которого выступило несколько рубиновых капель крови.
- Я... Я вас не заметил, миледи, - хрипло выговорил он. -
Я... Не обращайте на меня внимания. Просто дурачился, знаете ли.
Они молча смотрели друг на друга. И тут нервы у Корделии
сдали:
- О, как я ненавижу эту планету! Ненавижу и боюсь! Боюсь
каждую минуту!
Она уткнулась лицом в высокую спинку дивана и, к
собственному стыду, расплакалась. "Прекрати! Нельзя выплескивать
это на Ку! Довольно с него и своих неприятностей".
Но прекратить она не могла.
Лейтенант с трудом поднялся со стула и приковылял к дивану,
встревоженно глядя на нее. Потом нерешительно присел рядом.
- Э-э... - начал он. - Не плачьте, миледи. Я и правда просто
дурачился.
И он неловко погладил ее по плечу.
- Чушь, - выдавила она в ответ. - Ты меня насмерть
перепугал.
И она импульсивно перенесла свое залитое слезами лицо с
холодной шелковой обивки на мягкую шершавость его зеленого кителя.
Это вызвало у него ответную откровенность.
- Вы не можете себе представить, каково это, - яростно
зашептал он. -Они жалеют меня, представляете? Даже он. - Нетрудно
было понять, что лейтенант подразумевает Форкосигана. - Это в сто
раз хуже презрения. И так будет всегда.
Корделия только покачала головой, не зная, что возразить на
эту очевидную истину.
- Я тоже ненавижу эту планету, - продолжил он. - Так же
сильно, как она ненавидит меня. А иногда даже сильнее. Так что,
видите ли, вы не одиноки.
- Столько людей желает его убить, - прошептала она в ответ,
презирая себя за слабость. - Совершенно посторонние люди... И в
конце концов у кого-то это получится. Я теперь все время об этом
думаю.
Будет ли это бомба? Или какой-нибудь яд? А может, плазменная
струя, которая сожжет Эйрелу лицо, не оставив даже губ для
прощального поцелуя? Внимание Куделки переключилось с собственной
боли на ее, он нахмурился.
- Ах, Ку, - проговорила Корделия, невидящими глазами глядя
ему в колени и поглаживая рукав кителя. - Как бы тебе ни было
больно, не поступай с ним так. Он тебя любит... Ты ему как сын - о
таком он всегда мечтал. Это, - она кивнула на сверкающую шпагу на
диване, - поразит его в самое сердце. А Барраяр и так каждый день
выплескивает на него все новое и новое безумие, в ответ требуя
справедливости. Он может выполнить свои обязанности, только если
сердце его будет неизраненным. Иначе он в конце концов начнет
отвечать таким же безумием, как все его предшественники. К тому же
у вас тут так чертовски сыро! - добавила она вдруг безо всякой
логики. - Я не виновата, если у меня сын родится с жабрами!
Куделка неуклюже обнял ее.
- Вы... Боитесь рожать? - спросил он с мягкой и неожиданной
проницательностью.
Корделия застыла, внезапно оказавшись лицом к лицу со своими
тщательно спрятанными страхами.
- Я не доверяю вашим врачам, - дрожащим голосом призналась
она.
Он грустно улыбнулся:
- Не мне вас переубеждать.
У нее вырвался нервный смешок, и, обняв лейтенанта, она
протянула руку и стерла крошечные капельки крови с его шеи.
- Когда кого-то любишь, то кожей чувствуешь его боль и беду,
намного сильнее, чем он сам. Любая боль удваивается. А я тебя так
люблю, Ку. Мне бы так хотелось, чтобы ты разрешил тебе помочь.
- Занимаетесь врачеванием, Корделия? - Голос Форкосигана был
ледяным и сек, как град. Подняв глаза, она увидела, что лицо мужа
так же холодно, как его голос. - Я высоко ценю твою бетанскую
квалификацию в области секса, но вынужден тебя просить
предоставить такую возможность кому-нибудь другому.
Куделка густо покраснел и резко отпрянул от нее.
- Сэр, - начал было он, но умолк, не меньше Корделии
удивленный ледяным гневом, отразившимся в глазах адмирала.
Форкосиган лишь скользнул по нему взглядом - оба сжали зубы.
Корделия сделала глубокий вдох, собираясь ответить, но
успела издать только возмущенное "а-а... О-ох!" вслед мужу,
который резко развернулся и вышел из библиотеки.
Куделка, все еще красный, поднялся на ноги, опираясь на
шпагу и тяжело дыша.
- Миледи! Прошу вас, простите меня.
- Ку, - быстро заговорила Корделия, - ты ведь понимаешь, что
он вовсе не хотел сказать такую гадость. Он просто не подумал. Я
уверена, что он не... Не...
- Да, я понимаю, - отозвался Куделка. Глаза его были пустыми
и жесткими. - Всем известно, что я не могу угрожать чьему-либо
браку. А теперь извините меня, миледи... Мне надо заняться
работой. В некотором роде.
- Ох! - Корделия не знала, на кого она злится сильнее: на
Форкосигана, Куделку или на саму себя. Она вскочила и направилась
к двери, бросив через плечо: - Будь он проклят, этот ваш Барраяр!
На ее пути возникла Друшикко, робко спросив:
- Миледи?
- Ах ты... Бездарная ты...Женщина, - накинулась на нее
Корделия, гнев которой брызгал теперь уже во все стороны, - почему
ты сама не улаживаешь свои дела? Вы, барраярские бабы, только и
ждете, что, похоже, вам преподнесут на тарелочке решение проблем
всей вашей жизни! Так не бывает!
Испуганная телохранительница отступила. Корделия, стряхнув
гнев, вернулась к реальности и спросила:
- Куда пошел Эйрел?
- Кажется, наверх, миледи.
Остатки ее прежнего, чуть, правда, поблекшего юмора пришли
ей на выручку:
- Не через две ступеньки, часом?
- Э-э... Вообще-то через три, - чуть слышно ответила Дру.
- Надо, видимо, пойти с ним поговорить, - сказала Корделия,
запуская пальцы в волосы и с минуту подумав - не выдрать ли прядь-
другую. - Ах ты, сукин сын!
Она и сама не знала, определение это или междометие. "И
подумать только, ведь раньше я никогда не употребляла бранных
слов!_
Она поплелась наверх, и с каждой ступенькой ее возмущение
словно утекало вместе с силами. "Да уж, при беременности уже
резвостью не похвалишься". У охранника, стоявшего в коридоре, она
спросила, приостановившись:
- Лорд Форкосиган прошел сюда?
- В свои покои, миледи, - ответил тот, с любопытством
проводив ее взглядом. "Великолепно. Я просто в восторге, - гневно
подумала она. -Первая настоящая ссора супругов произойдет перед
широкой аудиторией. Эти старые стены прекрасно проводят звук.
Интересно, я смогу говорить тихо? Эйрелу-то проще: когда он
взбешен, он переходит на шепот".
Войдя в спальню, она увидела, что муж сидит на краю кровати,
резкими раздраженными движениями сбрасывая с себя китель, сапоги.
Он поднял глаза, и оба гневно уставились друг на друга. Корделия
первой открыла огонь, решив про себя: "Надо с этим поскорее
кончать".
- То, что ты сказал Ку, ни в какие ворота не лезет.
- Что?! - рявкнул адмирал. - Я застаю свою жену...
Милующейся с одним из моих офицеров, и ты ждешь, что я заведу
вежливый разговор о погоде?
- Тебе отлично известно, что там не происходило ничего, хоть
сколько-нибудь задевающего твою честь.
- Прекрасно. А если бы вошел не я? Предположим, это был бы
один из охранников или мой отец. Как бы ты тогда объяснялась? Ты
же знаешь, какого они мнения о бетанцах. Они за это так ухватятся
- слухов ничем не прекратишь. И не успею я опомниться, как меня
ославят на всех углах. Мои враги только и ждут, когда обнаружат
мое слабое место, чтобы броситься в атаку. От такого они просто в
восторг бы пришли.
- При чем тут твоя чертова политика? Я говорю о друге.
Сомневаюсь, что ты смог бы придумать более обидные слова, даже
если бы на тебя целая орава специалистов работала. Это гнусно,
Эйрел! И вообще, что с тобой происходит?
- Не знаю. - Он как-то сник и начал устало растирать себе
лицо. -Наверное, дело в этой проклятой работе. Я не хотел тебя
обидеть.
Корделия решила, что не вправе добиваться от мужа большего
покаяния, и кивнула. Гнев ее улетучился, а освободившееся место
мгновенно заполнилось недавними страхами.
- Гляди, как бы нам не пришлось однажды утром выламывать
дверь его комнаты.
Не меняя позы, адмирал хмуро посмотрел на жену.
- У тебя есть основания считать, что он думает о
самоубийстве? Мне кажется, он вполне доволен жизнью.
- Конечно - пока ты не спускаешь с него глаз, - Корделия
сделала выразительную паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих
слов. - А на самом деле до самоубийства ему осталось вот столько.
- И она подняла большой и указательный пальцы, разведя их на
миллиметр. Форкосиган заметил кровь на руке жены и замер. - Он
побаловался этой чертовой тростью-шпагой. Как я сожалею, что
подарила ее! Я не переживу, если он перережет себе горло. Именно
это он собирался сделать.
- Ох-х-х... Без своего блестящего военного кителя, не
обуреваемый более мрачными мыслями Форкосиган вдруг как-то
съежился. Он притянул Корделию к себе, и она, сев рядом,
продолжала:
- Так что если в твоей безмозглой башке зародилась мысль
сыграть роль короля Артура, выставив нас Ланселотом и Джиневрой,
можешь об этом забыть. Не пройдет.
Эти слова заставили его коротко рассмеяться.
- Боюсь, что в моей башке зародились куда более прозаические
образы -знакомый уже кошмар.
- Угу... Могу понять, почему это тебя так задело. - Она
подумала, не маячит ли сейчас у нее за спиной призрак первой жены
Форкосигана, дыша ему в ухо смертным холодом. Так иногда навещал
ее саму призрак Форратьера. Выглядел Эйрел сейчас достаточно
заледенело. - Но ведь я - Корделия, не забыл? А не... Кто-то
другой.
Он прижался лбом к ее лбу.
- Прости меня, милый капитан. Я уродливый напуганный старик,
и с каждым днем становлюсь все старее, уродливее и подозрительнее.
- И ты туда же? - она прижалась к нему теснее. - Слов
"старый" и "уродливый" я не принимаю. Безмозглый - да, но это не
имеет отношения к внешности.
- Спасибо.
Ей было приятно, что она хоть чуть-чуть его развеселила.
- Значит, все дело в твоем регентстве? - спросила она. - Ты
можешь хоть немного поделиться со мной своим грузом?
Форкосиган сжал губы.
- Строго по секрету... Хотя ты, конечно, и без
предупреждений не станешь болтать... Похоже, не пройдет и года,
как нас ждет новая война. А мы к ней совсем не готовы - еще не
оправились после Эскобара.
- Что?! Но мне казалось, что военная партия обезврежена!
- Наша - да. Но цетагандийская по-прежнему чувствует себя
как нельзя лучше. Разведка доложила, что они надеялись на смуту
после смерти Эзара Форбарры и хотели воспользоваться этим моментом
как прикрытием для захвата спорных п-в-туннелей. Но регентом
назначили меня и... Ну... Я, конечно, не назову нынешнюю ситуацию
стабильной. В лучшем случае - неустойчивое равновесие. Но,
безусловно, не тот развал, на какой они рассчитывали. Отсюда и
диверсия с акустической гранатой. Негри и Иллиан процентов на
семьдесят убеждены, что это была цетагандийская работа.
- И они... Попытаются снова?
- Почти наверняка. Но независимо от того, останусь я жив или
нет, еще до конца года они предпримут разведку боем. И если мы
окажемся слабы... Они станут продвигаться все дальше и дальше,
пока кто-нибудь их не остановит.
- Неудивительно, что ты так... Погружен в свои мысли.
- Ты нашла вежливую формулировку? Нет, дело не в этом. О
цетагандийцах я знаю уже давно. Сегодня, после заседания Совета,
появилось кое-что новое. Ко мне пришел граф Форхалас - просить о
личном одолжении. Корделия удивилась.
- Я думала, ты будешь только рад возможности оказать услугу
брату Ралфа Форхаласа. Что, это не так? - встревожилась Корделия.
Он расстроенно покачал головой.
- Младший сын графа - восемнадцатилетний оболтус, которого
следовало бы определить в военное училище... Если не ошибаюсь, он
был представлен тебе на церемонии утверждения регента...
- Лорд Карл?
- Да. Вчера на вечеринке он спьяну ввязался в потасовку...
- Ну что ж, дело житейское. Такое случается даже в Колонии
Бета.
- Вот именно. Но выяснять свои отношения они отправились на
улицу, вооружившись парой тупых шпаг, висевших на стене в качестве
украшения, и кухонными ножами. И все обернулось трагично.
- Кто-нибудь был ранен?
