дама. -- Там же страшные леса, давно не чищенные от разбойников и всякой
нечисти. Ты понимаешь, что обрекаешь себя на ужасный риск всего в двух шагах
от цели? Давай договоримся: ты устроишься на новом месте, по сандалиям и
мечу тебя опознает твой отец, а мой нечаянный муж, потом ты возьмешь
афинское войско и с его помощью прочешешь окрестные леса. И нам хорошо, и
народ доволен, и ты ничем не рискуешь.
-- Ой, мама! Ой, дедушка! -- возопил Тесей. -- Неужели вы не понимаете,
что это будут не подвиги, а карательная экспедиция, которая не останется в
истории? Нельзя стать героем, если не рискуешь. -- Откуда тебе это известно?
-- строго спросил дедушка.
-- У меня есть дядя, -- ответил Тесей. Этого ответа Питфей и опасался.
Он давно видел, какими восторженными глазами мальчик смотрит на дядю
Геракла. И бессмысленно было объяснять ему, что в большинстве своем подвиги
дяди Геракла никому не приносят пользы и ведут лишь к разрушениям и жертвам.
Да и сам Геракл с возрастом не становится умней и сдержанней. Он то и дело
кого-нибудь убивает либо по неосторожности, либо в диком припадке. Словно
невероятная сила, рожденная трехсуточным любовным экстазом Зевса, плохо
влияет на клетки головного мозга и сдерживающие центры знаменитого героя.
Может быть, именно поэтому зачатие ребенка обычно не растягивают на трое
суток.
-- Твой дядя -- хулиган-переросток! -- закричала Этра, которая не была
связана правилами мужской чести. -- Он только и может, что убивать, убивать,
убивать... Ты же сам мне говорил, что убийство тебе претит!
-- Несправедливое убийство мне претит, -- согласился Тесей. -- Но и мой
любимый дядя никого и никогда не убивает просто так...
-- Тогда посчитай! -- рассвирепела мать Тесея. -- Кто убил всеми
уважаемого старца Лина, крупнейшего исполнителя священных гимнов на кифаре,
музыканта, какого не знал мир, учителя...
-- А зачем этот старикашка хотел выпороть Геракла за то, что он плохо
учил гаммы? -- спросил в ответ Тесей.
-- А кто убил своих детей и детей своего брата Ификла? Кто, я тебя
спрашиваю? -- закричал старик Питфей.
-- Дедушка, от тебя я этого не ожидал, -- укорил его внук. -- Ведь все
признали, что это случилось в припадке безумия, который наслала на дядю
Геракла противная богиня Гера. За этот проступок он казнил себя больше, чем
его могли казнить люди! Он выполнил двенадцать подвигов, и все они были
совершены на благо человечеству!
-- Пока еще он выполнил всего три или четыре, -- поправила Тесея мать.
Но она уже поняла, что все ее увещевания бесполезны. Мальчик верил в отвагу,
доброту и благородство своего дяди.
А старый Питфей понял, что мальчика не стоит отговаривать. Пользы
никакой, одно раздражение. А может быть, для репутации Тесея совсем не так
уж и плохо совершить несколько небольших и не очень трудных подвигов? Это
ведь не всемирно известные деяния
Геракла, а всего лишь наведение некоторого порядка в соседних рощах и
оврагах... В конце концов мальчик крепкий...
-- Мама, -- произнес между тем Тесей. -- Я даю тебе слово, что буду
драться только с разбойниками и бандитами, которые грабят и угнетают наш
простой греческий народ. И не нападу ни на кого, если он не атакует меня
первым. Больше того, я постараюсь сделать так, чтобы наказание, которому я
подвергну бандита, будет точно таким же, как и его преступление.
Разумеется, свою мать Тесей не убедил и не утешил, но Питфей поспешил в
арсенал, чтобы подобрать внуку шлем, латы и круглый щит. Девочки, с которыми
Тесей еще недавно танцевал на храмовых праздниках, юноши, с которыми делил
забавы детских лет, собрались проводить его в славный путь. Некоторые
просились сопровождать его, но Тесей пожал друзьям руки и объяснил, что
подвиги лучше всего совершать в одиночку. А что касается народной молвы и
свидетелей, то они обязательно найдутся, если подвиг настоящий.
Провожающие теснились толпой у открытых деревянных ворот Трезена,
глядя, как, уменьшаясь, фигурка юноши достигла масличной рощи и пропала в
тени деревьев. Этра плакала, Питфей смахивал скупую мужскую слезу, а девочки
и девушки, целовавшиеся с Тесеем под вишнями и смоковницами, рыдали навзрыд.
-- Ну, хватит! -- грозно сказала Кора, отложив все книги, и вышла из
голубой пены, как Афродита. Правда, она превосходила Афродиту ростом и
размахом плеч, да и талия у нее была потоньше, чем положено богиням.
Кора подошла к двери, содрогавшейся от ударов электронным отбойным
молотком.
-- Кто там? -- спросила она голосом домашней хозяйки. Грохот прервался.
За бронированным стеклом окна завис вертолет, в котором яростно
размахивал руками президент Гермес-Полонский. Рядом сидела голограмма
Милодара и грызла ногти. Комиссар никогда не мог простить Коре, что даже его
голограмма бессильна проникнуть внутрь ее квартиры без спроса.
-- Что случилось, господа? -- спросила Кора, потягиваясь и открывая
окно. Из окна потянуло свежим ветром и перегоревшей пылью от буровых
инструментов. Кора вытирала волосы махровым полотенцем.
-- Что с тобой? Мы думали, что тебя убили! -- закричал Милодар.
-- Нет, -- ответила Кора, -- меня не убили! -- у тебя не отвечал
телефон и экстренная связь тоже... -- Знаю, я была в ванной. -- Сколько ты
там была? -- Часа два, не больше. Милодар не хотел разговаривать, он
отвернулся и замолчал.
-- Вас ждут, -- сказал доктор Гермес, простив Коре опоздание за то, что
она явилась пред его очи в костюме Афродиты. -- Все готово. Тесей пошел в
Афины пешком.
-- Значит, все согласовано? -- спросила Кора. Она накинула полотенце на
плечи и, взяв с подоконника гребень, начала расчесывать свои тяжелые русые
волосы. -- А мне никто ничего не рассказывает.
Президент Гермес-Полонский в смущении обернулся к комиссару, но тот
продолжал хранить молчание, хотя в настоящий момент Кора была виновата лишь
в том, что зачиталась подвигами Тесея.
Видя, что Милодар не желает говорить, президент взял инициативу на
себя.
-- Если вы будете так любезны одеться и присоединиться к нам, -- сказал
он, -- мы отвезем вас к вратам ВР-круиза. Время не ждет. С той минуты, как
Тесей покинул свой дом, он лишен профессиональной охраны. -- Какое оружие я
беру? -- спросила Кора. -- Никакого, -- вежливо отвечал президент. -- Вы
выключили воду в ванной? -- Да, и сняла чайник с плиты. Милодар возмущенно
фыркнул, но промолчал. Одевшись, Кора вылезла на крышу, захлопнула за собой
окно, теперь только она знала кодовое слово, чтобы открыть замок в свою
квартиру.
-- Доктор-президент, -- обратилась она к Гермесу. -- Скажите, я получу
у вас какую-нибудь одежду или должна буду добывать себе хламиду в отдаленном
прошлом?
-- Не говорите чепухи, -- буркнул президент. -- У входа в "ВР" вас ждут
наши специалисты по хитонам, хламидам, гиматиям, обуви, застежкам и правилам
приличия. У вас будет полчаса, чтобы все это освоить. -- Я не успею, --
сказала Кора. -- Успеешь! -- отрезал Милодар. -- Хватит издеваться над
старшими! Успеешь и через полчаса будешь в Древней Греции. Твоя работа уже
началась. Ты найдешь Тесея и будешь охранять его до конца круиза. Не смей
раскрывать свое инкогнито.
-- И даже без отпуска? -- Ты все прочла, что я тебе оставил? -- Я
успела дочитать только до его выхода из дома. -- К сожалению, больше связи с
тобой не будет. В самом крайнем случае оставишь записку Дельфийскому
оракулу. Учти, что ты первый посторонний человек, который входит в ВР-круиз,
помня о том, кто ты такая и почему там оказалась. Все остальные живут чужой
жизнью. Тебе понятно доверие организации?
-- Я подтверждаю это! -- воскликнул доктор Гермес-Полонский. Пожалуй,
слишком громко, чтобы Кора ему поверила.
-- А я могу и не ехать, -- сказала Кора. -- Мне больше нравится читать
про Тесея.
-- Врешь! -- крикнул Милодар. -- Сама ждешь не дождешься, когда
пустишься в приключения. Ты без них жить не можешь!
-- О как вы далеки от истины, комиссар! -- ханжески ответила Кора.
Вертолет пошел на посадку в глубоком овраге на обнесенной силовой
защитой площадке Центрального управления виртуальной реальности.
До перехода Коры в Древнюю Грецию оставалось двадцать пять минут.
У вертолета Кору подхватил молодой человек, женственный в движениях и
интонациях.
-- Какое счастье, -- проворковал он, проводя узкой ладонью по боку
Коры. Девушка в некоторой растерянности оглянулась на президента, но тот в
ответ сделал некое прощальное либо прощающее движение толстой рукой, отдавая
Кору на растерзание женственному молодому человеку.
Увлекая Кору внутрь здания, тот ворковал, подобно влюбленному голубю,
гуляющему по ограде балкона.
-- Вы несколько превосходите размером среднюю гречанку классического
периода, но надеюсь, что мы успеем, да, успеем...
В большом, низком, ярко и холодно освещенном зале двое мужчин, с
ножницами и сантиметрами в руках, стояли по обе стороны закройного стола,
снабженного собственным компьютером с большим разноцветным экраном.
-- Представлять никого не будем! -- воскликнул женственный закройщик.
-- Речь пойдет лишь обо мне, скромном гении современности. Виртуальная
реальность невозможна без моего толчка -- вы должны появиться там либо
обнаженной, либо приемлемой. Потом вы обзаведетесь гардеробом, но ваше
невежество в простых повседневных вещах может стоить вам жизни.
Один из закройщиков взял со стола и протянул Коре массивные наушники,
соединенные с металлическим шлемом. Молодой человек прикрепил его к голове
Коры, для чего той пришлось склониться перед ним в поклоне.
-- Сейчас я включаю изображение -- фильм, снятый нашим сотрудником в
нужном вам прошлом. Звуковое и смысловое сопровождение будет внушаться
вам... -- Закройщик показал на наушники. -- А мы тем временем вас оденем.
Мастера стали снимать мерки для одежды и обуви, а Коре казалось, что
она очутилась в богатом древнегреческом доме, дивясь его простоте и
неприхотливости, заглядывала на женскую и мужскую половины, увидела в
обнесенном колоннами зале алтарь Аполлона, занавесы, заменявшие двери...
Потом она перешла в бедный дом... Соответствующие греческие названия
навсегда отпечатывались в памяти, да и картины античной повседневности тоже
становились частью памяти Коры -- ибо теперь она должна была поверить в то,
что знает все детали этого мира с детства.
Недолгая процедура обследования дома, затем быстрого прохода по рынку,
к храму, к гимнасии и гипподрому отвлекли Кору от того, что делали
непосредственно с ней.
Когда женственный закройщик снял наушники и магические очки. Кора
получила возможность увидеть себя в зеркале. Зрелище ей понравилось, хотя ее
несколько разочаровала простота и даже бедность одеяния, которое ей
предстояло носить.
Волнистые тяжелые волосы Коры, спадавшие на плечи -- она ни за что не
желала их укоротить, хоть сам Милодар требовал и грозил разжаловать, -- были
собраны сзади в низкий пучок и покрыты плетеной сеткой, будто попали в
серебряную нить.
В ушах были две жемчужные серьги, схожие с каплями перламутровой влаги,
на шее -- две тонкие нити бус, простых, но красивых: халцедоны, оникс, опал,
жемчуг... интересно. Прелесть в отсутствии симметрии.
На руке тонкие браслеты и золотой перстень -- потом рассмотрим.
-- Я положу лишь то, что кладут все женщины мира, и надеюсь, это добро
в вашей костюмерной найдется: зеркало, маникюрные ножницы, гребень, вату,
мыло... -- Никакого мыла! Оно еще не изобретено! -- Проверим, -- грозно
заявила Кора. -- Вот там проверите, там и достанете. -- Голос женственного
