спортивная, перенесешь...
- Козел...
- Вот видишь, далеко еще до летального исхода, и даже дамских
обмороков... Код?
- Два-шесть-два-два-три-пять.
- Великолепно,- сказал Мазур.-Вот и протяни-ка здоровую рученьку... нет,
ты сядь поближе, вот так... и набирай этот самый код. Только если что,
подыхать ты будешь долго, знаю я такие рецепты... Ну?
Она сидела на стуле, не шевелясь. Лицо словно бы еще больше осунулось.
- Ага,- сказал Мазур и поднял пистолет вровень с ее ухом.- Ну, наберешь
код? Она мотнула головой.
- Ах ты ж сука,-сказал Мазур с ухмылкой.- Вот даже как... Там что,
подрыв? Хозяин ваш обожает самую серьезную технику, я с этим понемногу
свыкся уже... Подрыв?
Нина кивнула.
- Как ты думаешь, что с тобой будет за такие фокусы?- спросил Мазур без
особой злобы.
- Тебе же все равно не прорваться...
- Торговаться начала?
- А почему б и нет?
- Чтобы торговаться, нужно что-то предложить- сказал Мазур.- А я,
откровенно говоря, добротного товара у тебя и не вижу. Очень уж рискованно
по твоему совету коды набирать...
Нина еще больше побледнела, ее бросило в обильный пот. Все-таки две дырки
в шкуре давали о себе знать, в любой момент могла и свалиться...
- Я тебя могу провести мимо засады- сказала она тихо, кривясь от
боли.-Мимо той, что на дороге. Они меня знают...
- И что, твои приказы выполняют? Не лепи горбатого...
- Я их могу по рации убрать оттуда. Сказать, чтобы куда-то перебрались...
Мазур, притворяясь, будто смотрит в другую сторону. проследил направление
ее взгляда. Это уже третий раз она туда косится, интересно...
- А откуда я знаю, какие у вас на такой вариант кодовые словечки
предусмотрены? - пожал он плечами.
- Честное слово...
- Не смеши.
- Жить хочется,- сказала она обыденно.- Как-то же надо меж двумя
жерновами проскользнуть...
- Это уж точно,- Мазур, делая вид, что это у него получается машинально,
встал и прошелся по комнате, несколько раз, туда-сюда.- Только ты не
особенно-то изощряйся, скользкая дорожка куда только ни заводит, особенно...
Развернулся к ней, неожиданно и мгновенно - ее левая рука уже нырнула в
ящик стола, очень узкий, скорее уж, не ящик это был, а доска, присобаченная
параллельно столешнице на небольшом расстоянии- без большого замаха ударил
ребром ладони, метко, наповал.
Нину снесло со стула, шумно упала на пол. Из руки выпал, прокатился по
полу небольшой пистолет, блестящий и красивый. Мазур присмотрелся- ну да,
"Дрель", поздний внучек "Марголина", десять патронов, пуля без оболочки, на
близкой дистанции влепит так, что мало не покажется...
Самовзвода вот только нет. Впрочем, патрон оказался в стволе, курок
взведен.
Хозяйственно сунув трофей в карман, Мазур без особой нужды потрогал тело,
присев на корточки. Мог и не проверять - перелом шейных позвонков, финита.
Грустно глянул на рацию, словно ребенок на недоступное лакомство, вышел в
кухню.
Ольга, как раз поставившая сковородку на старомодную чугунную подставку,
обернулась и без эмоций спросила:
- Готова?
- Ага,- сказал Мазур.- Доигралась, сучка...
- Садись, поешь. Времени ж мало, я так понимаю?
Усаживаясь за стол, Мазур внимательно посмотрел на нее - и не обнаружил
никаких оснований для беспокойства. Это не транс, не душевная черствость, и
поехавшей крышей тоже не пахнет ничуточки. Она наконец вжилась, полностью
приняла правила игры, навязанные окружающим миром. Любой человек с военным
опытом тысячу раз такое наблюдал. Рано или поздно в голове у новичка что-то
щелкнет, и он начинает жить с ясным осознанием нехитрой истины: не ты затеял
эту кровавую игру, но, если хочешь выжить, плюнь на сантименты и действуй
так, чтобы сдох не ты, а враг. Те, кто на другой стороне, для тебя теперь не
люди, а шахматные фигурки-кто льет слезы по взятой ладье? Не ты ж начал...
И все же на ее лице застыла легкая, непреходящая печаль. Вот теперь-то
Ольга как две капли воды была похожа на своего двойника- с картины
Боттичелли "Возвращение Юдифи из лагеря Олоферна". Она и раньше это сходство
знала, специально показывала Мазуру альбом с репродукциями, и он без
малейшего лукавства соглашался, что она вылитая Юдифь,- но тогда не хватало
чего-то неуловимого. Теперь оно появилось и подобие стало полным. Невеликий
дока в живописи, Мазур считал эту картину гениальной- позади поспешает
волокущая голову Олоферна служанка с тупо-радостной физиономией, а Юдифь
шагает медленно, чуть ли не плетется с мечом в руке, ей вроде бы, согласно
исторической правде, полагается ликовать- но прекрасное личико в дымке
неуловимой печали, которую невозможно истолковать и понять...
Он плюхнул себе на тарелку зажаренный до коричневой корочки кусок
маралятины. Рука, потянувшаяся к банке с солеными болгарскими огурчиками,
чуть промедлила. Он вдруг сообразил, что хотел убить Нину. Без всякого
садизма или смакования, но с явным нетерпением ждал, когда она полезет за
пистолетом, чтобы мгновенно появилось некое законное основание, чтобы все
выглядело честным боем.
Ни о чем он не жалел, не желал переиграть, убил бы еще раз, столь же
хладнокровно. Дело в другом: впервые в жизни ему захотелось убить врага, не
в мыслях, не по злобе или ненависти, не из мщения -тело и сознание
прямо-таки жаждали удара, ощущения ломающейся шеи... За этот миг он словно
бы стал совершенно другим человеком. И испугался себя самого, открывшейся
бездны -тоже на миг, потом прошло... или затаилось?
- Горячее еще,- буркнул Мазур, вставая.-Осмотрюсь пока...
У него осталось впечатление, будто Ольга неведомым путем прочла не просто
его мысли - ощущения. Взглянула совершенно незнакомыми глазами:
- Кирилл, что с нами творится? Это, вообще, мы?
- Ничего не творится,- сказал он устало.- Жизнь свою спасаем, всего и
делов...
Ухватил небольшое железное кольцо, отвалил крышку подполья. Спустился по
аккуратной небольшой лесенке, огляделся. Подвал обширный, зацементированные
стены, прочно сбитые полки из струганых досок. В углу- несколько открытых
ящиков с хорошо смазанными железками, запчастями для дизеля. На полках -
картонные коробки: тушенка, рыбные консервы, стеклянные импортные банки с
овощами, компотами. Ничего домашнего, никаких солений своего приготовления.
Подполье выглядит совершенно не по-деревенски. Деревню эти двое видели
только в кино...
Он огляделся, взял с полки пустой джутовый мешок, накидал туда десятка
два разнокалиберных банок, вылез и шумно опустил крышку.
- Что там? - спросила Ольга с набитым ртом.
- Запас на дорогу,- сказал он.- Как поешь, посмотри какие-нибудь сумки, а
я пока одежду пошукаю.
- Ешь, остынет.
- Потом,- буркнул он, направляясь в комнату.
Нина не соврала- в шкафу на полке отыскалась картонная коробка с
патронами для "ТТ" и сотня марголинских, вставленных в гибкий листок
пластика- в точности, как таблетки. Мазур методично перебрал одежду, бросая
на кровать джинсы, свитера и куртки. С Федором они были одного роста, а вот
Ольга гораздо субтильнее Нины, но это ничего, после всего пережитого на
такие мелочи и внимания обращать не стоит...
На нижней полке, под стопками пахнущих чистотой простыней нашел коробку
из-под обуви. Золотые женские безделушки швырнул назад, рассовал по карманам
деньги, тысяч триста, бегло пролистал паспорта. Точно, Федор... А лет ему,
оказывается, было сорок один. Что ж, паспортом можно и воспользоваться -
волосы у них одного цвета, на фотографии Федор без усов, а у Мазура за это
время пробились приличные усы с бородкой, сходства, признаться, мало, но
всегда можно сослаться на неузнаваемо изменившую облик "ботву". Для беглой
проверки вполне сойдет. Ага, права, документы на машину, неплохо...
Ольге, увы, придется оставаться беспаспортной, у них с Ниной совершенно
разные лица, и пытаться нечего...
У ворот затрубил клаксон. Мазур на миг замер с паспортом в руке, тут же
опомнился, уже привычно направился за плащом. На тот берег собрался "уазик"
грязно-зеленого цвета с синей мигалкой и маленькими белыми буквами "Милиция"
на дверцах. Сидящие в нем обратили на дом внимания не больше, чем городской
пешеход на фонарный столб. Мазур со всем усердием их переправил, и машина
скрылась с глаз.
Когда возвращался в дом, собака бдительно на него гавкнула. Неожиданно
для себя он свернул, заглянул в баньку. Федор лежал в той же позе, конечно,
свитер справа так и остался задранным.
- А еще боцман...- тихо сказал Мазур, словно извиняясь перед самим собой.
Дождь лил совершенно в том же темпе, не ослабнув и не усилившись. В такую
погоду верилось во всемирный потоп. Мазур без малейших моральных терзаний
застегнул у себя на запястье снятые с мертвеца часы - тому наплевать, а в
походе вещь нужная...
- Порубаем- и пора сматываться,- сказал он, усаживаясь.- Не стоит тут
торчать. Опомнятся скоро, гады, запрашивать по рации начнут, отчета
потребуют...
- Интересно, у них дети были? - тихо спросила Ольга, уже покончившая с
едой и сидевшая напротив него.
- Нет,- проворчал он.- Я паспорта видел. У обоих страничка чистая. Нашла
сумку?
- Ага,
- Сначала...
Замолчал, прислушался. Ругнулся сквозь зубы:
- Застебали со своим пожаром...
К дому вновь подъезжала машина, судя по звуку мотора, небольшая-
легковушка или "УАЗ"... точно, "УАЗ". Прожевав кусок, Мазур вылез из-за
стола, чтобы, упредив гудок, побыстрее выпихнуть на ту сторону и этих.
Гудка не последовало. Вместо этого заколотили в ворота. Не особенно и
напористо, но так, что было ясно: непременно хотят видеть хозяина, без этого
не уберутся...
Ольга замерла, глядя на него с немым ожиданием приказа.
- Сиди,- сказал он тихо.- Мы - это они, ясно? - и толкнул к ней по столу
"дрелюшку".- Патрон в стволе, курок взведен...
Худо-бедно, стрелять он ее научил. Особенной тяги к этой забаве она
никогда не выказывала, но пистолет в руках держать умеет, с пары метров
сумеет попасть в цель, а не себе в задницу...
- В карман,- приказал он.- Пойду гляну... А если что - мы смена. Из
Пижмана. Сожрала хозяйка что-то не то, сегодня утром в больницу увезли, нас
прислали... А там - по обстоятельствам.
Как держался с проезжающими Федор? Уже не спросишь... Пес надрывался в
будке. Приоткрыв калитку на ширину ладони, сжав пистолет в кармане, Мазур
встал так, чтобы при нужде вмиг отпрыгнуть.
Зеленый "уазик"-фургон, съехав с дороги, стоял боком к воротам. В окошки
видно было, что внутри сидят несколько человек. А перед Мазуром стоял
один-единственный, высокий, в прожженной, остро пахнущей дымом энцефалитке и
таких же штанах, заправленных в низкие резиновые сапоги. Голова не покрыта -
кудрявый, с лихой шкиперской бородкой, белые зубы так и отсвечивают, по виду
- первый парень на деревне, в момент способный завязать дружбу с любым
обитателем планеты Земля. На поясе - здоровенный Ножище в деревянных ножнах.
Такие ребята, как правило, безобидны и добродушны, и в самом деле могут
стать отличными друзьями - но вот отвязаться от них неимоверно трудно, ибо
полагают, что весь мир только и жаждет душевно посидеть с ними за бутылочкой
до рассвета, обоюдно раскрыть душу до донышка, кунаком стать...
- Здорово, боцман,- улыбаясь, проорал кучерявый.- Гостей как, принимаешь?
- Да, вообще-то,- уклончиво сказал Мазур.
- Тебя вроде Федором крестили? Гена- Он сунул широкую ладонь, и Мазуру
поневоле пришлось вынуть руку из кармана.- Мы тут с орлами потолковали,
обкашляли и решили - а на кой нам засветло в Пижман возвращаться? Что там,
