его до конца. Его вряд ли будет волновать то, что сервы имеют возможность
зарабатывать деньги. Наверняка, он попытается придумать какую-нибудь
уловку, чтобы вытянуть из нас заработанные деньги - возможно, объявит
праздник в честь визита землян на нашу планету. Его обязанность - сбор
налогов.
- Позволит ли он Хелдону произвести ремонт спиндиззи ГМТ?
- Думаю, что нет, - ответил Карст. - Хелдон, наверно, говорил правду:
ему придется делать это тайно.
- Не знаю, - сказал Амальфи. - Мне это не нравится. Создается
впечатление, что Прокторы рассчитывают напугать нас, чтобы по окончании
контракта мы сразу же покинули планету, а затем собираются изъять у сервов
весь их заработок. Они надеются, что полицейские окажут им поддержку. Но
подумайте, о чем идет речь. Это же просто сумасшедшая идея. Как только
полиция определит, что это - ГМТ (а это займет у них не так уж много
времени), они разгромят и их, и нас. Подобная возможность их несказанно
обрадует.
- Скажите, это потому, что ГМТ был тем самым гордом-Бродягой,
виновным в том, что произошло на Тор Пять? - спросил Карст.
Амальфи неожиданно разволновался. Он почувствовал, как заходило его
адамово яблоко.
- Не будем об этом, Карст, - прохрипел он. - Не хочется тащить эту
давнюю историю сюда, на Облако. Надо будет вообще стереть этот эпизод с
учебной ленты.
- Я уже знаю, - холодно заметил Карст. - И ничуть не удивлен.
Прокторы совсем не изменились.
- Забудь об этом, слышишь? Забудь все. Карст, можешь хоть одну ночь
побыть опять темным сервом?
- Вернуться на мой участок? - спросил Карст. - Это было бы ужасно. У
жены, наверняка, уже есть другой мужчина...
- Нет, об этом речь не идет. Я хочу, чтобы мы вместе с Хелдоном
отправились взглянуть на спиндиззи, как только он будет готов. Нужно нести
кое-какое оборудование. Мне понадобится помощь. Пойдешь со мной?
- Тебе не удастся обхитрить Хелдона, босс, - в удивлении поднимая
брови, заметил Хэзлтон.
- Думаю, что удастся. Он, конечно, знает, что мы обучаем сервов, но
не придает этому особого значения. В его глазах сервы не способны к
разумному мышлению, поэтому он нисколько не тревожится по поводу
перспективы тотального их "поумнения". Он считает, что самое большее, чего
можно от них добиться, это превратить их в вооруженную толпу. Вряд ли он
задумается о том, что серв сможет свободно управляться с чем-то более
сложным, чем обычное личное оружие.
- Ты так уверен? - спросил Хэзлтон.
- Я просто мыслю по аналогии. Помнишь ту планету, в созвездии Тетис
Альфа? Она называлась Фицджеральд. Местные жители разводили там
удивительное животное - лошадь, которое использовали самыми разнообразными
способами - от перевозки грузовых повозок до скачек. Представь, ты
оказался в таком месте, где тебе говорят, что несколько лошадей научили
говорить. И вот ты там работаешь, а в это время появляется некто, желающий
тебе помочь, волоча искалеченного старого неумеху в соломенной шляпе,
натянутой на уши, и с мешком на спине. Существо это во всем походит на
лошадь. (Извини, Карст, дело есть дело). Разве тебе придет в голову, что
именно она и может вдруг заговорить? Ты даже не привык к мысли о том, что
лошадь способна издавать членораздельные звуки.
- Ну хорошо, - сказал Хэзлтон, улыбаясь, видя очевидное смущение
Карста. - Какова твоя стратегия, босс? Бьюсь об заклад, что ты уже все
продумал. Ты уже подобрал название для будущей операции?
- Еще нет, - ответил мэр. - Если, конечно, ты не удовлетворишься
слишком длинным. Хотя это другая проблема в политическом псевдоморфизме.
Амальфи взглянул на нарочито равнодушное лицо Карста, и улыбка его
стала еще шире.
- А может быть, - добавил он, - это просто тонкий способ заставить
противника подставить себя под удар.
9. ДОМ
ГМТ оказался довольно приземистым городом. Он словно пустил корни в
жесткую, каменистую почву, подобно целому лесу надгробий. Его тишина также
напоминала кладбищенскую. Прокторы со своими жезлами, напоминающими вееры,
перемещались по городу, словно монахи по пепелищу.
Тишина объяснялась очень просто. Сервам не разрешалось говорить на
всей территории города, пока с ними не вступит в беседу кто-нибудь из
Прокторов, а это случалось довольно редко. Амальфи же слышал в этом
безмолвии вынужденное молчание миллионов мучеников далекой планеты Тор
Пять. "Слышат ли Прокторы эту суровую тишину?" - задавал он себе
неизбежный вопрос.
Ответ вскоре пришел сам собой. Проходивший мимо обнаженный, загорелый
серв, взглянув на них украдкой и заметив Хелдона, поднес палец к губам,
изобразив общепринятый жест почтения. Хелдон едва заметно кивнул в ответ,
Амальфи сделал вид, что ничего не заметил, однако, про себя подумал:
"Ш_ш_... _н_е _т_а_к _л_и_? _М_о_л_ч_и_т_е_ и _б_у_д_ь_т_е
о_с_т_о_р_о_ж_н_ы_. _Я _н_е_ у_д_и_в_л_я_ю_с_ь_. _Т_о_л_ь_к_о _у_ж_е
п_о_з_д_н_о_, _Х_е_л_д_о_н_. _С_е_к_р_е_т_ - _б_о_л_ь_ш_е _н_е
с_е_к_р_е_т_."
Карст ковылял вслед за ним, время от времени поглядывая на Хелдона
из-под ветвистых бровей. Все его внимание было сосредоточено на Прокторе.
Они пересекли пришедшую в упадок городскую площадь, в центре которой
располагалась обветшалая скульптурная группа. Побитая ненастьем, она,
казалось, давно уже утратила способность выражать первоначальный замысел
своего создателя. "Цельность замысла - штука в скульптурной композиции
довольно редкая" - размышлял Амальфи. Лишь знатоку скопление камней на
пьедестале могло показаться чем-то большим, нежели довольно крупным
метеоритом, испещренным изогнутыми канавками, характерными для сидеритов.
Цепкий взгляд Амальфи, однако, без труда выделил в очертаниях груды
черных камней контуры разумного построения, когда-то давно исполненные
глубокого смысла, который вложил в свое детище его создатель - известный
на Земле скульптор по имени Мур. В центре композиции когда-то стояла
огромная человеческая фигура. Гигант опирался ногой на шею поверженной им
жертвы. Оба они, казалось, были врезаны в пространство, вне связи с
окружающими их второстепенными деталями.
Хелдон тоже обратил внимание на монумент и, отступив, принялся
рассматривать его со стороны. В душе его, казалось, происходила какая-то
борьба. Амальфи не знал в чем именно тут было дело, но его догадка была
правильной. Хелдон выглядел довольно молодо, так что явно стал Проктором
совсем недавно. Из рассказа Карста следовало, что все остальные члены
Большой Девятки - Азор, Бемаджи и другие - входили в ее состав с самого
начала. Короче говоря, они не были потомками тех людей, которые растерзали
планету Тор Пять, они сами являлись теми людьми, дожившими до сего времени
благодаря интенсивному применению антинекротиков.
Хелдон пристально смотрел на монумент. Вся композиция, позы
составляющих ее фигур совершенно отчетливо свидетельствовали о том, что
когда-то ГМТ даже гордились своей победой над Тор Пять, и древние члены
Большой Девятки, хотя уже могли и не гордится этим, все же были виновны.
Хелдон, непосредственно не участвовавший в том преступлении, испытывал
затруднения в определении своего отношения к нему: сделавшись Проктором,
он косвенно уже связал с ним свое имя...
- Впереди нас - Храм, - неожиданно произнес Хелдон, отворачиваясь от
статуи. - Оборудование находится под ним. Сейчас там, наверно, никого нет,
но мне лучше все-таки проверить это. Подождите здесь.
Н_и_к_о_г_о _н_е_т_, - видимо, он говорил не о сервах, которые
интересовали его очень мало. Хелдон как-никак был Проктором. Тор Пять
запал в его голубиную грудь.
- А если нас кто-нибудь заметит? - спросил Амальфи.
- Обычно по этой площади никто не ходит. Все избегают ее. Кроме того,
я расставил посты, чтобы они не пропускали сюда случайных пешеходов. Не
отклоняйтесь от маршрута, и все будет в порядке.
Проктор подобрал полы своей длинной одежды и зашагал в сторону
большого куполообразного здания. Подойдя к нему, он неожиданно исчез,
скрывшись в узком проходе. Карст, следовавший позади Амальфи, вдруг запел
скрипучим голосом и в то же время очень тихо - это была какая-то народная
песня. Ее мелодия когда-то, очень давно, возникла в древнем городе Казани,
однако Амальфи, даже если бы он и не был туг на ухо, вряд ли смог бы
узнать ее. И тем не менее, мэр поймал себя на том, что он с интересом
слушает Карста, пытаясь уловить каждый мельчайший оттенок звучания,
подобно сове, которая в темноте по звуку выходит на затерявшуюся в траве
полевку. Мелодия лилась из уст Карста:
Огненным факелом праведный гнев Маалвина
Ветер разнес.
В пламени диком весь город мятежников сгинул -
Не было слез.
Света звезды иль луны мрак непроглядный не ведал -
В злобе Торговцы обрушили небо!
Заметив, что Амальфи слушает его, Карст умолк, сделав извиняющийся
жест рукой.
- Продолжай, Карст, - тут же произнес мэр. - Что там дальше?
- Пропеть все - времени не хватит. Там сотни куплетов. Каждый
исполнитель прибавляет еще что-нибудь от себя. Считается, правда, что
песня должна заканчиваться таким стихом:
Стылой кровью дышали могильные камни
Там, на холме.
Рухнули стройные башни, с высот низвергаясь,
В стонущей тьме.
Не было жизни тому, кто Маалвина прогневал.
В злобе Торговцы обрушили небо!
- Это прекрасно, - печально произнес Амальфи. - Мы попали в самую
точку. Жаль, что я не слышал этой песни неделю назад.
- Она вам о чем-нибудь говорит? - удивился Карст. - Это ведь всего
лишь старая легенда.
- Теперь мне понятно, почему Хелдон стремится починить городские
спиндиззи. Я догадывался, что он чего-то темнит, но эта старая уловка
Лапуты только сейчас мне вспомнилась - более современные города имеют
недостаточно мощное основание для того, чтобы попробовать это проделать.
Это айсберг имеет огромную массу, он может запросто раздавить нас. Если,
конечно, мы будем сидеть на месте и ждать!
- Ничего не понимаю...
- Все очень просто. Ваш пророк Маалвин использовал ГМТ как щипцы для
орехов. Он поднял его вверх, остановился над противником, а затем снова
устремился вниз. Помнится, о подобном приеме любили рассуждать еще до
начала космических полетов. Карст, держись ко мне поближе. Возможно, мне
придется передать тебе кое-что прямо под взглядом Хелдона, так что следи
за... Тсс... он идет сюда.
Проктор выскочил из внутреннего коридора, словно случайно выпущенное
слово, и, перескакивая через камни, подбежал к ним.
- Я думаю, мэр Амальфи, - произнес он, - что теперь мы готовы принять
вашу неоценимую помощь.
Хелдон надавил ногой на странный, напоминающий пирамиду, камень.
Амальфи пристально следил за ним, однако, ничего не произошло. Он
пробежался фонариком по монотонным каменным стенам подземелья и остановил
зайчик на полу. Хелдон нетерпеливо стукнул по камню еще раз.
На этот раз послышался протестующий скрип. Очень медленно, с громким
скрежетом пятифунтовый каменный блок начал подниматься, словно кто-то
тянул его с одного конца. Луч фонарика скользнул в проем, выхватив ступени
узкой лестницы.
- Я разочарован, - произнес Амальфи. - Я ожидал, что оттуда выйдет,
по меньшей мере, сам Жюль Верн или Джонатан Свифт. Ну что ж, Хелдон,
ведите нас.
Проктор принялся осторожно спускаться вниз, приподняв полы своего
