выступление. Но сейчас, когда аудитория телезрителей насчитывает сотни
миллионов, проблема стала настолько острой, что многие исполнители не
выдерживали и меняли свою профессию.
В былые времена иллюзионист встречался годами с небольшим кругом
зрителей, и если случались накладки или повторы, то особой беды в этом не
было.
В старинных учебниках для фокусников мне случалось читать, что
некоторые из них всю свою профессиональную жизнь делали одни и те же
трюки. Подумать только!
Но Даниин, разумеется, никогда не повторялся. Он постоянно изобретал
новые, все более удивительные вариации своих основных трюков.
Тут-то ему и понадобился я, точнее, мои умелые руки. Думаю, что сам я
ни за что не согласился бы работать с Даниином, если бы не его ассистентка
марсианка Аида. Мне было жаль ее. Даниин всегда дурно обращался с ней, но
становился особенно груб и придирчив, когда ломал голову над каким-нибудь
новым псевдочудом.
Однажды я услышал, что Аида плачет. Услышал через толстую стену
гримерной на телестудии. Может быть, вы и скажете, что это не мое дело, но
я постучался к ней и спросил: "Не могу ли я тебе чем-нибудь помочь, Аида?"
Девушку ростом в семь футов и до того тощую, что вены проступали у
нее сквозь кожу, как веревки, вряд ли можно считать привлекательной, а
Аида была очень мила. Ее ярко-красные глаза блестели от слез, которые ей
вряд ли стоило проливать, если учесть, насколько обезвожены марсиане.
- Чем вы можете мне помочь? Мне уже никто не поможет, - печально
покачала она головой. К счастью, она сидела, как бы сложившись втрое, так
что я положил ее голову себе на плечо и потрепал по длинным белым волосам.
Если бы Аида стояла, мне пришлось бы для этого залезть на стремянку.
- Что у тебя стряслось? - спросил я у нее ласково.
- Мистер Берроу, мне кажется, я его люблю, - голос Аиды задрожал, -
иначе я бы не выдержала. Но можно ли любить и ненавидеть одновременно?
Я молча погладил ее по голове и почувствовал к ней жалость.
- Так вы не знаете? - продолжала она. - Я перечитала все земные
книги, какие только смогла достать, все, что было написано о любви, но так
и не смогла найти ответ. - Аида всхлипнула: - Книги мне так ничего и не
объяснили. Может быть, вы мне скажете?
Что и говорить, вопрос был не из легких. Я вышел из того возраста,
когда любовь и всякая там чепуха значили для меня очень много, но память у
меня была хорошая...
- Что заставило тебя полюбить землянина, Аида? - Вопрос дурацкий, но
нужно же было мне хоть как-то поддержать разговор.
Она опустила голову и прижалась к моей груди. Я механически продолжал
гладить ее по голове.
- По правде сказать, не знаю. Когда мы встретились, я была еще совсем
девочкой. Мать всегда держала меня подальше от марсианских мальчиков.
Говорила, что я еще слишком молода, чтобы встречаться с ними. Должно быть,
землянина она не сочла опасным. Но Даниин не такой толстый, как вы, мистер
Берроу, или большинство землян. Он стройный и красивый, почти как
марсианин. И как прекрасно он говорит, по крайней мере когда захочет. - И
Аида снова безутешно зарыдала.
Дверь отворилась, и в гримерную вошел Даниин. Возмущение его не знало
границ.
- Ах ты, марсианская дрянь! - загремел он. - Я сделал тебя своей
ассистенткой. Так вот она, твоя благодарность! Стоит мне отлучиться на
минуту, как ты заводишь шашни со стариком! Что ты в нем нашла?
Я вмешался из опасения, что он ударит Аиду:
- Послушайте, Даниин, я ведь пришел предложить вам одну недурственную
идею для вашего аттракциона.
Даниин кивнул. Что же, мне по крайней мере удалось завладеть его
вниманием. Я торопливо продолжал:
- Мне кажется, я придумал совершенно оригинальный трюк с
освобождением.
Ревность Даниина несколько поутихла, уступив место его жадному
интересу к новым еще никем не опробованным трюкам.
- А в чем там соль? - спросил он нетерпеливо.
- Из чего только вам не приходилось освобождаться. Вы даже назначили
приз тому, кто сумеет придумать оковы, от которых вы не избавитесь за пять
минут.
- Все это так, - перебил меня нетерпеливо Даниин, - я выбирался из
таких ловушек, которые отправили бы на тот свет допотопного Гудини. - Он
скрипнул зубами от ярости: - Жалкий факир! Я просто выхожу из себя, когда
читаю все эти россказни о нем.
Так оно и было. Даниина терзала мысль, что он родился слишком поздно,
чтобы успеть помериться силами с величайшими иллюзионистами прошлого. Он
чувствовал, и, как мне кажется, не без основания, что мог бы превзойти
любого из них.
- Так что вы придумали? - повторил он нетерпеливо, поворачиваясь
снова к Аиде.
Я быстро ответил:
- Потрясающий трюк! Освобождение из бутылки Клейна!
- А что это такое?
Я вздохнул. Иногда его неосведомленность обо всем, что выходило за
рамки чисто профессиональных познаний, поражала меня. Я постарался
объяснить суть дела как можно проще. "Вам приходилось когда-нибудь видеть
лист Мебиуса?" - спросил я, поднимая с пола узкую полоску бумаги.
Ответом мне был неуверенный взгляд. Я повернул один конец полоски на
полоборота и приклеил его к другому концу. Взяв в руки карандаш, я показал
Даниину, что, не отрывая грифеля от бумаги, можно провести линию,
проходящую по обеим сторонам полоски.
- Видите? Это односторонняя поверхность.
- Ну и что? - Даниин взял ножницы и разрезал лист Мебиуса вдоль
осевой. Лист распался на два сцепленных между собой кольца.
- Это самые обыкновенные афганские кольца. Почему вы об этом сразу не
сказали? - недоуменно спросил Даниин.
- Может быть, у фокусников такая поверхность называется "афганские
кольца", - настаивал я, - по это лист Мебиуса, и с помощью его...
Даниин нахмурился, размышляя о чем-то. Мысли его явно витали далеко
от Аиды. Помолчав немного, он спросил:
- А ко мне какое это все имеет отношение? Не могу же я освобождаться
из листка бумаги. Смешно!
- Разумеется, но если вы взглянете на лист Мебиуса как на двумерную
поверхность, необычайные свойства которой связаны с тем, что она повернута
в третьем измерении, то вам будет легче представить себе бутылку Клейна.
От удивления Даниин поднял брови.
- Бутылка Клейна, - продолжал я как ни в чем не бывало, - это
четырехмерный эквивалент листа Мебиуса. Представьте себе бутылку,
сделанную из гибкого твердого вещества. Отогните горлышко вниз и проденьте
его насквозь через боковую поверхность бутылки.
Даниин оказался сообразительным учеником.
- Соль трюка здесь в том, что горлышко проходит сквозь стенку бутылки
в четвертом измерении? - спросил он.
- Совершенно верно. А теперь представьте себе, что я изготовлю
бутылку Клейна таких размеров, чтобы вы могли поместиться внутри ее...
- Для чего мне освобождаться из бутылки Клейна? В таком освобождении
нет драмы, оно не затрагивает чувства зрителей.
- Вы не поняли главного! По теоремам топологии, впервые доказанным
лет пятьдесят назад, когда впервые была изготовлена настоящая бутылка
Клейна, муха, разгуливающая по наружной и одновременно внутренней
поверхности бутылки, находится внутри и в то же время снаружи нее и не
может ни попасть в бутылку, ни выбраться из нее! Об этом знает всякий
школьник!
Даниин задумчиво свистнул сквозь зубы:
- А знаете, в этом что-то есть! Не то, чтобы идея была очень хороша,
но ее можно довести. Я превращу ее в самое сенсационное освобождение,
которое когда-нибудь исполнялось! Гудини! Тьфу! - Внезапная мысль пришла
ему в голову: - А в чем здесь "покупка"?
Я знал, что он имеет в виду. Он всегда раздражал меня своим
пристрастием к профессиональным словечкам, вышедшим давно из употребления,
хотя незаметно я и сам перенял у него эту манеру.
- Так в чем здесь "покупка"? - повторил Даниин. - Как мне избежать
судьбы мухи?
- Вы говорите не подумав, Даниин. Стоит вам забраться в бутылку
Клейна, как вас не спасет ничто. Вы станете живым и мертвым, застрянете на
полпути между нашим и четырехмерным миром и останетесь на мели.
- И что вы предлагаете?
- Необходимо сконструировать подставную бутылку. Поддельную.
- Прекрасная мысль! Немедленно принимайтесь за работу. - Тут он снова
вспомнил об Аиде: - Эй, ты! Вот что я тебе скажу...
От его резкого голоса Аида съежилась. Она должна была слушать его, а
я не обязан! Вне себя от злости я выбежал из гримерной. Так обращаться с
Аидой - все равно что побить больного щенка. Если бы я только мог, я бы
задал ему хорошую взбучку. Впрочем, а что толку?
Даниин мог свысока относиться к Гудини и прочим иллюзионистам
прошлого, но кое-чему он у них научился. Реклама, которую он создал трюку
с освобождением из бутылки Клейна, была непревзойденной. Я изготовил две
бутылки: одну настоящую и одну поддельную. Даниин заставил всех говорить о
бутылке Клейна, о своем безрассудстве, о смертельном риске, которому он
подвергает себя. Он помещал статьи и заметки на топологические темы в
газетах. По его заказу тысячи листов Мебиуса с надписью "Даниин бросает
вызов смерти!" были сброшены с самолетов. Он подкупал прессу. Он бросил
вызов Миклаву и Роннеру, ведущим топологам нашего времени, предложил им
отгадать, каким образом он сумеет выбраться из бутылки Клейна. Он
предложил им заключить пари на 10000 долларов, что сумеет выбраться за 5
минут, и предложил со своей стороны уплатить по 1000 долларов за каждую
минуту, которую он проведет в бутылке сверх 5 минут (средства должны были
пойти в пользу благотворительного общества).
Чем напряженнее работал Даниин, тем хуже он обращался с Аидой. Я
старался держаться подальше, ибо не мог ручаться за себя и боялся, что
как-нибудь не выдержу и расквашу ему его длинный орлиный нос.
В последнее время я видел ее только плачущей. Когда обезвоживание ее
организма достигло опасного предела, я, наконец, вызвал врача и настоял,
чтобы ей назначили внутривенную инъекцию какого-нибудь солевого раствора.
И когда Аиду уложили на кушетку, чтобы сделать ей инъекцию, я впервые
заметил, что ее обычно вогнутый живот слегка округлился.
Догадавшись, в чем здесь дело, я не на шутку разозлился на Даниина.
"Нет, - думал я, - это тебе не пройдет так даром! Ты у меня попляшешь!"
Аида никогда и никому не жаловалась, кроме того раза, когда она
поплакала у меня на плече. Обычно она издали с надеждой смотрела на
Даниина, потом глаза ее наполнялись слезами и она уходила, чтобы тихо
выплакаться где-нибудь в укромном уголке.
Я ходил сам не свой, но ничем не мог помочь Лиде, даже когда узнал,
отчего она так убивается. Как-то раз вечером я встретил Даниина с другой
девушкой, землянкой, но не говорить же об этом Аиде? Я с головой ушел в
подготовку реквизита. Премьера приближалась, все нужно было проверить еще
и еще раз.
Если вы в тот вечер смотрели телепередачу, то видели, как все
произошло, или по крайней мере как все происшедшее выглядело из зала. Но я
видел то, что произошло, из-за кулис, и об этом-то хочу вам сейчас
рассказать. Несмотря на все свои недостатки, мелочность, шарлатанство, а
может быть благодаря всем этим милым качествам, Даниин был велик.
Последний и величайший из иллюзионистов!
Разумеется, он начал свое выступление не с освобождения. Трюк с
освобождением должен был стать кульминацией номера. Он начал с небольших
фокусов, какие обычно показывают иллюзионисты, чтобы "разогреть" публику,
например извлек из своего блестящего цилиндра бесчисленное множество
марсианских кобылок - симпатичных шестиногих существ с красными глазами и
