Классический портик и фасад с колоннадой, различимые под часовыми башнями,
свидетельствовали о том, что ранее тут находился муниципальный центр. На
одном из циферблатов не было стрелок; другой, волею случая, показывал
точное время - одиннадцать тридцать пять. Керанс призадумался, были ли эти
часы на самом деле исправны; может, их обслуживал какой-то безумный
отшельник, цеплявшийся за последние остатки здравого смысла; впрочем, если
механизм действительно исправен, в роли этого отшельника вполне может
выступить Риггс. Несколько раз, когда они покидали затонувшие города, он
заводил заржавевший двухтонный механизм башенных часов, и они отплывали
под звуки последнего перезвона колоколов. В следующие ночи во сне Керанс
обычно видел Риггса, одетого в костюм Вильгельма Телля. Полковник шагал по
местности, напоминающей картины Дали, и сажал в расплавленный песок
растекающиеся, гнущиеся солнечные часы.
Керанс перегнулся через окно, глядя на часы и ожидая, когда сдвинется
минутная стрелка. А может, стрелки были неподвижны (ведь и остановившиеся
часы дважды в сутки показывают правильное время).
Размышления Керанса приняли другое направление, когда он заметил за
грудой развалин небольшое кладбище; верхушки надгробий торчали из воды,
как группа купальщиков. Он вспомнил страшное кладбище, над которым они
однажды проплывали. Богато украшенные надгробия треснули и раскололись;
трупы в своих распустившихся саванах плавали, как зловещая репетиция
судного дня.
Отведя глаза, он отвернулся от окна и внезапно заметил, что в
противоположной двери неподвижно стоит высокий чернобородый человек.
Керанс неуверенно глядел на этого человека, так внезапно прервавшего его
размышления. Тот стоял, сутулясь, его тяжелые руки свободно свисали по
сторонам. Кора засохшей грязи покрывала его грудь и лоб, башмаки и брюки
тоже были в грязи; на мгновение Керанс вновь вспомнил воскресшие трупы.
Заросший бородой подбородок мужчины свисал между широких плеч. Впечатление
скованности и усталости усиливалось тем, что на нем была форменная голубая
куртка медицинского служителя, сделанная из грубой бумажной ткани, на
несколько номеров меньше, чем нужно; капральские нашивки на куртке
морщились от движений дельтовидной мышцы мужчины. Он глядел на Керанса с
угрюмой отчужденностью, глаза его сверкали.
Керанс подождал, пока глаза его свыкнуться с полутьмой комнаты,
непроизвольно глядя на вход, через который бородатый человек проник в
помещение. Он протянул к нему руку, опасаясь разрушить чары, державшие его
в неподвижности, предупреждая того, чтобы он не двигался; своему лицу он
постарался придать выражение понимающего сочувствия.
- Хардман! - прошептал Керанс.
Как от электрического удара, Хардман внезапно прыгнул к Керансу;
огромным прыжком он преодолел половину разделявшего их расстояния, затем
сделал ложный выпад: прежде чем Керанс вновь обрел равновесие, Хардман
мимо него проскочил к окну, перебрался на балкон и перелез через перила.
- Хардман! - Это один из людей на крыше поднял тревогу. Керанс
подошел к окну. Хардман, как акробат, спускался по водосточной трубе на
нижний балкон. Риггс и Макреди вбежали в комнату. Придерживая фуражку,
Риггс перегнулся через балкон, глядя как Хардман исчезает в помещениях
нижнего этажа.
- Хорошо, Керанс, мы почти схватили его! - вдвоем они выбежали в
коридор и направились вниз по лестнице, глядя, как четырьмя этажами ниже
спускается Хардман, одним прыжком перелетая с одной лестничной площадки на
другую.
Когда они достигли нижнего этажа, Хардман опережал их на тридцать
секунд; с крыши доносились возбужденные возгласы. Но Риггс неподвижно
застыл на балконе нижнего этажа.
- Боже, он пытается перетащить свой плот в воду!
В тридцати ярдах от них Хардман тащил свой катамаран по илистой
отмели, перебросив через плечо буксирную веревку, дергая ее с демонической
энергией.
Риггс застегнул свою кобуру и печально покачал головой. До воды
оставалось около пятидесяти ярдов, когда Хардман упал на колени,
погрузившись во влажный ил и забыв о людях, наблюдающих за ним с крыши. Он
отбросил буксирную веревку и схватил обеими руками кроватную раму, пытаясь
тащить ее дальше. От напряжения голубая куртка лопнула у него на спине.
Риггс жестом приказал Уилсону и Колдуэллу спуститься с крыши.
- Бедняга, он совсем спятил. Доктор, вы ближе всех к нему, попробуйте
утихомирить его.
Осторожно они приблизились к Хардману. Пятеро человек - Риггс,
Макреди, двое солдат с крыши и Керанс - медленно пробирались по корке ила,
защищая глаза от яркого солнечного света. Как раненый бизон, Хардман
продолжал бороться в тине в десяти ярдах от них. Керанс жестом приказал
остальным остановиться и двинулся вперед вместе с Уилсоном, светловолосым
юношей, который был ординарцем Хардмана. Размышляя, с чего бы начать
разговор с Хардманом, Керанс откашлялся, прочищая горло.
Внезапно с крыши донесся рев запускаемого двигателя вертолета,
нарушивший тишину живой картины. Шедший в нескольких шагах за Уилсоном
Керанс остановился, глядя, как Риггс в гневе глядит на вертолет. Решив,
что их миссия подходит к концу, Дейли включил мотор, и лопасти винта
медленно начали вращаться в воздухе.
Прекратив свои попытки дотащить катамаран до воды, Хардман поднял
голову, осмотрел окруживших его людей и припал к земле. Уилсон продолжал
осторожно продвигаться вперед, идя по краю илистой отмели, отрезая
Хардмана от воды и держа карабин наготове перед собой. Вдруг он провалился
по пояс, и прежде чем Керанс смог его поддержать, Хардман выхватил свой
кольт-45 и выстрелил. Пламя из ствола вонзилось в раскаленный воздух, с
коротким криком Уилсон, упал на свой карабин, затем повернулся, зажав свой
окровавленный локоть, его фуражка, подхваченная взрывной волной, слетела с
головы и покатилась по илу.
Остальные начали отступать по склону, а Хардман сунул револьвер за
пояс, повернулся и побежал по краю отмели к зданиям, возвышавшимся среди
джунглей в ста ярдах от них.
Преследуемые усиливающимся ревом вертолета, они последовали за
Хардманом, Риггс и Керанс помогли раненому Уилсону и продолжали двигаться,
спотыкаясь в рытвинах, оставленных шедшими впереди. На краю илистой отмели
начинались джунгли. Как огромный зеленый утес, ярус за ярусом, возвышались
папоротники и свитки мха. Без малейшего колебания Хардман нырнул в узкий
проход между древними булыжниковыми стенами и исчез в этом проходе,
Макреди и Колдуэлл следовали за ним в двадцати ярдах.
- Держитесь за ним, сержант! - закричал Риггс, когда Макреди
заколебался, не решаясь углубляться в проход. - Мы сейчас его схватим, он
начал уставать. - Обращаясь к Керансу, он добавил: Боже, что за бойня! -
Он беспомощно указал на высокую фигуру Хардмана, с трудом продвигавшуюся
вперед среди густой растительности. - Что нам с ним делать? Он совсем
ничего не воспринимает.
Уилсон смог идти без посторонней помощи, Керанс оставил его и
побежал.
- Все будет в порядке, полковник. Я постараюсь поговорить с
Хардманом, может, мне удастся убедить его.
Проход кончился, и они оказались на небольшой площади, где группа
уравновешенных муниципальных зданий XIX века смотрела на богато украшенный
фонтан. Дикие орхидеи и магнолии обвивали серые ионические колонны старого
здания суда, миниатюрного лже-Парфенона с тяжелым скульптурным портиком;
хотя над площадью прошло много десятилетий, ее мостовая была почти не
тронута. Рядом со зданием суда с фасадом, обращенным к часовым башням,
находилось другое сооружение с колоннадой, библиотека или музей. Его белые
колонны сверкали на солнце, как ряд побелевших костей.
Наступил полдень, солнце залило площадь резким горящим светом.
Хардман остановился, и неопределенно посмотрел на следовавших за ним
людей, затем по лестнице поднялся в здание суда. Сигнализируя Керансу и
Колдуэллу, Макреди попятился среди статуй площади и занял позицию у
фонтана.
- Доктор идти туда слишком опасно! Он может не узнать вас. Подождем,
пока усилившаяся жара не лишит его возможности двигаться. Доктор...
Керанс не обратил внимания на его слова. Он медленно продвигался
вперед по треснувшим плитам, ладонями прикрывая глаза, и неуверенно
поставил ногу на первую ступень лестницы, ведущей в суд. Он слышал, как
где-то впереди, в тени, хрипло дышит Хардман, проталкивая горячий воздух
себе в легкие.
Наполнив площадь своим ревом, над ними медленно пролетел вертолет, и
Риггс с Уилсоном торопливо ушли с центра площади, следя, как машина
развернулась и начала спускаться по сужающейся спирали. Шум и жара вместе
били Керанса по голове: впечатление было такое, будто его ударили сразу
тысяча дубинок, облака пыли поднялись вокруг. Вертолет начал резко
спускаться, машина взревела и повернулась. Увернувшись, Керанс укрылся
вместе с Макреди у фонтана, а вертолет скользнул над их головами.
Поворачиваясь, он задел хвостовым винтом портик здания суда, в тучах
мраморные осколков и пыли он тяжело опустился на булыжники площади,
поломанный хвостовой винт медленно вращался. Дейли наклонился над
контрольным щитом, полуоглушенный ударом о землю. Он безуспешно пытался
привести в порядок свой мундир.
Вторая попытка поймать Хардмана оказалась сорванной. Они собрались в
тени у портика музея, ожидая, пока спадет жара. Освещенные ярким светом,
здания напомнили Керансу меловые колоннады египетских некрополей По мере
того, как солнце поднималось в зенит, камни мостовой начали сверкать
отраженным светом. Время от времени поднимаясь, чтобы дать Уилсону
несколько гран морфия, Керанс видел остальных, лежавших в ожидании
Хардмана и медленно обмахивавшихся своими фуражками.
Через десять минут, вскоре после полудня, он взглянул на площадь.
Здания на противоположной стороне площади, за фонтаном, колебались в
нагретом воздухе, временами совсем пропадая из виду. В центре площади на
краю фонтана, стояла высокая фигура человека, потоки горячего воздуха
искажали ее размеры, превращая в великана. Обожженное солнцем лицо и
черная борода Хардмана казались белыми, обрывки его одежды сверкали на
солнце, как куски золота.
Керанс привстал, ожидая, что Макреди последует за ним, но сержант, а
рядом с ним и Риггс беспорядочной кучей съежились у портика, глаза их
неподвижно были устремлены вниз, казалось, они ослепли или находились в
трансе.
Отойдя от фонтана, Хардман медленно двинулся через площадь, временами
исчезая в потоках света. Он прошел в двадцати футах от Керанса, который
стоял на коленях за колонной, одной рукой придерживая за плечи Уилсона и
успокаивая его стоны. Обойдя вертолет, Хардман дошел до конца здания суда
и покинул площадь, направляясь к илистой отмели, находящейся в ста ярдах.
Вслед за его исчезновением резко уменьшилась яркость солнечного
света.
- Полковник Риггс!
Макреди спускался по ступеням, прикрывая глаза рукой и указывая
Томпсоновым ружьем на отмель. Риггс, без шапки, с опущенными плечами,
усталый и раздраженный, следовал за ним.
Он удерживал Макреди за локоть.
- Пусть идет, сержант. Мы не можем схватить его. В этом нет никакого
смысла.
В двухстах ярдах от них, в полной безопасности, Хардман продолжал
идти, жара будто не трогала его.
Вот Хардман достиг первого перекрестка, временами исчезая в полосах
пара, поднимавшихся от ила, как в густом тумане. Перед ним начинались
берега бесконечного внутреннего моря, сливаясь на горизонте с небом, так
