полицейские начнут подумывать пуститься в погоню за Большим Магеллановым
Облаком, в их распоряжении, наверняка, будет техника, пригодная для этого,
причем гораздо более совершенная, чем та, которой владеет сегодня город
Амальфи. Если полиция решит погнаться за Облаком, она найдет способ
сделать это. Если...
Амальфи снова надел наушники.
- Вопрос, - произнес он. - Может ли необходимость поймать нас
привести к тому, что соответствующая технология будет разработана вовремя?
Отцы Города, потревоженные в своих постоянных раздумьях о прошлом,
мерно зажужжали. Через некоторое время прозвучал ответ:
ДА, МЭР АМАЛЬФИ. ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ЧТО МЫ НЕ ОДИНОКИ В ЭТОМ ОБЛАКЕ,
ПОМНИТЕ ТОР ПЯТЬ.
Вот он, старый призыв, лозунг Бродяг. Именно из-за него Бродяг
ненавидели даже на тех планетах, где города никогда не бывали и где никто
не предполагал их увидеть. Ничтожна вероятность того, что город, навлекший
на своих бывших собратьев это проклятье, укрылся именно в этом Облаке. Но
если Отцы Города на сей раз правы, то полиция рано или поздно появится
здесь, чтобы разрушить город Амальфи во искупление незабытого
преступления.
П_о_м_н_и_т_е _Т_о_р _П_я_т_ь_. Ни один город не сможет чувствовать
себя в безопасности, пока не исчезла память об этой истерзанной планете.
Спокойствия не будет даже здесь, на отдаленных и девственных спутниках
родной галактики.
- Босс? Прости, мы не знали, что ты занят. Готов новый график, хочешь
взглянуть?
- Давай сюда, Марк, - ответил Амальфи, отворачиваясь от пульта. -
Привет, Ди. Как тебе нравится планета?
Девушка улыбнулась.
- Она прекрасна, - просто ответила Ди.
- В основном, да, - согласился с ней Амальфи. - Плато, конечно,
ужасное место, - включился в разговор Хэзлтон, - но остальные районы
выглядят очень привлекательно. Даже несмотря на то, что возделывают ее
весьма отсталыми методами, земля довольно приличная. Они разбивают пашню
на небольшие квадратные участки. Я хоть и не серв, но уверен, что
существуют более передовые способы обработки почвы.
- Ничего удивительного, - сказал Амальфи. - Мне кажется, что Прокторы
удерживают власть отчасти благодаря тому, что они препятствуют
распространению передовых сельскохозяйственных знаний. Довольно
примитивная политика!
- Что касается политики, - спокойно вставил Хэзлтон, - то тут я, как
всегда, не могу согласиться. Давай лучше займемся нашими делами.
- Хорошо, - согласился мэр. - Как успехи?
- Мы разбили рядом с городом, на плато, экспериментальную станцию.
Начали испытывать семена, уже делают анализы почвы. Конечно, знаний
недостаточно. Скоро будем переходить к освоению хороших соседних земель. Я
подготовил контракт между городом и Прокторами, который предусматривает
попеременный переход участков земли из одних рук в другие, перемещение
сервов станет минимальным, и мы сможем вести посадки самых разных
растений. В сущности - это контракт Ограниченной Колонии, хотя нам
пришлось учесть все предрассудки Прокторов. Уверен, что они подпишут его.
И тогда...
- Ничего они не подпишут, - возразил Амальфи. - Мы его просто не
будем им показывать. И вот еще что: придется выдергать все, что вы успели
посадить на этом экспериментальном участке.
Хэзлтон вскипел:
- Что за чертовщина, босс! - в гневе воскликнул он. - Только не
говори, что мы опять будем крутиться, как белка в колесе. Неужели не
надоели все эти бесконечные интриги? Меня от этого тошнит, прямо тебе
говорю. Неужели тебе недостаточно тысячи лет? Я думал, мы пришли на эту
планету, чтобы обосноваться здесь?
- Именно так. Мы будем жить здесь. Но как ты правильно заметил вчера,
сейчас этой планетой владеют другие люди, и мы не можем потеснить их на
законном основании. Не стоит пока давать им повода заподозрить, что мы
собираемся тут остаться. Мне кажется, они и без того начали уже это
подозревать.
- О нет, - сказала Ди. Она проворно вышла вперед и положила руку на
плечо Амальфи. - Джон, ты обещал, что после окончания марша мы создадим
свой дом. Не обязательно именно на этой планете. Где-нибудь здесь, в
Облаке. Ты обещал, Джон.
Мэр посмотрел на нее. Его чувства к девушке ни для кого не были
секретом. Но и сама Ди, и Хэзлтон прекрасно знали жестокий и справедливый
закон Бродяг. Но даже если бы закона этого не было, Амальфи все равно вел
бы себя точно так же. Его непоколебимая стойкость не оставляла в этом
никаких сомнений. До того знаменательного разговора с Хэзлтоном во время
пребывания в джунглях, когда чувства мэра стали известны Хэзлтону, оба они
- и управляющий, и Ди в течение добрых трех веков не могли избавиться от
подозрений, что дела обстоят именно так.
Но Ди была еще сравнительно неопытным Бродягой. К тому же, она была
женщиной. Как любой женщине, ей было явно недостаточно лишь знать, что она
любима. Она готова была заставить это знание работать.
Очевидная нехватка жизненного опыта не позволила ей почувствовать,
что кризис уже миновал, оставив после себя лишь преданность, бесполезную и
для нее самой, и для Амальфи. Едва ли она догадывалась о том, что образ ее
уже вытеснен из сознания мэра ни кем иным, как феодальным пахарем Карстом,
что Амальфи услышал в его наивных речах те трогательные вопросы, которые
когда-то без устали задавала ему сама Ди. Разве могла понять девушка, что
теперь, оставив за плечами тысячу напряженных лет своей жизни, Амальфи
был, наконец, в состоянии отвечать на любые вопросы. Если бы кто-нибудь
сказал Ди, что только сейчас мэр вступает в пору истинной зрелости, вряд
ли она поверила бы, наверняка, даже рассмеялась. Мэр сам не смог удержать
улыбки, когда к нему пришло понимание этого.
- Конечно, я обещал, - сказал он. - Я раздаю обещания уже целое
тысячелетие и продолжаю это занятие. Если ты хоть немного поможешь мне,
эта планета станет нашим домом. Эта планета - лучшая из всех, которые мы
встречали по пути сюда. Скоро все убедятся в этом, хотя, я уверен, пара
преимуществ не станет очевидной, пока ты не увидишь здешние созвездия
зимой, а еще больше достоинств проявится в беге столетий. Единственное,
чего я не могу обещать сейчас, так это немедленного дара.
- Ну хорошо, - согласилась Ди, улыбнувшись. - Я верю тебе, Джон, ты
же знаешь. Но так трудно быть терпеливой.
- Действительно? - не очень-то и удивился Амальфи. - Вспоминаю, что
однажды на планете Он я уже подумывал об этом. Оглядываясь назад, проблема
теперь мне не кажется такой уж и сложной.
- Босс, ты бы лучше подумал о том, что делать людям, - холодно
вмешался Хэзлтон. - Все население города, возможно, исключая только тебя,
готово по первому слову броситься на захват планеты. Ты же всем внушил,
что каждый мужчина и женщина, каждая кошка будут здесь хозяевами. Если ты
не позволишь им сделать это сейчас, тебе следует подумать о том, какой
работой занять людей.
- Надо заключать прямые контракты на работу. Все, как всегда. Никакой
эксплуатации местных жителей. Все должно быть так, будто для нас это
обычная краткая остановка для работы. Никаких огородов и садов. Нам надо
наполнить нефтерезервуары, восстановить запасы воды и штаммов
х_л_о_р_е_л_л_ы_ из местных источников гетерозиса. В последний раз когда я
слышал об этом мы все еще использовали штамм Тх 71105 _Х_л_о_р_е_л_л_ы
п_и_р_е_н_о_и_д_о_з_ы_. Это слишком высокотемпературная водоросль для
планеты с зимними сезона, как у этой.
- Ничего не получится, - заметил Хэзлтон. - Может быть, Прокторов
тебе и удастся одурачить, но неужели ты думаешь, что сможешь обмануть
собственных горожан? Ну что, например, ты собираешься делать с городскими
полицейскими? Вся команда сержанта Андерсона уверена, что им никогда
больше не придется участвовать в военных действиях. Девять десятых из них
мечтаю о том, чтобы скинуть свою узду и стать фермерами. Что я, по-твоему,
должен сказать им?
- Пошли их на свой экспериментальный участок, на плато, - не
растерялся Амальфи. - Пускай уничтожат все посевы.
Хэзлтон направился было к лифту, протянув руку Ди. Но затем, весьма
характерно для него, в голову ему пришла третья мысль и он вернулся назад.
- Но почему, босс? - грустно спросил он. - Почему ты думаешь, что
Прокторы заподозрят нас в желании потеснить их? Да и что они могли бы
сделать, если бы это соответствовало действительности?
- Прокторы затребовали от нас типовой контракт, - ответил Амальфи. -
Они прекрасно знают, каким он должен быть и настаивают на его соблюдении,
до последней буквы, _в_к_л_ю_ч_а_я_ и пункт о том, что по его истечении
город должен покинуть планету. Как тебе известно, это совершенно
невозможно. Взлететь мы не сможем, однако, до последней минуты мы будем
делать вид, что собираемся уйти.
Хэзлтон выглядел упрямым. Ди, успокаивая Хэзлтона, взяла его за руку,
однако, управляющий будто не заметил этого.
- Я не могу ничего знать о намерениях и возможностях Прокторов, -
сказал Амальфи, снова надевая наушники. - Попытаемся понять. Но кое-что
мне известно.
Прокторы _у_ж_е_ вызвали полицию.
В сером, дымчатом свете учебного класса, в свете, не освещающем
воздух, а словно окутывающем его легким плащом, голоса и зрительные
образы, изливающиеся из ячеек памяти Отцов Города, оказывали гипнотическое
воздействие даже на самых подготовленных посетителей. Амальфи ощущал на
себе это давление, частью своей неприятное потому, что ничего нового для
себя он уже почерпнуть не мог. Картины, возникавшие перед его глазами,
являлись настолько знакомыми, что, эти усиленные воспоминания стремились
привлечь его полное внимание. Ему казалось, что они - воспоминания
обладают живостью недавних впечатлений.
Мэр раздраженно помахал рукой перед глазами, и взглядом поискал
наблюдателя, обнаружил одного, стоявшего рядом с ним. Интересно, подумал
Амальфи, сколько времени о сам уже здесь находится - или, соответственно,
сколько времени провел здесь сам Амальфи затянутый в учебный транс.
- Где Карст? - резко произнес он. - Тот первый серв, которого мы
привели сюда. Он мне нужен.
- Да, сэр. Он сидит в кресле в центре комнаты. Наблюдатель,
выполняющий одновременно функции классного инспектора и медсестры, резко
повернулся к стене; встроенные в стену конструкции, приоткрывшись,
выдвинули ему навстречу высокий металлический бокал. Наблюдатель принял
его и пошел через комнату, прокладывая себе дорогу среди многочисленных
кушеток. Большинство из них обычно пустовали: чтобы довести обычного
несмышленого ребенка до того уровня, когда он мог спокойно ориентироваться
в тензорном исчислении, требовалось не более пятисот часов. Однако, сейчас
кушетки были заняты, причем, некоторые из них - детьми.
Один из многочисленных, постоянно сменяющих друг друга голосов
нашептывал: "Некоторые города, ставшие бандитами, не проводят обычную
политику пиратства и не совершают налетов. Они осели в затерянных мирах и
установили там тиранические режимы. Большинство из них полиции Земли
удалось свергнуть; города никогда не были особенно сильными в военном
отношении. Тем из них, кому удалось выдержать первый натиск, иногда по
особым политическим причинам позволяли остаться у власти, однако, на
коммерческую деятельность все равно накладывался запрет. Некоторые из этих
нежелательных империй, возможно, и сегодня еще остаются в границах земной
юрисдикции. Наиболее известный пример этих рецидивов империализма -
уничтожение Тора Пять. Там орудовал один из первых городов-Бродяг,
