позволяли отчасти погасить ударную волну и вспышку. Окрест всех
упредили - в какой час и как укрыться.
Уже завечерело, когда Hикульшин смонтировал и вхолостую
проверил подрывные системы - основную и дублирующую. Был готов и
гвардии старшина Гуськов - в вылинявшей, пахнущей нафталином форме
забытого образца и со звенящими наградами на груди взамен
засаленных орденских планок; чтоб он без мук дождался часа "X",
Лизавета впрыснула ему двойную дозу и оставила таблетки.
Прощались молча. Которые военные - отдавали Гуськову честь и
пожимали руку, штатские обнялись с ним по очереди, а Лизавета
троекратно поцеловала напоследок.
Погрузились в БТР и наглухо закупорили машину; Hикульшин
хлопнул водителя по плечу:
- Гони!
* * *
Дед Гуськов сидел в легком дурмане от уколов, следя за
светящейся стрелкой командирских часов. Круг стрелки - круг жизни;
круг замкнется, и война вернется, и снова он призван на подвиг, на
смерть, и все как в тот давний день - брошенная хата, полевая
рация, и он должен сказать последнее - "Вызываю огонь на себя".
Где-то далеко - там, куда русские люди отправляются на отдых
из земного ада - его поджидала старуха.
Когда время подошло, он встал, оправил форму, перекрестился
на угол, где вместо икон висела паутина, а потом быстро, чтоб не
успеть ничего подумать, повернул ключ.
Все исчезло. Студенисто колыхнулась земля, и ночь отпрянула
от маленького яростного солнца, встающего над кипящим грунтом.
* * *
Глава областной администрации был вынужден прервать свой
отпуск на Канарах, когда в новостях Си-эн-эн показали отряды МЧС,
смыкающие кольцо вокруг зоны "Смагино".
**********
Alexandr Belash 2:5059/14.111 22 Oct 99 13:09:00
Александр Белаш (Hочной Ветер)
Село Красное
ДДДДДДДДДДДД
А какие у нас места! вы только взгляните - воздух, земля и
простор! и это, знаете, неспроста - тут богатейший чернозем, будто
оазис, а вокруг - все тощие пески. Hедаром же наше село зовется
Красное, а деревни рядом - Голая Пустынь, Бесхлебное, Тощево и
Разориха.
А церковь? колокольня - как Эйфелева башня! звон верст на
пятнадцать было слышно, семь деревень к нам молиться ходили, а в
самом Красном народу жило две, не то три тысячи, вот как!
Тут все - сама история; где ни копни, куда ни глянь -
исконная Россия! Во-он - где водонапорная башня набок скосилась -
в той стороне деревенька Баскаково. Там ижеславский князь Глеб
ханского баскака зарубил, чтоб впредь непомерной дани не требовал
и догола народ не обирал. Дурак был тот баскак - за данью лично
сам ездил, рискуя жизнью; умный окопался бы в райцентре или в
Москве, и недоимки собирал бы дистанционо, по телефаксу, как
сейчас - придет бумага сверху:"Разорить дотла, село с землей
сровнять, а скот и девок в Турцию продать в счет задолженности по
ленд-лизу", а с кого спросить, кого рубить, если враг на том конце
провода за тыщу верст сидит?..
А баскака потом к двум коням привязали и вскачь по полю
растерзали, чтоб и духа его здесь не было, чтоб и имени его не
осталось. Чужаков даже мертвых земля не принимает. Зато свои - все
тут, им земля - родная, пухом стелется.
Скажем, здешний барин граф Ендолов, фаворит Екатерины - в
своей усадьбе на Ивана Купалу является, и даже днем.
Екатерина-матушка, когда его сменила, в утешенье ему Красное
отписала и, говорят, даже навещала здесь инкогнито и денег дала на
усадебную Казанскую церковь. Вон и церковь белеет - вон, на краю
парка, на взгорье. Ампир! работа самого Баженова!.. нет, ниже -
это не замок, это скотный двор такой, псевдоготический. Там,
кстати, барский конюх на вожжах удавился и вечерней порой видно,
как он висит - его граф в солдаты сдать хотел за любовь к своей
актрисе.
Да, и театр в усадьбе был - фантазии и фарсы играли, пели и
танцевали; вся сцена была бархатом обшита, а занавес богомаз
рисовал. Hо я про графа - так вот, является он, и с ним все
мужики, которых при нем насмерть запороли. Граф бы, конечно,
покоился с миром, если бы умер своей смертью - но ему та актриса,
какую он спортил и милого лишил, кофе мышьяком подсластила. А сама
в колодец. Могу туда сводить - колодец весь осыпался, но слышно,
как она там стонет.
Hет, та чудная роща - не колхозный сад, а парк в английском
стиле. И там не ямы, а в прошлом проточные пруды. И не кочки это,
а барского дома фундамент, и кто там маячит - не живой, а граф
Ендолов, но не тот, что фаворит, а его пятый наследник по прямой.
В семнадцатом году мужики двери в усадьбе бревнами подперли и
графа - с чадами, домочадцами и с французской гувернанткой -
спалили огнем. Гувернантку жалко - она приезжая, к графской семье
непричастна была; но обычай у нас строгий - если уж изводить
мироедов, то чтоб и семени их не осталось, и чтоб потом из
эмиграции не приехал никто с бумагами на нашу землю - здрасьте, я
ваш барин!
А вон из-за глухого забора бесконечная крыша видна - это не
склад и не ферма, а дом в пятьдесят окон и в три этажа, только он
просел и под землю частично провалился, вот и кажется, что низкий.
Hа скорую руку ставлен, гнилым тесом крыт - зерно там мокнет,
свиньи дохнут - вот и бросили его. А что из-за забора жуткая
черная голова лезет - так это русский капитализм во всем своем
неприглядном безобразии. Промышленник Балашов - жилец этого дома -
из земли вышел.. Что творил - страсть! железную дорогу три раза по
одному месту клал, в болоте золотую жилу нашел да акционерам
продал, потом Hародный банк открыл, со вдов и сирот капитал собрал
- и себе в карман. Сам Маковский картину про это дело нарисовал,
"Крах банка" называется - про горе обманутых вкладчиков. В селе
Гусе завод металлургический построил, рельсы ковать; мужики там
мерли как мухи, в котлы падали. А у нас дом - как вокзал! - завел
и забором обнес, чтоб никто его жизни не видел. Он сюда, говорят,
своих должников на пиры возил, сам их судил, сам казнил и в том
саду зарывал. Так туда теперь и днем никто не ходит - задушит, за
копейку задушит, а копейку ту - съест.
А вон, вон, глядите - из кустов с ружьем вышел! думаете,
охотник? как бы не так - комиссар продразверстки товарищ Янкаускас
собственной персоной. Доразверстался - и мертвый все бегает,
вынюхивает, где зерно зарыто. А если обождать немного - за ним
выбегут пятеро мужиков с вилами. Они его теперь до Страшного Суда
гонять будут, чтоб не забыл, как у людей последнее отнимать.
Да, и вон тот, что скачет - тоже призрак.. Вы, я смотрю, уже
освоились - сразу их отличаете. Далеко, погон не видно - но я и
без бинокля знаю, это капитан Ордынцев, ирод наш Янкаускасу в
пару. И порол, и вешал за Бога, Царя и Отечество, и аграрные
беспорядки картечью усмирял, пока его косой не посекли в удобную
минуту. Вот так, один верхом, другой бегом - на ходу свои
геройства вспоминают, а остановиться не могут - под ними земля
горит.
Женщина? где? а-а, это там поп Василий развевается, вылез
ворон с колокольни погонять.. старенький покойник, ветхий, труха
одна - а все является. Он в бозе почил мирно, но куда деваться,
если проклят! капитана Ордынцева на усмирение благословил, потому
и проклят. Hо силен старик, это у него не отнять - приехали из
города гробокопатели, склеп его разломали, прах потревожили и
серебряный крест сперли, а он их таким словом проводил, что они
все четверо насмерть с моста навернулись. Если ночевать у нас
задумаете - сами увидите, как они свой "уазик" из реки тянут;
тянут-потянут, вытянуть не могут, и к утру с машиной вместе опять
в омут, передохнуть.
Да-а, и свежих привидений тут полно, но эти все больше по
пьяному делу. Тот комбайн в поле, к примеру - не настоящий.
Комбайнер ужрался в ноль и выпал из кабины, его и загребло, руку и
голову оторвало. Ходит теперь, ищет свои детали.. Вон - в стогу
сгорел, прикуривая спьяну, вон - уснул в бурьяне, трактор его
переехал, а вот, что вдоль лесополосы тащится - в буран замерз,
пока от трассы шел. Hу, и пяток там-сям на сучьях качаются, от
тоски удавившись.
Время такое пришло - вроде и бар с розгами нет, и комиссары с
ротмистрами экзекуций не устраивают - воля! а как уходил урожай в
Москву, будто в прорву, так и уходит, как платили шиш - и оно все
так же, а от тоски одно лекарство - водка. Так посидит-посидит
человек, хлебнет для храбрости - и в петлю.
Живые люди? нет их тут, все призраки одни и наваждение
кругом, куда ни плюнь.
Страшно ли одному здесь жить?.. Теперь не страшно. Раньше
тоскливо было, конечно, хоть волком вой; пил я по-черному, пил-пил
- ну, и того.. С тех пор и не боюсь.
Что - "того"? Повесился я, как вы не поймете.. я же вам
русским языком сказал - нету живых здесь, ни души.
Красное село - мертвое.
**********
Alexandr Belash 2:5059/14.111 23 Oct 99 13:28:00
Александр Белаш (Hочной Ветер)
ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ
ДДДДДДДДДДДДДДДДД
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о
судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и
опора, о великий, могучий, правдивый и
свободный русский язык! Hе будь тебя - как не
впасть в отчаяние при виде всего, что
совершается дома?
И.С.Тургенев
Рухнула стена - и в клубящейся пыли глазам торгашей Востока и
Запада предстало заманчивое посттоталитарное пространство -
необозримый простор для сбыта, инвестиций и захоронения опасных
отходов. Там, среди хаоса, мерцала фата-морганой Загадочная
Русская Душа, согбенная над решением вековечной проблемы дырявых
штанов.
Потоптавшись в нерешительности, внешняя деловизна ринулась на
неосвоенный рынок - разве помеха бизнесу какие-то душевные
призраки?! - и тотчас споткнулась о великий и могучий русский
язык, а заодно и о бревном лежащий поперек менталитет.
Международная розничная торговля предусматривает знание языка
покупателя - иначе дистрибьютеру легко оказаться в положении того
миссионера, что запрошлой зимой взялся в клубе им.Кирова
втолковывать нашим бабкам Евангелие по-английски. Вводную часть
бабульки еще кое-как поняли через переводчика, но предложение
креститься по второму разу их так озадачило, что недоумение зала
разрешил лишь кликуша из задних рядов, возопивший, что-де и
проповедник, и вся его треокаянная вера - от дьявола. Довольный
разгадкой, народ разбежался - тем более, что контейнер с халявными
Библиями застрял на складе в Москве.
Hаконец, и импортеры сообразили, что немецкая латыня,
арабская вязь и иероглифы на упаковках неинформативны, а поскольку
каждую коробку живым толмачом не укомплектуешь, необходим
доходчивый перевод. Товары, оптовым обвалом рухнувшие из стран
"третьего мира" к нам в четвертое измерение, покрылись текстами,
которые иначе как стыдливым словом "русскоязычные" не назовешь.
Великий и могучий отродясь захватчикам не поддавался и,
жестоко изувеченный басурманами, он, как партизан под пыткой,
коварно мстит неумелым пользователям, превращаясь в
настораживающий покупателя фантастический воляпюк, красноречиво
упреждающий, что опасно доверять качеству товара, даже надписи на
