предпочитали такому укрытию любую опасность, которая могла
угрожать им на открытой равнине. Они даже начали на ходу беседовать
вполголоса. Около часа оставалось до рассвета, когда они добрались до
небольшой, укрытой в кустарнике ложбины, где остановились, чтобы
поесть и отдохнуть. На востоке они уже могли разглядеть смутные
очертания холмов Лиха, лежащих в целом дне пути. Шеа надеялся, что
если они вновь продолжат свой путь на закате, то легко смогут достичь
своей цели еще до следующего рассвета. Затем все будет зависеть от
Мениона Лиха. Размышляя об этом, он вскоре заснул.
Прошло, казалось, лишь несколько минут, и они уже вновь
проснулись. Их заставило вскочить, внезапно осознав происходящее, не
какое-либо движение, а смертельная тишина, зловеще опустившаяся на
луга. Они моментально почувствовали, что рядом находится другое
существо, и ошибки здесь быть не может. Это ощущение охватило их
одновременно, и оба они без единого слова вскочили на ноги, выхватив
кинжалы, тускло блеснувшие в слабом лунном свете, и с опаской
взглянули вверх из своего ненадежного укрытия. Ничто не двигалось.
Жестом Шеа велел брату следовать за ним и пополз вверх по поросшему
кустами склону низины, чтобы получить возможность осмотреться
вокруг. Они неподвижно лежали в траве, вглядываясь в ночной
полумрак, напрягая зрение в попытках рассмотреть, что же крадется
рядом с их убежищем. Они не обсуждали, есть ли кто-то поблизости от
них. Это было ненужно - оба они помнили то чувство, которое испытали
у окна своей спальни. Теперь они ждали, едва смея вздохнуть,
недоумевая, неужели существо все-таки нашло их, надеясь, что последние
их движения остались незамеченными. Казалось невозможным, что их
могут настичь здесь, после долгого нелегкого бегства, и было что-то
досадное в том, что смерть должна прийти к ним в тот момент, когда до
Лиха осталось лишь несколько часов пути.
Затем с внезапным шелестом ветра и листьев от длинной цепочки
высоких кустов далеко слева бесшумно отделился черный силуэт
Носителя Черепа. Его смутно видимое тело поднялось в воздух и
несколько долгих мгновений тяжело висело над землей, словно не в
силах шевельнуться, темное пятно на фоне бледного света близящегося
рассвета. Братья прижались к земле у вершины склона, стараясь слиться
с окружающими их кустами, ожидая, когда существо начнет двигаться.
Как оно сумело так далеко проследить их путь - если оно вообще
сделало это - им оставалось только догадываться. Возможно, лишь
слепой случай свел их вместе на этой поросшей травой равнине, но тем
не менее охота за братьями продолжалась, и в этот момент у них было
очень немного шансов спастись. Еще минуту существо без движения
висело в небе, затем, медленно и неуклюже взмахивая огромными
крыльями, оно двинулось к месту, где они прятались. Флик издал слабый
испуганный крик и заполз глубже в окружающие его кусты. В сером свете
его лицо казалось пепельным, а его пальцы судорожно сжимали тонкую
руку Шеа. Но не достигнув их, в нескольких сотнях футов от цели
существо спикировало в небольшую рощицу и тут же исчезло из вида.
Братья напряженно всматривались в смутный пейзаж, не в силах
разглядеть своего преследователя.
- Ну,- настойчиво зашептал решительный голос Шеа в ухо брату,-
пока он нас не видит. Давай к той цепочке кустов впереди!
Флику не потребовалось, чтобы ему объясняли дважды. Как
только черное чудовище закончит обыскивать деревья, которые сейчас
привлекли его внимание, в следующую очередь оно заинтересуется их
убежищем. Юноша быстро выкарабкался из своего укрытия и не то
побежал, не то пополз по сырой утренней траве, поминутно резко
оглядываясь через плечо, ожидая, что в любой момент Носитель Черепа
поднимется из рощи и заметит его. Шеа бежал за ним, его стройная
фигура низко пригибалась к земле; бесшумно следуя за приземистым
силуэтом брата, он пересекал открытый луг. Они быстро добрались до
кустов, и только тогда Шеа вспомнил, что они забыли свои рюкзаки - и
сейчас эти рюкзаки лежат в той низине, из которой они только что
бежали. Существо просто не могло не заметить их, а стоит ему их
заметить, погоня тут же подойдет к концу и больше им уже не придется
думать, в какую сторону отправиться. Шеа почувствовал, как замерло
его сердце. Как они могли забыть о такой простой вещи? Он отчаянно
стиснул плечо Флика, но его брат уже сам понял их ошибку и тяжело
рухнул на землю. Шеа понял, что ему придется вернуться за выдающими
их рюкзаками; даже если его заметят, придется рискнуть - другого
выхода не было. Но как только он нерешительно поднялся, в
светлеющем небе появился черный силуэт неподвижно висящего
охотника. Возможность была упущена.
И вновь их спасло приближение рассвета. Пока Носитель Черепа
беззвучно парил над лугом, над восточными холмами блеснул
золотистый край солнца, и он него во все стороны помчались первые
вестники наступающего дня, освещая небо и землю своим теплым
сиянием. Солнечный луч упал на темное тело ночной твари, и видя, что
ее время подошло к концу, она стремительно взмыла в небо, облетая луг
огромными расширяющимися кругами. Она испустила свой леденящий
вопль, полный смертной злобы, и на один краткий миг словно застыли
все тихие утренние звуки; затем она повернулась к северу и стремительно
скрылась из вида. В следующий миг она уже исчезла, и двое
ошеломленных, не верящих в свою удачу юношей еще долго смотрели, не
в силах вымолвить ни слова, в бездонное пустое утреннее небо.
Глава 5
Ближе к вечеру этого же дня юноши подошли к Лиху, городу на
холмах. Огражденный стенами из камня, скрепленного известковым
раствором, город был желанным пристанищем для усталых путников,
несмотря даже на то, что в ярких лучах дневного солнца жаркая тускло-
серая громада стен казалась не более располагающей к отдыху, чем
горячее железо. Сами размеры и тяжесть этих стен были неприятны
юношам, предпочитающим свободу менее безопасных лесов,
окружающих их родной дом, но усталость быстро заставила их забыть о
неприязни, и они без промедления вошли в западные ворота, ступив на
узкие улочки города. Вокруг царило оживление, люди толкались и
пробирались мимо лавочек и рынков, тянущихся вдоль входящей в
город-крепость дороги и достигающих самого дома Мениона,
величественного старого особняка, скрытого за деревьями и изгородями,
ограждающими аккуратно подстриженные газоны и благоухающие сады.
Жителям Тенистого Дола Лих казался огромным, хотя на самом деле он
был относительно мал по сравнению с громадными городами в глубине
земель Юга или даже с пограничным городом Тирсис. Лих был городом,
удаленным от остального мира, и путешественники не часто входили в
его ворота. Он замкнулся в себе и главным образом заботился только о
нуждах своего населения. Королевский род, правящий этими землями,
считался древнейшим на всем Юге. Он воплощал в себе единственный
закон для своих подданных - возможно, в других законах они и не
нуждались. Шеа никогда не был убежден в этом, хотя жители холмов в
большинстве были довольны своими правителями и предлагаемым ими
образом жизни.
Протискиваясь через городскую толпу, Шеа вдруг поймал себя на
том, что размышляет о своей невероятной дружбе с Менионом Лихом.
Любой назвал бы ее невероятной, думал он, ведь внешне у них было так
мало общего. Юноша из Дола и горец, происходящие из настолько
разных семей, будто бы они стремились сделать нелепой даже попытку
осмысленного сравнения. Шеа, приемный сын хозяина постоялого двора,
расчетливый, практичный, выросший среди рабочих людей. И Менион,
единственный сын королевского дома Лиха и наследник престола, с
рождения окруженный бессчетными обязанностями и подчеркнуто
игнорирующий их, наделенный дерзкой самоуверенностью, которую с
переменным успехом пытался скрывать, и сверхъестественным
охотничьим чутьем, заслужившим скупую похвалу даже такого сурового
критика, как Флик. Их взгляды на методы правления сходились ничуть
не более, чем их биографии. Шеа слыл неколебимым защитником старых
укладов, а Менион был убежден в том, что все старые законы уже
доказали свою неспособность справляться с расовыми проблемами.
Но несмотря на все их расхождения, крепкая дружба
свидетельствовала об их взаимном уважении. Зачастую Менион находил
мысли своего невысокого друга старомодными, но он всегда уважал его
убежденность и решительность. Юноша же, в отличие от часто
выражаемого Фликом мнения, не закрывал глаза на недостатки
Мениона, но все же видел в принце Лиха то, что другие были
расположены не замечать - сильное, непреодолимое стремление к
справедливости.
В настоящее время Менион Лих вел жизнь, не обремененную
никакими особенными заботами о будущем. Он много путешествовал,
охотился в лесах, покрывающих холмы королевства, но в основном он,
казалось, занимался изобретением все новых способов попадать в
переделки. Честно добытый опыт обращения с большим луком и чтения
следов не служил никаким полезным целям. Напротив, он только
сильнее раздражал его отца, который постоянно, но безуспешно пытался
привить сыну, единственному своему наследнику, интерес к вопросам
управления королевством. В свое время Менион станет королем, но Шеа
сомневался, что его легкомысленный друг хоть раз задумывался над этим
более, чем на мгновение. Это было глупо, но достаточно понятно. Мать
Мениона умерла несколько лет назад, вскоре после первого появления
Шеа в горном королевстве. Отец Мениона был еще не так стар, но к
королям смерть не всегда приходит в старости, и много прежних
правителей Лиха умерло быстро и неожиданно. Если с его отцом
случится что-то непредвиденное, Менион станет королем, готов он к
тому или нет. Вот тогда ему придется усвоить пару уроков, подумал Шеа
и невольно улыбнулся.
Родовой особняк Лихов представлял собой широкий двухэтажный
каменный дом, уютно устроившийся между рощицей молодых пеканов и
маленьким садом. Высокие живые изгороди скрывали этот участок земли
от глаз горожан. По другую сторону улицы, проходящей перед домом,
был разбит парк, и подходя к входным воротам, усталые юноши
заметили, как в маленьком пруду, от которого по парку лучами
расходились тропки, плещутся играющие дети. День был теплым, и
люди спешили мимо путников, на встречу с друзьями или домой, к
семьям. На западе небо уже наливалось мягким золотистым свечением
сумерек.
Высокие железные ворота стояли слегка приоткрытыми, и юноши
быстро прошли к передней двери дома, петляя по каменной дорожке
между высоких кустов и оград сада. Они только приближались к
каменному порогу дома, когда тяжелая дубовая дверь вдруг
распахнулась, и из нее неожиданно появился Менион Лих. Он носил
разноцветный плащ и бледно-желтый с зеленым камзол, его стройное
гибкое тело двигалось с легкой кошачьей грацией. Его нельзя было
назвать крупным, хотя ростом он на несколько дюймов превосходил
обоих юношей, но он был широк в плечах и длиннорук, отчего его
фигура казалась весьма внушительной. Он зашагал вниз по боковой
тропинке, но заметив две потрепанные запыленные фигуры, идущие по
главной дорожке, он остановился как вкопанный. Мгновением позже его
глаза округлились от удивления.
- Шеа! - резко воскликнул он.- Что, во имя всехЄ что с тобой
случилось?
Он быстро подбежал к другу и тепло пожал его изящную руку.
- Рад тебя видеть, Менион,- с улыбкой сказал Шеа.
Горец отступил на шаг, и его серые глаза пристально осмотрели
их.
- Никогда не думал, что мое письмо подействует с такой силойЄ-
Он осекся и взглянул в усталое лицо друга.- А оно и не подействовало,
верно? Но не говори мне - я не хочу ничего слышать. Ради нашей дружбы
я скорее предположу, что ты просто решил навестить меня. И взял с
собой недоверчивого старину Флика, как я погляжу. Вот это сюрприз.
Он быстро улыбнулся нахмурившемуся Флику, который в ответ
скупо кивнул.
- Это была не моя идея, можешь быть уверен.
- Я бы хотел, чтобы причиной этого визита была только наша
дружба,- тяжело вздохнул Шеа.- Я не хотел бы вовлекать тебя во все это,
