наделенный такой большой физической силой, наверняка это сделаете со мной,
слабой женщиной.
-- Нет уж, -- отрезал император, проведя перед собой открытой ладонью.
-- Это типичная провокация, призванная опорочить меня в глазах галактической
общественности. Небось за дверями уже ждет целая толпа продажных писак,
готовых ради дешевой сенсации погубить доброе имя Нью-Гельвеции и мое лично.
-- Значит, вы признаете, что это невозможно? И вы все это придумали,
чтобы свалить вину на землян?
Говоря так. Кора боялась простого вопроса: "Если я не могу, то кто
тогда смог? Ведь императора все же убили и проткнули шампурами, словно кусок
шашлыка". На такой вопрос Кора не смогла бы ответить.
Но ее оппонентов не волновали абстрактные вопросы. Они смотрели на
Кору, и у каждого в голове были свои мысли, своя похоть, свои интересы.
-- Ваше величество, -- облизывая красные пухлые губы, сказал адъютант
Гим. -- Разрешите, я попробую ее проткнуть. Я надеюсь, что мне это удастся.
-- Ты? Да тебе цыпленка не проткнуть. -- Ой, ваше величество, я так хочу
попробовать! Вы мне ее отдайте, свяжите и заприте. А я с ней разберусь.
-- Все ясно, -- хмыкнул император. -- Проткнуть шампуром ты ее не
сможешь, но вообще-то чем-нибудь проткнуть намереваешься. Мы ее для тебя
свяжем...
Тут все охранники, стоявшие в комнате, расхохотались так, что со стены
сорвалась батальная картина.
Гим закрыл глаза, щеки его стали пунцовыми, как у императора.
-- Я никогда не думал... я не подозревал такого коварства...
-- Ах, оставь, -- отмахнулся император. -- Попался, так уж признавайся.
Это лишь прибавило веселья. Кора терпеливо ждала, пока они успокоятся.
Ее цель была достижима, но для ее достижения требовалось терпение.
-- Принеси шампуры, -- приказал император одному из охранников.
Смех сразу смолк -- словно пролетел порыв ледяного ветра.
Император послал охранника за шампурами, а сам обратился к Гиму:
-- Мы подумали, -- сказал он, -- и решили удовлетворить вашу просьбу о
телесном наказании сыщика Коры Орват, которая проникла к нам обманом, чтобы
вести подрывные действия. Так что действуй, Гим. Но предупреждаю, тет-а-тет
я тебя с ней не оставлю. И не потому, что боюсь, что ты ее обесчестишь, а
потому, что она тебе отвинтит глупую головку.
-- Это правильно, -- сочла нужным согласиться Кора. -- Отвинчу.
-- А ты помолчи, с тобой здесь никто не разговаривает.
-- Я успею помолчать, -- возразила Кора. -- После моей смерти. У меня
есть к вам просьба. Когда будете меня протыкать, пожалуйста, не щекочите, я
ненавижу щекотку.
Кора почувствовала, что на глазах глупеет, но не сопротивлялась
естественному течению событий. Император посмотрел на нее с подозрением. --
Ты что, всерьез или так? -- спросил он. -- Знаете что, -- возмутилась Кора.
-- Меня еще ни разу не протыкали шампурами, так что я имею право на мужское
сочувствие. Вообще-то говоря, это безобразие какое-то -- отыскать девушку,
слабую и беззащитную, и проткнуть ее, как кусок шашлыка.
-- Сама напросилась, -- отмахнулся император. -- Теперь отступать
некуда, да и не дадим мы тебе отступать. Пока не проткнем, не выпустим.
На этот раз никто не засмеялся, и Кора подумала, что в самом деле она
не столь часто оказывалась так близка к гибели.
Но отступать и на самом деле было некуда. -- Только я попрошу создать
мне условия, -- сказала она капризно.
Это был самый ответственный ход. Здесь нельзя было промахнуться. --
Какие еще условия? -- спросил император.
-- Для протыкания. -- Говори точнее, не мельтеши! -- На каком ложе вы
меня будете убивать? -- Ну, здесь,-- сказал император. -- Ложись на пол, а
мы тебя убьем.
-- Не выйдет, -- твердо сказала Кора. --И не надейтесь. Или
следственный эксперимент ставится нормальной обстановке, или вы хотите
халтурить.
-- Что еще за нормальная обстановка? -- удивился император.
-- Попрошу предоставить мне настоящее императорское ложе, -- сказала
Кора. -- На нем и будете, измываться. Вашего императора тоже не на полу
убивали.
Император пожал плечами, потом поглядел на Гима. Гим ничего подсказать
не мог. Тогда император сам принял решение. -- Черт с тобой, пошли в
королевскую опочивальню.
И первым направился к выходу из кабинета. У выхода император столкнулся
с охранником, который спешил с вычищенными, новенькими шампурами в руке.
Шампуров было четыре.
-- Еле нашел, ваше величество, -- заклокотал он, задыхаясь. Император
обернулся к Коре. -- Ты чего тормозишь? Оробела? -- Я думаю, -- сказала
Кора. -- Разве вашего дядю этими шампурами убили? -- Этими, этими, -- сказал
император. -- А их здесь четыре. -- С запасом. -- Они чистые. -- Вычистили,
с песочком. -- А может, это не те шампуры? -- Разумеется, не те, -- вмешался
в беседу Гим. -- Те мы похоронили вместе с императором.
Гимушка врал -- врун был никуда не годный. Впрочем, Коре было не столь
важно, этими ли шампурами убили императора.
-- А эти шампуры откуда?-- спросила Кора. -- А эти я не стал Парфану
дарить, -- ответил Гим. -- Пускай, думаю, лежат, еще кому-нибудь подарю.
-- Вот видишь, -- сказал император. -- Все сходится.
Кора взяла один из шампуров и стала разглядывать на ходу. Шампуром было
трудно убить человека. Он представлял собой плоскую алюминиевую полосу,
закрученную вокруг оси, заточенную с одного конца и снабженную колечком -- с
другого. Надеть на шампур кусок мягкого мяса было нетрудно, но как вонзить
его в человеческое тело -- непонятно. Хотя, конечно, попытаться можно. Кора
внутренне содрогнулась, представив, как сейчас эти подонки будут ее убивать
орудием, для этого не предназначенным.
Она возвратила шампур императору. Тот сделал вид, что не видит
отвращения на лице Коры, зато сделал игривый выпад букетом шампуров, словно
заправский дуэлянт.
После недолгого путешествия по анфиладе дворцовых комнат процессия,
возглавляемая императором, влилась в обширную залу -- опочивальню
императора, посреди которой, кораблем в просторной бухте, замерла гигантская
квадратная кровать под высоким розовым балдахином -- именно та самая,
которую Кора отыскала на вилле предсказателя. Это был оригинал, а у
предсказателя стояла копия.
-- Ну и как? -- спросил император, оглядывая запущенную и пыльную
опочивальню. -- Хочется ли тебе погибнуть на этой постели? -- Она не хуже
любой другой, -- ответила Кора. Кора достигла своей цели, теперь следовало
каким-то образом сбежать. Она стояла перед кроватью и думала, что все факты,
нужные следствию, она уже собрала. От шампуров до кроватей-двойняшек. Надо
было сделать еще шажок и назвать убийцу. Но она должна была признаться, что
никакой гипотезы в ней не родилось. Шампуры, предсказатель и три кровати не
сливались в одну картину.
Может быть, пойти ва-банк и признаться императору, что она видела эту
кровать, когда осматривала виллу Парфана? И что это ей даст? Она лишится
своей тайны. А император, вернее всего, расхохочется ей в лицо, затопает
толстыми ногами, будет доволен.
-- Ну, как? -- спросил император. -- Мы готовы начинать?
Кора оглянулась. Следом за ними в опочивальню проникли лишь Гим и два
незнакомых охранника. Чем меньше зрителей, тем лучше -- не очень приятно
сознавать, что сейчас тебя будут мучительно убивать на глазах у зевак.
Император нервно облизал губы. Он был почти влюблен в земную женщину
Кору Орват, но не мог себе в этом признаваться и уж тем более не намеревался
признаваться в этом Коре. Но так как он был садистом, Коре следовало принять
все меры, чтобы остаться в живых. Пока что Кора тянула время. Она подошла к
кровати и принялась вслух удивляться ее роскоши и несказанной красоте, на
что император грубо заметил:
-- Не притворяйся, ты отлично знаешь, что это глупое провинциальное
рококо. Ты будешь раздеваться или так ляжешь?
Гимушка нервно хохотнул. Он был возбужден и все время потирал узкие
ладони.
Кора быстро и по мере сил внимательно осмотрела кровать. В ней должен
был скрываться ответ на тайну виллы предсказателя. Ведь не от безделья
император приказал изготовить такую махину, а Парфан втиснул ее к себе в
лабораторию, в самую гущу приборов и механизмов.
Кровать, говорила себе Кора. Думай быстрее, думай! Кровать -- три
кровати! Значит, на них надо лежать. Почему три, а не одна для всех? Потому
что каждый должен лежать на своей кроватке! Почему каждый должен лежать на
своей кроватке? Чтобы видеть свои сны... уже теплее, теплее... сны!
Предсказания! Биотоки мозга! Они еще не найдены, но не исключено, что
Парфану удалось чего-то достичь в этом направлении или хотя бы сделать вид,
что он чего-то достиг. Да, похоже, что она может быть права. Ее размышления
прервал невежливый толчок в бок. Император был недоволен тем, что она
задумалась. -- Что такое? Я имею право подумать! -- Раздеваться будешь? --
Нет, а то вы еще на меня наброситесь. -- Не принимай нас за банальных
насильников, -- возразил император. -- Мы эстеты, -- добавил Гимушка. -- Все
равно лучше вас не волновать, -- сказала Кора. -- Мое тело настолько
прекрасно, что я за вас не ручаюсь.
-- Видели и получше, -- ответил император. -- А твоим телом я еще
понаслаждаюсь. -- Почему? -- насторожилась Кора. -- Когда выиграю у тебя
спор. -- Ах, спор...
Кора сделала вид, что у императора нет для того никаких шансов, хотя
понимала, что с каждым часом ее положение становится все более трудным.
Земляне все еще сидят в тюрьме в ожидании неправедного суда, убиты не только
друзья покойного императора, но и единственные здесь защитники Коры -- Нкомо
и представитель ООП, неизвестна судьба предсказателя... черт побери, куда
она положила его кассету? Теперь ее цена возрастает...
-- Ты раздеваешься или будешь орошать своей кровью белые одежды?
-- Орошать, -- сказала Кора. Она рассудила, что ткань ее платья все же
хоть какая-никакая, но защита от глупого тупого шампура. -- Ложись!
Кора присела на край кровати. Мягкие пружины поддались нажиму ее тела,
и все сооружение нежно застонало.
Вернее всего, кровать одновременно является прибором, может, в ней
скрыт механизм. Ведь от ее дубликата во все стороны тянутся провода и
трубки. Здесь их не видно, но это не означает, что их нет. Вернее всего, они
искусно запрятаны, чтобы не смущать школьные экскурсии и иностранных
туристов, которых сюда порой заводят, чтобы показать, как спали в прошлые
века великие императоры Нью-Гельвеции. Как бы узнать, в чем секрет кровати?
-- Ложись, -- приказал император. -- Не вечно же нам с тобой здесь возиться!
Начинай эксперимент! Сейчас мы тебе покажем, шпионка, как убивают
императоров!
-- Ну, что ж, если вы иначе не умеете обращаться с женщинами, --
вздохнула Кора, -- придется мне терпеть.
Император не поддался этой демонстрации, а Гимушка, ревнуя, произнес:
-- Она сама хочет, чтобы ее помучили, сама просит, ваше величество.
-- Если так, -- ответил император, -- то она еще пожалеет.
Его рыжие глазки метали молнии из своих пещер. Кора медленно улеглась
на кровать и утонула в ней. Удобно было -- сказочно! Подумалось: жили же
императоры! А подсознание подсказывало: и их любовницы.
Она метнула короткий взгляд на императора, который склонился с шампуром
в короткопалой веснушчатой лапе. Нет, только не эта рыжая рожа!
Кора потянулась, незаметно ощупывая кровать -- как бы включая датчики
на всем своем теле. И части тела безмолвно рапортовали ей: пятки -- ничего
не почувствовали. Мягко и удобно. Левая икра -- мягко, правая икра и бедро
