окажутся в землях, где обитают карлики, и всякие разговоры придется
прекратить. Их путь шел от реки прямо на север, через леса Анара и
лежащие за ними горы. При путешествии по этой пересеченной
местности у них оставалось больше шансов пройти незамеченными, чем
при пересечении равнин к западу отсюда, где местность считалась более
ровной и легко проходимой. Ключом к успеху их путешествия была
секретность. Если Повелителю Колдунов станет известно об их планах, с
ними будет покончено. Двигаться им придется только при свете дня,
укрываясь в лесах и горах, и только когда они доберутся до равнин,
лежащих во многих милях к северу, им придется перейти на ходьбу
ночью, рискуя при этом быть обнаруженными Носителями Черепа.
Старейшины гномов решили отправить в этот поход с ними
Генделя, молчаливого охотника, спасшего Мениона от сирены. Гендель,
как наиболее знакомый с близлежащей местностью, и повел их из
Кулхейвена. Рядом с ним шагал Менион, лишь изредка роняя краткие
реплики и в основном следя за тем, чтобы не попадаться под ноги
хмурому гному и не привлекать внимания к своей персоне, что гном
считал совершенно излишним. В нескольких шагах за ними шли два
эльфа, их легкие грациозные фигуры казались бледными дрожащими
тенями; они беседовали друг с другом тихими музыкальными голосами,
которые Шеа нашел очень приятными на слух. Оба они несли с собой
большие ясеневые луки, похожие на лук Мениона. На них не было
плащей - только странные облегающие одежды, в которых они прошлой
ночью появились на Совете. За ними следовали Шеа с Фликом, а за
юношами шагал молчаливый предводитель их отряда, длинными
шагами легко преодолевающий дорогу, склонив суровое лицо к земле.
Замыкал процессию Балинор. И Шеа, и Флик вскоре догадались, что их
поместили в середину отряда для их же большей безопасности. Шеа знал,
сколь важно для успеха путешествия его присутствие, но все же
болезненно сознавал, что его считают неспособным защитить себя в
момент настоящей опасности.
Отряд подошел к Серебряной реке и пересек ее в узком месте, где
через вьющуюся полоску сверкающей воды был переброшен грубый
деревянный мост. Стоило им перейти его, как всякие разговоры тут же
подошли к концу и все взгляды в напряженном ожидании повернулись к
лежащему впереди густому лесу. Идти было относительно легко; по
ровной земле бескрайнего леса прихотливо вилась тропинка, уверенно
ведущая на север. Узкими колоннами сквозь просветы в тяжелых ветвях
на землю падали солнечные лучи, иногда пересекая тропу и освещая их
лица, даря им каплю тепла среди лесной прохлады. Промокшие от
обильной росы, опавшие листья и веточки образовывали под их ногами
мягкий ковер, гасящий звук шагов и помогающий сохранять тишину.
Повсюду вокруг слышались шумы и шорохи, но они заметили только
разноцветных птиц и нескольких белок, в волнении мечущихся по своим
владениям на древесных вершинах, время от времени своими прыжками
с ветки на ветку осыпающих на путников град орехов и сухих прутиков.
Деревья не позволяли им видеть на большом расстоянии, ибо в обхвате
они здесь составляли от трех до десяти футов; из их стволов подобно
чудовищным пальцам тянулись огромные корни, неустанно закапываясь
в землю. Далеко видеть в каком-либо направлении здесь было
невозможно, и отряду приходилось полагаться только на знание
Генделем местности и следопытский опыт Мениона Лиха, вместе с
гномом ведущего их сквозь растительный лабиринт.
Первый день протек без происшествий, и ночь они провели под
пологом громадных деревьев к северу от Серебряной реки и Кулхейвена.
Очевидно, из них всех только Гендель точно знал их местоположение, и
Алланон время от времени вынужден был справляться у молчаливого
гнома, где они сейчас находятся и куда движутся. Ужин был холодным,
так как они не решились разводить костер из боязни привлечь к себе
внимание. Но общее настроение, несмотря на это, оставалось
беззаботным и легким, а разговоры текли непринужденно. Шеа
использовал эту возможность, чтобы поговорить с двумя эльфами. Они
приходились кузенами Эвентину, их избрали для сопровождения
Алланона как представителей эльфийского королевства и для помощи в
поисках Меча Шаннары. Они оказались братьями: старшего из них
звали Дарин; он был худощав и молчалив, и у Шеа и вездесущего Флика
мгновенно возникло впечатление, что на него можно положиться. Его
младший брат носил имя Даэль; он был застенчивым и очень
симпатичным парнем, на несколько лет младше Шеа. Его юное
очарование странным образом пленило более взрослых членов отряда,
особенно Балинора и Генделя, закаленных в боях ветеранов, многие годы
защищавших границы своих родных земель; его юность и свежий взгляд
на жизнь казались им чуть ли не вторым шансом обрести то, чего им не
хватило в своей молодости. Дарин сообщил Шеа, что его брат покинул
свой эльфийский дом всего лишь за несколько дней до своей свадьбы с
одной из прекраснейших девушек их страны. Шеа с трудом мог
поверить, что Даэль достаточно взросл для этого, и вообще не сумел
понять, зачем ему накануне своей свадьбы понадобилось отправляться в
это путешествие. Дарин убеждал его, что такое решение его брат принял
самостоятельно, но позднее Шеа сказал Флику, что, по его мнению, на
такое решение в какой-то степени повлияла королевская кровь Даэля. И
сейчас, когда члены отряда сидели под пологом леса, вполголоса беседуя
между собой, за исключением молчаливого, отчужденно держащегося
Генделя, Шеа думал о том, насколько юный эльф жалеет о своем
решении расстаться с будущей невестой и отправиться в опасное
путешествие в Паранор. Он был бы счастлив, если бы Даэль передумал и
не присоединился к их отряду, а остался бы в безопасности своих родных
земель.
Позднее этим же вечером Шеа подошел к Балинору и спросил у
него, почему Даэлю разрешили участвовать в такой экспедиции. Принц
Каллахорна улыбнулся озадаченному юноше, подумав про себя, что с
трудом замечает между ними двумя разницу в возрасте. Он сказал Шеа,
что в те дни, когда опасность нависает над всеми землями, никто не
станет спрашивать, почему тот или иной человек хочет помочь тем, кто
борется с ней - такие решения принимаются как должное. Даэль принял
решение идти в поход, потому что беседовал об этом с королем и пришел
к выводу, что в противном случае не смог бы назвать себя мужчиной.
Балинор объяснил, что Гендель уже многие годы постоянно сражается с
карликами, защищая свою родину. На нем лежит огромная
ответственность, ибо он считается одним из самых умелых и опытных
воинов Востока. Дома он оставил жену и детей, которых видел один раз
за последние восемь недель и еще очень долго не надеется увидеть вновь.
Всем, кто отправился в этот поход, есть что терять, заключил он;
возможно, даже больше, чем догадывается Шеа. Не разъясняя своей
последней фразы, высокий северянин отошел к Алланону, чтобы
поговорить с ним о других проблемах. Несколько раздосадованный
внезапно оборвавшейся беседой, Шеа вернулся к Флику и братьям-
эльфам.
- Каков из себя Эвентин? - спрашивал Флик, когда Шеа подошел к
ним.- Я много раз слышал, что он величайший из эльфийских королей и
пользуется всеобщим уважением. Каков же он на самом деле?
Дарин в ответ широко улыбнулся, а Даэль весело рассмеялся,
сочтя вопрос забавным и неожиданным.
- Ну что мы можем сказать про своего же кузена?
- Он великий король,- чуть помедлив, серьезно ответил Дарин.-
Другие монархи и правители утверждают, что для короля он слишком
молод. Но он прозорлив и, что самое главное, всегда успевает сделать
нужное, пока еще есть время. Он искренне любит и уважает весь
эльфийский народ. Эльфы пойдут за ним куда угодно, выполнят любую
его просьбу, и это прекрасно для всех нас. Старейшины нашего совета
предпочли бы отгородиться от других земель, попробовать жить по
отдельности. Чистая глупость, но они боятся новой войны. Их
сдерживает только Эвентин. Он понимает, что избежать войны, которая
так их пугает, можно, только нанеся удар первым и разбив войска
противника. Вот почему наша миссия так важна - эту войну необходимо
остановить прежде, чем она охватит весь мир.
С другого конца маленького лагеря к ним подошел скучающий
Менион и уселся рядом, как раз успев уловить последнюю фразу.
- А что вы знаете о Мече Шаннары? - с любопытством спросил он.
- На самом деле, очень мало,- признал Даэль,- хотя для нас это
скорее история, чем легенда. Меч всегда был символом данного
эльфийскому народу обещания, что ему никогда больше не придется
бояться порождений мира духов. Всегда считалось, что с завершением
Второй Войны Рас такая угроза исчезла окончательно, и никто не
обращал внимания на то, что весь Дом Шаннары с годами постепенно
гибнет, за исключением таких его членов, как Шеа, никому не известных.
Династия Эвентина, наша семья, взошла на трон почти сто лет назад -
мы носим фамильное имя Элесседилы. Меч все это время оставался в
Параноре, до этих дней забытый почти всеми.
- В чем же сила Меча? - настаивал Менион, своим упорством
вызвавший у Флика подозрения, и тот немедленно бросил Шеа
предостерегающий взгляд.
- Не знаю, что и ответить на такой вопрос,- признал Даэль и
взглянул на Дарина, который в ответ пожал плечами и покачал
головой.- Кажется, это знает только Алланон.
Все они непроизвольно бросили краткие взгляды на темную
фигуру, сидящую по другую сторону полянки и увлеченную беседой с
Балинором. Затем Дарин повернулся к ним.
- Нам очень повезло, что сейчас с нами Шеа, сын Дома Шаннары.
Он сумеет раскрыть секрет силы Меча, стоит нам вновь получить его в
свои руки, и этой силой мы уничтожим Повелителя Колдунов прежде,
чем он сожжет нас в огне великой войны.
- Ты хочешь сказать - ~если~ мы получим Меч в свои руки,-
быстро поправил его Шеа. Дарин коротким утвердительным смешком
согласился с поправкой и ободряюще кивнул.
- Все-таки что-то во всей этой истории не так,- тихо заявил
Менион, резко вставая и отправляясь искать себе место для ночлега. Шеа
смотрел ему вслед, в душе соглашаясь с горцем, но все еще не видя, что
же они могут предпринять для изменения этого положения. Ему
внезапно пришло в голову, что надежда успешно завершить свой поход
за Мечом столь призрачна, что сейчас лучше думать только о том, как
живым добраться до Паранора. В этот момент ему даже не хотелось
задумываться о том, что случится вслед за этим.
С первыми лучами рассвета отряд поднялся и вновь двинулся по
вьющейся тропе, возглавляемый бдительным Генделем. Гном быстрым
шагом вел их сквозь чащу огромных деревьев и густого кустарника, по
мере их углубления в Анар превращающихся в настоящие дебри. Тропа
начала медленно подниматься, указывая на то, что они приближаются к
горам, разделяющим средний Анар надвое. Раньше или позже на своем
пути на север им придется преодолевать эти могучие пики, чтобы
добраться до западных равнин, лежащих между ними и Паранором. По
мере их продвижения вглубь территории карликов в отряде начало
нарастать напряжение. Они испытывали неприятное ощущение, что за
ними постоянно кто-то наблюдает, укрывшись в лесной чаще и выбирая
момент для нападения. Казалось, только возглавляющий их Гендель не
обращал на это внимания, ибо его страх существенно ослабляло его
прекрасное знание местности. Во время марша никто не разговаривал,
глаза людей не отрывались от окружающего их безмолвного леса.
К полудню тропа резко пошла вверх, и отряду пришлось
карабкаться по ней. Здесь деревья росли заметно реже, и кустарник
казался не таким плотным. Сквозь древесные кроны проглянуло ясное
небо, его чистую синеву не нарушало ни малейшее облачко. Ярко
светящее солнце источало тепло, сверкая в промежутках среди
разбросанных деревьев и освещая весь лес. На их пути начали попадаться
отдельные кучки камней, и вскоре они заметили, что местность впереди
вздымается высокими пиками и выступающими гребнями,
обозначающими начало южной границы гор среднего Анара. По мере
того, как они поднимались, воздух становился все холоднее, и дыхание
понемногу затруднялось. Спустя несколько часов отряд приблизился к
