забыть о реальности, я, наверное, стану очень болтливым сумасшедшим.
- Ты так больше ни с кем не разговариваешь, правда? - встревожилась
она.
- Господи, конечно нет. А ты... ты... я даже не знаю, что ты такое.
Но мне это нужно. Ты выйдешь за меня замуж?
Корделия вздохнула, спрятала голову себе в колени, закручивая в
пальцах стебелек травы.
- Я люблю тебя. Ты это знаешь, надеюсь. Но Барраяр я принять не могу.
Барраяр пожирает своих детей.
- Но Барраяр - это не только политика. Многие всю жизнь ее вообще не
замечают.
- Да, но ты не из таких людей.
Он сел.
- Не знаю, смогу ли я получить визу в Колонию Бета.
- В этом году, наверное, нет. И в следующем тоже. Там сейчас всех
барраярцев считают военными преступниками. У нас уже много лет не было
такого оживления. Сейчас победа всем ударила в голову. И потом, еще
остается Комарра.
- Ясно. Значит, мне не дадут работу в качестве тренера дзюдо. И вряд
ли позволят писать мемуары.
- Сейчас тебе было бы трудно избежать расправы разъяренной толпы. -
Она взглянула в его мрачное лицо.
- Мне... мне все равно на некоторое время надо вернуться домой.
Повидаться с родными, обо всем тихо и спокойно подумать. Может, отыщется
какое-нибудь решение. И будем писать друг другу.
- Да, наверное.
Форкосиган встал и помог ей подняться на ноги.
- Где ты будешь после этого? - спросила Корделия. - Тебе вернули
адмиральское звание.
- Ну, я закончу всю эту грязную работу, - широким взмахом руки
Форкосиган как бы охватил и лагерь военнопленных, и все эскобарское
мероприятие, - а потом, наверное, тоже вернусь домой. И напьюсь. Я больше
не смогу ему служить. Здесь он меня потерял. Между нами навсегда останется
смерть его сына и пяти тысяч человек, сопровождавших принца в ад.
Форхалас, Готтиан...
- Не забудь эскобарцев. И еще нескольких бетанцев.
- Не забуду. - Он пошел рядом с нею по тропе. - Тебе в лагере ничего
не нужно? Я старался наладить снабжение, насколько позволяют наши запасы,
но мог о чем-то забыть.
- Сейчас тут все в порядке. Мне ничего особенно не нужно.
Единственное, что нам всем необходимо, - это вернуться домой. Хотя... Если
честно, то у меня есть одна просьба...
- Только скажи.
- Могила лейтенанта Роузмонта. Она так и не отмечена. Может, я сюда
уже больше никогда не вернусь. Пока еще остались следы нашего лагеря, ты
не мог бы приказать, чтобы твои люди установили там какой-нибудь знак?
Дату и место рождения я помню. Я ведь читала его личное дело, а память у
меня хорошая.
- Я лично об этом позабочусь.
- Подожди!
Он остановился, и Корделия протянула ему руку: сильные короткие
пальцы обхватили ее узкую кисть. Кожа у него была теплая и сухая. Это
прикосновение ее обожгло.
- Прежде чем мы снова встретим твоего бедного Иллиана...
Он обнял ее, и они впервые поцеловались. Потом еще и еще.
- Ох, - пробормотала она. - Наверное, это ошибка. Так больно, когда
ты останавливаешься.
- Ну, так разреши... - Рука его нежно погладила ее волосы - потом
отчаянно зарылась в сверкающие пряди, и они вновь приникли друг к другу.
- Кхм... сэр? - появившийся на тропе Иллиан громко откашлялся. - Вы
не забыли о совещании в штабе?
Форкосиган со вздохом отпустил Корделию.
- Нет, лейтенант. Я не забыл.
- Можно вас поздравить, сэр? - улыбнулся человек-компьютер.
- Нет, лейтенант.
Иллиан мгновенно посерьезнел.
- Я... я не понимаю, сэр.
- Ничего, лейтенант.
И они пошли дальше: Корделия сунула руки в карманы, Форкосиган сцепил
их за спиной.
На закате следующего дня, когда большая часть эскобарских женщин уже
улетела на катере к кораблю, который прибыл, чтобы везти их домой,
подтянутый барраярский охранник возник у входа в их убежище и позвал
капитана Нейсмит.
- Адмирал шлет вам свои приветствия, мадам, и хочет узнать, не
пожелаете ли вы проверить данные на надгробии, приготовленном для вашего
офицера. Оно в его кабинете.
- Да, конечно.
- Корделия, Бога ради, - прошипела лейтенант Альфреди, - не ходите
туда одна!
- Это не страшно, - огрызнулась Корделия. - Форкосиган меня не съест.
- О? Так что ему надо было вчера?
- Я же объяснила вам - поговорить о надгробии.
- На это не требуется целых два часа. Вы знаете, сколько вы
отсутствовали? Я видела, как он на вас смотрит. А вы... да на вас лица не
было, когда вы вернулись.
Корделия раздраженно отмахнулась от ее стенаний и пошла за
сверхвежливым охранником к складу. В одной из боковых комнат расположилась
барраярская планетная администрация, и там царила
оживленно-сосредоточенная атмосфера, свидетельствующая о близости
начальства. На двери кабинета были написаны имя и звание Форкосигана. Он
был у себя.
Здесь же находился верный Иллиан, а также какие-то незнакомые капитан
и коммодор, которые, видимо, как раз получали инструкции. Форкосиган
приветствовал ее осторожным кивком, на который она ответила столь же
сдержанно. Интересно, у меня такой же голодный взгляд, как у Эйрела?
Правила этикета, за которыми мы прячемся от толпы, совершенно
бессмысленны, если мы не научимся скрывать наши взгляды.
- Оно на столе секретаря, Кор... капитан Нейсмит. Идите посмотрите.
И адмирал снова повернулся к ожидающим его офицерам.
Это была простая табличка, обычное надгробие барраярского военного.
Правописание, цифры и даты в полном порядке, все как надо. Форкосиган
закончил свой разговор и подошел к ней.
- Все как следует?
- О да. - Корделия улыбнулась ему. - Вы смогли найти могилу?
- Да, ваш лагерь пока виден с воздуха, хотя еще один дождливый сезон
- и он исчезнет.
За дверью послышался какой-то шум, который перекрыл голос охранника:
- Это вы так говорите. Почем я знаю, может, это бомбы. Нельзя,
нельзя.
Другой голос отозвался:
- Он должен расписаться в получении. У меня такой приказ. И нечего
выпендриваться, будто это вы нас победили.
Второй из говоривших, техник-лаборант в темно-красной форме
медицинской службы Эскобара, уже входил в кабинет - входил задом, ведя за
собой на тонком кабеле антигравитационную подвесную платформу, похожую на
причудливый воздушный шар. На ней рядком стояли большие закрытые емкости,
примерно в полметра вышиной, снабженные пультами управления и отводными
трубками. Корделия сразу же поняла, в чем дело, и теперь старалась
побороть тошноту. Форкосиган недоумевающе смотрел на странное явление.
Техник повернулся.
- У меня накладная, на которой должна стоять личная подпись адмирала
Форкосигана. Он здесь?
Форкосиган шагнул вперед.
- Форкосиган - это я. Что это такое... э-э...
- Лаборант, - шепотом подсказала Корделия.
- Лаборант... - машинально закончил Форкосиган, хотя его досадливый
взгляд говорил, что ему нужна была вовсе не такая подсказка.
Визитер кисло улыбнулся.
- Мы возвращаем их адресатам.
Форкосиган обошел платформу.
- Да, но что это?
- Все ваши ублюдки, - отчеканил эскобарец.
Видя растущее недоумение Форкосигана, Корделия объяснила:
- Это маточные репликаторы, э-э... адмирал. Они функционируют
самостоятельно, имеют собственный источник энергии... Но их надо
обслуживать...
- Каждую неделю, - злорадно подтвердил техник. Он протянул пачку
дискет. - А вот инструкции к ним.
Лицо Форкосигана выражало неподдельный ужас.
- И что, черт побери, мне с ними делать?
- Думали, что на этот вопрос должны будут отвечать наши женщины, да?
- саркастически отозвался медик. - Лично я предлагаю повесить их на шею
папочкам. На каждом указан отцовский генетический код, так что нетрудно
будет определить, чьи они. Распишитесь вот здесь.
Форкосиган взял бланк получателя и дважды прочитал его. Потом снова
обошел вокруг платформы, пересчитывая репликаторы. Вид у него был
растерянный. Наконец он остановился рядом с Корделией и пробормотал:
- Я не подозревал, что такое возможно.
- У нас ими часто пользуются по медицинским показаниям.
- Они, наверное, чудовищно сложные.
- И к тому же дорогие. Вообще, я удивлена... Наверное, эскобарцы
убоялись юридических сложностей - вправе ли они забирать детей вместе с
матерями. А так ответственность ложится на тебя.
Эти слова вонзились в него, как пули.
- Они там все живы?
- Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все идет как положено.
Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.
- Двигаются?
- Наверное.
Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.
- Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с ними делать? Конечно,
врачи... - Он повернулся к своему секретарю. - Быстро вызвать сюда
главного хирурга. - Потом чуть слышно спросил Корделию: - Сколько времени
эти штуки работают?
- Если нужно - все девять месяцев.
- Могу я получить расписку, адмирал? - громко спросил техник. - Меня
ждут другие обязанности. - Он с любопытством посмотрел на Корделию в ее
оранжевой пижаме пленной.
Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул
рядом большой палец и вручил накладную обратно. Взгляд его все время
возвращался к емкостям. Поддавшись любопытству, Корделия тоже обошла
вокруг, читая показания датчиков.
- Младшему, похоже, около семи недель. Старшему больше четырех
месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.
- Но мне-то что с ними делать? - тоскливо повторил Форкосиган.
Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.
- Что вы обычно делаете с солдатскими детьми? Наверняка подобная
ситуация уже бывала - может, в меньшем масштабе.
- Обычное решение проблемы - аборт. Но в данном случае это, пожалуй,
уже сделано. Столько хлопот... Они что, ожидают, что мы будем поддерживать
их жизнь? Плавающие эмбриончики - дети в баночках...
- Не знаю, - вздохнула Корделия. - Бедные, всеми отверженные
детеныши! А ведь - не вмешайся провидение и сержант Ботари - один из этих
консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то
пошло, моим и Ботари.
Услышав это, Форкосиган совсем позеленел. Понизив голос почти до
шепота, он отчаянно воззвал:
- Но что я... что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?
- Ты просишь, чтобы я отдала приказ?
- Я никогда... Корделия, ну, пожалуйста...
Да, наверное, это настоящее потрясение: вдруг обнаружить, что ты
забеременел, к тому же семнадцать раз - и в его-то возрасте... Она
постаралась подавить улыбку - ведь он явно страдал - и сжалилась над его
смятением.
- Безусловно, о них надо позаботиться. Я, право, не знаю, какова
юридическая сторона дела, но... ты ведь за них расписался.
Адмирал вздохнул:
- Совершенно верно. В некотором смысле - дал свое слово. -
Почувствовав себя в привычной колее, он быстро успокоился и обрел душевное
равновесие. - Фактически дал слово Форкосигана. Правильно. Хорошо. Задача
сформулирована, план намечен - стало быть, действуем.
Вошел хирург, изумившийся при виде платформы.
- Какого дьявола... А, знаю, знаю. Слыхал. Но никогда не думал, что
увижу такую штуку... - Он провел пальцами по одной из емкостей, испытывая
к ней чисто техническое любопытство. - Это наши?
- Похоже, все наши, - ответил Форкосиган. - Присланы эскобарцами.
Хирург хохотнул.
- Ну не подлость ли! Хотя эскобарцев тоже можно понять. Но почему
