Обычно Ярослав встречал ее у входа, у двери в маленькую прихожую, где
она всегда раздевалась, прежде чем пройти в гостиную и принять участие в
разговорах. Однако этим вечером он провел ее прямо в большую комнату.
Энни увидела там чужого мужчину, которого никогда не видела прежде, и
почувствовала, как в ней нарастают беспокойство и возбуждение. Скорее бы
узнать, какая опасность угрожает ей и Ярославу! Чужак, бородатый пожилой
человек, задумчиво смотрел на нее сверху вниз. Молчание стало почти
непереносимым.
Наконец Ярослав заговорил:
- Это капитан Левенгук, капитан корабля "Амстердам", один из моих
лучших друзей. Он готов спасти нас от огромной опасности. Произошло
следующее, - продолжил Ярослав. - Твои родители разузнали, что ты часто
посещаешь меня. К сожалению, этим дело не кончилось, потому что они
рассказали в Совете Старейшин, и Совет хочет допросить тебя сегодня
вечером, Энни. Всем известно, что это значит. Тебя будут бить, пока не
сознаешься, что я совратил тебя.
В обычных обстоятельствах ни один человек на Имире не может
отважиться открыто говорить о таких вещах. Кровь ударила Энни в голову,
обдав ее невыносимым жаром.
- Но это же неправда! - воскликнула она.
Ярослав пожал плечами.
- Да, но это не имеет значения.
- Совет Старейшин не станет лгать, лишь бы только наказать нас!
Капитан Левенгук откашлялся.
- Боюсь показаться вам непочтительным, но Совет Старейшин Имира
пользуется репутацией самого лицемерного и самого лживого Совета во всей
Галактике. Спросите любого жителя других планет, который имел с ними
торговые отношения. Все так твердо убеждены в лицемерии вашего Совета, что
больше ни в чем не верят ему.
- Они увидели шанс отделаться от меня, - напомнил Ярослав, - а потому
будут настаивать на самом худшем. Им плевать, совратил я тебя или нет, но
они никогда не откажутся от этой мысли и никогда не позволят ни в чем
убедить себя. Тебя станут бить, пока ты не признаешь их правоту, а ты
пойдешь на это, потому что боль будет ужасной и тебе будет все равно,
какой ценой прекратить эти мучения. Они преследуют определенную цель и
используют все для ее достижения: им надо отделаться от меня, Энни, а что
потом станет с тобой - им все равно.
Левенгук снова вмешался.
- Ярослав наш друг, и до сих пор мы заботились о том, чтобы с ним
ничего не произошло, но если его обвинят, мы больше не сможем защитить
его. По местным законам, если против него будет выдвинуто тяжкое
обвинение, он подлежит суду, и ничто ему тогда не поможет.
Энни совсем растерялась, не зная, что и сказать. Оба мужчины молчали,
понимая, что творится в ее жизни.
- Что же нам делать? - спросила она наконец в полном отчаянии.
- Существует только один выход, - жестко сказал Ярослав. - Ты не
должна попасть им в руки.
- Как же помешать этому, Ярослав? Куда мне бежать? На Имире не
найдется ни одного человека, который поддержал бы меня. Я умру от голода
или замерзну.
- Да, Энни, здесь тебе никто не сможет помочь. Но ты часто говорила,
что охотно посмотрела бы на другие миры. Вот и считай, что тебе
представляется такая возможность. "Амстердам" стартует через два часа, и
ты должна быть на борту!
Энни в ужасе широко раскрыла глаза.
- Я не могу этого сделать... - прошептала она.
- Ты должна, - настаивал Ярослав. - Если откажешься, придут
полицейские и забьют тебя палками. Но это будет только начало. Если ты
сразу не признаешься в том, в чем они тебя обвиняют, в твои раны будут
втирать соль, а потом подвесят тебя над бочкой и погрузят в ледяную воду.
Ты же видела, как они обращаются с "изменниками". Они не знают пощады!
Энни была знакома с этим. В пятнадцать лет ей пришлось наблюдать
такой процесс впервые: пока истощенные, почерневшие от пыток мужчина и
женщина, обвиняемые в измене и грехах, сидели перед судом и, мучимые
жестокими слугами-палачами, выкрикивали покаяния, дети должны были громко
петь, чтобы заглушить их крики. Энни, вспомнив об этом, содрогнулась и
заставила свои мысли течь по другому руслу. Ведь в ней дремали желания и
мечты. Как часто ей хотелось жить под теплым солнцем, видеть голубое
сияющее небо и сбросить с себя раздражающие многочисленные одежды!
Вспомнив об одеждах, она поняла, как они мешают ей сейчас, но если при
Ярославе скинуть лишнее было делом привычным, то присутствие чужака это,
конечно, полностью исключало. Строгое воспитание, полученное ею,
преодолеть было нелегко.
Преодолевать, кроме того, пришлось и другие затруднения. Хотя страх
был велик, ею двигали также и другие чувства. Может быть, она и в самом
деле совершила большое преступление? Тогда избиение было справедливым
наказанием. Ведь она солгала своим родителям и позволила Ярославу ввести
себя в искушение. И теперь, когда он предоставлял ей последний шанс выйти
сухой из воды, она колебалась: избиение и мучения казались ей малой ценой
за исцеление души.
Энни попробовала взглянуть на себя со стороны строгими глазами судьи,
и поняла: у этого человека не будет ни одного шанса, если она пройдет
очищение судом.
Но разве капитан Левенгук не назвал честных, прямых людей - старейшин
- самыми большими лицемерами и лгунами в Галактике? Она удивленно
взглянула на капитана. Однако и этот человек казался ей вполне частным и
порядочным, просто невозможно поверить, что он мог быть лжецом.
Ею овладела нерешительность. Мысли кидались из одной крайности в
другую. У нее закружилась голова, и она сделала шаг вперед, пытаясь
нащупать опору, но колени бессильно подогнулись, и девушка упала,
вытянувшись во весь рост на ковре. До нее еще донеслись слова Ярослава:
- Она потеряла сознание.
Но прежде Энни успела удивиться довольному тону его голоса...
- Ну как? - услышала она озабоченный высокий женский голос.
Энни показалось, что голос доносится откуда-то издалека и в нем
слышится странный акцент.
Вскоре мысли ее прояснились. Конечно! Так говорил посетитель
Ярослава, но тогда она вообще ничего не осознавала. Открыла глаза, она
увидела белый потолок комнаты, потом повернула голову набок: у ее постели
сидела молодая женщина с каштановыми волосами.
- Вы миссис Левенгук? - слабым голосом спросила Энни.
- Нет, я корабельный врач, - улыбнулась женщина, одетая в белый
китель, из карманов которого торчали блестящие инструменты. - Наконец-то
вы пришли в себя. Это первый вопрос, который вы задали на борту корабля.
Энни лихорадочно соображала. Мягкая постель... Никогда прежде ей не
приходилось лежать в такой мягкой удобной постели. Не было привычного
ощущения холода. Она была накрыта только одним-единственным покрывалом,
однако, несмотря на это, не мерзла и чувствовала себя странно свободной и
вольной. И вдруг с ужасом поняла, что на ней нет никакой одежды.
Торопливо натянув покрывало на плечи, Энни густо покраснела, хотя
рядом была только женщина.
- Вы знаете, где находитесь? - с дружеским участием спросила врач.
Энни кивнула.
- Что произошло? - тихо прошептала она.
- Вы потеряли сознание в доме Ярослава Дубина. Когда капитан Левенгук
доставил вас на борт, чтобы оказать помощь, вы все еще были без сознания.
Оно и понятно: жара в доме Ярослава и много одежды, а также пережитое
волнение - одно наложилось на другое, спровоцировав лихорадку, и вы не
приходили в себя несколько дней, но теперь, надеюсь, все позади.
Врач встала и ободряюще улыбнулась Энни.
- Не бойтесь некоторой слабости, скоро вы снова встанете на ноги и
почувствуете себя здоровой.
Она собралась уже уйти, но вернулась к постели.
- Что вы чувствуете, Энни? Я имею в виду: как вы относитесь к тому,
что произошло?
Энни беспомощно махнула рукой.
- Пока не знаю. Собственно говоря, я должна была бы бояться и
испытывать глубокое раскаяние, но вместо этого чувствую большое
облегчение.
Врач кивнула.
- Я дала вам успокаивающее. Действие его скоро ослабеет и пройдет
совсем.
- И я стану думать по-другому? - в ужасе спросила Энни.
- Да, ты все станешь воспринимать иначе, Энни, - с внезапной
доверительностью сказала врач. - Я должна тебе кое-что объяснить. В бреду
ты говорила разные странные вещи, которые девушке из какого-нибудь другого
мира и в голову не могли прийти. Сколько же тебе лет, Энни, пятнадцать?
- Мне почти восемнадцать, - обиженно ответила Энни.
Врач только улыбнулась.
- Еще хуже, девочка. Имир, должно быть, сущий ад, если молодые люди
там верят в бессмысленные вещи. По-моему, такие идеи хуже возбудителей
самой страшной болезни.
- Не понимаю...
Врач провела рукой по волосам девушки и рассмеялась.
- Успокойся, милая девочка. Скоро ты поймешь, что я имею в виду.
- Милая девочка! - Энни была обижена. Она не ребенок и, кроме того,
для своих лет довольно рослая, но тут поняла, что врач была по крайней
мере сантиметров на тридцать выше ее. Так же, как и космические
путешественники, которых она видела у Ярослава, были выше среднего имирца,
причем намного.
Врач, поняв ее недоумение, объяснила, что имирцы, в течение столетий
жившие в холоде и неполноценно питаясь, постепенно измельчали. Энни
удивилась и расстроилась, узнав, что строгие, считавшиеся единственными
разумными людьми имирцы на самом деле были далеко не лучшими
представителями человеческой расы.
9
Постепенно лекарство утрачивало свое действие, и в Энни проснулось
странное, как чистый источник, чувство, до сих пор ей незнакомое, -
ожидание неизвестного.
Ей принесли неизвестные кушанья, оказавшиеся очень вкусными, а также
новую одежду, но к ней привыкнуть было не так просто, как к еде. Энни
считала, что одежда, помимо защиты от холода, должна выполнять еще одну
важную функцию - скрывать тело. Ей уже приходилось носить чужую одежду - в
дом Ярослава, но это было только игрой. Реальность оказалась куда более
пугающей.
Короткую юбочку в складку она робко отклонила, не захотелось ей
надевать и сари, в то время очень модное на Земле, не отважилась она взять
и вуалеподобную накидку с Цеуса, а выбрала себе плотно застегивающийся,
похожий на пижаму шелковый костюм с Кунг-фу-дзе.
Она оробела еще больше, когда врач вывела ее из госпитального отсека,
но покорно следовала за женщиной, тем более что та пыталась приободрить
девушку.
- Неуверенность скоро исчезнет, Энни.
- Куда же мы все-таки летим? - запинаясь, спросила Энни, торопливо
следуя за широко шагающей женщиной-врачом.
- Куда? Мы уже на месте, девочка. Ты все четыре дня пролежала без
сознания. Сейчас корабль вошел в атмосферу, и скоро наш полет закончится.
Новость ошеломила Энни. Страх снова захлестнул ее. Потеряно четыре
дня жизни, четыре решающих дня! Как во сне, она шла за женщиной по
длинному коридору, почти не замечая от волнения попадающихся им навстречу
людей. Члены экипажа дружески кивали врачу и бросали на Энни
любопытствующие взгляды.
- Мы изменили курс, - объяснила женщина-врач, - чтобы вырвать тебя из
рук жаждущих крови преследователей. Ярослав - наш друг. Каждый космонавт
знает и ценит его. Для кого-нибудь другого мы вряд ли пошли бы на риск
похищения. Ярослав по-настоящему хороший человек, поэтому мы сделали крюк
и направились с Земле.
Земля! Женщина объясняла какие-то технические подробности, но Энни
пропустила все мимо ушей. В ее висках пульсировала кровь. Земля!
