Карн был высок, недурен собой и одет в черный мундир полковника
элитных гоффритцких гвардейцев. Рубленым чертам лица как нельзя
лучше шла полоска усов, украшавших чуть вздернутую верхнюю губу, а
холодные голубые глаза излучали властность. Ничего не скажешь, хорош.
- Рад, рад, что вы смогли выбраться к нам сегодня, - говорил барон. -
Старик Бородов сказал, вы только что из дворца. Примите поздравления с
крестом, старина. Большая честь и так далее.
- Благодарю вас, барон, - пробормотал Брим, совершенно не находя
подобающих моменту слов. - Я действительно глубоко польщен.
- Ну да, могу себе представить, - согласился Ла-Карн, поворачиваясь к
Марго. - Дорогая, уверен, тебе.., доставит удовольствие приветствовать
этого увешанного наградами карескрийца. Кажется, вы были друзьями, и
довольно близкими.
- Вилф! - произнесла Марго, чуть приобняв его. - Я так рада за вас! - На
короткий, умопомрачительный момент ее маленькие груди прижались к
нему, а неповторимый аромат ее духов ударил Бриму в ноздри.
- Ты прекрасна, - прошептал он, на мгновение поддавшись эмоциям.
Ее губы коснулись его - сухие, плотно сжатые, почти безразличные.
Каждый атом его существа отчаянно жаждал стиснуть ее в объятиях и..,
да что там, он ничего не мог. Ее МУЖ стоял тут же, рядом... Все это
напоминало какой-то кошмар. Вселенная свидетель, он был бесконечно
рад одной возможности ее видеть - но этого оказалось мало. Он ЛЮБИЛ
ее. И не мог сделать ни черта, только смотреть!..
А Марго уже представляла его какому-то похожему на маленького
жирного гнома типу с глазами-бусинками, вздернутыми усами, улыбкой
от уха до уха и здоровенной бородавкой на носу. Имени его Брим не
разобрал, что было немудрено - тип говорил с чудовищным акцентом.
После того, что показалось ему полной смятения вечностью, процедура
представления завершилась. Рядом немедленно оказался Бородов,
сунувший ему в руку изрядных размеров кубок.
- Может быть, тебе полегчает, друг мой, - заявил медведь.
Странное дело, это и впрямь помогло. На протяжении всего вечера
Брим с Марго почти не общались, а в те редкие мгновения, когда
оказывались рядом, им мешало присутствие посторонних. Но взгляды их
встречались часто, я по крайней мере глазами они сказали друг другу
многое. Однако чем дальше, тем труднее им становилось общаться. Брим
был совершенно лишен возможности сказать ей слова, которые не мог не
сказать. В полном отчаянии он даже пригласил ее на какой-то танец, но
оказался таким неловким, что почти сразу же ретировался, бормоча
бестолковые извинения и покраснев как рак, несмотря на ее утешения.
После этого Брим с радостью улизнул бы, но, как объяснил ему
многоопытный в вопросах придворного этикета Бородов, это совершенно
исключалось. В результате каждое новое мгновение добавляло страданий
его и так уже истерзанной душе.
Позже, когда Брим честно пытался поддерживать умную научную
беседу с Бородовым и еще несколькими высокопоставленными
адмиралтейскими учеными, на его плечо легла чья-то твердая рука.
Оглянувшись, Брим увидел перед собой хорошо уже знакомую
квадратную челюсть кронпринца Онрана, единственного отпрыска
Грейффина и по совместительству троюродного брата Марго.
- Ваше высочество, - произнес Брим, осторожно поворачиваясь - он
набрался уже основательно и понимал это. - Я не знал, что вы здесь. Я рад
вас видеть.
Онран ухватил его за локоть и увел в сторону от Бородова и его коллег.
- Брим, - сказал он с сочувственной улыбкой. - Для человека, только что
получившего Императорский Крест, вы выглядите достаточно
жизнерадостно, чтобы вас приняли на работу могильщиком. - Принц
медленно покачал головой. - Впрочем, моя кузина чувствует себя
ненамного лучше. Предупреждал ведь я вас обоих тогда, на Гиммас-
Хефдоне, что вам предстоит дорога платить за свою любовь.
Брим посмотрел Онрану в глаза и улыбнулся в ответ.
- Ваше высочество, - сказал он медленно, тщательно выговаривая слова.
- Я не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете... - Он
помолчал, ибо зал вокруг него покачнулся. - Мы с принцессой Эффервик-
Ла-Карн всего лишь случайные знакомые. Но, - продолжал он, еще
внимательнее следя за своей речью, - мне кажется, внимание такой
женщины, как ваша очаровательнейшая кузина, стоит любой цены -
абсолютно любой.
Онран медленно покачал головой, еще крепче стискивая локоть Брима.
- Воистину жаль, что она родилась принцессой, - пробормотал он. - Я
глубоко восхищаюсь вами, Брим. - Затем его глаза озорно блеснули. -
Будем считать, что исключительно в связи с награждением.
Брим поклонился.
- Покорнейше благодарю вас, ваше высочество, - ответил он.
Онран поклонился в ответ.
- Продолжайте воевать так же доблестно, - сказал он напоследок и
исчез в толпе.
В оставшуюся часть вечера Бриму с Марго удалось лишь дважды
коснуться руками, прежде чем - наконец-то! - почетный гость, в честь
которого давался бал, соизволил отчалить. Вскоре после этого Ла-Карн
пошел провожать депутацию торондских дворян, и Марго, неожиданно
возникнув рядом с Бримом, взяла его за руку и втащила в какую-то
маленькую, задернутую занавеской нишу. В следующее мгновение она уже
была в его объятиях, жадно прижимаясь губами к его рту.
- Великая Вселенная, Вилф, - выдохнула она, - все оказалось куда
тяжелее, чем я это себе представляла.
Брим молча кивнул, еще крепче прижимая к себе Марго и совершенно
поглощенный теми потрясающими ощущениями, которые дарило ему ее
тело.
- Гораздо тяжелее, - пробормотал он.
- Но по крайней мере мы можем поговорить и видеть друг друга, и..,
это... - Дыхание ее участилось. - Даже эти несколько украденных
мгновений лучше, чем ничего.
- Да... Вселенная, да... - успел выговорить Брим, прежде чем Марго
запечатала его рот поцелуями. Удары сердца громко отдавались в ушах, и
он начинал уже терять контроль над собой, когда с той стороны занавески
послышался взволнованный женский шепот:
- Ваше высочество, он вас ищет! Марго застыла, задыхаясь так, словно
пробежала пять кленетов. Она зажмурилась на мгновение, потом сделала
глубокий вдох и высвободилась из его объятий.
- До следующего раза, любовь моя, - сказала она, нахмурившись и
вкладывая ему в руку кружевной платочек. - Вытри лицо - я всего тебя
измазала. - С этими словами она выскользнула из ниши, и Брим остался
один, если не считать аромата духов Марго и чувства безнадежного
одиночества. Тряхнув головой, он тщательно стер с лица следы помады,
спрятал платок в карман и вернулся в зал. Почти сразу же Марго
появилась из какой-то гостиной, свежая, словно прибыла на бал только
что. Глаза их встретились в последний раз - принцесса невесело
подмигнула ему и подошла к Ла-Карну, стоявшему с группой офицеров в
черных мундирах в дальнем конце зала. Пора было уходить.
Оторвав Бородова от толпы восторженных интеллектуалов, Брим
схватил свою форменную куртку и забрался за медведем в лимузин. Его
ждала еще одна неизбежная пирушка и наконец огромная - на медведя -
кровать в содескийском посольстве, где он и провел весь остаток ночи.
***
На следующее утро Брим сердечно распростился с Бородовым и
другими знакомыми медведями. К этому времени у него сложилось
странное представление о том, как спят - или, точнее, не спят - на Содеске.
Все медведи, с которыми он когда-либо имел дело, или без устали
работали, или так же без устали кутили, не оставляя времени ни на что
другое.
От Зимней колоннады его везли в космопорт двое дородных медведей-
гвардейцев - они вели массивный РиЛЛ-15 сквозь утренние пробки
словно детскую игрушку. Всю дорогу Брим то задремывал, то просыпался
и так же сонно решил про себя, что в целом поездка удалась. Во всяком
случае, встреча с Грейффином IV навсегда останется ярким событием в его
жизни, да и Императорский Крест - это не безделушка. Брим сунул нос в
надушенный платочек Марго. Он получил заверения в ее любви, хотя
начал испытывать сомнения в благополучном исходе их отношений,
только сейчас представив себе, какую цену приходится платить за это
Марго.
Когда длинный глайдер плавно затормозил у трапа ожидавшего его
пакетбота, Брим заметил еще один лимузин, припаркованный неподалеку.
Он пожал плечами - мало ли кого можно встретить на этих спецрейсах - и
поблагодарил улыбавшихся содескийцев, отворивших дверь и подавших
ему вещмешок. Их глайдер развернулся почти на месте и устремился
обратно в город, а он подошел к трапу, и только тут знакомый уже голос
окликнул его из приоткрытого окошка второго лимузина.
- Брим, потерпите мое присутствие еще немного; я не слишком задержу
вас. - Это был, разумеется, Ла-Карн.
Нахмурившись, Брим опустил вещмешок на нижнюю ступеньку трапа
и, напрягшись в ожидании возможного подвоха, подошел к лимузину. Ла-
Карн отворил дверцу и вышел ему навстречу. Они встретились на
полпути; ни тот, ни другой не протянули руки.
- Выслушайте меня, - с серьезным видом произнес Ла-Карн. - Это не
займет много времени, ибо - мягко выражаясь - я в таком же восторге от
вашего общества, как вы - от моего.
- Игра ваша, - спокойно ответил Брим. - Что вы хотели сказать?
- Совсем немного, - сказал Ла-Карн после недолгой паузы. - Я не могу
позволить вам улететь отсюда в заблуждении, будто я совершенно не
замечаю той боли, что причинил вам вчера на балу. Напротив, я вполне
понимаю вашу неприязнь ко мне. Доведись нам поменяться местами, и я,
возможно, ощущал бы по отношению к вам то же самое. - Он поморщился,
потом дотронулся до руки Брима и посмотрел ему в глаза. - Я не могу
обнадежить вас чем-нибудь в отношении моей жены, но по меньшей мере
вы должны знать условия, на которых она согласилась на этот брак, и
причины, по которым ее любовь все еще принадлежит вам.
- Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите-, барон, - заявил Брим с
бесстрастным лицом, хотя внутри у него все бушевало как в
гравитационный шторм.
Ла-Карн криво улыбнулся и продолжал так, словно ничего не слышал:
- Это верно, как верно и то, что я не могу винить вас за ваши чувства -
Марго замечательная женщина, клянусь Вселенной. Порой мне кажется, я
мог бы даже полюбить ее, не будь на горизонте ВАС... - Барон развел
руками. - Вот так-то, лейтенант Вилф Анзор Брим, любовник моей жены.
От меня тут ничего не зависит. - Он повернулся, чтобы уходить, но
задержался на мгновение и упер палец в грудь Бриму. - Возможно, в
предстоящие годы вы и не всегда будете считать так, но вы и впрямь
счастливец.
- А вы, барон, - тихо ответил Брим, - благородный человек. - Более
подходящих слов он просто не нашел.
Баронский лимузин давно уже скрылся из вида, а Брим все стоял у
трапа, слепо глядя на пустую дорогу. Почти сразу же после старта он ушел
к себе в каюту и не показывался оттуда до стыковки с Непокорным -
ровно два дня. И все это время в его мозгу звучали безнадежные слова Ла-
Карна: ...мне кажется, я мог бы даже полюбить ее, не будь на горизонте
ВАС... В одиночестве тесной каюты Брим чувствовал себя все более
виноватым, особенно когда до него дошло, что Марго, должно быть,
часто ощущает себя такой же одинокой и несчастной. Он вспоминал их
неудачную попытку заняться любовью на заднем сиденье лимузина, когда
им пришлось тратить драгоценное время на этого козла Сагбута. И позже
- несколько украденных часов в ее спальне, когда им все время
приходилось гнать от себя сон... И это все, чем они могли похвастаться за
последний год, если не считать нескольких поцелуев в пустой кладовке.
Брим тряхнул головой. Если ему приходилось так тяжело, как же
приходится ей? Чего он действительно хочет для этой замечательной
женщины, которая любит его: неужели жизни, полной разочарования и
огорчений? Брим схватился за уши и изо всей силы дернул. Что, во имя
