"Ты думаешь, это сработает ?"Слабая надежда сверкнула на дне глубокого, глубокого колодца.
"Это - не работа. Ты пока что не можешь замышлять, как бы заняться любовью и войной с бедняжкой. Ты пошлешь извинение, потому что должен это и ей, и твоей собственной чести. Точка. В противном случае не беспокой меня."
"Ох,"произнес Майлз очень тихо.
"Игра в шары,"сказал его отец. Напоминая.
"Нож уже в ране,"вздохнул Майлз."По рукоять. Не стоит его еще и поворачивать."Он искоса поглядел на мать."Записку лучше написать от руки? Или я просто должен послать сообщение по комму?"
"Я думаю, ты только что ответил на собственный вопрос. Если бы твой отвратительный почерк был лучше, это было бы, наверное, милым штрихом."
"С одной стороны, это показывает, что ты писал это сам, а не диктовал секретарю,"заметил граф."Или, что еще хуже, он составил это по твоему распоряжению."
"У меня пока нет секретаря,"вздохнул Майлз."Грегор не предоставил мне достаточно работы, чтобы объяснить его наличие."
"Поскольку работа Аудитора начинается тогда , когда в Империи возникают затруднения и проблемы, я не могу от души пожелать тебе больше работы,"сказал граф."Но, несомненно, ее добавится после свадьбы. С которой, я бы сказал, будет еще на одну проблему меньше благодаря хорошей работе, которую ты проделал на Комарре."
Он на секунду поднял глаза, и его отец ответил ему понимающим наклоном головы; да, вице-король и вице-королева Зергияра определено были в узком круге лиц, полностью осведомленных о недавних событиях на Комарре. Грегор, несомненно, переслал вице-королю копию закрытого аудиторского доклада Майлза для ознакомления."Ну ладно... да. По крайней мере, поступи заговорщики так, как намеревались, в этот день было бы убито несколько тысяч невинных людей. Что, мне кажется, испортило бы празднество."
"Тогда ты заработал немного отдыха."
Графиня на мгновение выглядела углубившейся в себя."А что заработала госпожа Форсуассон? Мы попросили ее тетю рассказать о случившихся с ними событиях с точки зрения свидетеля. Все это звучало как пугающий опыт ."
"Публичную благодарность всей Империи, вот что она должна была заработать,"сказал Майлз, резко вспомнив все."А вместо этого все было глубоко-глубоко похоронено под грифом секретности СБ. И никто никогда об этом не узнает. Вся ее храбрость, все ее хладнокровные и умные действия, весь ее проклятый героизм, черт возьми, были просто для того... чтобы исчезнуть. Это нечестно."
"В критический момент каждый делает то, что должен,"сказала графиня.
"Нет."Майлз кинул на нее короткий взгляд."Некоторые - делают. А другие просто сдаются. Я видел таких. Я понимаю разницу. Катриона - она никогда не сломается. Она может преодолеть дистанцию и не сбавить темпа. Она... сделает это."
"Оставим в стороне тот факт, что мы говорим о женщине, а не о лошади,"сказала графиня... черт возьми, Марк сказал буквально то же самое, что и самые дорогие и близкие для Майлза люди..."у каждого есть момент излома. Своя смертная уязвимость. Только для некоторых это нечто не обычное."
Граф с графиней снова обменялись одним из этих Телепатических Взглядов. Это чрезвычайно раздражало. Майлза корежило от зависти.
Он собрал изодранные клочки своего достоинства и поднялся."Извините. Мне надо идти... полить растение."
Ему потребовалось тридцать минут блуждания в темноте по пустому, покрытому коркой саду, чтобы просто найти эту проклятую штуку - а его руки слегка дрожали и вода из кружки стекала по пальцам. Укоренившийся скеллитум в своем горшке выглядел достаточно крепким, но здесь он смотрелся потерянным и одиноким: клочок жизни размером с его большой палец посреди целого акра бесплодия. И он смотрелся угнетающе слабым. Он завял? Майлз вылил на него всю чашку; вода образовала темное пятно в красноватой почве, которое слишком быстро испарялось и исчезало.
Он попробовал вообразить это растение полностью выросшим, высотой в пять метров - его ствол, размером и формой похожий на тело борца сумо, его ветки-усики, обхватывающие все пространство вокруг специфическими штопорообразными кривыми. Затем он попробовал вообразить себя самого в сорок пять или пятьдесят лет - к этому времени, если выживет, он сможет увидеть это растение таким. Будет ли он тогда живущим в одиночестве, скрюченным холостяком, эксцентричным, сморщенным инвалидом, за которым присматривает только надоевший ему оруженосец? Или гордым отцом семейства, на руку которого опирается безмятежная, изящная, темноволосая женщина, а за ними следуют полдюжины гиперактивных детишек? Возможно... может быть, гиперактивность могла быть ослаблена генной коррекцией, хотя он был уверен, что родители обвинят его в обмане...
Презренный.
Он вернулся обратно в дом и уселся в своем кабинете, чтобы попытаться составить письмо, перебрав дюжину вариантов, - самый чертовски презираемый, чем кто-то когда-либо видел.
ГЛАВА 11
Карин перегнулась через перила подъезда лорда Аудитора Фортица и с беспокойством посмотрела на плотно зашторенные окна на светлом выложенном мозаикой фасаде дома."Может быть, никого нет дома."
"Я говорила, что нам нужно позвонить, прежде чем ехать сюда"бесполезно заметила Марсия. Тут изнутри раздался стук быстрых шагов - разумеется, не госпожи Фортиц - и дверь толчком распахнулась.
"О, привет, Карин,"сказал Никки."Привет, Марсия."
"Здравствуй, Никки,"ответила Марсия."Твоя мама дома?"
"Да, она в заднем дворике. Хотите ее увидеть?"
"Да, пожалуйста. Если она не слишком занята."
"Не. Она просто возится с садом. Идите туда."Он гостеприимно махнул им рукой куда-то в сторону задней части дома и затопал обратно наверх по лестнице.
Стараясь не чувствовать себя как нарушитель частных владений, Карин повела свою сестру насквозь через холл, кухню и черный ход. Катриона стояла на коленях у высокой цветочной клумбы и выпалывала сорняки. Отвергнутые и вырванные с корнем растения лежали возле нее на тропинке, рядами, будто казненные заключенные. Они съежились на солнце. Свободной рукой она швырнула еще один зеленый трупик в ряд к остальным. Это выглядело успокаивающе. Карин пожалела, что она не может прикончить кого-нибудь прямо сейчас. Но рядом не было никого, кроме Марсии.
Катриона подняла глаза на звук их шагов, и призрак улыбки осветил ее бледное лицо. Она воткнула совок в почву и поднялась на ноги."О, здравствуйте."
"Привет, Катриона."Не желая слишком прямо перейти к цели этого визита, Карин добавила, поведя рукой,"Симпатично."Деревья и стены, увитые виноградными лозами, превращали сад в уединенную беседку в самом центре города.
Катриона проследила за направлением ее взгляда."Я это спроектировала как хобби, когда жила здесь, будучи студенткой, много лет назад. Тетя Фортиц более или менее сохранила это. Кое-какие вещи я бы теперь сделала по-другому ... Во всяком случае,"указала она на изящный садовый столик и стулья из кованного железа,"почему бы вам не присесть?"
Марсия воспользовалась приглашением, присев и подперев подбородок руками с деланным вздохом.
"Вам бы хотелось чего-нибудь выпить? Чаю?"
"Спасибо,"сказала Карин, тоже садясь."Спасибо, мы не хотим пить."Здесь в домашнем хозяйстве недоставало слуг, которым можно было бы распорядиться приготовить угощение для ее гостей; Катрионе пришлось бы самой пойти на кухню и сделать все своими собственными руками. А сестрам пришлось бы гадать, надо ли следовать приличиям простолюдинов - пойти всем вместе ей помочь, или правилам обнищавших высших форов - сидеть, ждать и притворяться, будто они не заметили, что в доме нет слуг. А кроме того, они только что поели, и обед лежал как камень в желудке Карин, несмотря на то, что она едва его поклевала.
Карин подождала, пока Катриона не присядет, и осторожно отважилась спросить,"Я просто забежала выяснить... То есть я хотела узнать, не слышали ли вы что-нибудь из... из Дома Форкосиганов?"
Катриона напряглась."Нет. А я должна была что-то слышать?"
пропаганда
"О."Что, одержимый Майлз пока не заставил ее смириться с происходящим? Карин полагала, что он уже на следующее утро окажется у дверей Катрионы с безумными, головокружительными убеждениями, направленными на то, чтобы исправить нанесенный вред. Не то чтобы Майлз был настолько неотразим - ее он всегда не особо увлекал, по крайней мере в романтичном смысле, и сам никогда не удостаивал ее прямого внимания - но он был, конечно, самый неотвязчивый человек, который ей когда-нибудь встречался. Что он делал все это время? Ее беспокойство возросло."Я думала... я надеялась... видите ли, я ужасно волнуюсь за Марка. Прошло почти два дня. Я надеялась, вы могли ... слышать что-то."
Лицо Катрионы смягчилось."О, Марк. Конечно. Нет. Извините."Никто не обращал на Марка достаточно внимания . Хрупкость и ошибки его с трудом завоеванной индивидуальности были для них всех невидимы. Они обременяют его невозможными требованиями и давлением, как будто он - это Майлз, и думают, что он никогда не сломается..."Мои родители запретили мне звонить кому бы то ни было в доме Форкосиганов или снова появляться там, и все прочее в этом роде,"объяснила Карин сквозь зубы."Они настаивали, чтобы я дала им свое слово, и только тогда позволили мне просто выйти из дома. И то они навязали мне шпика."Она мотнула головой в сторону Марсии, ответившей почти такой же неприветливостью.
"Это не была моя идея - стать твоим телохранителем,"возразила Марсия."Что, меня спросили? Нет."
"Па и Мама - особенно Па - думают об этом, как будто живут в Период Изоляции. Это просто сумасшествие. Они говорят, что тебе надо расти, а когда ты наконец вырастаешь, то они пытаются заставить тебя остановиться. И снова сделаться меньше. Как будто они хотят меня навсегда заморозить в криокамере в двенадцатилетнем возрасте. Или запихнуть обратно в репликатор и завернуть крышку."Карин прикусила губу."А я туда больше не влезаю, благодарю вас."
"Ладно,"сказала Катриона, с оттенком сочувствующего развлечения в голосе,"по крайней мере там вы будете в безопасности. Я могу понять родительское искушение сделать это."
"Знаешь, ты делаешь этим хуже самой себе,"по-сестрински покритиковала Марсия Карин."Если бы ты не продолжала себя вести как заперевшаяся на чердаке сумасшедшая, то, держу пари, они не дошли бы до такой твердости."
Карин оскалилась на Марсию.
"В этом есть кое-что в обоих смыслах,"мягко сказала Катриона."Если с тобой обращаются как с ребенком, это заставляет тебя совершать детские поступки. Это приводит в такое бешенство. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться, как не попадать в эту ловушку."
"Да, именно так,"сказала Карин нетерпеливо."Вы понимаете! Так... как вы заставили их прекратить?"
"Вы действительно не можете заставить их - кто бы не были в вашем случае эти они - сделать что-то,"произнесла Катриона медленно."Взрослая жизнь - это не награда, которую они вам вручат за то, что вы хороший ребенок. Вы можете потратить впустую... годы, пытаясь получить от кого-то уважение к вам, словно продвижение по службе или повышение жалования. Если только вы делаете достаточно, если только вы достаточно хороши. Нет. Вы должны просто ... взять это. Дайте это себе сами, я так считаю. Скажите"Мне жаль, что вы это так видите", и уходите. Но это тяжело."Катриона подняла взгляд со своих рук, лежащих на коленях и машинально стряхивавших налипшую на них землю, и вымученно улыбнулась. Карин почувствовала странный холод. Не только сдержанность Катрионы заставляла ее иногда пугаться. Эта женщина спускалась все ниже и ниже, к самому центру мира. Карин могла поспорить, что даже Майлз не мог бы ее свернуть с этого пути по своему желанию и прихоти.
Как тяжело уйти?"Они вот настолько близки к тому, чтобы довести меня до такого решения,"она развела на несколько миллиметров большой и указательный палец,"когда говорят мне, что я должна выбрать между моей семьей и возлюбленным. Это заставляет меня пугаться и впадать в бешенство. Почему я не могу сохранить и то, и другое? Что, считается, что хорошего для меня слишком много? Даже не говоря о том, что на бедного Марка ляжет ужасная вина - он знает, как много для меня значит моя семья. Семья - это то, чего у него не было в детстве, и он втайне романтизирует ее."
