ресторанной еды из Верхнего города и с укрепляющим здоровье красным вином
в оплетенной бутылке.
- Ты похожа на старьевщика, - сказала Селина, открывая дверь. Она
говорила медленно и осторожно. Слух частично восстановился, но она была
склонна говорить слишком громко, и собственный голос звучал в ушах, как
чужой.
Бонни сказала что-то, чего Селина не расслышала по пути на кухню.
- Что?
- Я стала похожа на тебя, - повторила Бонни.
- Это тебя не извиняет.
Селине сначала было неловко. Она ждала от Бонни каких-то слов или
действий, в которых сказалось бы ее презрение к образу жизни Ист Энда. Но
Селина никогда не ходила в колледж и не жила в кампусе. Селина, к тому же,
редко выпивала. Всю жизнь она была свидетелем бедствий, причиняемых
алкоголизмом. Бывали времена, когда единственным источником самоуважения
для нее оставалось сознание того, что она не пьет. Что касается Бонни, то
она не боялась стаканчика вина, и при виде подруги, растянувшейся на полу,
играющей с серым полосатым котенком и болтающей свой обычный вздор, Селина
позволила себе несколько маленьких глоточков.
Этот вечер был самым чистым и простым удовольствием, которое Селина
когда-либо разделяла с другим человеком с тех самых пор, как приехала в
Готам-сити. Она сказала Бонни, что та может взять котенка домой и дать ему
имя, если захочет. Бонни хотела. Визит окончился рано, и Бонни с котенком
в картонной коробке осталась на улице ловить такси. Селина помахала ей
рукой и вернулась домой, размягченная и согретая.
- Может никуда не ходить сегодня? - спросила она у кошек. - Может
остаться дома и выспаться?
Кошки ничего не ответили, и она достала костюм Женщины-кошки из-под
кровати. В голове не было конкретного адреса, но она не удивилась, когда
обнаружила, что смотрит на свадебный торт кистоунского фасада. Связанное с
ним приключение давно окончилось и почти забыто. Кто-то дал полиции
анонимную информацию о причине взрыва на Броуд-стрит, и Федеральному
прокурору пришлось искать другие уязвимые звенья в преступных
организациях.
Женщина-кошка не знала, что ее ждет в квартире - голые стены, новые
жильцы - когда поднимала окно и спрыгивала за занавески. В спальне с
зеркальным потолком виднелись следы обыска, но не погрома. Двери гардероба
были закрыты и заперты. Теперь Женщине-кошке стало ясно, зачем она сюда
пришла. Она достала отмычки. Двери распахнулись. Шкатулка была на месте.
Она подняла крышку. Там были нитки жемчуга и полудрагоценные камни -
ничего такого, что следовало бы так прятать. Она высыпала их на то место,
где стояла шкатулка, и закрыла двери.
Кому-то придется сказать монахиням, что Роза может спокойно идти
домой.
Селина взяла то, за чем пришла. Другая интересующая ее вещь -
бархатное изображение крадущегося тигра в гостиной - была слишком велика,
чтобы думать о ней. Пора было заканчивать визит и отправляться домой, но
любопытство, как обычно, взяло верх, и она открыла дверь в коридор.
Дверь в комнату реликвий Тигра лежала на боку. Из самой комнаты
струился свет напольного ночника. Крепче прижав к себе шкатулку,
Женщина-кошка осторожно приблизилась.
- Я знал, что ты придешь. Рано или поздно.
Селина была застигнута врасплох. Она подумала было - с надеждой - что
ослышалась, но нет, вот он - силуэт в полном обмундировании на фоне окна.
Она выставила левую ногу вперед и вытянутой рукой измерила расстояние до
притолоки выбитой двери.
- Не уходи. Я хотел сказать тебе, что я ничего не понимал до тех пор,
пока не стало слишком поздно. Я знал, что ты связана с ним, но полагал,
что дело в иконе. Я не догадывался об этом.
Святилище Эдди Лобба было разорено до голых стен. Голос Бэтмэна гулко
отражался от них, и она слышала его хорошо.
- А что это меняет? Тогда ты позволил бы мне добраться до него?
Когда-нибудь? - вопросы были отточены, как когти, которые она вонзила в
дерево позади себя.
После минутного раздумья Бэтмэн честно ответил: "Нет. Мне нужен был
его босс. Он и сейчас мне нужен. Ты же пыталась уничтожить Лобба. Мне
необходимо было остановить тебя".
- Тебе это все равно не удалось. Он мертв, и следы его остыли. Я
победила.
Еще одна пауза. "Да, по-своему. Тебе повезло. Но когда-нибудь удача
от тебя может и отвернуться".
- А я все-таки попробую.
- Ты одинока, Женщина-кошка. У тебя никого нет. Так не должно быть.
Проклятая глухота! Женщина-кошка сделала глотательное движение, чтобы
прочистить уши. Не помогло. Ей не были слышны все оттенки бэтмэновского
голоса. Она не была уверена, правильно ли поняла.
- У меня все прекрасно, - сказала она вызывающе.
- Ты не похожа на других. Ты не должна загонять себя в тупик.
Женщина-кошка перенесла вес на правую ногу. Если что и зашло в тупик,
так это их разговор. "Не беспокойся обо мне, не трать время", - процедила
она.
И ушла.
Бэтмэн медленно выдохнул. Альфред предупреждал его, что Женщине-кошке
будет недостаточно осторожного, половинчатого предложения дружбы. С
кошками всегда так: или все, или ничего. Но у Брюса Уэйна "все" ушло на
Бэтмэна, больше ничего не осталось. Он дал ей достаточно времени покинуть
здание прежде, чем уйти самому.
Внезапно зазвонил телефон. Номер должны были отключить. Брюсом Уэйном
овладело любопытство. Он поднял трубку.
- Это ты, Бэтмэн? - голос был вкрадчивый. - Празднуешь успех? Ты стал
притчей во языцех, но чего ты добился? Эдди Лобб, Тигр, исчерпал свои
возможности. Ты оказал мне услугу. Теперь мы на равных. Зачем нам мешать
друг другу?
- Нет, мы не на равных. И никогда не были. Я знаю, кто ты такой, и я
доберусь до тебя.
- Не будь дураком, Бэтмэн. Тебе до меня далеко.
- Я не дурак, Маттесон. Я - Бэтмэн.
