джинну и погрозил пальцем: - Зачем, Миша, дуешь, зачем отгоняешь?
И тут мы заметили, как джинн, сложив трубою губы, дул на дворец и
дворец медленно отползал. Мы шли, а джинн все дул и дул и не хотел уни-
маться.
- Это что же мы, нанялись? - возмутилась Ложка. - Ох, мои ноженьки!..
- Вот если бы у меня был канат или ремень, - сказал Торопун-Карапун,
- я бы сюда дворец подтащил.
Только он это произнес, как в руках у него оказался длинный ремень.
Торопун-Карапун сделал на одном конце ремня петлю, а другой крепко обвя-
зал вокруг правой руки. Размахнулся, раскрутил ремень с петлей и - шух!
- набросил петлю на дворец. Торопун-Карапун натянул ремень, стал тащить
дворец на себя... Эх!.. Еще!.. Эх!..
А джинн, вытянув толстые губы, стал дуть изо всех сил. Поднялся ве-
тер, задрожал натянутый ремень. Торопун-Карапун откинулся назад, уперся
ногами в землю и тянет, тянет дворец к себе... Тут и мы кинулись ему по-
могать. Дедушка ухватился за Торопуна-Карапуна, я - за дедушку, а за ме-
ня - Ложка, а за Ложку - Солдатик, а за Солдатика - Цыпленок. И вспомнил
тут я, как дед с бабкой тащили репку, и даже засмеялся. Но скоро нам
стало не до смеха, потому что джинн задул так, что даже весь затрясся.
Поднялся настоящий ураган.
"Вот, - думаю, - выпустит Торопун-Карапун ремень, и полетим мы неиз-
вестно куда".
Но Торопун-Карапун перехватил другою рукой ремень и стал потихоньку
подтягивать дворец. А у джинна уж глаза на лоб вылезли, из ушей пар по-
шел. И все же дворец медленно приближался. Уже ясно различались на нем
красивые серебряные двери.
И тут джинн стал задыхаться, ураган затих, ремень ослаб. Мы покачну-
лись и чуть не упали.
- Ну, Миша, одолели мы тебя. - Дедушка вытер пот со лба. - Ты силен,
а мы тоже, видать, не лыком шиты.
Джинн между тем отдышался, поклонился ТоропунуКарапуну, признавая его
победу, затем вошел на порог дворца, прижал руку к сердцу, приглашая нас
входить. Тихо, сами собой, распахнулись серебряные двери, и мы вошли.
- Ах матушки, красота какая! - ахнула Ложка.
Мы вошли в зал. Он был весь из серебра - стены, потолок и даже окна
казались серебряными.
Мы прошли по серебряному залу и остановились около золотых дверей.
Джинн нажал на кнопку, двери бесшумно распахнулись.
Мы очутились в золотом зале. Все кругом сверкало золотым блеском, но
дедушка заторопил нас:
- Пошли дальше. Нечего тут глядеть.
А как вошли мы в третий зал, так и замерли.
- Да, красиво! - сказал дедушка.
Стены и потолок были украшены драгоценными камнями. И камни эти были
так расположены, что изображали сказочные картины. Были там и кони с зо-
лотыми гривами, хвостами и горящими рубиновыми глазами, и человек со
сверкающим серебряным мечом, и ночь с молодой луной и звездами...
Джинн подошел к луне, чуть тронул ее, и посыпался на пол золотой и
серебряный дождь.
Ложка с Цыпленком подошли поближе посмотреть, а дедушка со вздохом
негромко сказал:
Рылась курочка
На завалинке,
Вырыла курочка
Золотой перстень.
А на что курочке
Золотой перстень?
И, повернувшись к нам, спросил:
- Ну что, робятки, есть хотите?
КАК МЫ ОБЕДАЛИ ВО ДВОРЦЕ
- Ну что, робятки, есть хотите? - спросил дедушка.
- Обедать! Обедать! - запищал Цыпленок.
- А я-то какая голодная, - сказала Ложка. - С утра маковой росинки во
рту не было!
- Миша! - обратился к джинну дедушка. - Не пора ли тебе угощать гос-
тей?
Джинн закивал головой, нажал на кнопку, и мы очутились в большом зале
под хрустальным куполом. Посредине зала в мраморных чашах били пять ве-
ликолепных фонтанов, похожих на белые цветы распустившихся лилий.
- А где же стол? - спросил Цыпленок.
- Да, где стол? - заволновалась Ложка.
Джинн подошел к небольшому пульту управления, повернул ручку. Вверху
загорелась красная лампочка. И сейчас же противоположная стена раздвину-
лась. Появился маленький столик. Он весело прокатился по паркету,
объехал фонтаны и подкатил к нам. Мы захлопали в ладоши. Ай да молодец
джинн!
- Ну, чего я говорил? - похвалил дедушка. - Парень на все руки.
Джинн опять что-то повернул, загорелась красная лампочка под потол-
ком. Раздвинулась стена, и, как ребята из детского сада, выбежали
стулья, пританцовывая, и вприпрыжку окружили стол.
- А стол-то мал, - испугался Цыпленок. - Как же все усядутся? По оче-
реди есть, да? Чур, я первый!
Джинн покачал головой. Потом повернул ручку, и под потолком загоре-
лась красная лампочка. Заиграла тихая музыка.
- Эгур-чар-мегур, - торжественно сказал джинн.
Стол начал медленно раздвигаться, но вдруг лампочка под потолком за-
мигала и потухла. Музыка тоже перестала играть. Стол, так и не раздви-
нувшись, задрожал, закачался и замер.
Джинн склонился над пультом управления. Случилось непредвиденное:
техника отказала. Он торопливо нажимал какие-то кнопки, но красная лам-
почка под потолком не загоралась.
Мы вежливо ждали. Джинн вспотел. Огромными своими ручищами он все да-
вил и давил кнопки.
Торопун-Карапун подошел к джинну.
- Не получается? - спросил он. - Можно мне попробовать? Только здесь
нужна отвертка.
И сейчас же прямо из воздуха в руки Торопуна-Карапуна прыгнула от-
вертка. Он стал отвинчивать, а мы все с уважением смотрели на него, и
даже джинн вытаращил глаза, словно бы ждал чуда. И вдруг раздался гром-
кий треск, посыпались искры.
- Короткое замыкание, - сказал Торопун-Карапун и от стыда чуть не
заплакал.
- Эх вы, мастера, - сказал дедушка, - одно горе мне с вами! А ну-ка
беритесь с боков!
Мы подошли к столику с разных сторон и уцепились за нижние доски.
- Раз-два! Взяли! - скомандовал дедушка. - Еще взяли! Еще!..
Стол затрещал, и мы полетели на пол.
- Ну, Миша, спасибо, угостил... - сидя на полу, ворчал дедушка. -
Знал бы, не пошел к тебе. Перед гостями только конфуз.
Джинн и сам был смущен: он показывал рукой на потолок, где не хотела
загораться красная лампочка, на сломанный пульт управления.
- Ладно, - сказал дедушка, потирая бок, - хватит нам твоей техники,
давай по старинке.
Джинн хлопнул в ладоши, и тотчас остатки стола исчезли. И сверху
спустился большой стол тонкой старинной работы. Джинн хлопнул три раза в
ладоши, и на столе появилось фарфоровое блюдо с яствами.
- Хлеб да соль, - сказал дедушка и поклонился джинну.
- Бер-мачегуру, - произнес торжественно джинн и поклонился дедушке и
нам.
- Милости просим, - перевел дедушка. - Миша к столу зовет.
Конечно, мы не заставили себя ждать и быстро сели за стол, потому что
очень проголодались. На столе так приятно пахло весенней ромашкой, ши-
повником, точно мы сразу очутились в благоухающем саду.
Скоро мы наелись. Только один Цыпленок сидел не закрывая рта, - туда
так и летели вихрем миндаль, изюм, орешки и пастила.
Как только мы покончили с обедом, сразу сделалось легко и весело и
захотелось прыгать и танцевать. Ложка выскочила из-за стада, схватила
джинна за руку и запела:
Одна горка высоко, а другая низко,
Один милый далеко, а другой-то близко... И-их! Их!
Даже дедушка притопывал и хлопал в ладоши. А Ложка, бросив джинна,
пустилась вприсядку:
Ах вы сени, мои сени, сени новые мои,
Сени новые, кленовые, решетчатые...
- Ране-то, - говорил дедушка, - я тоже ох мастак был плясать! Никто
меня не перепляшет.
А Ложка, помахивая платочком, притопывая, подступала к джинну:
Проруби, сударь, ворота,
Проруби, сударь, другие...
Джинн смущенно вертел руками около головы и топал ножищами: топ...
топ... топ-
Ложка смеялась и махала платком.
Мы совсем развеселились. Джинн шутя принялся бороться с Торопуном-Ка-
рапуном.
- Эй, потише, робята! - закричал на них дедушка. - Так вы весь дворец
поломаете!
Вдруг в самый разгар веселья Солдатик крикнул:
- Лодка наша поплыла!
Мы бросились к окну.
Лодка и правда быстро удалялась к другому берегу.
- У-мулты-мучачо! - пробурчал джинн.
- Миша говорит - в лодке сидит кто-то, - пояснил дедушка.
- Увели! - закричала Ложка.
- Сроду такого здесь не бывало! - сказал дедушка. - А ну, робятушки!
И мы все помчались к реке.
У СТАРУХИ
Джинн в два прыжка оказался на берегу. Он перегнулся, точно мост, а
лодка стала крутиться, увертываться, как живая.
В это время что-то черное ударило джинна по носу, по глазам, он поте-
рял равновесие и брякнулся в молоко.
У-ух! - вышла речка из берегов. Нас чуть не смыло волной. И тут Сол-
датика, который стоял ближе всех к реке, накрыло темное крыло.
- Ох ты батюшки, за штык зацепился! - завизжала Ложка. - Хватай его,
братцы!
Мы еще не успели опомниться, а уж Торопун-Карапун подбежал к Солдати-
ку, навалился и... поднял над головой Филина. Торопун-Карапун крепко
держал Филина за лапу, а тот вырывался, клевал его руки, клекотал серди-
то:
"Ух-ух-ух! Ух-ох!"
- Из какой такой сказки Филин прилетел? - удивился дедушка.
- Это не из сказки, это из мешка, - ответил я. - Филин все детство
меня пугал.
- Ах, пугал! Тогда вот что... Ну-ка, Самотоха, послужи нам и по-ино-
му.
Дедушка достал из лодки скатерть-самобранку, закрутил в нее Филина и
засмеялся.
- Бабушка одна здесь живет. Так очень для нее эта птичка подходящая
будет. - Дедушка повернулся к джинну. - Ну, прощай, Миша. Поехали мы.
А тот, весь мокрый, в молоке, улыбнулся нам во весь щербатый рот:
- Чур-гу-чу.
- Значит, приезжайте, мол, еще, зовет Миша, - сказал дедушка.
Мы сели в лодку и поплыли. Торопун-Карапун развернул карту, долго -
мне показалось очень долго - рассматривал ее.
- Ну что? - спросил я.
- Что-то сбились мы. - И повернулся к дедушке: - Дедушка, тайник тут
должен был" по карте. Как бы его найти?..
- Тут кругом тайники даклады, - отозвался дедушка, - да взять их ни-
как нельзя.
- Нет, нам не такой нужен. Вот погляди, дедушка, на карту.
- Эх, робятки, по карте-то я не могу, не обучен. Ты так скажи, слова-
ми.
- Вот дяденька этот, - сказал Торопун-Карапун, - он тайник ищет, ко-
торый в детстве оставил.
- А, в детстве... - Дедушка задумался. - Нет, не знаю. А вот что, ро-
бята, мы все равно с птичкой-то к бабушке едем. Ее и спросим.
Дедушка тихо греб, молоко журчало, дул ветерок, принося запахи мяты,
полыни и чебреца.
- Вон, - показал дедушка, - за бугром стоит деревня. В деревне коров
держат. А коровы молочко дают. Оттуда и начинается наша молочная речка.
Из-за бугра деревня выплыла к нам навстречу. Избы в деревне были ста-
ринные, высокие. Тишина вокруг, только и слышалось, как неторопливо же-
вали коровы.
Шу-шу-шу... - это спит деревня.
Шу-шу-шу... - это лежит над полем и речкой сенной дух.
Дедушка подогнал лодку к противоположному от деревни берегу.
- Вылезайте. Теперь лодочку подтянем на бережок. Вот так... Еще ра-
зок... Хорошо. Давай-ка, молодец, шипу, - сказал он Торопуну-Карапуну.
Филин хлопал глазами и поводил стариковским, крючковатым носом.
Мы долго шли через лес, пока не увидели посреди поляны старую избуш-
ку, наполовину вросшую в землю. У окошка сидела старуха. Как только мы
приблизились к избушке, дедушка закричал:
- Ну, как живешь, старая?
- Какая моя жизнь... - махнула рукой старуха. - Ревматизьма замучила,
ноги-руки ломит. Докторов-то нет. Вот я сама разными травками лечусь.
- Да, - вздохнул дедушка, - плохое дело старикамто... И тут болит, и
тут мозжит. Давай, что ли, с тобой трубочку покурим. Табачок-то есть?
- Чего ты говоришь? Глухая стала.
- Говорю, табачок есть ли? А то покурили бы с тобой трубочки.
- А-а, табачок найдется.
Старуха вышла из дома, села на завалинку рядом с дедушкой. И они за-
курили трубочки.
- Ну, чего пришел, выкладывай, - проворчала старуха.
