Пляска их еще бешенее, страстнее, чем раньше; аромат разгоряченных
тел прямо невыносим...
И опять слышу нежный голос: "Верни талисман, дай нам жизнь!"
Утром Сабо нашел меня в кресле почти без чувств, но я строго запретил
ему сообщать об этом нашему обществу.
Что я могу сказать? Чем объяснить?
Даже токайского, и того я не пил вечером.
- Теперь последний случай, - сказал Гарри, затянувшись опять сигарой.
Еще сегодня вы вспоминали случай с незнакомкой в голубом платье, что
была на нашем бал-маскараде.
Могу признаться, что увлечен я был тогда не на шутку.
Конечно, я не поверил вам, что со мной была галлюцинация, а также и
вашему уверению, что она таинственно исчезла.
Я был убежден в ее существовании, ведь я ее видел, осязал, да и у ме-
ня в руках осталась розовая сердоликовая булавка. Чего же еще?
Если я так усердно и добросовестно делал послемаскарадные визиты, то
я искал ее. Два поверенных еврея делали то же самое, но... никакого сле-
да, ни малейшего указания.
Я потерял надежду.
Помните, как я нервничал и злился... сваливая свое настроение на ус-
талость и скуку от ежедневных визитов.
Однажды, когда я начал не то что забывать ее, а просто покорился сво-
ей участи, я шел пешком один из Охотничьего дома в замок.
В лесу, по дороге, есть небольшая открытая лужайка.
Подхожу к ней и через листву деревьев вижу голубое платье. Сердце за-
билось так, что я вынужден был приостановиться.
Да, несомненно это ее платье, те же нежные переливы, тот же оттенок
неба... Она... вот и пунцовые розы мелькают сквозь листву...
Она. Она.
Мне даже не пришло в ту минуту на ум, как она могла попасть в эту
часть леса, да еще в бальном платье?
Я понимал одно: "Найдена!"
Бросаюсь вперед, через кусты, сейчас я буду на опушке, сейчас я увижу
ее "мою милую, мое счастье..."!
Но мимо меня, мимо моего лица что-то проносится... Слышу знакомый
звук летящих крыльев, чувствую аромат тела, хотя ничего не вижу.
"Наш повелитель, наш повелитель!" - как серебряные колокольчики, зве-
нят голоса...
И ничего.
Я уже стою на полянке.
Тихо, светло. Посередине большая лужа, оставшаяся после вчерашнего
ливня, в ней отражается бесконечное голубое небо, а на краю лужи цветет
красный полевой мак...
Я даже чуть не заплакал от ошибки! Принять лужу и мак за свою милую -
не обидно ли?
Гарри замолчал.
- Ну, а дальше? - спросил доктор.
- Дальше. А что ты думаешь об этом? - ответил вопросом на вопрос Гар-
ри.
- Что думаю? Думаю, что не одно старое токайское тебе вредно.
- Ну, а ты Джемми? - обратился Гарри к Джемсу.
Джемс молчал.
- Ну! - еще раз обратился к нему Гарри.
- Позволь мне не отвечать тебе, - сказал Джемс, - фактов слишком ма-
ло, оснований никаких... а что я думаю - так фантастично, что вы только
поднимете меня на смех.
СОН СМИТА
Смит, все время упорно молчавший, вдруг обратился к Гарри:
- Не знаю, мистер Гарри, должен ли и я тоже рассказать "свой" сон или
это не интересно для господ, - спросил он нерешительно.
- Ну, конечно, рассказывайте, - ответил Гарри.
- Сон, - не иначе как сон, а все же точно и не сон, - начал Смит.
- Небось тоже видели женщин с розами да ненюфарами, - фыркнул доктор.
- Нет, доктор, что скрывать, какие уж мне женщины с розами, - пе-
чально ответил Смит, деревенские девки и те зовут "рыжим дьяволом". Эх,
скорее бы в Америку, там рыжих уважают!
Несмотря на серьезность вопроса, всех насмешила выходка Смита.
- Итак, господин рыжий дьявол, что вам снилось? - спросил важно док-
тор.
- Это было за день до маскарада. Устал я страшно, работы было по гор-
ло: в день-то раз сто спустишься с верхнего этажа в подвалы замка, - на-
чал Смит. - Как ткнулся в подушку, так моментально и заснул... Сколько
спал, сказать не могу.
Я в подвале... зачем я сюда пришел? Да нет, это не наш замковый под-
вал... это что-то другое... Неужели подземная тюрьма, так кто и за что
меня посадил в нее? - думаю я. - Не может этого быть. А несомненно я под
землей и глубоко под землей. Какая-то мертвая тишина, какой-то неулови-
мый запах.
Ах, это наш новый мексиканский рудник - решаю я. Страх и оторопь сра-
зу пропали. Я иду. Странно, наши шахты, особенно нижние, гораздо уже и
ниже, а здесь совершенно свободно. Дотрагиваюсь рукой до стен, чтобы
убедиться, есть ли деревянные подпорки, и, к удивлению, пальцы мои
скользят и ощупывают гладкую, полированную поверхность. Не иначе, как
это гранит или мрамор, - проносится у меня в голове. Все же иду дальше.
Коридор бесконечен.
Но вот по сторонам появляются очертания не ясные, не разборчивые, но
чем дальше, тем определеннее, и я вижу, что в нишах стоят гробы, а в них
женские фигуры. Длинные одежды, длинные волосы не оставляют сомнения...
Я спешу, бегу... вот и дверь.
Открываю и стою пригвожденный к порогу. Ничего не вижу. Ослепительный
яркий свет бьет прямо в глаза.
Наконец, с трудом различаю, что я в огромном пустом помещении; стены,
точно не стены, а бегущая вода, водопад. Откуда-то льется свет, сильный,
яркий, но это не электричество, да, пожалуй, и не солнечный.
Против - золотой большой не то трон, не то жертвенник. Откуда-то не
то из глубины, не то со всех сторон слышу:
"Ищи сокровище, рой, копай, встань, встань!"
Тут я понимаю, что голоса раздаются не извне, а в моей собственной
голове.
И опять я в наших замковых подвалах, но в котором, решить не могу...
От одной из стен идет мерцающий свет.
"Здесь".
В руках у меня железный лом, я замахиваюсь... и просыпаюсь...
Миллер стоит надо мной и усердно трясет меня за руку, говоря:
"Встань, встань, иди, ищи мистера Гарри, привезли срочные депеши с план-
таций".
Яркое солнце освещает комнату и слепит мне глаза...
Целую неделю сон не выходил у меня из головы, - продолжал Смит. "Ищи,
котгай!", а что если это судьба, указание свыше. "Замок старинный, разве
не может быть в нем клада: "ищи, копай".
Простите, мистер Гарри, я не утерпел, я пробовал искать и копать в
подвалах... я даже копал в склепе. Ничего! - вздохнул Смит. - Что же
дальше! - спросил доктор. - И дальше ничего! Все было один обман. Общее
молчание.
- Ну-с, а какое будет мнение общества об этом сне? - спросил Джемс.
- Джемми, это наконец невозможно, обсуждать каждый сон, - взмолился
доктор. - Мало ли что кому снится! Поел на ночь лишнего, вот и готово.
Прошлое воскресенье приналег я на сибирские пельмени, так всю ночь
они вокруг меня плясали и летали...
Разину рот, хочу схватить... а его уже нет. Смотрю, а он опять перед
носом прыгает и пляшет. Приноровлюсь, хлоп губами - и ничего... измучил-
ся.
Пришлось утром рицини выпить, - рассказывал совершенно серьезно док-
тор.
Все улыбались, один Джемс сердито махнул рукой на неунывающего докто-
ра.
- На борьбу, - сказал Гарри, это, право, интереснее, чем танцевать и
делать визиты.
Прежде всего, Смит, вы отправитесь к местному деревенскому священнику
и попросите его завтра отслужить заказную обедню; обставьте возможно
торжественнее, мы все отправимся в церковь.
Затем завтрак. Пригласите: священника, старшину, доктора и еще
пять-шесть почетных деревенских обывателей. Дайте понять, что сегодняш-
нее буйство я приписываю пьяной молодежи и великодушно прощаю.
Приготовьте хорошее пожертвование на церковь, школу, больницу. Это я
передам, после завтрака, местным властям.
Тогда же на деревню пошлите всякое угощение. Причину праздника выс-
тавьте - хотя бы день моего рождения или получения нового ордена.
Этим мы временно заткнем рот крикунам, а сами займемся нашими нежела-
тельными сожителями.
Итак первое: вы говорите, что были в новом склепе и не нашли гробов,
- продолжал Гарри. - Это естественно, так как они вынуты по моему прика-
зу. Он открыл бумажник и вынул розовое маленькое письмо, и без запаха
лаванды, которым оно пахло, ясно было, что оно от женщины. Гарри прочел:
"Каждый рыцарь прежде, чем обладать дамой сердца, совершает подвиг,
или исполняет каприз ее, тем он дороже ценится. Гробы Фредерика и Марии,
графов Дракула, из склепа под статуей желательно перенести в общий фа-
мильный склеп и не позже, как сегодня ночью. Безусловная тайна. Награда
на сельском празднике, на озере.
Примета: голубое платье и алые розы.
Подпись: розовая сердоликовая булавка".
- Записку эту я нашел у себя на столе.
Новое место погребения графской четы известно Смиту, - закончил Гар-
ри.
Второе, - продолжал он вновь, - вы предполагаете, что "она", или вер-
нее "он", делает попытку овладеть мною; если так, то вопрос, почему же
до сих пор я не только жив, но и шея моя цела?
- Да, мы давно наблюдаем и задаем себе вопрос, почему "она" отстала
от тебя, - перебил Джемс. - Положим, мы с Райтом неустанно тебя караулим
и стережем.
- Как, дорогие мои, да неужели это правда! - проговорил растроганный
Гарри, протягивая руки Райту и Джемсу.
- Что же тут особенного? Разве мы не поклялись стоять один за другого
и все за одного! - сказал Джемс просто.
- Спасибо, друзья, - еще раз поблагодарил Гарри. - Знаете ли, я начи-
наю думать, что прежний владелец, Карло, что ли, знал, какое у него со-
седство, и оберегался.
Теперь мне понятна его страсть к средневековому знаку заклинания не-
чистой силы - я говорю о знаке пентаграммы, т.е. о двух соединенных тре-
угольниках. Этот знак наполняет мою спальню, вы найдете его всюду: на
спинках кровати, на подоконниках окон, на порогах дверей, даже над ками-
ном и у топки печи. То он сделан из металла, то выложен мозаикой из де-
рева. На моей палке, на моем хлысте вы найдете тот же знак.
Меня вначале это заинтересовало до того, что я начал носить на шее
цепь с пентаграммой. Смеясь, я решил: пусть и я сам, как и все мои вещи,
буду отмечен каббалистическим знаком.
А вышло, что он оберегает меня! - говоря это, Гарри расстегнул жилет
и показал на цепочке изящный золотой знак, отделанный дорогими камнями.
Завтра же, Смит, вы закажете такие же знаки из серебра для себя и
всей прислуги замка и нарисуйте пентаграммы на дверях всех спален, -
сказал Гарри. - Надеюсь, вы это сделаете без лишней огласки.
- Слушаю, мистер.
- Дальше. Вы говорите, что перечли все, что удалось найти, - обратил-
ся затем Гарри к Карлу Ивановичу.
- Да, мистер Гарри, все, исключая, как я уже и говорил мистеру Джем-
су, старой библии, но там ничего не может быть, - ответил Карл Иванович.
- Все равно, Смит, доставьте эту библию немедля в замок, мы посмотрим
ее вечером, а сейчас, друзья, позвольте мне все бумаги, так сказать, "по
этому делу", я хочу все сам перечесть и продумать.
- Итак, до вечера! - сказал вставая Гарри.
XVII
Вечером, в тесном кружке посвященных, Гарри прочел то, что он нашел в
старой библии. Карл Иванович прямо пришел в отчаяние, хватался за свою
лысую голову, стонал, что чуть не пропустили такого важного документа
благодаря его заявлению.
- Сам не знаю, почему я решил, что там ничего нет, - говорил, чуть не
плача, обескураженный старик.
ИСПОВЕДЬ АЛЬФА
Гарри начал:
"Дорогой Карло, нам надо наконец объясниться. Настоящее положение
становится невыносимым, я не раз пытался заговорить с тобой, но ты ус-
кользаешь от меня. Сначала я это приписывал случаю, теперь же ясно вижу,
что это не случай, ты бежишь от меня, от объяснений. Волей-неволей при-
ходится прибегать к письму, что я и делаю.
Карло, милый, ведь мы друзья детства. Дружба наша тянется не один
год. Мы не можем разойтись с тобой так, из-за ничего. (Каюсь, я порывал-
ся уехать, не поговорив с тобою.)
Зачем недомолвки, хождение кругом, будем говорить прямо и просто.
Ты меня ревнуешь к своей невесте, не отрицай. Но в уме ли ты?
