должны проверить правильность заполнения Анкет. Это займет не дольше десяти
минут ...
Из-за десяти минут артачиться было глупо. Они погрузились в работу.
Создание деловито проглядывало Анкеты, иногда возвращая их Францу ("Вы
забыли указать дату", "Сокращения здесь недопустимы" и тому подобное).
Франц старался не отставать, вносил исправления и дополнения, стирал, писал
и опять стирал написанное резинкой. По второму разу монотонная работа шла
туго, отупение и сонливость снова овладели им -- и когда через десять минут
Создание положило на стол последнюю проверенную Анкету, Франц все еще
возился с Анкетой No 5. Джейн начала подсказывать ему, потом попросту
диктовать -- он бездумно записывал, а когда она замолкала, то бросал писать
и откровенно глазел на нее, разинув рот. Да, что-то с ним действительно
было не в порядке ... и когда Анкеты, наконец, кончились, Францу пришлось
приложить колоссальное усилие, чтобы понять, что нужно делать. А-а, вопросы
...
-- Мы закончили? -- хрипло спросил он и откашлялся. -- Я хотел бы
спросить ...
-- Конечно-конечно, Франц. -- не глядя на него, Создание быстро
сортировало Анкеты по номерам, -- У вас есть так-называемое Право Трех
Вопросов. Пожалуйста, спрашивайте, только ...
-- Где я? -- не удосужившись вдуматься в смысл ее слов, тупо спросил
Франц.
И был немедленно наказан.
-- Вы находитесь в Зале Заполнения Анкет 21-го Потока 17-го Сектора
Регистратуры.
Девушка закончила с Анкетами и теперь, не мигая, смотрела на него.
Круглые голубые глаза придавали ей невинный вид.
-- То есть, как ... -- начал было Франц и осекся, среагировав,
наконец, на слова "Право Трех Вопросов", -- Почему это ... -- он хотел
закончить: "... трех?" и осекся опять: уж на что он плохо сейчас соображал,
а все ж понял, что любой, даже самый бессмысленный, вопрос будет зачтен ему
как один из трех дозволенных. ("Дозволенных кем? Чушь какая-то ..." --
голова работала плохо, и он не додумал эту мысль до конца.) Первый вопрос
пропал -- данный на него формальный ответ не нес никакой информации; теперь
нужно было не оплошать с двумя оставшимися. Франц на мгновение задумался:
про аварию спрашивать глупо: здесь просто необозримое поле для уверток --
скорее, нужно задать более общий вопрос ... Или нет, общий вопрос он уже
задавал, уж лучше теперь частный. Нужно зафиксировать что-нибудь одно, но
зато стопроцентно конкретное (в памяти всплыл изобретатель Зингер,
запатентовавший из всей конструкции швейной машинки одну лишь иголку с
ушком возле острия). Это, пожалуй, правильная мысль ... что же будет нашей
иголкой?
-- Эта Регистратура, -- осторожно начал Франц, -- да и, вообще, любая
регистратура, не только эта, бывает только при каком-нибудь учреждении, не
сама по себе. Не можете же вы просто регистрировать и все, верно? И тогда
...
-- Верно, не можем. -- перебило Создание.
-- Что? -- не понял Франц.
-- Вы задали вопрос -- я на него ответила: мы действительно не можем
"просто регистрировать и все".
-- Но это же нечестно! -- вскричал Франц. -- Вы меня обманули, это ...
-- Напротив, -- мягко возразила девушка, -- было бы нечестно, если б
не ответила. Хотя, с другой стороны ...
Франц не дал ей договорить. Еще один вопрос пропал, и, раздираемый
злостью, он закричал:
-- При каком учреждении существует ваша чертова Регистратура?
Прежде, чем ответить, Создание на мгновение задумалось, потом
улыбнулось и мелодичным голосом произнесло:
-- На один из трех вопросов -- по своему выбору -- я имею право не
отвечать.
Франц задохнулся и несколько секунд не мог выдавить из себя ни звука.
Потом его прорвало.
-- Так какого же черта вы не объяснили этого раньше? Вы ... --
подходящего цензурного эпитета не нашлось. Он готов был броситься на лживое
Создание и задушить его голыми руками.
-- Да я и хотела объяснить, но вы дважды не дали мне договорить. -- в
голосе девицы звучало искреннее сожаление. -- Прошу меня извинить.
("Мне нужно успокоиться, -- подумал Франц, -- глупо впадать в истерику
из-за этой негодяйки. Я должен признать, что не знаю правил этой игры. Да и
не рассчитаны они на то, чтоб я их знал! Единственная надежда -- это логика
... та дикая логика, которая лежит в основе этого конвейера, -- ибо она
делает его уязвимым, оставляя лазейку для человека, умеющего рассуждать.
Единственное, что требуется в качестве начального капитала, -- это
информация ... минимум информации. Которой нет. -- кисло признался он
самому себе. -- Что ж, в любом случае нужно попытаться вовлечь эту девицу в
разговор. 'Разговаривайте с подозреваемыми больше, -- говорил Эркюль Пуаро,
-- и преступник обязательно выдаст себя.'")
-- Я протестую! -- заявил Франц, -- Если вы уклоняетесь от ответа, то,
тем самым, нарушаете мое "Право Трех Вопросов".
-- Вовсе нет. Вам гарантируется возможность задать три вопроса, а не
получить три ответа. Это во-первых. Во-вторых, если вам так уж хотелось
получить ответ именно на этот вопрос, то его следовало бы задать первым или
вторым: если б я уклонилась от ответа, вы бы спросили еще раз. И, наконец,
в-третьих, я иногда отвечаю на все три вопроса. -- Она помолчала, а потом с
неожиданной прямотой добавила, -- Хотя это случается довольно редко. --
Создание говорило уверенно и было подготовлено к дискуссии явно лучше, чем
Франц.
Последнее, впрочем, не удивительно.
На мгновение воцарилась тишина -- Франц не знал, что ему делать,
девица молчала. Потом она выдвинула со своей стороны стола ящик и достала
наручные часы с металлическим браслетом. Его часы.
-- В какое время суток вам предпочтительнее оказаться на Первом Ярусе?
-- Каком еще Ярусе?
-- Извините, -- кокетливо улыбнулось Создание, -- это уже четвертый
вопрос.
-- Тогда в двенадцать ночи. -- злобно сказал Франц.
Создание установило на часах время и протянуло их через стол.
Застегивая браслет, Франц посмотрел на циферблат -- часы показывали 23:53.
-- Пойдемте. -- девица встала и направилась к выходу.
Ни о чем не думая (а, может быть, думая ни о чем), Франц поплелся за
ней.
6. Лифт
Дверь, через которую получасом раньше Создание вошло в комнату, вела в
коридор -- точную копию того коридора, где Франц делал свои первые шаги в
этой Стране Чудес. Тот был пуст, этот же ...
Десятки небесных созданий -- брюнеток, блондинок, рыженьких -- в обоих
направлениях порхали по коридору. Некоторые курили, сидя в креслах, другие,
сбившись в стайки по три-четыре головы, оживленно щебетали мелодичными
голосками. Помимо легкомысленных созданий, по коридору солидно
прохаживались разнообразные иваны иоанновичи, в сюртуках, фраках или
старомодных пиджаках, в белых сорочках, иногда с брыжжами, седые, лысые, в
очках или пенсне, с серебряными часовыми цепочками, исчезавшими в жилетных
карманах. Черно-белые доспехи иоанновичей диссонировали с многоцветными
нарядами созданий ... да и не в одной одежде было дело: более несовместимую
компанию Франц вообразить не мог. Однако, старики и девицы одинаково
уверенно плавали в плотном гудении, наполнявшем коридор и состоявшем в
равных долях из писклявого щебетания первых и басовитого говора вторых.
Франц растерянно озирался, стараясь не терять из виду своей провожатой, та
же ловко лавировала в толпе, перебрасываясь шутками с другими созданиями и
почтительно приветствуя иоанновичей. Пройдя по коридору метров сто, она
свернула в узкий боковой проход -- тот был пуст и через семь-восемь метров
втыкался в маленькую квадратную площадку. Справа располагались какие-то
раздвижные двери. Создание нажало на кнопку на стене, и Лифт разверз свою
пасть.
-- Входите. -- сказала (приказала?) девица.
Спорить отупевший Франц не стал. Он шагнул в Лифт, повернулся -- и
только тут заметил, что Создание, не входя в кабину, нажало на кнопку еще
раз. Двери начали закрываться и через секунду закрылись бы совсем, если б
Франц не вставил ногу в дверной проем. Наткнувшись на препятствие, двери
загудели громче, но Франц был сильнее и, удерживая их руками, встал на
пороге.
-- Что еще? -- спросила девица.
-- Скажите, я жив? -- он сам не ожидал от себя этого вопроса.
-- Нет! -- хрипло выкрикнуло Создание. -- Вы погибли там, внизу, на
площади перед Университетом, и теперь мертвы, мертвы, мертвы ...
С недевичьей силой она толкнула Франца в грудь -- тот влетел в Лифт,
больно ударившись затылком о заднюю стенку. Двери захлопнулись. Кабина
дернулась вверх, выровнялась и с равнодушным гудением поползла без
ускорения. Он посмотрел на часы -- 23:57. Последние слова Создания не
произвели на Франца ровно никакого впечатления -- так, еще один мазок на
абстрактном полотне абсурда. Он просто ждал остановки, а когда дождался, и
двери растворились, то сделал два шага вперед.
Он стоял на мощеной брусчаткой площади какого-то города. Была ночь.
Над площадью заунывно плыли мерные удары башенных часов. "Один, два, три,
-- считал Франц, -- четыре, пять, шесть ..."
Было -- нет, било -- двенадцать.
---------------------------------------------------------------------------
* ПЕРВЫЙ ЯРУС *
1. Ночной Дежурный
Франц стоял в центре обширной плохо освещенной площади возле небольшой
кирпичной будки -- выхода из Лифта. Тускло мерцал над головой фонарь --
единственный источник света в радиусе ста метров. Царило полное безветрие,
сквозь тонкую кисею облаков на черном небе просвечивала луна. Двери кабины
закрылись автоматически, как только Франц вышел наружу; никаких кнопок на
стенах будки видно не было. Как подсказывал ему внутренний голос, с
Регистратурой он распрощался навсегда и, не выбирая направления, он пошел
прочь -- звуки шагов по брусчатой мостовой повисали в неподвижном воздухе.
Несмотря на полную неизвестность будущего и полную непонятность прошлого,
настроение Франца улучшалось на глазах: никто не морочил ему голову
притворными истериками, дурацкими анкетами и жульническими правилами.
Ночная прохлада овевала разгоряченное лицо, и он был предоставлен самому
себе. Насвистывая мелодию из феллиниевского "Амаркорда", Франц приближался
к краю площади, обозначенному цепочкой тусклых фонарей.
Здание, к которому он вышел, оказалось серой тяжеловесной постройкой в
готическом стиле с изобилием башенок, статуй в нишах и всевозможных
украшений. Все окна были темны -- единственным источником света являлся
фонарь перед входом. "Магистратура" -- прочитал Франц на вывеске. Перейдя
через улицу, уходившую от площади лучом, он подошел к следующему дому --
приземистому павильону, похожему на спичечную коробку. Тут его ждала
неожиданность: маленькая табличка на стене у входа в павильон гласила:
"Выдача направлений на поселение с 8:00 до 19:00". И чуть пониже: "С 19:00
до 8:00 направления на поселение выдаются Ночным Дежурным в окне No 1".
Франц похолодел, однако же послушно (опять!) вошел в павильон.
Он оказался в абсолютно пустом прямоугольном зале. Дальняя стена была
стеклянной, за стеклом располагались десятки кабинок -- сейчас темных и
пустых. Крайняя левая кабинка была освещена -- туда-то и направился Франц,
уныло волоча ноги и шаркая подошвами по каменному полу. Гулкое эхо его
шагов заполнило все пространство под сводами павильона ... стало жутковато.
Освещенная кабинка приближалась -- Франц увидел спящего в кресле худого
мужчину лет сорока с нервным лицом. Голова мужчины неприятно запрокинулась
назад, рот был открыт. Неширокий стол отделял кресло от (закрытого)
переговорного окошка, на столе лежали блокнот, ручка и потрепанный роман
Стивена Кинга "Кэрри"; сбоку стояли монитор компьютера, клавиатура и
маленький принтер. Франц постучал по стеклу костяшками пальцев -- мужчина
вздрогнул, но не проснулся. Франц постучал еще раз, громче. Глаза Ночного
Дежурного открылись, удерживая еще несколько секунд ошалелое сонное
выражение, потом прояснились -- он нервно почесал плохо выбритую щеку,
