тушеным мясом.
- Угадай, что это такое, - сказал Конрад.
- Лучше и не пытайтесь, - возразила Ингрид. - Я стараюсь не думать.
Хорошо, что у нас запас консервов.
- Ничего особенного, - сказал Жан. - Это оленина. Я покажу вам его рога.
Два метра в размахе.
- Почему все так нелогично? - спросил Андрей. - Законы эволюции
постоянны. Одно отмирает и уступает место другому.
- Здесь не уступило, - сказал Конрад.
- Сюда нужно экспедицию человек в сто, - сказал Аксель. - Я написал
отчет, а в Центре никак не раскачаются. Эта планета набита тайнами. Ты смот-
ришь направо - так быть не может! Ты смотришь налево - такого не бывает, а
оно есть. Вы меня понимаете?
- Нет, - сказал Андрей. - Я здесь всего два часа.
- Завтра сядете со мной в вездеход, и я повезу вас по кинжальному каньону.
- Покажи ему туннель-эдельвейс, - сказала Медея, - он раскроет рот, так
и останется.
- Я завтра утром улетаю, - сказал Андрей.
- Ничего, - сказал Конрад. - На этот раз мы отправим в Центр столько
материалов, что они вынуждены будут пошевелиться. Есть вещи, которые
случайностью не объяснишь.
- А когда они посмотрят, что дал радиоуглеродный анализ, они за головы
схватятся! - с торжеством заявил Аксель.
- Нет, Андрею надо что-то показать. До темноты еще часа два, - сказал
Жан. - Давайте я покатаю его на флаере.
- Спасибо, - сказал Андрей. Ему было стыдно признаться в том, как сильно
его тянет в сон. Впрочем, проницательная Ингрид угадала, что с ним творится.
- Никуда он не полетит, - сказала она. - Зачем спать во флаере, когда
можно поспать в шатре. Человек впервые попал к нам. Вспомните, как вы здесь
спали первые дни. Конрад, уступишь Андрею койку?
- А компот? - удивился Аксель Акопян.
- Пускай идет, - сказала Ингрид. - Через два часа мы его разбудим.
- Через час, - сказал Андрей.
Конрад разбудил Брюса через два с половиной часа.
- Ты не простишь, если я дам тебе спать до утра, - сказал он.
В руке он держал чашку кофе. За окном было сине, почти совсем стемнело.
- Я себе не прощу, - сказал Андрей. - Спасибо, что разбудил. Со мной
такого еще не бывало.
- Мы засекли со спутника, - сказал Конрад,- что Октин Хаш уже выехал.
Хочешь посмотреть?
- Мне никто ничего не рассказывает, - сказал Андрей, отбирая чашку у
Конрада.
Кофе был горячий и очень крепкий. Конрад постарался.
Каюта Конрада была заставлена планшетами. Конрад считал себя
художником. К счастью, он не стал художником, а стал хорошим биологом. Это
были пейзажи. Очень яркие, в основном с закатами.
- А чего он к вам едет?
- Как соседняя держава. С визитом, - сказал Конрад. - Считается, что мы
взяли под свою руку стаю Белого волка. И можем претендовать на их бывшие
земли. Политика сложная.
- А что вы ему предложите?
- Законы контакта условны. Люди здесь столь первобытны, что наше
присутствие не нарушает их жизни. Они доисторичны. Мы не можем войти в их
историю. О нас планета забудет раньше, чем достигнет цивилизации.
- Вы взяли под свое покровительство стаю?
- Иначе бы их перебили люди Октина Хаша. Ты этого хочешь?
- Конрад, ты сердишься, значит, ты не прав.
- Просто замечательно, если ты сидишь в Галактическом центре и за тебя
думает компьютер. А ты видел Белогурочку? А ты ее младших братишек видел?
Они хотят жить, понимаешь?
- И вы решили встретиться с Октином Хашем?
- Это он решил с нами встретиться.
- Он вас считает богами?
- Религия их первобытна. Они одушевляют силы природы. Они еще не
додумались до концепции бога в человеческом обличье. Поэтому мы не можем
быть богами. У нашего племени много оружия и богатств. Покорить нас
невозможно. Ему совершенно непонятно, чего же мы хотим. А любопытство -
одно из первых человеческих качеств.
- А что тебе нужно от этой встречи?
- Только чтобы нас оставили в покое. Чтобы перестали нападать на наши
партии. Степь велика. Пускай идут дальше. Эта земля, - Конрад сделал
широкий жест рукой, - от озера до холмов - наша.
- Вождь стаи Железных птиц...
- Не могу же я объяснить Октину Хашу, что мы прилетели из
Галактического центра для проведения комплексных исследований. С
сумасшедшими здесь разговор короткий - дротик под сердце. В дверь
заглянула Ингрид.
- Едут, - сказала она. - Пошли в узел связи, поглядим.
Спутник связи завис над лагерем кочевников. Если бы сам великий Октин
Хаш, повелитель северной степи, поднял голову, он мог бы заметить искорку -
не более того.
На большом экране узла связи был виден клуб серой пыли, куда более
светлой, чем трава и синий воздух. Октин Хаш уже несколько недель стоял на
берегу небольшой степной речки. Люди и кони истоптали траву. Слабый
ветерок оттягивал пыльное облако в сторону - из пыли, как из тумана,
поднимались горбы кибиток, совсем иных, чем чумы у стаи Белого волка.
Бивни мастодонтов были обтянуты кожей динозавров. Кибитки расходились
радиально от центра лагеря, где стоял шатер вождя. Лагерь был огражден
повозками, за которыми далеко тянулись хибары и навесы. Там жили рабы и
слуги, а далее оказалась свалка - кости животных, навоз, ломаные телеги, ямы,
куда кидали мертвых, - Октин Хаш любил порядок в лагере, но не ин-
тересовался тем, что творилось за его пределами.
Перед шатром Октина Хаша стояли высокие шесты с разноцветными
тряпками, у входа горели два костра, наполнявшие пыльное облако оранжевым
сиянием. Всадники в костяных шлемах, накидках из крыльев птеродактилей -
высушенные когти торчат над плечами, как эполеты, - с небольшими
блестящими щитами из акульей кожи горячили босыми пятками мохнатых ло-
шадок, размахивали копьями, ожидая выхода вождя.
Два телохранителя, закованные в латы из панцирей игуанодонов, вышли
первыми из шатра. Потянули, раздвигая полог, и тогда, скрытый по колени в
пыли, вышел сам Октин Хаш. Ой был мал ростом, на голову ниже людей, что
следовали за ним. Корона из красных перьев лишь подчеркивала его малый
рост. Одет он был скудно - лишь короткая юбка из тигровой шкуры. Вместо
коня обнаженные рабы вели громадного ящера.
- Стегозавр, - сказала Ингрид. - Я покажу снимки: на них возят грузы в
пустыне - целые караваны. Они тупы и послушны. А везет, как грузовик.
Машина неприхотливая - поел травки, снова в путь.
Между вертикальными метровыми пластинами на хребте ящера было
устроено сиденье из шкур. Второе, спереди, для погонщика.
Подчиняясь удару копья, ящер покорно подогнул толстые ноги и коснулся
брюхом земли. Два воина наклонились, чтобы вождь мог ступить на их спины.
Оттуда - на спину ящера. Стегозавр поднялся и замер.
Всадники бешено закрутились вокруг, затем понеслись вперед, к проходу
между повозок. Ящер, не спеша переступая по пыли, двинулся вслед, как
линкор за торпедными катерами.
- Это только кажется, что он идет медленно, - сказал Конрад.
- Они далеко отсюда?
- Часа через полтора будут. Надо готовиться. Жан, ты предупредил стаю?
- Сейчас схожу, - сказал филолог.
Конрад обернулся к Андрею:
- Логика порой не срабатывает. Он едет к нам установить мир. Казалось бы
- замечательно. Но с ним скачут молодцы, которые могут вырезать всю
деревню нашей стаи. Потому надо предупредить.
- Вы их будете прятать здесь?
- Они уйдут в лес. Так уговорено.
- Вы его впустите на станцию?
- Разумеется, - сказала Ингрид. - Он пускал Конрада к себе в шатер.
Оскорбление - не пустить в дом.
- А соблазн не слишком велик?
- Разумеется, мы примем меры.
Андрей поглядел на экран. Спутник не выпускал из поля зрения посольство,
которое шло к станции.
Впереди носились всадники. Как пчелы, отрывающиеся от роя, они сновали в
разные стороны и возвращались к громаде стегозавра. Колдуны и старейшины
ехали спокойно, держась за хвостом ящера. Маленьким красным пятнышком
покачивалась перьевая корона Октина Хаша между пластинами на спине
стегозавра.
- Медея, - сказал Конрад, - проверьте со Стахом силовое поле. В станцию
пропускаем только Октина и его советников. У вас час на то, чтобы решить, как
это лучше сделать.
Андрей вышел наружу.
Громко стрекотали цикады. Недалекий лай собаки пробился сквозь этот звук
и погас. Звезды были яркими и незнакомыми. Маленькая луна быстро шла по
небу, закрывая звезды. Там, где зашло солнце, небо было зеленым,
расчерченным черными облаками. Быстрая тень беззвучно пронеслась над
головой, и Андрей отпрянул к двери.
Два черных силуэта возникли у цепочки зеленых огоньков - границы
силовой защиты. Огоньки у их ног на секунду погасли, затем загорелись ярким
белым светом - в поле образовался проход. Жан и Белогурочка подошли к
Андрею.
- Вам цикады не надоедают? - спросил Андрей.
- Я привык, - сказал Жан, - я их не слышу, как старые часы в комнате.
Белогурочка решила побыть у нас.
- А остальные?
- Остальные отошли в лес.
- Почему ты не ушла со всеми? - спросил Андрей.
- Я хотела увидеть тебя, - сказала Белогурочка.
Жан сдержанно улыбнулся.
- Вы еще не привыкли к простоте чувств и отношений, - сказал он. -
Белогурочка всегда говорит, что думает.
- Твой друг - Андрей? Почему он должен улететь?
- У меня дела далеко отсюда, - сказал Андрей.
- Ты охотник?
- Я караванщик.
Белогурочка обернулась к Жану, ожидая, чтобы он объяснил.
- Андрей хочет сказать, что он ведет повозки с товаром.
- Лучше, если бы ты был воином,- сказала Белогурочка.
Они вернулись на станцию. Там, при свете, Андрей смог разглядеть девушку.
Она приоделась. На ней был короткий плащ из серых и черных перьев и
несколько нитей бус из оранжевых острых зубов, из каких-то сушеных ягод. К
сожалению, Белогурочка намазала брови сажей и на щеках нарисовала зеленые
узоры.
- Красиво? - спросила она, перехватив взгляд Андрея.
- Не знаю, -сказал Андрей. - Я здесь первый день.
- Странно говоришь, - обиделась Белогурочка. - Один день, два дня,
много дней - или красиво, или некрасиво.
- А это обязательно рисовать? - спросил Андрей.
- Обязательно. Это наш знак. Погляди.
Белогурочка протянула Андрею руку, на которой были вытатуированы такие
же узоры.
- Когда я стану женщиной,- сказала она, - мне наколют на щеках такие
рисунки. Я дочь вождя.
Они стояли в общей комнате станции. Еще днем там был беспорядок - здесь
складывали образцы и грузы, полученные с "Граната". Сейчас все это убрали и
комнату пропылесосили. Два кресла - самые красивые, их притащили из кают-
компании - стояли рядом у стены.
Белогурочка быстро прошла к креслам и села в одно из них.
- Ты садись рядом, - сказала она. - Ты будешь Конрад. А я буду Октин
Хаш.
Андрей подчинился.
- Только Октин Хаш не сядет сюда, - сообщила Белогурочка. - Мы сидим
на полу.
- А ты?
- Я привыкла. Мне здесь нравится. Жан сказал, что, когда вы будете улетать,
меня возьмут с собой. Мне с вами совсем не страшно.
- А когда тебе страшно?
- Ты когда-нибудь бегал?
Андрей не понял.
- Бегал, чтобы тебя не убили? Других убили, а ты бежишь. И ждешь, чтобы
убили. Октин Хаш убил моего друга. И потом убил мою мать. Она лежала
мертвая, а мы бежали и не смогли положить ее в землю. Это очень плохо.
- Это плохо, - согласился Андрей.
- Мой друг хотел вернуться. Мой друг сказал - я пришел в твой род. Это
честь твоего рода. Я найду твою мать. Октин Хаш оставил своих людей. Он
очень хитрый. Они подкараулили моего друга. Они привезли его голову и
кинули. Я закопала ее в землю.
Белогурочка подобрала ноги, усаживаясь поудобнее в кресле. Ноги были
исцарапаны, на коленке белый шрам.
- Они не найдут наших в лесу, - сказала Белогурочка. - Они боятся ходить
в лес ночью. А где твой нож?
- Мне не нужно.
- У твоих есть ножи, которые бьют издалека. Ты знаешь?
- Знаю.
- Октин Хаш хочет взять меня. Чтобы я жила с ним, варила ему мясо и
родила ему детей.
- А он тебя видел?
- Он к нам приезжал, чтобы говорить о мире. Они сидели с отцом, и я
приносила мясо. И он сказал отцу: отдай дочь - будем одна стая. А отец
