этому обезьяну заморской породы орангутан, что если хозяин сказал "этак", то
и быть должно этак, но уж никак не "так"...
Х-хэк! Судя по звукам, кому-то влепили увесистую плюху, может, даже не
голой рукой. Кто-то рухнул, застонал-заскулил, сдерживая вопли, давясь.
- Нар-роды...- грустно произнес Кузьмич над самым ухом Мазура.-Сколько
вам ни объясняй, что гнилой Запад силен дисциплиной, все по расейскому
обычаю гнете... Толенька, ты его убери с глаз моих, пока я не осерчал
окончательно, в кандидаты его не назначил...
Слышно было, как ушибленного торопливо уволакивают.
- А поехали, пожалуй что,- произнес Кузьмич- Усадите-ка дорогих гостей на
повозку со всем вежливым бережением...
Мазура подняли, повели вперед. Почти сразу же он ткнулся животом во
что-то похожее на шлагбаум. И догадался - край телеги.
- Ну, лезь,- подтолкнули его.- Чего корячишься? Мазур, не шелохнувшись,
бросил:
- Колпак снимите.
Колпак и не подумали снять- но несколько рук подхватили его, дернули
вверх и не особенно грубо опустили на сено, под которым угадывались доски.
Короткое ойканье Ольги- и Мазур почувствовал ее рядом. Кто-то причмокнул,
вожжи хлопнули по лошадиному боку, и повозка тронулась, чуть подпрыгивая на
невысоких ухабах.
Судя по дыханию и случайным прикосновениям, кроме Мазура с Ольгой на
телеге сидели еще двое-трое мужчин. От них пахло хорошим одеколоном,
ненашенской туалетной водой и послабее -неповторимым, въевшимся в
подсознание за долгие годы ароматом ружейной смазки. Колеса определенно на
резиновом ходу- очень уж мягко идет повозка.
Все молчали, только возница порой покрикивал на лошадь порядка ради.
Когда прошло минут десять, Мазур решился:
- Кузьмич, а Кузьмич!
- Чего тебе, голубь? - почти сразу же отозвался над самым ухом уже
знакомый голос- спокойный, чуточку усталый.
- Колпак бы снял.
- А что, невтерпеж?
- А кому понравится?
- Охо-хо... Колпак, конечно, можно и снять, дело нехитрое. Только ты уж,
голубь, давай без глупостей. Побежишь еще, а ребятки по тебе и пальнут
сгоряча, бегущий - мишень азартная... Жену молодую вдовушкой оставишь
посреди тайги. Да и куда тебе бежать, сам подумай... Ты глаза зажмурь, чтобы
с отвычки светом не резануло.
Мазур зажмурился. Грубая ткань поползла вверх по его лицу. Упоительной
волной ударил свежий воздух. Втягивая его полной грудью, словно редкое
лакомство, Мазур медленно-медленно приоткрывал веки- но все же свет ослепил,
пришлось заново зажмуриться. Понемногу растаяли мельтешившие перед глазами
радужные пятна, и он смог разглядеть нежданных попутчиков.
Их оказалось целых четверо. Лица возницы он не видел - одну широченную
спину. Кузьмич и в самом деле был пожилой, лет шестидесяти, а из-за длинных
усов и окладистой бороды казался еще старше. С морщинистого лица смотрели с
извечным мужицким лукавством ярко-синие, как бирюзовые шарики, глаза.
Физиономия невероятно благообразная - отчего-то сразу верилось, что и нож
под ребро этот старичок божий загонит словно бы нехотя, изображая всеми
морщинами печаль и тягостную необходимость поскорее покончить со столь
неприятным делом. Врагов с такими физиономиями нужно убивать непременно в
первую очередь, оставляя остальных на потом...
Остальные были - два ражих молодца лет под тридцать, один с вполне
современными усиками, другой- чисто выбритый. С первого взгляда ясно, что
это не более чем шестерки, а главный тут-старикан, опасный, как гремучая
змея.
Но самое удивительное- одежда. Все трое одеты так, словно вынырнули из
года этак девятьсот шестнадцатого - или приехали прямиком со съемок
сибирского боевика прошлых лет вроде "Угрюм-реки" или "Тени исчезают в
полдень". Длинные рубахи навыпуск, крученые пояски, долгополые поддевки,
заправленные в начищенные сапоги шаровары, черные картузы с лаковыми
козырьками. Кузьмич еще при черной жилетке с часовой цепочкой поперек
живота. Не бутафорские наряды из крашеного ситчика, а настоящая, добротно
сшитая из хорошей ткани одежда старинного фасона. Однако под полой у
Кузьмича, под мышкой чернеет вполне современная кобура, весьма смахивающая
на неподдельную "Бианчи", модель Х-88, и из нее торчит внушительная
пистолетная рукоятка, судя по эмблеме на щечках и головке курка -
"Кольт-коммандер". Это не зацепка, нынче в частных руках масса импортных
стволов - у молодого бритого, в синей рубашке в белый горошек, на коленях
лежит, кстати, вполне отечественный АКСУ...
- Вот они мы, голубь,- сказал Кузьмич.- Какие есть. Что, не нравимся?
- Не особенно,- признался Мазур.- И с жены капюшон снимите, коли уж такие
добрые...
- А чего же? Мишаня, сними. И почему это мы тебе, голубь, не нравимся? -
благодушно спросил Кузьмич.
- Не привык я, старче божий, таким вот макаром в гости ездить...
- А это уж кому как повезет, по гостю и честь...
- Загадочки любишь? - спросил Мазур.
- Куда уж мне, скудоумному...
Мазур откровенно озирался. Повозка катила по неширокой таежной дороге,
вокруг вздымались высоченные кедры - темно-коричневые морщинистые стволы,
густые кроны. Если начерно подсчитать примерную крейсерскую скорость
вертолета и нынешнее положение солнца, выходило, что их уволокли куда-то на
восток - с небольшим отклонением к северу, градусов на десять. Километров на
сто в глубь тайги. Прокачать в уме карту? Нет, потом, в спокойной
обстановке, если таковая выдастся...
Он перекатился влево и сел, свесив ноги с высокой телеги. Усатый молодец
так и прилип к нему напряженным взглядом сторожевой овчарки.
Вообще-то, если творчески прикинуть, Мазур даже со скованными за спиной
руками мог завалить всех четверых - пусть и на движущейся повозке. Если у
них нет за спиной определенной спецподготовки- шансов у него процентов
восемьдесят. Одно-единственное уточнение: для полного успеха валить их
следует всерьез. Насмерть, без всяких полумер. А вот с этим как раз и не
следует торопиться. Дело даже не в Ольге, повисшей гирей на ногах. Пока есть
еще серьезная вероятность, что это идет проверка, не следует увлекаться
штамповкой жмуриков. За излишнюю торопливость свободно можно нахватать массу
штрафных очков, у него наверняка есть дублеры на предстоящую операцию- а
Мазуру и в самом деле что-то захотелось покрасоваться в контр-адмиральских
погонах...
- Ну, и что все это значит? - сердито спросила Ольга, уставившись на
благообразного старичка - молодец, тоже вычислила старшего. Мазуру
нравилось, как она держалась - а ведь не могла не сообразить, что дело
нечисто...
- Да что ж это может значить, голубка...- поиграл морщинами Кузьмич.-
Неожиданности жизни, вот тебе и весь сказ. Хозяин у нас, милая,
гостеприимный. Скучно ведь в тайге без интересных гостей, сама понимаешь.
Невзначай и озвереть можно, не заметишь, как шерстью зарастешь. Вот и
приглашает со всей душой, а мы люди маленькие, и дело наше подневольное,
рады стараться...
- Исчерпывающее объяснение- дернула она подбородком.
- Уж как умеем,- прижав руку к груди, поклонился скользкий старикан.-
Хозяин, как приедет, объяснит лучше, с городским красноречием и нескрываемой
философией...
И сам Кузьмич, и его молодчики Мазуру не нравились еще больше, нежели
вояки с вертолета. Борода у него безусловно не накладная, но к чему этот
маскарад? Но ведь нет иных вариантов, кроме проверки. Другого объяснения
просто не подыскать. Частные прииски, куда свозят захваченных где попало
бедолаг? Но гораздо дешевле и проще нахватать бродяг, которых никто не
хватится, не начнет искать... Не думать же всерьез о плантациях конопли,
лелеемой местными наркобаронами? Они с Ольгой никаких плантаций не видели,
проплывая - какой дурак стал бы разбивать делянки у реки, где, несмотря на
застой судоходства, кое-какое движение все же имеется? Не наблюдалось за эти
дни никакого криминала, свидетелями которого Мазур с Ольгой могли бы
невзначай оказаться. Додумайся кто-то разводить здесь коноплю, он, наоборот,
постарался бы не привлекать к себе внимания.
- Так куда мы едем-то? - спросил Мазур. Глупо, конечно, все равно что
читать молитвы от нечисти - но он, как-никак, родился в Сибири, в глухой
Сибири, а в этих местах исстари верили, что такой именно вопрос заставляет
исчезнуть лешего, закружившего тебя по тайге...
Кузьмич уколол его внимательным, пронзительно-цепким взглядом, хихикнул,
что-то сообразив:
- На заимку к хозяину, куда же еще. Когда снимем браслеты, ты нас еще
перекрести, попробуй, вдруг да и сгинем...
Лошадь без понукания ускорила шаг, коротко заржала. Дорога повернула
влево, открывая обширнейшую прогалину, окаймленную невысокими сопками. Чуть
правее воображаемого центра неправильного круга красовался деревянный
городок, настоящее чудо, возникшее словно по мановению волшебной палочки.
Кусочек древней, допетровской, а то и домонгольской Руси, неведомой силой
перенесенный в чащобу. Несколько высоких теремов с террасами и балконами,
затейливыми куполами из деревянной чешуи - купола луковками, купола шатрами,
а для иных Мазур не смог подобрать названия, представления не имел, как эта
красота звалась раньше. Терема соединены крытыми галереями, на шпилях сияют
ярким золотом двуглавые орлы, а кое-где отблескивают спутниковые
телеантенны. Вокруг - россыпь домиков попроще, но тоже приятных для глаза,
возведенных в том же стиле. И все это обнесено высоким, частым стамовником*.
Пересекающая долину узенькая речушка протекает через городок - ага, вон
горбатый бревенчатый мостик, и еще один, и еще... В одном углу тына-
высоченная башня, весьма напоминающая Эйфелеву, в другом -посверкивает над
похожим на церквушку домиком восьмиконечный раскольничий крест. Мазур
поневоле затаил дыхание - до того красивым и неожиданным было открывшееся
глазу чудо. Уйма времени и труда вколочена...
Мазур оглянулся на Ольгу- глаза у нее стали круглыми, с лица даже пропала
всякая тревога.
Кузьмич сдернул картуз и перекрестился на церковь - лицо стало невероятно
серьезным, истовым. Так и есть, сказал себе Мазур - раскольничье двуперстие.
И парни, и возница, следуя примеру Кузьмича, клали размашистые крестные
знамения - опять же двуперстием, видно было, что это не игра, это всерьез.
Мазур поймал недоуменный взгляд Ольги, слегка пожал плечами. В голове был
полный сумбур и ералаш. Староверский скит? Но как с ним увязать все
остальное- тот вертолет, несомненный аэродром? Секта какая-нибудь?
Даже сейчас в тайге есть деревни, последние сто лет не подчинявшиеся
никакой власти. Их не смогли найти даже в самые лихие годы советской власти,
отыскали лишь в семидесятые, когда началась массированная фотосъемка со
спутников- и, как втихомолку растолковали в свое время Мазуру коллеги из
смежных служб, оставили в покое. Не стоили они трудов по присоединению их к
союзу нерушимому республик свободных, проще было притвориться, будто их нет,
благо к диссидентам не примыкали и с зарубежными радиоголосами связей не
искали. Один Карп Лыков, бедолага, Робинзон таежный, угодил под прицел
журналистов, отчего и помер - но он-то жил в относительно доступных местах,
на Малом Анзасе...
Что же, очередные робинзоны? С подручным вертолетом и современным
оружием? И спутниковыми антеннами? А на какие шиши, простите, куплено?
Все-таки прииск?
Накатанная колея упиралась в широкие ворота- столбы их увенчаны
крохотными теремочками с острыми крышами, вдоль поперечного бруса тянется
