банки, вонзил в столешницу найденный в кармане капитана выкидной нож. Чем
больше непонятного, тем лучше.
Опорожнил один из рюкзаков, побросал туда плитку, чайник, нераспечатанную
упаковку баночного пива, вскинул рюкзак на плечо, задул лампу и вышел из
палатки.
Глянул на небо- кое-где уже обозначились прорехи в тучах, колюче
поблескивали редкие звезды. К утру совсем распогодится.
Сев за руль, зажег на минутку свет и впервые за много дней узнал, какое
сегодня число. Часики у Федора были роскошные- показывали числа и дни
недели, а окромя того были снабжены календарем, нарисованным на циферблате,
и двумя кнопками, перемещавшими диски с обозначениями года и месяца. Раньше
просто не выдалось времени на все это глянуть...
- Пива хочешь? - спросил он.
- Ага.
- Таскай жестянки из рюкзака. И мне открой. Знаешь, какое сегодня число?
Пятое сентября, вторник... нет, банку в окно не выбрасывай, под ноги кинь. К
чему тут оставлять свои пальчики? Значит, пятое сентября, дети в школу давно
пошли... а у меня еще целых одиннадцать дней отпуска да и у тебя тоже...
Он тронул машину, на сей раз без опасений включив дальний свет. Вел одной
рукой, временами прихлебывая пиво из холодной жестянки и мурлыкая давнюю
песенку господ засекреченных морских офицеров:
По Пикадилли шпарят танки,
и королева на Лубянке,
и тут же в Темзе тонут янки,
и в стратосферу валит дым...
Сам он никогда не строил наполеоновских планов, а вот Морской Змей, еще
будучи старлеем, не единожды выдавал по пьянке свою заветную мечту: когда
начнется, вынырнуть со своим взводом из Темзы, как чертик из коробочки, и по
всем правилам, как учили, моментально взять штурмом что-нибудь такое
историческое, типа парламента, разгоняя пинками под зад сэров и милордов,
чтобы не путались под ногами. За что его и прозвали Кромвелем, это потом он
стал Морским Змеем - но долго еще верил, что однажды начнется все же...
...Они ехали часа три. Звезд на небе становилось все больше, а дождевых
облаков- все меньше, наконец вынырнула и луна, уже самую чуточку пошедшая на
ущерб, но все еще яркая, почти круглая. Дорога почти не петляла, и машина
неслась навстречу луне, а та, как положено, оставалась на месте, ничуть не
приблизившись. Справа и слева появились сопки. Дорога шла то на подъем, то
под уклон. Однажды они оказались на самом натуральном перекрестке - дорогу
почти под прямым углом пересекала другая, поуже. Земля там была уже
совершенно сухая, и Мазур, посветив фонариком, побродив немного, легко
высмотрел следы шин. Но сворачивать, понятно, не стал.
Снова длинный, пологий подъем. Когда он кончился и "Нива" устремилась
вниз по столь же отлогому спуску, впереди тускло блеснуло что-то
протяженное, ровное, гладкое...
Мазур остановил машину, легонько подтолкнул локтем Ольгу - она, вдоволь
насосавшись пивка, подремывала:
- Подъем!
- Что такое? - мгновенно очнулась боевая подруга.
- Не что, а кто,- сказал он обрадованно.- Поздравляю. Впереди -
Шантара-матушка...
И нажал на газ. Тайга впереди расступалась, еще одна дорога, только
гораздо шире, пересекала тракт, тянулась вдоль берега, отделенная от него
неширокой полосой сосен. Мазур сбросил газ. Слева показалось низкое, широкое
кирпичное строение с крышей из бетонных плит- окна зарешечены, на
двустворчатой двери два громадных замка. Какой-то склад. Куда-то в тайгу,
влево, уходят от крыши электрические провода, числом четыре - ну вот, полная
цивилизация...
Мазур подогнал машину поближе к берегу. Выключил мотор, загнал патрон в
ствол "Макарова", прихватил бинокль с заднего сиденья.
- Пойдем прогуляемся?- и заботливо спрятал в карман ключи от машины -
как-никак вокруг цивилизация началась...
Прежде всего направился к складу, обошел его вокруг. Над входом - тусклая
лампочка в металлическом "наморднике". Стекла в окнах мутные, то ли грязные,
то ли крашеные, так что не рассмотреть ничего внутри. Он вернулся назад еще
метров на пятьдесят, но так и не увидел сквозь непроницаемую стену тайги,
куда ведут провода- а тропинок там не было.
Пошел к берегу. Ольга уже стояла на краешке солидного, основательного
причала- берег забран в бетон на протяжении метров двадцати,
заасфальтирована обширная площадка. Метрах в пяти внизу неспешно, едва
слышно журча и побулькивая, струится поток.
Перед ними во всей красе и мощи раскинулась Шантара - великая река,
"медленная вода" на одном из местных языков, открытая казаками аккурат перед
Смутным временем и потому забытая Москвой на четверть века, до лучших
времен; Шантара, протянувшаяся от монгольской границы до Северного
Ледовитого океана, где-то загаженная радиацией, где-то превратившаяся из-за
воспетых поэтом Евтушенко ГЭС в незамерзающие зимой многоверстные,
исполинские лужи - но все еще полная дикой мощи и дикой прелести, потому что
человек до сих пор оставался по сравнению с ней мал, ничтожен и
мелкопакостен...
Луна висела над сопками на противоположном берегу, высветляя четко
неисчислимое множество крохотных деревьев по крутым и пологим склонам,
широкую дорогу, упиравшуюся в берег прямо напротив причала, где стояли Мазур
с Ольгой. Мазур поднял к глазам бинокль. Вот и паром, пришвартованный к
берегу левым бортом- внушительное судно с обширной палубой и высокой,
наклоненной вперед рубкой. На том берегу -немаленький поселок: с полсотни
частных домов. Среди них там и сям виднеются более высокие казенные склады.
Правее- причал леспромхоза: широкие <карманы", собирающие и задерживающие
плывущие с верховьев бревна, краны с горящими на них пронзительно-белыми
фонарями, нагруженные штабелями сортового леса баржи. Звук по воде
разносится далеко, особенно в ночной тиши- и Мазур отчетливо слышал
непрестанное пронзительное лязганье погрузчиков, тявканье собак,
неразборчивое хрипенье репродуктора громкой связи. Левее поселка - пристань:
несколько небольших корабликов, речных трудяг, множество лодок и катеров,
деревянных, дюралевых, иные - с застекленными кабинами. Справа налево,
против течения, почти посередине реки тарахтела лодка, оставляя широкий
расходящийся след. Зыбковатые отражения фонарей лежали на темной воде
длинными полосами, белыми и желтыми, а меж ними блестела россыпь огоньков
поменьше- это отражались в реке стоявшие близко к ней дома.
Словом, на том берегу даже сейчас не утихала жизнь, после всех блужданий
по дикой тайге казавшаяся прямо-таки средоточием цивилизации, здешним
Парижем или иным мегаполисом. Зато на этом-если не считать склада, никаких
технических достижений. И ни единой живой душив пределах видимости. И, что
всего печальнее- никакого переправочного средства. Ни единой лодки, которую
можно украсть.
- Паром...- мечтательно сказала Ольга, глядя на красавец корабль, видимый
и невооруженным глазом, освещенный тремя леспромхозовскими прожекторами на
решетчатых мачтах, так что и отсюда заметно: борта у него белые, а рубка -
салатно-зеленая.
- Есть вещи поинтереснее,- сказал Мазур, протянул ей бинокль и развернул
чуть вправо.- Видишь кран, где лампы не белые, а желтоватые? Он там один
такой...
- Ну?
- Наведи прямо на него- и по прямой, к нашему берегу... А?
Она старательно повела биноклем:
- Ничего... ничего... лодка?
- Ага,- сказал Мазур.- Крытый катерок, точнее. На якоре стоит, иначе
давно снесло бы течением.
- Может, рыбачат?
- Может,- сказал он.- Самому чертовски хочется, чтобы это были мирные
рыбаки... Как ты думаешь, на месте Прохора поставила бы засаду в столь
бойком месте? И ключевой точке, заметь...
- Ага.
- Что - ага?
- Непременно поставила бы.
- И я тоже,- сказал Мазур.- Это еще не значит, что означенный катерок и
есть засада. Но она тут имеется. При переправе. Не может ее не быть...
Знаешь что, пошли-ка в машину. Нынче любой дурак, если у него завалялся
миллиончик, а то и менее, может прибор ночного видения в магазине купить...
Они залезли в машину, Мазур, не включая фар, отъехал задним ходом метров
на пятьдесят, заглушил мотор и сказал:
- Ну что, устроим военный совет? По старому морскому обычаю: первым
высказывается младший по званию, то бишь юнга...
- А если у меня предложений нет?
- А соображения?
- Я так поняла, мы завтра на паром и не подумаем соваться?
- Вот именно,- сказал Мазур.- Очень уж рискованно. На нас уже столько
всякого можно навесить... И зацапать на совершенно законном основании. Я бы
этого не боялся где-нибудь на окраинах Шантарска, знай о нас контора - но
тут, в глуши, пришибут по дороге и нас, и конвой...
- Понятно,- грустно сказала Ольга.- Я уж, грешна, расслабилась душою, к
машине привыкать начала...
- Отвыкай заранее, на всякий случай,- сказал он.- Чтобы потом не
грустить. Нам, главное, переправиться...
- Идиотское предложение можно?
- Ну?
- А если нам- бережком?- спросила Ольга.- До самого града Шантарска?
Пешком? Уж мимо-то ни за что не пройдем... Вроде бы хорошо до этого такая
эскапада получалась.
- Не столь уж идиотская идея...- великодушно сказал Мазур,- Но не пойдет.
Километров шестьсот тащиться, обходя деревни,- они чуть подальше густо
пойдут* Слишком долго. А в тайге уже прохладненько, еще привяжется
простуда... Вот если бы я точно помнил, какая из деревень автобусным
сообщением с Шантарском связана- можно бы и рискнуть. А так...
Переправляться надо. И - курс на Пижман...
- Тогда я умолкаю,- без тени обиды сообщила Ольга.- Нет у меня больше
идей, даже идиотских. Как ни пялюсь свежим взглядом, не приходит в голову
ничего... Решай уж ты, адмирал.
- Мы тут непременно должны были проплывать,- раздумчиво сказал Мазур.-
Логично? Но я ни паромного причала, ни леспромхоза не помню.
- Я тоже.
- Значит, что? Значит, проплывали мы мимо этих мест ночью - в одну из
трех ночей, когда играли в Гека Финна и негра Джима, то бишь, плыли, не
разбирая поры суток. Если прикинуть по расстоянию и времени... ну да, на
третью ночь нас мимо и пронесло. Чем мы тогда занимались? - он перехватил в
полумраке улыбку Ольги, фыркнул.- А, ну да... Тем, чем Гек с Джимом никак
заниматься не могли... Потом, когда на "палубе" идиллически сидели, и
подвернулась та лайба, из-за которой решили, не полагаясь на японскую
технику, плыть только посветлу, чтобы очередной дурак на дно не отправил...
- Ты к чему меня подводишь?
- А к тому, что на берегу на правом - то бишь на том, где мы сейчас и
есть,- вроде огоньки маячили. Когда мы из палатки выбрались... Вспомни
хорошенько. По-моему, ты что-то говорила на эту тему... или у меня ложная
память? Вспомни-ка все о той чудесной ночи, а? Вылезаем мы из палатки...
Она старательно думала. Мазур открыл ей банку пива и терпеливо ждал.
- Вспомнила,- сказала Ольга.- Пароходики. По правому борту. Смешные
такие, крохотные... Так я тебе тогда и сказала.
- Точно,- удовлетворенно сказал Мазур.- "Ой, пароходики!" Нечто вроде. А
отсюда вытекает, что повыше по течению, не столь уж и далеко, что-то такое
есть... Вот туда и двинем.
Ольга с любопытством спросила:
- Ты что, и пароходом можешь править?
- Этим-то корытцем?- презрительно хмыкнул Мазур.- Вроде тех скорлупочек,
что на том берегу? Да это ж не сложнее машины. Нашей "Нивы", я имею в виду.
Что касается того шикарного парома - тут и мне пришлось бы подучиться...
Он включил мотор, выехал на дорогу, идущую параллельно Шантаре и покатил
километров под тридцать.
Вскоре дорога раздвоилась: правая вела куда-то вверх, по склону сопки,
