вперед, Кора за ним. Два стража у двери, пораженные кинжалами, упали сразу,
никак не ожидая нападения от девиц, которых они охраняли. Кора и ее напарник
бились молча, отчаянно и быстро, стараясь, прежде чем охрана опомнится,
пробиться к двери, за ней их ждали товарищи. Только вместе можно было
надеяться одолеть солдат, которые растерялись от нападения, но растерянность
скоро минет и тогда положение афинян будет безнадежным.
Через минуту Кора уже была у двери в подземелье, где содержались
афинские юноши.
В полутьме подвала храма мелькали черные тени, слышались крики и звон
оружия, испуганный стражник встретился глазами с Корой, и та сразу в прыжке
ударила его ногами в живот, надеясь, что теперь он не скоро очнется.
Хорошо уговаривать себя, что все это игра. Все это ВР-круиз,
изобретение изысканных умов далекого будущего. Но когда ты наталкиваешься
рукой на горячую потную кожу, когда кровь, брызнувшая из раны воина,
обжигает тебе бок, когда в крике рвущегося к тебе солдата ты ощущаешь запах
чеснока -- какая к черту игра! Но надо сражаться. Кого я убиваю? Фантомов
или людей? -- Выходите! -- крикнула Кора, стараясь перекричать шум и грохот
в подземелье. -- Скорее! Разбирайте их оружие! Выводите девушек!
Ей подчинялись. Если ты берешь на себя командование, если ты делаешь
это уверенно, словно знаешь и о цели, и о том, как ее добиться, -- люди
готовы доверить тебе свою жизнь, надеясь, что сохранят ее вернее, чем когда
будут действовать по собственной инициативе. Они не думают об этом, не
анализируют, они просто начинают двигаться быстрее и осмысленнее.
Афиняне пробились к выходу из храмовых подвалов, и никто их не
преследовал, настолько оставшиеся в живых воины были растерянны и испуганы
тем, что произошло.
Кора не потеряла чувства направления и умения ориентироваться.
Опрокинув нескольких воинов, что находились у храма, афиняне толпой
кинулись вниз, к кораблю.
Там у кормового весла стоял Феак и кричал на гребцов, торопя их
занимать свои места. Корабль уже развернулся так, что с причалом его
соединяли лишь узкие мостки, а по оба борта было открытое водное
пространство, в которое гребцы опустили весла, готовые сделать первый
гребок.
Теперь Кора, замыкающая группу афинян, смогла обернуться назад и
увидеть, как обстоят дела у Тесея.
И вовремя, потому что она стала свидетелем исторического момента.
Именно в эту минуту измазанный кровью, смертельно усталый, шатающийся
Тесей кинул к ногам Миноса колоссальную голову его сына -- тугая шерсть
кучерявилась на крутом лбу быка, рога были позолочены, глаза полуоткрыты...
Голова с тяжелым глухим стуком ударилась о землю.
-- Афины свободны! -- воскликнул Тесей. -- Взять его! -- Минос как
будто ждал именно этого мгновения, но не успел опередить слова Тесея.
Но рядом с Миносом не было простых воинов -- он настолько далеко прошел
вперед к Лабиринту, что рванувшаяся за ним толпа придворных и знатных критян
оттеснила охрану, и потому произошла заминка. Сам же Минос не смог вытащить
меч. Ну а что касалось критской знати, то ни один из князей царства не
посмел поднять меч на Тесея...
Ариадна уже бежала по крутому склону вслед за группой афинян. Она
специально надела в то утро короткий хитон, чтобы он не мешал ей бежать. Да
ее никто и не преследовал, потому что все внимание в тот момент было
приковано к Тесею.
Тесей кинул взгляд в сторону моря. И сразу оценил обстановку.
Афиняне уже подбегали к причалу. Быстроногая Ариадна вот-вот их
догонит.
-- Прощай, царь Минос! -- крикнул Тесей и помчался вниз, следом за
своими спутниками.
И тут вся масса критян, включая стариков, женщин и детей, которые
пришли полюбоваться на праздник, набирая скорость и издавая зловещий звук,
словно гигантский рой пчел, покатилась по склону к кораблям.
Впереди гигантскими прыжками несся, обнажив свой меч, сам царь Минос.
За ним его охрана и полководцы. Затем придворные, потом просто воины и
просто зрители.
Кора помогала юношам забрасывать визжащих девиц в корабль.
Тесей крикнул еще с полпути, но так, что голос его докатился до
кормчего Феака: -- Днища у их кораблей проломлены? --- Проломлены, царевич.
Поспеши! И в самом деле уставшего Тесея настигали враги. Тогда он
остановился и стал крутить мечом, стараясь задержать толпу.
Но толпа лишь на мгновение замедлила движение, а потом задние ряды
стали так напирать на передние, что Тесей понял -- ему не удержать критян.
Он снова побежал и успел на причал в последний момент, умудрившись еще
подхватить на причале Ариадну, которая выбилась из сил и рыдала в ужасе, что
не успеет на корабль. -- И... раз! -- крикнул Феак.
И теперь, когда простые подвиги позади, придется не спускать глаз с
этой девицы. Она опаснее для Тесея десяти Минотавров.
Ветер крепчал, Феак велел сушить весла, гребцы заговорили, вспоминая
приключения прошедшего утра, к ним присоединились и заложники, каждый
рассказывал о том, что происходило вокруг него. Коре тоже досталось --
оказалось, что она настоящая амазонка и перебила человек десять критян. К
счастью, это было не так. Но Кора не спорила. Она тоже устала и не
выспалась.
Весла дружно разрезали спокойную зеленую воду, и тяжелый корабль сразу
сделал прыжок вперед.
Преследователи, заполнявшие причал, после минутной растерянности начали
обстреливать беглецов из луков и метать дротики -- стало темно от потока
острых стрел. Дротики и стрелы выбивали дробь по бортам и банкам корабля,
кого-то ранило, кто-то вскрикнул, кто-то уронил весло, и один из бывших
заложников кинулся на скамью занять место раненого гребца.
Но уже через минуту стрелы перестали долетать до корабля.
А на причале и возле него кипела суматоха. Критяне старались вычерпать
воду из боевых кораблей, продырявленных афинскими гребцами, затыкали дыры
паклей. Всадник поскакал в соседнюю бухту, чтобы поднять там вторую критскую
флотилию. -- Поставить парус! -- приказал Феак. Черный парус пополз вверх по
мачте и, подхватив ветер, надулся пузырем.
Теперь нас никто не догонит, подумала Кора. Удалось. Тесей лежал во
весь рост на скатанном на дне белом парусе. Он был измазан в крови так,
словно купался в ней. Никто не задавал ему вопросов. Тесей тоже молчал.
Потом сказал: -- Надо не забыть... Никто не понял, о чем он говорит. -- Надо
не забыть, -- повторил он, закрывая глаза и засыпая, -- сменить парус. Тесей
заснул. Никто к нему не приближался. Лишь Ариадна сидела в двух шагах от
него, с опаской поглядывая на афинян, которые делали вид, что не замечают
ее, им трудно было понять, спасительница ли она или дочь врага... и чего от
нее ждать. Так же на нее смотрела и Кора. Она почти не сомневалась в том,
что Ариадна -- идеализированное компьютерное воплощение дамы Рагозы.
Во сне Коре казалось, что Ариадна превращается в скрипящую пергаментом
герцогиню Рагозу и, вновь став юной, медленно переступая по-балетному,
приближается к раскинувшемуся на парусе Тесею. В руках у нее нож, и Коре
понятно намерение герцогини: сейчас она отрежет голову принцу Густаву и
кинет ее в море туда, где, преследуя корабль афинян, несутся стаи акул...
Надо проснуться и остановить убийцу, ведь задача Коры не допустить гибели
принца! Если ты не смогла помочь ему в Лабиринте, то помоги хоть на узком
пространстве корабля.
Кора вскочила. Села. Корабль беззвучно скользил по черному морю,
опасных акул в Ионическом море никогда не водилось... Тесей спокойно спит,
он виден кормчему и впередсмотрящим. Ничто ему здесь не может угрожать.
Ариадна тоже спит, свернувшись калачиком на кошме среди других афинских
девушек.
Кора не сомневалась, что Ариадна задумала убийство Тесея, -- но как?
С этой мыслью она уснула снова, а потом, на рассвете, ей уже в полусне
показалось, что она вот-вот догадается, в чем же загадка, но тут случилось
трагическое происшествие, которое заставило Кору на время забыть о своем
задании.
Она как раз ополоснулась забортной водой и, посетив примитивный туалет,
прикрепленный на носу корабля, чтобы волны омывали его, уселась среди
девушек в ожидании утренней пищи -- лепешек, пресного сыра и простокваши,
разведенной водой.
Настроение у всех было чудесное; эйфория выспавшихся победителей, когда
вчерашние испытания вызывают лишь слишком громкий смех. Оказывается, с
самого начала афинянам было ясно, что все хорошо закончится.
Тесей еще спал, и это единственное, что удерживало молодежь от желания
поднять страшный шум.
И вдруг Феак, который так всю ночь и не покинул своего места кормчего и
внимательно оглядывал горизонт и небо, чтобы определить курс судна,
предупреждающе крикнул. В голосе его звучала тревога, и мгновенно
необузданное веселье афинян сдуло как ветром. Все обернулись туда, куда
показывал кормчий.
Там, высоко в небе, выше облаков, куда могли подниматься лишь орлы,
догоняя корабль, неслись две точки, две птицы. И казалось бы, ничего
угрожающего от них не могло исходить.
-- Что там? -- спросил Тесей, мгновенно просыпаясь и хватаясь за мачту.
Кора поняла, что за прошедший день он стал куда старше и его уже не
назовешь юношей. Тесей поправил несуществующую дужку очков и, как бы
почувствовав взгляд Коры, на мгновение перевел на нее взор и улыбнулся ей
открыто и даже задорно. Кора показала взглядом на проснувшуюся и сидевшую,
обхватив колени тонкими ручками, Ариадну. Ариадна, не отрываясь, смотрела на
своего мужа -- ведь Тесей ее муж? И ей был очевиден обмен взглядами между
Корой и Тесеем.
Ариадна поморщилась, она была недовольна. Приоткрыла было рот, чтобы
что-то сказать, но новый крик Феака отвлек и ее.
Теперь уже было понятно, что в небе летят не птицы, а какие-то иные
существа -- вернее всего, люди, ибо тем, у кого было острое зрение, стали
видны человеческие тела, расставленные для равновесия ноги и головы без
клювов.
-- Это боги! -- пискнула Перибея. -- Нет, -- сказала Ариадна, вставая и
протягивая руку Тесею, чтобы он ее поддержал. Тесей взял ее за пальцы. Кору
внутренне передернуло.
-- Нет, -- повторила Ариадна, -- думаю, что это Дедал убегает от гнева
моего отца.
-- Но почему? -- удивился Тесей. -- Он же пользуется полным его
доверием?
-- Вас там не было, -- сказала Ариадна. -- Вас там не было, у
Лабиринта, когда в дверях появился Тесей с головой моего брата. И мать
Пасифая, увидев, что ее сын погиб, нечаянно, не удержавшись, закричала: "О
боги! Какое горе! Лучше бы Дедал не делал мне ложа для того, чтобы я могла
отдаться белому быку! Каждая страсть ведет к горю!" Так кричала моя мать, не
отдавая себе отчета в том, что выдает себя. Ведь все при дворе, включая
отца, думали, что она -- невинная и несчастная жертва того быка. И тогда
отец, и без того преисполненный гнева, обернулся к мастеру Дедалу и крикнул:
"Смерть тебе, изменник!" Я не знаю, чем это кончилось, потому что вскоре я и
сама убежала... Но я знаю, что Дедал давно уже учился летать, он склеивал
орлиные перья воском, присоединял их к тонкой раме и делал крылья, чтобы
крепить их к рукам. Я думаю, что это он. -- А кто второй?
-- Второй -- его любимый сын Икар, -- сказала Ариадна.
Все смотрели, как две фигурки приближались, нагоняя корабль.
А Кора вдруг вспомнила недавний разговор в гостях у кентавра Фола.
Разговор, в котором упоминалось о гении и злодействе...
Гелиос, бог Солнца, уже высоко взбежал в своей колеснице на небо, и
