массу всякого снаряжения. Как только разгрузка закончилась,
Ми-восьмые поднялись и ушли вниз. Почти сразу же вслед за ними
двинулись "двадцать четверки".
Кацо опять отключился, Андрей снял висевший на нем бинокль и
стал наблюдать за действиями десанта.
Поставили десяток солдат охранять груз, остальные разбились по
двое и пошли прочесывать развалины. Судя по тому, что
впоследствии раздалось всего два-три выстрела - бомбардировка
прошла удачно. Охранники время зря не теряли и установили "Утес"
и АГС. Четверо солдат отрывали для них огневые позиции. Было
похоже, что это не те "оловянные солдатики", с которыми Андрею
пришлось встретиться по дороге на Краснодар. Ребята воевали и
хорошо знали свое дело.
Лишний раз убедиться в этом ему пришлось раньше, чем он
предполагал. В ауле произошло какое-то новое движение, бойцы
вдруг залегли, что самое неприятное, стволами в их сторону.
Заработал "Утес".
Андрей заметил сначала отлетающие от пулемета гильзы, затем до
него дошел звон разлетающихся на крошки камней и только потом
звуки выстрелов. Хотя первая очередь и прошла довольно далеко,
приятного было мало, и Андрей поспешил совсем спрятаться за
камень.
"Черт! Бинокль!"
Это было единственное объяснение того, что их заметили. Солнце
светило почти прямо в глаза Андрею и, понятное дело, могло
пустить солнечный зайчик от стекол бинокля. Расстраиваться было
поздно.
"Надо уходить. За перевал и по той стороне вверх".
- Кацо, Кацо. - Андрей осторожно потряс чеченца за плечо, чтобы
тот снова не подскочил.
- Да, чего?
- Надо уходить, нас заметили! - Последнее можно было и не
говорить. Ударившие недалеко пули ввели Кацо в курс дела.
- Эй, шайтан! Они далеко?
- Пока в ауле. Вертушки ушли, "Утес" бьет - двенадцать и семь.
Перебежками до перевала доберемся, а там вверх по гребню. Может,
уйдем. Фора - минут сорок, час от силы. Как себя чувствуешь?
- Нормально.
- Давай, я из подствольника стрельну подальше и рванем.
Без воды рюкзак весил килограмм пятнадцать и сел великолепно,
особенно после того, как Андрей застегнул поясной и грудной
ремни.
Дальность стрельбы из подствольника была где-то метров
четыреста, плюс то, что Андрей собирался стрелять под гору. До
аула два километра, получалось, что звук от разрыва гранаты
придет к солдатам примерно на три-четыре секунды позже, чем до
них.
- По сигналу. Готов?
- Готов, готов.
Андрей посмотрел на Кацо.
"Смутно верится. Ладно, лишь бы добраться до перевала, там
что-нибудь придумаем".
Прислонив автомат прикладом к земле, выбрал направление и нажал
на спусковой крючок. После разрыва выждал рассчитанное наспех
время.
- Вперед!
До перевала было метров двадцать, это вниз казалось, что их
меньше в два раза, а вверх - в два раза больше. Сначала Андрей
хотел двигаться перебежками, но Кацо шел вяло, тропа была узкая,
и, чем ближе к гребню, тем меньше на ней было камней, за
которыми можно было бы укрыться.
Андрей ясно представлял свой ярко-синий рюкзак, колышушийся на
фоне серых камней. Это ничего, что от аула два километра:
прицельной дальности у "Утеса" хватит.
Две секунды у них было чисто рефлекторных - отвлечет внимание
разрыв гранаты, секунда - сработает боковое зрение у
пулеметчика, и тот пошлет очередь без изменения прицела,
секунду-полторы летят пули. Ну, максимум секунд пять. И то, при
таком расстоянии разброс пуль должен составлять приличную
величину, вполне вероятно, большую, чем они смогут преодолеть за
это время.
Пять секунд закончились метров через семь, когда Кацо не смог
залезть на "ступеньку" в метр высотой. Андрей был всего в метре
позади его, но эта секунда, пока он обгонял воина и запрыгивал
наверх, напомнила ему что-то тягучее, как немного подсохший
резиновый клей. Когда он протянул Кацо руку, то краем глаза
увидел всплески огня, вылетающего из пулеметного ствола. После
"ступеньки" силы Кацо почти полностью оставили, Андрей вовремя
успел подхватить его под мышки и поволок дальше. Хорошо хоть
ноги тот переставлял сам.
Пули прошли совсем рядом, каменные брызги веером ударили по
лицу. Вспомнилось множество книжек о восхождениях на Эверест,
когда альпинисты писали одно и то же: "Каждый новый бугор мы
принимали за вершину". Сейчас было примерно так же, несмотря на
несоразмерность в абсолютных высотах и длительности маршрутов.
Когда перевал был уже под ногами, Андрей подтолкнул Кацо вперед,
так как вдвоем было не пройти, и точно прыгнул, влекомый
неведомой силой, едва успел выставить перед собой руки и при
этом еще и не упасть на Кацо.
"Слава богу, прорвались".
Пули, ударяющие по камням на той стороне перевала, какое-то
время нарушали идиллию, созданную заходящим солнцем, оранжевыми
отблесками окрасившим вершины гор и их склоны.
Может быть горы и были погружены в свою идилию, но Андрею было
не до того. Первым делом он снял рюкзак и обнаружил, что его
верх разорван пулей. По счастью она только задела ткань, а не
попала внутрь, тем более в него самого.
"Ничего страшного, потом зашью".
Погони сегодня он не опасался.
"То, что бойцы могут добраться до перевала за час, еще ничего не
значит, главным образом из-за того, что в ауле уже сумерки, на
перевале они начнутся через полчаса, а через час наступит ночь,
и, если луна не взойдет к тому времени - преследующим придется
остановиться: ну не полные же они дураки, чтобы освещать себе
дорогу фонариками. К тому же где гарантия, что "моджахеды", то
есть мы, не устроим им засаду? По причине темноты вертушки тоже
не прилетят. Значит, в лучшем для них случае, погоня начнется
только утром. Теперь дальше: уверенности, что соседнее ущелье не
прочесывается, нет никакой, значит выход один - идти вверх. Идти
прямо сейчас, чтобы до полной темноты подняться как можно выше.
Рельеф здесь несложный: скал пока нет, только камни, которые
можно обойти, а дальше видно будет. Воду бы только найти. Одна
проблема - Кацо. Ему вообще лучше не двигаться - что-то он
совсем плох, если "сдыхает" после пяти метров".
Вместе с тканью разорвало и пустую бутылку из-под "Пепси".
Жалко, но пришлось ее выкинуть.
"Уж лучше бутылка, чем что-либо еще другое".
Перед отправлением в дальнейший путь Андрей решил оставить
"подарок", наподобие того, что устроил на гребне перед
Краснодаром: привязал гранату на перевале, между камней.
Потом Кацо. Тот был в полуобморочном состоянии. Разрешил себя
поднять, взять под мышки и повести с собой. Более того, он шел
почти самостоятельно, Андрею приходилось только выбирать путь и
подталкивать Кацо в нужном направлении.
Примерно через полчаса стало темнеть, как ни старался он
подняться сегодня как можно выше, солнце убегало за далекий
склон быстрее, чем они поднимались, за ускользающей от них
границей между днем и ночью. Пока еще было можно, Андрей решил
подыскать место для ночлега среди тех редких клочков
кустарников, что еще попадались на их пути.
"Холодно только будет - хоть и начало августа, но высота за два
с половиной километра. Километром выше снег уже должен лежать".
Воды не было, есть всухомятку абсолютно не хотелось. Андрей
расстелил между двух больших валунов спальник, уложил в него
Кацо, при этом тот что-то пробормотал. Потом взобрался на
гребень, осторожно посмотрел в бинокль в сторону аула. Темно.
Ничего не видно.
"Утро вечера мудренее".
Спустился к Кацо, проверил автомат, перезарядил подствольник и,
завернувшись в одеяло, лег спать. Долго не засыпалось, ворочался
лежащий рядом Кацо, потрескивали цикады. Высоко в небе светили
звезды, свысока смотря на все перипетии человеческих судеб.
Ночью Андрей почти не спал, часто просыпался, вслушаваясь в
шорохи ночи, в шум ветра, шевелящего ветки барбариса, в шелест
камней, невзначай потревоженных каким-нибудь грызуном. Несмотря
на все свои опасения, застыл не очень - от холода спас лежащий
рядом Кацо. Все-таки вдвоем гораздо теплее, чем одному. И на
удивление хорошо выспался, окончательно проснувшись часов в пять
утра. Сходил отлить, а когда вернулся, то застал бодрствующим и
Кацо.
- Доброе утро.
- Салям.
- Как самочувствие?
- Нормально. Где мы?
- Чуть выше перевала, метрах в ста.
- А аул?
- Сходи посмотри на гребень, только осторожно, чтобы не
заметили.
Вместе они вылезли на хребет и постарались разглядеть, что
делается в ауле. Но видно ничего еще не было, тем более, что аул
распалагался на дне ущелья, куда рассвет должен был попасть не
раньше, чем часа через два.
- Ладно, давай пойдем дальше, а потом, когда рассветет посмотрим
снова. Я тут решил подняться по гребню вверх и уйти на ту
сторону. Как на это смотришь?
- Нормально. Тем ущельем, по которому шли вчера, идти нельзя -
прочесывают, шакалы. Пошли.
Сжевали всухомятку по банке каши, Андрей сложил рюкзак, и они
продолжили свой путь. Кацо шел сам, но уже не пер как паровоз,
часто останавливаясь и обхватывая при этом голову обеими руками.
За два часа ходьбы прошли всего около пяти километров,
поднявшись при этом метров на сто-двести. Подъем был пологим,
мешались только камни. Когда из-за хребта на востоке появились
первые солнечные лучи, остановились на большой привал и
взобрались на гребень. Поочередно долго рассматривали аул в
бинокль. Изменений произошло мало. Воины дооборудовали позицию
для пулемета и гранатомета, поставили за разрушенной саклей
палатку. Место костра можно было угадать только по
поднимающемуся вверх воздуху. Вообще до аула теперь было даже
ближе, чем с перевала, только они смотрели на него уже с другой
стороны, обращенной к одному из меридиальных кавказских хребтов.
Минут через пять на тропе, ведущей к перевалу, они заметили
перебегающие от камня к камню фигурки, смутно различимые в
утренней тени. Всего порядка десяти.
"Не было печали".
Опасаться, что солдаты взберуться к ним с той стороны, по
которой идут, было нечего - западный склон слишком крутой, в
отличие от восточного, но расслабляться не приходилось, фора
была слишком невелика, и если к этим десяти преследователям
присоединятся те, что прочесывают ущелье, по которому они шли,
то мало не покажется, да и Кацо неважно себя чувствовал. Так что
после увиденного пошел все-таки быстрее.
Примерно через полчаса до них докатился разрыв гранаты.
Андрей вздрогнул от испуга, сжался в комок, но почти сразу же
расслабился и улыбнулся.
- "Подарок" сработал.
В десять часов остановились на отдых и взобрались на большой
валун, с которого открывался замечательный вид на всю округу.
Воздух был свеж, и прохладный ветерок приятно обдувал лицо,
высушивая грязные потеки пота, перемешанного с пылью.
Было похоже, что их план уйти вверх к меридиональному хребту был
разгадан: снизу, широким веером поднимались солдаты. Довольно
много. Расстояние определить было трудно, но значительно выше
места их ночевки. А может, Андрей был слишком большого о себе
мнения, и это завершалась операция прочесывания.
- Дальше не пойду. Уходи. - Решение Кацо было полной
неожиданностью для Андрея.
- Брось, пошли вместе.
- Уходи, это моя война. Сейчас напишу записку, если дойдешь до
Махачкалы - передашь по адресу, там сестра с мужем живет. Они
помогут, если что понадобится. - Он достал из внутреннего
кармана блокнот, начеркал что-то на одном листочке, вырвал его и
отдал Андрею. - Уходи. Дойдешь - расскажи все сестре, ее Агуль
зовут.
Спорить Андрей не стал и где-то даже обрадовался: вдвоем от
погони им было не уйти - Кацо сильно сдал. Сотрясение мозга за
полдня не проходят. Но и оставлять парня, пусть даже совсем
незнакомого, зная, что через полчаса-час его уже не будет в
живых - было тяжело и неприятно. Обнявшись на прощание Андрей
положил на камень две последние "лимонки" и пошел прочь.
Пик, в который переходил гребень, ведущий его наверх, Андрей
оценил примерно в три с половиной километра, перевал рядом с ним
- в три. Очень хотелось подняться на вершину, и совсем не из-за
спортивного интереса: сверху можно будет наметить дальнейший
путь, а может, и найдется немного снега.
"Много мне не надо. Только поесть и наполнить оставшиеся
емкости. Сколько же туда идти? Еще так далеко".
