бизнесмена, а не причудами характера - как у Эдди Лобба с его убогим
чувством принадлежности к тигриному духу. Временами этот босяк, казалось,
забывал о той автомобильной антенне, которая оставила на его лице столь
уникальные отметины в отместку за неотданный карточный долг. Его вера в
тигриный дух и перерождение была на редкость искренней. В то время как
Связной не мог постичь загадочных процессов, которые порождали всех этих
костюмированных персонажей с их бесспорными талантами, лежащими за
пределами обычных человеческих возможностей, в отношении Тигра он знал
твердо, что тот был и остался уличной шпаной, не более того.
Маттесон написал имя Тигра на клочке бумаги и окружил его
вопросительными знаками. Человек со шрамами продолжал давать свою
интерпретацию событий в свете своей неизбежной трансформации в тигра.
- Все дело в той шкатулке, что вы мне подарили. Она подтолкнула меня
к перевалу; дух тигра пришел посмотреть, на что я способен, но я совершил
ошибку и отдал шкатулку этой шлюхе вместо того, чтобы поставить к
остальным. Но теперь я преодолел перевал.
Тигр был на краю пропасти, а не на перевале. Человек со шрамами
подписал себе смертный приговор.
- Бэтмэн - это мое испытание, мой последний шанс доказать, что я
достоин называть себя Черным Тигром. Когда я разделаюсь с Бэтмэном,
увидите, все поймут, что я достоин.
Связной положил ручку на бумагу. Ему хотелось бы верить в то, что
все, одевающие странные костюмы, были такими же замороченными, как его
помощник, но человек не всегда получает то, что хочет. Бэтмэн был
реальностью. Бэтмэн относился к Готам-сити, как к своим личным владениям.
Имя Бэтмэн находилось почти в самом верху списка причин, в силу которых
Связной был вынужден держать руки чистыми, а лицо - скрытым.
Он перебрал варианты дальнейших действий. Можно поджарить Тигра прямо
на месте, выйти из дела и спокойно подсчитать убытки. Или кинуть Тигру
спасительную веревку, на которой Бэтмэн его и повесит. Он поднял ногу с
выключателя. Рубиновые лучи вновь коснулись его лица и голограмма опять
ожила.
- Мне плевать на Бэтмэнов и черных тигров. Я подобрал тебя издыхающим
в канаве, Эдди, и я брошу тебя туда, где нашел, как только захочу. У тебя
есть задание: доставить мне икону. Делай, что хочешь: надуй бессарабов,
отыщи их таинственных врагов, шантажируй гангстеров, выиграй поединок с
Бэтмэном - все, что угодно, но икону мне доставь.
Телеметрия опять замигала. Вот оно - напряжение, красноречиво
свидетельствующее о предательстве и обмане. Что же, едва ли это было
сюрпризом. Человеку, который полагает, что предназначен стать Черным
Тигром, трудно представить, что потратил жизнь, прислуживая кому-то
другому.
- В понедельник утром. На обычном месте, Тигр.
Связной отключил связь, и Тигр остался один.
* * *
Бэтмэн видел, как полицейский офицер выходит из лифта и прокладывает
себе дорогу, словно медведь к меду. Их глаза встретились. Бэтмэн сделал
быстрое движение рукой, и офицер застыл на месте. Хирург, которого слушал
Бэтмэн, пропустил всю эту сцену, увлекшись рассказом о ранах русского и
его перспективах на выживание. Несчастный потерял часть легкого, печени,
кишечника и желудка.
- Выстрел с такого расстояния наносит очень серьезные повреждения, -
банально закончил хирург.
- Сумеет он выкарабкаться?
Весь в зеленом с ног до головы, хирург недовольно заморгал. "Мы
проделали большую работу. Похоже, мы заделали самые большие дырки и
остановили кровотечение. Но риск заражения остается высоким. Через
день-другой ситуация прояснится", - он слегка попятился, давая понять, что
беседа окончена.
Полицейский офицер пошел дальше. Бэтмэн сказал, что позвонит утром.
Он винил себя за несчастье с русским. В своем стремлении получить больше
информации и ухватить рыбу покрупнее он позволил преступлению выйти из-под
контроля. Не было необходимости оставлять молодого человека -
невежественного и наивного, а, значит, невинного, - один на один с
опасностью. И, в конце концов, он так ничего и не выяснил.
- Бэтмэн? - офицер остановился на расстоянии, не удобном для беседы.
Было заметно, что ему не нравится поручение. - Федералы забрали тело
прежде, чем мы смогли его опознать. Они взъелись на комиссара Гордона.
Сейчас Гордон хочет видеть вас у себя в офисе. Надо спешить. Мы вас еле
отыскали, и теперь можем опоздать.
Бэтмэну сейчас не особенно хотелось в офис Гордона, но отказываться
от приглашения значило подвергать опасности длительные, хотя и непростые
отношения.
- Что ж, давайте попробуем наверстать упущенное, - сказал он с
преувеличенным энтузиазмом и двинулся через госпиталь вслед за офицером.
Он шел в молчании. Было мало надежды на то, что встреча с Гордоном
окажется продуктивной, но ее совсем не осталось, когда он увидел четырех
незнакомцев, сидящих в кабинете комиссара.
Гордон закатил глаза, давая понять, что в этой ситуации он бессилен и
что Бэтмэн сам напросился. Затем началось бюрократическое вытягивание жил.
Когда Брюс Уэйн стал Бэтмэном, он узнал, что множество людей, которым он
старался помочь - загруженных работой, низкооплачиваемых агентов
правоохранительных органов - при первой возможности встанут у него поперек
дороги. Он принимал их неприязнь, их туповатые насмешки и уколы как часть
той цены, которую ему приходится платить, но после того, как федеральный
начальник в четвертый или пятый раз завел речь о "бессербских повстанцах",
Бэтмэн потерял терпение.
С холодной вежливостью он объяснил, что тело, которое они забрали,
принадлежало гагаузу - туркоязычному христианину из центрального нагорья
Бессарабии. Молодой человек в госпитале - этнический русский, чьи предки
были переселены в Бессарабию Иосифом Сталиным в 1940 году. Проезжавшая
мимо машина с автоматчиками могла быть и случайным совпадением, но если
нет, то инцидент скорее всего инспирирован румыноязычными молдовскими
агентами, чрезвычайно заинтересованными в предотвращении сделки обмена
иконы на оружие. Таким образом, существуют три группировки, живущие на
территории, отождествляемой с Бессарабией, причем ни одна из них не
называет себя бессарабами.
Сербы же, добавил Бэтмэн, сражаются на территории, принадлежавшей
ранее Югославии.
Один из федералов имел смелость делать пометки; остальные трое
скрестили руки в упрямом молчании. Гордон попытался разрядить предгрозовую
ситуацию легкомысленной шуткой.
- О, где вы, добрые старые деньки, когда Восток противостоял Западу,
и все носили черные шляпы одного размера.
Федеральный начальник, который, конечно, пометок не делал, брезгливо
встряхнул руками, словно дотронулся до чего-то мерзкого. "Вы поставили под
удар крупную международную антитеррористическую операцию, мистер
Не-знаю-как-вас-там. Я не имею полномочий разглашать, какие силы вовлечены
в это дело, но наши люди присутствовали на месте и были готовы вмешаться,
когда вы своим трюкачеством разрушили все. Теперь мы на нуле. Сделка не
состоится. Мы потратили время и деньги налогоплательщиков. Мы собрались
здесь с надеждой на то, что бессербы, - он подчеркнуто не изменил
произношение, - возобновят контакты прежде, чем вернутся в Канаду и
исчезнут с нашего горизонта".
Их люди на месте? Женщина-кошка? Женщина-кошка - федеральный агент?
Женщина-кошка - шпион? Сама мысль об этом была смешной, но все же она была
единственным человеком на той улице, чьи мотивы оставались неясными. Во
всем этом было очень мало смысла, но, если честно, и во всей ситуации его
было очень мало.
Бэтмэн стоически выслушивал уничижительные нотации и скрытые угрозы,
пока федералы не утомились и не отправились восвояси. Тогда он повернулся
к Гордону. "Я хотел остановить их", - сказал он ровным голосом, не
акцентируя, кого именно имеет в виду.
- Я знаю, ты сделал все, что мог, - вздохнул Гордон. - Я и не ждал,
что ты сумеешь один вовремя остановить всю эту кутерьму. Весь мир
взбесился, а мы стараемся сохранить мир в Готам-сити. Федералы требуют
особых полномочий. Я готов их предоставить и надеюсь только, что больше не
будет кровопролития.
- Нет, Гордон. Я могу докопаться до самого донышка всего этого дела -
во всяком случае здесь, в Готам-сити. Я нашел ключ, - он подумал об иконе,
запертой в подвале Уэйновского фонда. - Я могу заманить всех участников в
одно место, и когда это случится, дам тебе знать.
Гордон начал было спорить, но передумал. "Ты знаешь, как меня найти.
Будь осторожен. Для федералов ты просто очередной детектив-любитель. Если
они не смогут накрыть этих - как ты сказал, они называются, га-га-кто? -
то они будут счастливы вывести тебя из игры".
Бэтмэн поблагодарил его за предупреждение и ушел.
ПЯТНАДЦАТЬ
- Это выходит за пределы наших полномочий, - проговорил директор
отделения Воинов Дикой Природы, попыхивая трубкой.
Ему было лет сорок пять и, несмотря на трубку, аккуратно
подстриженные волосы и одобряемый истэблишментом твидовый пиджак, он
выглядел так, словно гораздо лучше чувствовал себя где-нибудь в парке, в
бисерных бусах и клешеных штанах, распевая "Дайте миру шанс" под легким
марихуановым кайфом. Именно поэтому его явное нежелание предпринимать
какие-либо действия в отношении пачки фотографий с подробными пояснениями
на обратной стороне особенно разочаровывало Бонни. Она не осмеливалась
произнести что-нибудь или собрать фотографии, которые он ей вернул, потому
что боялась швырнуть их ему в лицо и вылететь отсюда без работы. Работа -
даже такая практика, как эта, где она почти ничего не получала и жила на
солидную родительскую субсидию - была очень важна для ее поколения. И она
ждала, что ее босс, как представитель предыдущего поколения, проявит
большую широту духа.
- Это очень хорошо сделано, - заверил ее директор, вновь пододвигая к
себе пачку фотографий. - Очень убедительно. Что-то, конечно, необходимо
предпринять в отношении этого человека. Но я не уверен, можем ли мы...
- Если мы не можем, Тим, то кто? Куда мне послать эти снимки? Или же
мне придется найти человека, который - или которая - возьмет дело в свои
руки. Неужели кому-то придется вламываться в эту квартиру и делать то, что
должны сделать мы?
Директор искоса посмотрел на Бонни и начал ритмично постукивать по
ладони бумагой. "Это может вызвать негативную реакцию прессы, - промямлил
он. - Мы можем потерять деньги. Нет, этого делать нельзя". Он еще
несколько раз постучал бумагой и, наконец, пришел к решению, которым не
собирался делиться с Бонни - во всяком случае, не сейчас. "Можно я возьму
это? - спросил он; она кивнула. - У меня есть друг. Старый друг. Мы
несколько лет не виделись, но, возможно, он сможет что-то сделать.
Держись, Бонни. Посмотрим, что из всего этого получится".
Он вышел из приемной, помахивая фотографиями и что-то бормоча себе
под нос. Бонни разжала кулаки. Онемевшие пальцы начали болезненно
покалывать от прилива крови.
Итак, у Тима был "старый друг", который в состоянии чем-то помочь; у
нее же самой появился новый друг, который может залезть в любую квартиру.
На минуту ей представился милый, сказочный образ Готам-сити, где почти
каждый знал кого-то (или сам был кем-то), кто на самом деле являлся совсем
не тем, кем казался, и каждый, кто знал эту тайну, хранил ее, как она
хранила тайну Женщины-кошки Селины Кайл.
