добивался? Наказания? Может, именно поэтому все настолько стремительно
обернулось так плохо?
- Я считал, что вы все - великие форы. Зачем вам выворачиваться?
Нельзя, что ли, просто затоптать это отребье?
- Нет! - простонал Айвен. - Ну до чего ж я рад, что мне не придется
быть твоим постоянным телохранителем!
- Я тоже, если ты всегда так работаешь, - огрызнулся Марк. Он пощупал
челюсть: губа и десна распухли. Хорошо хоть зубы на месте.
Айвен только зарычал. Марк откинулся на спинку сиденья, думая о том
пареньке с разбитым горлом. Муниципальная охрана увезла его в больницу. Не
следовало с ним драться - еще чуть-чуть, и он его убил бы. Он мог убить
всех троих. В конце концов это ведь всего-навсего маленькие людоеды. Так
вот почему Майлз попытался бы отговориться и вывернуться: не из страха и
не потому, что положение обязывает, а потому, что эти дети... не в его
весовой категории. Марку стало нехорошо.
По дороге Айвен заехал в свою квартиру, которая оказалась неподалеку
от Главного штаба Имперских вооруженных сил. Там он позволил Марку умыться
и отстирать кровь с одежды. Доставая из сушки его рубашку, Айвен заметил:
- У тебя завтра все тело будет в синяках. Майлз бы недели на три
угодил в больницу. Мне бы пришлось везти его туда, примотав к доске.
Марк посмотрел на красные пятна, только начинающие лиловеть. Ему
становилось трудно двигаться. Ныли потянутые связки. Но это все ерунда,
это можно скрыть. А вот лицо... Придется давать объяснения. Самое лучшее -
сказать, что они с Айвеном попали в аварию. Этому все поверят... Жаль,
ложь быстро раскроется.
Как бы то ни было, объяснения взял на себя Айвен. Звучали они
приблизительно так:
- У, он просто отстал и его слегка потрепали местные жители, но я
вовремя вернулся, так что ничего страшного не случилось. Пока, тетя
Корделия.
Марк не стал мешать его отступлению.
К обеду полный отчет о происшествии, очевидно, дошел до графини. Марк
сразу почувствовал напряжение. Он сел за стол напротив Элен, которая
наконец вернулась после длительного и, надо полагать, тяжелого допроса в
штабе службы безопасности.
Граф подождал, пока слуга не принесет первое блюдо.
После его ухода он заметил:
- Я рад, что твой образовательный опыт, Марк, не закончился сегодня
смертью.
Марк чуть не подавился.
- Его или моей? - еле слышно спросил он.
- Обоих. Хочешь узнать новости о своей... э-э... жертве?
"Нет!"
- Да. Пожалуйста.
- Врачи муниципальной больницы рассчитывают выписать его через два
дня. Неделю он сможет принимать только жидкую пищу. Голос у него
восстановится.
- А. Хорошо.
"Я не хотел..." Что толку объяснять? Наверняка никакого.
- Я справлялся о возможности анонимно оплатить его лечение, но
обнаружил, что Айвен меня опередил. Поразмыслив, я решил ему это
позволить.
- О.
Значит ли это, что он должен предложить Айвену деньги? И вообще, есть
ли у него деньги или какие-то права на них? Юридические? Моральные?
- Завтра твоим экскурсоводом будет Элен, - объявила графиня. - И вас
будет сопровождать Пим.
Вид у Элен был не слишком довольный.
- Я говорил с Грегором, - продолжал тем временем граф Форкосиган. -
Оказалось, что тебе как-то удалось произвести на него впечатление: он дал
свое разрешение, чтобы я официально представил тебя как своего наследника.
Стажера дома Форкосиганов в Совете графов. Время я могу выбрать по своему
усмотрению, тогда когда - и в том случае, если - будет подтверждена смерть
Майлза. Очевидно, что пока этот шаг преждевремен. Не знаю, что лучше:
провести подтверждение прежде, чем графы узнают, или потом, когда у них
будет время привыкнуть к этой мысли. Быстрым маневром: удар и побег, или
путем длительной осады. В кои-то веки я бы предпочел осаду. Если мы
победим, твоя победа будет намного надежнее.
- А что, они могут меня отвергнуть? - с надеждой спросил Марк.
"Неужели - свет в конце туннеля?"
- Чтобы ты унаследовал графский титул, они должны принять и утвердить
тебя простым большинством голосов. Мое личное имущество - вопрос
отдельный. При обычных обстоятельствах такая процедура является рутинной
для старшего сына или, в случае его отсутствия, для любого компетентного
родственника мужского пола, которого граф пожелает выдвинуть. Формально
даже не обязательно, чтобы это был родственник. Существовал знаменитый
прецедент с графом Фортала, еще в Период Изоляции, который поссорился со
своим сыном. Молодой лорд Фортала в Зидиаркской торговой войне встал на
сторону своего тестя. Фортала лишил сына права наследования и каким-то
образом сумел заставить немногочисленный Совет графов объявить наследником
его коня, Полуночника. Он утверждал, что конь ничуть не глупее, зато
никогда его не предавал.
- Это... обнадеживает, - пробормотал Марк. - И как проявил себя граф
Полуночник? В сравнении с обычным средним графом?
- Лорд Полуночник. Увы, никто так и не узнал. Конь скончался раньше
Форталы, война затихла, и в конце концов все досталось сыну. Но это
событие - одна из зоологических вершин многообразной истории Совета, почти
на уровне заговора кошек-поджигателей. - Пока граф Форкосиган излагал все
это, в глазах его светилось оживление. Потом его взгляд упал на Марка, и
оживление погасло. - У нас было несколько столетий, чтобы накопить
множество прецедентов, от смешных до ужасных.
Граф больше не расспрашивал Марка, как прошел день, а Марк предпочел
не вдаваться в подробности. Еда казалась тяжелее свинца, и он сбежал, как
только позволили приличия.
Марк прокрался в библиотеку, длинную комнату самой старой части
здания. Графиня поощряла его интерес к этому помещению. Кроме считывающего
устройства с доступом к публичным базам данных и закрытого от посторонних
шифрованного комм-пульта тут были длинные ряды переплетенных книг,
напечатанных и даже переписанных вручную на бумаге в Период Изоляции.
Библиотека напомнила Марку замок Форхартунг, где современное оборудование
неловко ютилось в закоулках древнего здания.
Его взгляд случайно упал на большой фолиант с гравированными
изображениями доспехов и оружия. Бережно сняв книгу с полки, Марк отнес ее
в один из альковов по сторонам высоких застекленных дверей, выходивших в
сад за домом. Альковы были шикарно обставлены. Рядом с огромным креслом
стоял столик, на который можно было положить тяжелый том.
Марк с любопытством пролистывал книгу. Пятьдесят видов холодного
оружия, причем у каждой разновидности клинка - свое название, да еще
названия разных деталей... Потрясающая область знаний: как раз такую
обычно создают, и, в свою очередь, с ее помощью создаются замкнутые группы
вроде форов...
Дверь распахнулась и по мраморному полу и ковровому покрытию
прозвучали шаги. Граф Форкосиган. Марк съежился в кресле подтянув ноги,
чтобы его не заметили. Может, граф просто возьмет книгу и уйдет. Марку
ужасно не хотелось нарываться на всякие доверительные разговоры, к которым
так располагала обстановка. Хоть он и преодолел первоначальный страх перед
графом, но все равно в его присутствии чувствовал себя ужасно неловко,
даже когда не говорилось ни слова.
К несчастью, граф Форкосиган устроился за комм-пультом. На оконном
стекле замелькали отражения разноцветных огней. Марк понял, что чем дольше
он просидит, скрываясь, словно убийца, тем более неловко будет себя
обнаружить.
"Ну так скажи "Привет". Урони книгу. Высморкайся. Сделай что-нибудь!"
Он уже почти собрался с духом, когда дверь снова скрипнула и
прозвучали более легкие шаги. Графиня. Марк сжался в комок.
- А! - сказал граф. Огоньки погасли: он отключил комм и повернул
рабочее кресло. Прошуршала материя - Корделия села.
- Ну, Марк действительно проходит ускоренный курс Барраяра, -
заметила она, лишив Марка последней возможности заявить о своем
присутствии.
- Это ему и надо, - вздохнул граф. - Ему надо нагнать двадцать лет,
чтобы тут функционировать.
- А ему надо тут функционировать? Я хочу сказать: так вот сразу?
- Нет. Не сразу.
- Хорошо. Мне показалось, что ты ставишь перед ним невыполнимую
задачу. А как известно, невыполнимое требует немного больше времени.
Граф усмехнулся:
- По крайней мере он увидел одну из самых худших наших особенностей.
Надо позаботиться, чтобы он подробно узнал о мутагенных катастрофах. Тогда
он поймет, откуда идет такое насилие. Насколько глубоко впитались мука и
страх, которые движут видимыми тревогами и... э-э... как это воспринимаете
вы, бетанцы, дурными манерами.
- Не думаю, чтобы ему легко удалось продублировать врожденную
способность Майлза играючи пробегать по минному полю.
- У него скорее склонность это поле пропахивать, - проворчал граф и
после паузы добавил: - Его внешность... Майлз прилагает огромные усилия к
тому, чтобы двигаться, одеваться, вести себя так, чтобы отвлекать внимание
от своей внешности. Чтобы личность затмевала внешний вид. Марк... кажется,
сознательно это преувеличивает.
- Что - угрюмая сутулость?
- Это, и... признаюсь, меня тревожит то, как он набирает вес.
Особенно если судить по докладам Элен. Может, стоит показать его врачам?
Это же наверняка вредно.
Графиня фыркнула:
- Ему только двадцать два. Непосредственной опасности для здоровья
нет. Тебя не то беспокоит, милый.
- Может быть... не только.
- Ты его стесняешься. Мой озабоченный внешним барраярский друг.
- Мм...
Марк заметил, что граф не стал спорить.
- Очко в его пользу, - заметила Корделия.
- Ты не пояснишь эту фразу?
- Поступки Марка - это язык. Главным образом язык отчаяния. Их не
всегда легко истолковать. Но этот-то очевиден.
- Не мне. Проанализируй, пожалуйста.
- Проблема трехсторонняя. Во-первых, чисто физический фактор. Надо
понимать, ты не читал медицинские материалы так же внимательно, как я.
- Я читал сводку Службы безопасности.
- Я читала необработанные данные. Полностью. Когда джексонианские
художники по телу укоротили Марка "под Майлза", они не стали генетически
менять его обмен. Вместо этого они составили коктейль из гормонов и
стимуляторов, который вводили ему каждый месяц, меняя по необходимости
состав. Дешевле, проще, легче регулируется. Теперь возьми Айвена как
образец того, к чему привел бы генотип Майлза без солтоксинового
отравления. А в Марке мы имеем человека, генетически запрограммированного
на вес Айвена, но физически урезанного до роста Майлза. И когда комаррские
процедуры закончились, его тело снова стало пытаться осуществить
генетически заложенную программу. Если ты когда-нибудь сможешь заставить
себя по-настоящему посмотреть на него, то заметишь, что дело не в одном
жире. У него больше масса костей и мышц, даже если сравнивать не с
Майлзом, а и с ним самим, каким он был два года назад. Когда он наконец
найдет новое равновесие, вид у него скорее всего будет довольно
приземистый.
"Вы хотите сказать - шарообразный", - в ужасе подумал Марк. Да, он,
пожалуй, за обедом переел. Героическим усилием Марк удержал отрыжку.
- Как у маленького танка, - подсказал граф, перед которым, похоже,
встало несколько более обнадеживающее видение.
- Возможно. Это зависит от двух других факторов, которые присутствуют
в... э-э... языке его тела.
- А именно?
- От протеста и страха. Что до протеста... Всю жизнь им кто-то
распоряжался. Например, насильственно навязали это тело. А теперь наконец
