- Но мой народ не воюет с твоим. Я принцесса Гелиума, мой прадед
джеддак, мой дед джед, мой отец Главнокомандующий Барсума. Ты не имеешь
права задерживать меня, я требую освобождения.
- Пришедший в Бантум никогда не уходит из него, - повторило существо
без выражения. - Я ничего не знаю о тех жителях Барсума, о которых ты
говоришь. Есть лишь одна высшая раса - бантумиане. И вся природа призвана
служить им. И ты выполнишь свое предназначение, но не теперь - пока ты еще
слишком худа. Мы откормим ее, Сент. Мне надоел мой рикор. Может, у этого
будет более приятный вкус. Странно, что какое-то существо могло пробраться
в долину: ведь в ней так много бенсов... Тебя, Чек, я награжу. Я повышаю
тебя в звании и перевожу с полей под землю. Отныне ты будешь находиться в
подземельях, где место каждого истинного бантумианина. Больше тебе не
нужно будет выносить свет ненавистного солнца или смотреть на безобразное
небо и на другие омерзительные создания на поверхности. Ты должен будешь
присматривать за пойманным тобой рикором, следить, чтобы он вволю ел и
спал, и больше ничего. Ты понял меня, Чек, - ничего больше!
- Я понял, Лууд, - ответил он.
- Уведите ее! - скомандовало существо.
Чек повернулся и повел Тару из помещения. Девушка была потрясена
ужасной судьбой, ожидавшей ее, - судьбой, от которой, казалось, не было
спасения. Было совершенно ясно, что эти создания лишены вежливости и
рыцарских чувств, к которым она привыкла. Спасение из этих лабиринтов
представлялось ей совершенно невозможным.
За пределами приемной комнаты их догнал Сент и о чем-то долго говорил
с Чеком, затем конвоир повел ее через запутанную сеть подземных коридоров,
пока они не оказались в небольшом помещении.
- Мы останемся здесь до тех пор, пока Лууд не пошлет за тобой. Если
он найдет, что ты недостаточно упитана, он использует тебя для других
целей. - К счастью, девушка не поняла, о чем он говорит.
- Спой мне, - вдруг сказал Чек.
Таре совсем не хотелось петь, но она тем не менее запела: она решила
не упускать ни малейшей возможности для спасения, а если она установит
хорошие отношения со своим конвоиром, шансы убежать отсюда возрастут. Во
время этого тяжелого испытания, совершенно обессилевшего девушку, Чек
стоял, устремив на нее взгляд.
- Чудесно, - сказал он, когда она закончила. - Ты заметила, что я не
сказал об этом Лууду? Если бы он узнал, то оставил бы тебя при себе и
заставил бы петь, когда ему захочется, а у меня не было бы возможности
слушать тебя.
- Как ты можешь знать, что ему понравилось бы мое пение? - спросила
она.
- Оно бы ему понравилось, - ответил ей Чек. - Если оно нравится мне,
значит, понравится и ему, мы же совершенно одинаковы.
- Людям моего народа нравятся разные вещи, - сказала девушка.
- Удивительно, - заметил Чек. - Всем калданам нравится и не нравится
одно и то же. Если я нахожу что-то новое, что нравится мне, я уверен, что
и остальным кандалам оно понравится. Вот почему я уверен в том, что Лууду
понравилось бы твое пение. Мы все совершенно одинаковы.
- Но ты не похож на Лууда, - сказала девушка.
- Лууд - король [я использую слово "король" для обозначения вождя или
правителя калданов, так как настоящее бантумианское слово непереводимо и
непроизносимо на английском и означает оно примерно то же, что на Земле
выражение "пчелиная матка" (примеч. Джона Картера)], он больше и богаче
украшен. Но в остальных отношениях он не отличается от нас. Разве не Лууд
произвел яйцо, из которого я вылупился?
- Что? - удивилась девушка. - Я не поняла тебя.
- Да, - объяснил Чек. - Все мы происходим из яиц Лууда, так же как
рой Моака происходит от яиц Моака.
- О! - понимающе воскликнула Тара. - Ты хочешь сказать, что у Лууда
много жен, и что вы все - его потомки?
- Вовсе нет, - ответил Чек. - У Лууда нет жен. Он сам откладывает
яйца. Ты не поняла.
Тара слушала.
- Попытаюсь объяснить, - сказал Чек, - если ты обещаешь потом спеть
для меня.
- Обещаю.
- Мы не подобны рикорам, - начал он. - Рикоры - существа низшие,
подобно тебе, бенсам и всем остальным. У нас нет пола, за исключением
короля, который двупол. И он производит множество яиц, из которых
вылупляемся мы, рабочие и воины. В каждой тысяче яиц есть одно, которое
содержит зародыш другого короля: из него вылупляется король. Ты заметила
замурованные отверстия в приемном зале Лууда? В каждом из них находится
король. Если один из них выберется оттуда, он будет бороться с Луудом и
постарается убить его. Если ему это удастся, он станет новым королем. Но
звать его будут тоже Лууд, и все пойдет по-прежнему, разве мы не
одинаковы? Лууд живет уже очень долго и произвел множество королей, но
только несколько из них живы и сменят его, когда он умрет. Остальных он
убивает.
- А почему он держит больше, чем одного короля? - спросила девушка.
- Бывают несчастные случаи, - ответил Чек, - когда погибают все
короли в рое. Тогда мы идем в соседний рой и берем короля у них.
- Значит, все вы - дети Лууда? - спросила она.
- Некоторые из нас произошли из яиц прежнего короля, которого тоже
звали Луудом. Но этот Лууд живет уже давно, и в живых уже осталось мало
потомков его предшественника.
- Долго ли вы живете? - спросила Тара.
- Очень долго.
- А рикоры?
- Нет, рикор живет не более десяти лет, - сказал он, - пока остается
сильным и полезным. Когда они не могут больше служить нам по возрасту или
болезни, мы оставляем их на полях, и ночью их съедают бенсы.
- Как ужасно! - воскликнула девушка.
- Ужасно?! - повторил он. - Не вижу в этом ничего ужасного. Рикоры -
всего лишь безмозглое мясо. Они не видят, не слышат, не чувствуют. Они
могут двигаться только с нами. Если мы не принесем им пищу, они умрут с
голоду. Мыслей у них меньше, чем у наших доспехов. Все, что они могут
делать для себя, это взять пищу из кормушки и положить в рот. Но с нами -
вот посмотри, - и он гордо указал на прекрасную фигуру, которую он
увенчивал, - полны жизни, энергии, чувств.
- Как вы это делаете? - спросила Тара из Гелиума. - Я не понимаю.
- Я покажу тебе, - сказал он и лег на пол. Затем отделился от тела,
которое осталось лежать, подобно неодушевленному предмету. На своих
паучьих лапках он подошел к девушке. - Смотри: видишь это? - И он показал
ей пучок щупалец в задней части головы. - Рядом со ртом рикора есть
отверстие, в которое выходит позвоночник. Через это отверстие я прикасаюсь
щупальцами к спинному мозгу. И немедленно начинаю контролировать каждую
мышцу тела рикора, оно становится моим, я владею им, как ты владеешь
своим. Я чувствую то, что чувствовал бы рикор, если бы у него была голова
и мозг. Если он ранен, я страдаю, пока связан с ним. Но если рикор ранен
или заболел, мы оставляем его и берем другого. Точно так же мы ощущаем и
физическое удовольствие. Когда твое тело изнурено, оно сравнительно
бесполезно. Если твоему телу больно, тебе тоже больно. Если оно убито, ты
умираешь. Ты раба глупой массы мяса, костей, крови. В твоем теле не больше
удивительного, чем в теле бенса. Только твой мозг делает тебя выше бенса,
но твой мозг связан с телом. У нас совсем не так. В нас мозг - это все. Он
составляет девяносто процентов нашего веса. У нас лишь простейшие
жизненные органы, мы не нуждаемся в совершенных и сложных системах мышц,
нервов, мяса и костей. У нас нет легких, и нам не нужен воздух.
Далеко внизу, куда нет доступа рикорам, раскинулась сеть наших ходов,
где проходит истинная жизнь калданов. Там дышащие воздухом рикоры погибли
бы, как погибла бы и ты. Там мы запасаем огромное количество пищи в
герметически замурованных помещениях. Мы делаем это для будущего. Глубоко
под землей есть вода, которая сохранится и тогда, когда на поверхности ее
не будет уже много веков.
Мы готовимся ко времени, которое обязательно придет - времени, когда
исчезнут последние остатки атмосферы Барсума, когда исчезнет вода и пища.
Мы для этого и готовимся, ибо не должно исчезнуть с лица планеты
удивительнейшее из ее созданий - совершенный мозг.
- Но какой цели вы будете служить, когда придет это время? - спросила
девушка.
- Ты не понимаешь, - ответил он, - для твоего разума это слишком
трудно, но я постараюсь объяснить. Барсум, его луны, солнце, звезды - все
создано с единой целью. С начала времен природа энергично работала над ее
осуществлением. Сначала появилась жизнь, но она была лишена мозга -
разума. Постепенно возникли зачатки нервной системы, они развивались,
эволюция продолжалась. Мозг становится больше и сильнее. В нас ты видишь
высшее достижение природы. Мы верим, что разовьемся в сверхрасу, в
супермозг. Будущие калданы будут представлять собой сплошной мозг, глухой,
немой и слепой, который будет лежать замурованный в подземном склепе, где
почти ничто не помешает его вечным мыслям.
- Вы думаете, он будет только лежать и думать? - воскликнула Тара. -
Только это - воскликнул он. - Может ли быть что-нибудь чудеснее?
- Да, - ответила девушка, - я могу представить себе множество более
чудесных занятий.
6. В ОБЪЯТИЯХ УЖАСА
Рассказ конвоира дал Таре пищу для размышлений. Она считала, что
каждое существо создано с какой-то целью. Она знала, что у калданов должно
быть свое место в схеме жизни, но каким оно было, не могла понять. Они
напоминали ей небольшую группу жителей Гелиума, которые в погоне за
знаниями отрекались от жизненных радостей. Они свысока относились к тем,
кого считали не такими интеллектуальными. Себя они считали высшей расой.
Она улыбнулась, вспомнив замечание отца о том, что если бы кто-нибудь из
них сжег свой эгоизм, дым окуривал бы Гелиум целую неделю. Ее отец любил
нормальных людей; те, что знали слишком мало, и те, что знали слишком
много, одинаково не нравились ему. В этом отношении Тара была подобна
отцу.
Помимо угрожавшей ей опасности в чужой стране было немало,
интересовавшего ее. Рикоры вызывали у нее жалось и много предположений.
Как и от кого они эволюционировали? Она спросила об этом Чека.
- Спой мне снова. И я расскажу тебе, - сказал он. - Если Лууд отдаст
тебя мне, ты никогда не умрешь. Я буду держать тебя при себе, а ты будешь
петь.
Девушка удивилась воздействию своего голоса на это существо. Где-то в
его огромном мозгу находился участок, задетый ее пением. Это было
единственное связующее звено между нею и его мозгом, когда он был отделен
от рикора.
Когда он руководил рикором, у него могли появиться и другие
человеческие чувства. Но девушка боялась думать об этом. Спев, она ждала,
когда Чек заговорит. Он долго молчал, глядя на нее своими невероятными
глазами.
- Я думаю, - вдруг сказал он, - что приятно принадлежать к твоей
расе. Вы все поете?
- Почти все, - ответила она, - но у нас есть множество других
интересных и приносящих радость занятий. Мы танцуем, играем, работаем,
любим, а иногда и воюем, так как мы - раса воинов.
- Любовь! - сказал калдан. - Кажется, я понимаю, что ты имеешь ввиду.
К счастью, мы лишены чувств - в отдельном состоянии. Но когда мы соединены
с рикором - о, это большая разница: слушая твое пение и глядя на твое
прекрасное тело, я понимаю, что такое любовь! Я мог бы полюбить тебя!
Девушка отшатнулась от него.
- Ты обещал рассказать мне о происхождении рикоров, - напомнила она.
- Много веков назад, - начал он, - наши тела были больше, а головы
меньше. Наши ноги были очень слабыми и мы не могли передвигаться долго и
