма естественно - как и висевший при бедре барона
меч в дорогих ножнах, с усыпанной рубинами рукоятью...
- Ну, с кого начнем? - спросил Леверлин сквозь зубы.
- Ты что, хочешь...
- А ты до конца досмотреть собираешься? - На узком лице студента не
осталось ни бесшабашности, ни благодушия.
- Да нет, - сказал Сварог. - Просто...
- Не знал, можно ли на меня рассчитывать?
- Ну... в общем, да.
- Ну, в общем, я на тебя не обижаюсь, - передразнил Леверлин. -
Знакомы без году неделя... Ладно. Забыли. Но если ты еще когда-нибудь
решишь, что на меня нельзя полагаться, - не посмотрю, что ты милорд, Его
