- К сожалению, да. Насколько я понял, беда произошла
случайно: в неловком падении графский сын ткнул шпагой в живот
своего соперника и, видимо, попал в какую-то артерию. Тот почти
мгновенно скончался от потери крови. К тому времени как зрители
достаточно протрезвели, чтобы вызвать медицинскую помощь, было уже
слишком поздно.
- Боже правый!
- Это была дуэль, Корделия. Она началась в шутку, но
закончилась всерьез. А за дуэль существует наказание. - Форкосиган
встал и принялся расхаживать по комнате; потом остановился у окна,
глядя в дождливые сумерки. - Граф пришел просить для сына
императорского помилования. Или, если я не могу этого добиться, -
замены формулировки обвинения. На суде за простое убийство парень
мог бы заявить, что вынужден был прибегнуть к самозащите, и,
возможно, ему удалось бы отделаться всего лишь тюремным
заключением.
- Это кажется... Достаточно справедливым, по-моему.
- Да... Одолжение другу. Или... Первая щель, через которую к
нам снова вползет этот адский обычай. Что произойдет, когда ко мне
снова обратятся с такой просьбой - и еще, и еще? Где остановиться?
А если в следующей дуэли будет замешан мой политический противник,
а не член моей партии? Значит, все смерти, которые понадобились
для того, чтобы искоренить этот обычай, были напрасными? И еще
хуже: это будет прецедентом того, как на правительство оказывают
давление друзья - а потом последуют группировки. Говори об Эзаре
Форбарра что хочешь, но за тридцать лет неустанного труда и
беспощадной жестокости он превратил правительство из клуба форов в
некое подобие - пусть даже непрочно стоящее на ногах -власти
закона, одного закона для всех.
- Я начинаю понимать, в чем проблема.
- И надо же, чтобы мне - именно мне - выпало принимать это
решение! Ведь меня самого двадцать два года назад должны были
публично казнить за тот же самый проступок! - Форкосиган
остановился перед женой. - К сегодняшнему утру весь город уже
слышал вчерашнюю историю. Я приказал, чтобы службы новостей пока
ничего не сообщали, но это все равно что плевать против ветра.
Пытаться замять дело уже слишком поздно - даже если бы я захотел.
Так что же я предам сегодня? Доверие Эзара Форбарры? Или друга?
Можно не сомневаться, какое решение принял бы он.
Он снова сел рядом, нежно обняв Корделию.
- И это только начало. Каждый месяц, каждая неделя будут
приносить что-нибудь в этом роде. Что от меня останется после
пятнадцати лет такой жизни? Пустая оболочка? Наподобие той, что мы
похоронили три месяца назад? До последнего вздоха надеявшегося,
что Бога нет?! Или совращенное властью чудовище, каким был его сын
- настолько зараженный, что стерилизовать его можно было только
плазмотроном? Или что-то еще более страшное?
Неприкрытая мука в его словах привела Корделию в смятение.
Она крепко обняла мужа.
- Не знаю. Не знаю. Но ведь кто-то... Кому-то всегда
приходилось принимать такие решения, пока мы жили в благословенном
неведении. И они тоже были просто людьми. Не лучше и не хуже тебя.
- Пугающая мысль.
Она вздохнула.
- Нельзя выбирать впотьмах между большим и меньшим злом с
помощью Одной лишь логики. Можно только ухватиться за спасительную
нить принципов. Я не могу принимать решения за тебя. Но какие бы
принципы ты сейчас ни избрал, они станут твоей путеводной звездой
на пути к истине. И ради твоего народа ты должен избрать
последовательные принципы.
Он замер в ее объятиях.
- Знаю. На самом деле я, конечно, уже принял решение. Я
просто... Дергаюсь, идя ко дну. - Он высвободился из ее рук и
снова встал. - Милый мой капитан, если я через пятнадцать лет не
сойду с ума, то только благодаря тебе.
Она посмотрела на него снизу вверх.
- Так что же это за решение?
Глубокая боль в глазах Эйрела послужила ей ответом.
- О нет! - невольно вскрикнула она, но заставила себя
сдержаться. "А я-то пыталась говорить разумно. Мне это и в голову
не приходило!_
- Разве ты не поняла? - мягко и безнадежно спросил он. -
Возможен только вариант Эзара - здесь. Он правит и из могилы.
И Форкосиган ушел в ванную вымыться и переодеться.
- Но ты же не он, - прошептала Корделия пустой комнате. -
Неужели ты не можешь найти собственного пути?
Глава 8
Спустя три недели Форкосиган присутствовал на публичной
казни Карла Форхаласа.
- Тебе обязательно надо идти? - спросила его Корделия в то
утро, когда он одевался, холодный и отчужденный. - Мне не
обязательно, правда?
- Господи! Конечно, нет. Я тоже официально не обязан идти,
только... Я не могу не идти. Ты же сама все понимаешь.
- По правде говоря, не понимаю. Если только это не форма
самобичевания. Я не уверена, что ты можешь позволять себе такую
роскошь при твоей работе.
- Я должен идти. Пес всегда возвращается к своей блевотине,
так? Его родители тоже там будут. И его брат.
- Какой варварский обычай!
- Мы могли бы считать преступления болезнью - как это
делаете вы, бетанцы. Ты знаешь, каково это. По крайней мере мы
убиваем человека сразу, а не по частям в течение нескольких лет...
Уж не знаю, что лучше.
- Как... Как это делается?
- Отрубают голову. Считается, что это почти безболезненно.
- Откуда это известно?
- Очень разумный вопрос.
Уходя, он не обнял ее. Вернулся Эйрел меньше чем через два
часа, подавленный. Отрицательно покачав головой в ответ на ее
нерешительное предложение поесть, он отменил назначенную на день
встречу и удалился в библиотеку графа Петера и долго сидел там в
одиночестве, так и не раскрыв ни одной книги. Спустя некоторое
время Корделия пришла к нему, устроилась на диванчике и стала
ждать, когда он вернется к ней из того далека, где сейчас
находились его мысли.
- Мальчик пытался держаться мужественно, - произнес адмирал
после часового молчания. - Видно было, что каждый жест он обдумал
заранее. Но остальные не сумели следовать сценарию. Мать его
сломалась. И в довершение всего чертов палач промахнулся. Ему
пришлось сделать три удара.
- Похоже, сержант Ботари с перочинным ножиком справился бы
лучше.
В это утро призрак Форратьера преследовал ее упорнее
обычного.
- Ничего более ужасного нельзя себе представить. Его мать
проклинала весь свет и меня тоже. Пока Ивон и граф Форхалас не
увели ее. - Бесцветный голос Эйрела вдруг изменился. - Ох,
Корделия! Я принял неверное решение! И все же... Все же... Другого
не было. Ведь правда?
Он сел рядом с ней и молча прижал ее к себе. Казалось, он
вот-вот заплачет - но гораздо больше Корделию испугало то, что он
так и не заплакал. Постепенно страшное напряжение отпустило его.
- Мне надо взять себя в руки и пойти переодеться. Фортела
назначил совещание с министром сельского хозяйства, его нельзя
пропустить. А потом еще заседание главного штаба... В ту ночь он
долго лежал рядом с женой без сна. Глаза у него были закрыты, но
по дыханию Корделия чувствовала, что он бодрствует. Она не могла
придумать ни одного слова утешения, которое не прозвучало бы
неуместно, поэтому молчала вместе с ним долгие ночные часы.
Начался дождь - упрямая морось. Он заговорил только раз.
- Я и раньше видел, как умирают люди. Отдавал приказы о
казнях, посылал людей в бой, выбирал не того, а этого, совершил
три настоящих убийства и, если бы не Господь и сержант Ботари,
совершил бы четвертое... Не знаю, почему именно сегодняшняя казнь
так на меня подействовала. Она отняла у меня силы идти дальше
вперед. А я не смею останавливаться, иначе мы все рухнем. Мне надо
каким-то образом предотвратить падение.
Их разбудил звон разбитого стекла и глухой хлопок. Спальню
наполнял незнакомый запах, и Корделия недоуменно принюхалась. Что-
то едкое обожгло ей легкие, рот, ноздри, глаза. Отвратительный
привкус во рту вызвал спазмы в желудке; потом - тошнота подкатила
к самому горлу. Форкосиган стремительно вскочил.
- Газовая граната! Не дыши, Корделия!
Не полагаясь на свое предупреждение, он быстро бросил ей на
лицо подушку, а его горячие сильные руки обхватили ее и поволокли
к двери. Она с трудом удержалась на ногах - но не сдержала рвоты,
они вывалились в коридор - и он захлопнул за ними дверь.
Пол сотрясался от топота бегущих ног. Форкосиган крикнул:
- Стойте! Солтоксиновый газ! Очистить этаж! Вызвать Иллиана!
- И тут же сложился пополам, кашляя и выворачиваясь в рвоте. Чьи-
то руки провели обоих к лестнице. Глаза Корделии сильно слезились,
и она практически ничего не видела.
В промежутках между приступами Форкосиган выдавил:
- Противоядие... Императорский дворец... Туда ближе, чем в
госпиталь... Сию минуту вызовите Иллиана. Он знает. В душ... Где
прислужница миледи? Вызовите горничную... Через минуту они стояли
под душем. Форкосиган весь дрожал и еле держался на ногах, но все
еще старался ей помочь.
- Надо смывать его с кожи, не останавливаясь. Три посильнее.
Воду сделай прохладной.
- И ты тоже.
Она снова закашлялась под струей воды, пока они помогали
друг другу намыливать спины.
- Рот тоже прополощи... Солтоксин. Последний раз нюхал эту
вонь лет пятнадцать-шестнадцать назад, но ее не забудешь. Боевой
отравляющий газ. Должен строго охраняться. Как им удалось его
заполучить... Чертова служба безопасности! Завтра они все
забегают, как цыплята с отрубленными головами... Слишком поздно.
Под отросшей щетиной лицо его было зеленовато-бледным.
- Я чувствую себя уже не слишком плохо, - сказала Корделия.
- Тошнота проходит. Следует понимать, что нам не досталось
смертельной дозы?
- Н-нет. Он просто медленно действует. Нужно совсем немного,
чтобы прикончить человека. Поражает главным образом мягкие ткани:
легкие через час превратятся в кашу, если сюда не доставят
противоядие.
Растущий страх пульсировал в ее теле, сжимал сердце и
голову, мешая нормально выговаривать слова:
- Он проникает через плацентарный барьер?
Форкосиган молчал слишком долго, но потом сказал:
- Точно не знаю. Надо будет спросить врача. Я видел только,
как он действует на молодых мужчин.
Его снова начал бить сильный кашель, который никак нельзя
было унять. Появилась одна из горничных, заспанная и перепуганная,
и принялась помогать Корделии. Вскоре в душевую вошел охранник и
громко, чтобы перекрыть шум воды, доложил:
- Мы связались с дворцом, сэр. Оттуда уже едут.
Горло, бронхи и легкие Корделии начали выделять
отвратительную на вкус мокроту; она откашлялась и сплюнула.
- Кто-нибудь видел Дру?
- Кажется, она преследует убийц, миледи.
- Не ее это дело. По сигналу тревоги она обязана бежать к
Корделии, -прохрипел Форкосиган.
- В момент нападения она была внизу, сэр, с лейтенантом
Куделкой. Они оба выбежали через заднюю дверь.
- Черт подери, - пробормотал Форкосиган, - и не его это дело
тоже. -За свою разговорчивость он был тут же наказан еще одним
приступом кашля. -Кого-нибудь поймали?
- Кажется, да, сэр. Была какая-то суматоха в саду, у дальней
стены.
Они простояли под душем еще несколько минут, пока снова не
появился охранник, доложивший:
- Врач из дворца приехал, сэр.
Горничная завернула Корделию в халат, а Форкосиган обмотался
полотенцем, прохрипев охраннику:
- Поди разыщи мне какую-нибудь одежду.
Слышно было, что слова раздирают ему горло, как наждачная
бумага.
Когда они вышли из душа, пожилой человек со всклокоченными
волосами, облаченный в брюки, пижамную куртку и шлепанцы, уже
раскладывал свое оборудование в спальне для гостей. Он вынул из
чемоданчика газовый баллон, прикрепил к нему маску для дыхания и
перевел взгляд с округлого живота Корделии на Форкосигана.
- Милорд, вы уверены, что правильно определили тип яда?
- К сожалению, уверен. Это был солтоксин.
Доктор склонил голову:
- Мне очень жаль, миледи.
- Это повредило моему... - она подавилась мокротой.
- Заткнитесь и дайте ей противоядие, - велел Форкосиган.
Врач наложил маску на ее нос и рот.
- Дышите глубоко. Вдох... Выдох. Выдыхайте подольше. Теперь
снова вдохните. Задержите дыхание... У газа, служившего
