ответ.
- Я уже совершал ошибки раньше, - произнес Тамбу наконец.
- И достаточно часто, чтобы оставить раз и навсегда идею о
собственной непогрешимости. Напротив, я обязан приложить все усилия,
чтобы оградить себя от возможных случайностей. Ну а теперь не пора ли
нам приступить к интервью? Хотя я и постарался выделить заранее время
для этой встречи, есть множество неотложных дел, которые требуют моего
внимания, и я не берусь судить, как долго мы сможем беседовать с вами,
пока меня не отвлекут более насущные проблемы.
- Да, конечно, - с готовностью согласился Эриксон, который был рад
вновь вернуться к своей привычной роли интервьюера. - Прежде всего мне
хотелось бы спросить вас, почему человек с вашим незаурядным умом и
способностями избрал путь войны и покорения Вселенной, вместо того
чтобы, найти себе место в рамках существующего строя?
- Исключительно по соображениям выгоды. Задумайтесь на минуту, и вы
сможете припомнить немало людей, столь же умных и столь же
безжалостных, как я, в рамках вашего так называемого существующего
строя. Как вы сами отметили, они весьма успешно поднялись до вершин
влияния, богатства и власти. Я немногим отличаюсь от них - просто я
предпочел для себя то поле деятельности, где почти или совсем не было
конкуренции. Зачем было пробираться вверх по иерархической лестнице,
когда, сделав всего лишь один-единственный шаг в сторону, я мог
создать свою собственную иерархическую структуру во главе с самим
собой и с самого начала вести свои дела так, как угодно мне, вместо
того чтобы подчиняться чужим правилам, пока мне не удастся подняться
достаточно высоко, чтобы заявить о себе?
- Террор и насилие как образ жизни? - настаивал репортер.
- Мне кажется, что это слишком жестокий способ обеспечить свое
существование в нашем мире.
- Террор и насилие... - задумчиво повторил Тамбу. - Да, пожалуй, вы
можете назвать это так. Однако не кажется ли вам, мистер Эриксон, что
то же самое можно сказать о действиях Оборонительного Альянса? И мой
собственный флот, и флот Альянса добывают себе средства к
существованию одним и тем же способом, предоставляя за определенную
плату покровительство различным планетам. Альянс относит нас к числу
тех угроз, от которых он призван защищать планеты. А в принципе это
лишь игра слов! "Силы правопорядка" против "Власти террора". Возможно,
я слишком упрощаю ситуацию, но не считаю подобный двойной стандарт
оправданным.
- Значит, вы не находите ничего предосудительного в своих
действиях? - спросил репортер.
- Пожалуйста, мистер Эриксон, оставьте эти ваши журналистские
штучки и не приписывайте мне то, чего я не говорил. Я вовсе не
утверждаю, будто не вижу в своих поступках ничего дурного, просто я не
нахожу большой разницы между тактикой моих собственных сил и сил
Альянса.
- Стало быть, вы считаете, что в данном конфликте именно вы -
герой, а Оборонительный Альянс - просто сборище негодяев? - подсказал
Эриксон.
- Мистер Эриксон, я уже однажды просил вас об этом, теперь же
предупреждаю, - тон Тамбу был спокойным, но полным угрозы. - Не
пытайтесь искажать смысл сказанных мною слов. Если я приведу довод или
выражу мнение, на которые у вас есть что возразить, вы имеете полное
право добавить свои комментарии на этот счет - либо по ходу встречи,
либо в вашей статье. Однако не пытайтесь ставить мне в вину суждения,
которые мне не принадлежат. Я уже проявил должное уважение к вам и
вашему интеллекту, дав согласие на интервью. Будьте и вы так добры
оказать мне ответную любезность, памятуя о том, что в этом интервью вы
имеете дело не с каким-нибудь тугодумом-чиновником с заштатной
планеты, и ведите себя соответственно.
- Да, сэр, впредь я не забуду об этом, - пообещал репортер,
внутренне успокаиваясь. Следовало более умело маскировать свои мысли и
чувства, задавая вопросы.
- Надеюсь, что так. Все же вы затронули одну очень любопытную тему.
Старая романтическая концепция героев и негодяев, "хороших" и "плохих"
парней... Возможно, мне бы это даже показалось забавным, если б я не
думал, что вы на самом деле верите в весь этот вздор. Это проявляется
во всех написанных вами материалах, а я давно уже испытывал желание
увидеться с кем-то, кто действительно верит в существование героев.
Вот главная причина, по которой я согласился дать вам интервью -
предоставить шанс встретиться с негодяем.
- Видите ли, я... - начал было Эриксон, но Тамбу прервал его.
- Нет ни героев, ни негодяев, мистер Эриксон. - В голосе Тамбу
неожиданно зазвучали холодные нотки. - Есть только люди - мужчины и
женщины, в жизни которых постоянно чередуются взлеты и падения. Если
они на вашей стороне и им сопутствует успех, они становятся героями,
если же они на стороне противника, их объявляют злодеями. Как видите,
все предельно просто. Концепции вроде добра и зла существуют лишь как
рациональные объяснения, искусственные логические построения,
призванные скрыть наши истинные побуждения. Зла нет на свете. Никто не
просыпается по утрам со словами: "Сегодня я обязательно должен пойти и
совершить что-нибудь дурное" . Обычно действия людей строго
последовательны и с их точки зрения вполне обоснованы. Только после
того как дела приняли скверный оборот, их приписывают чьей-либо злой
воле.
- Откровенно говоря, сэр, мне трудно с этим согласиться, -
нахмурился Эриксон. На этот раз он заранее рассчитал свой выпад,
тщательно выбрав подходящий момент, чтобы заставить собеседника
разговориться.
- Разумеется. Именно поэтому вы здесь, так что я могу, пользуясь
случаем, представить вам точку зрения, отличную от той, к которой вы
привыкли. Как журналист, вы, несомненно, знаете о том, что на всем
протяжении моей деятельности меня сравнивали с Чингисханом, Цезарем,
Наполеоном и Гитлером. Я полагаю, что, если бы вы брали интервью у
одного из этих деятелей, он ответил бы вам так же, как и я сейчас: нет
никакой разницы между двумя сторонами в битве, кроме понятий "мы" и
"они". При всех религиозных, расовых, культурных или военных различиях
единственным критерием, по которому определяют, кто является героем, а
кто - негодяем, служит то, на чьей он стороне и кто оказывается
победителем.
- То есть вы утверждаете, что это исходное положение о моральном
равенстве оппонентов с тем же успехом может быть применено и к
нынешней ситуации?
- Особенно к нынешней ситуации, - отозвался Тамбу. - Сейчас, когда
человечество отошло от прежнего представления о войне как о кровавой
бойне, это легче заметить, чем когда-либо в прошлом. Несмотря на все
леденящие кровь подробности космических сражений, которыми изобилуют
сводки новостей и произведения литературы, настоящие столкновения
случаются крайне редко. Это слишком дорого обходится в живой силе и
технике, да в этом и нет необходимости. Каждый флот имеет примерно по
четыре сотни кораблей различных типов, а обитаемых планет
насчитывается более двух тысяч. Даже если принять, что на каждый
корабль приходится по одной планете, все равно в любой данный момент
времени более восьмидесяти процентов всех планет окажутся
незащищенными. Для любого корабля, принадлежащего одной из
противоборствующих сторон, перебазироваться на какую-либо новую
планету означает временно оставить прежнюю. Таким образом, кораблям
почти или совсем не приходится сражаться между собой. Они могут
ставить перед собой две цели: либо направиться к одной из пока еще
свободных систем и пополнить их данью нашу казну, либо превосходящими
силами вторгнуться в систему, занятую кораблями противника, и
заставить их покинуть свой пост, а не ввязываться в сражение, исход
которого для них заранее предрешен. Это крупная игра, состоящая из
ходов и контрходов, без какого- либо заметного перевеса у одного из
игроков.
- Пат, - предположил Эриксон. - И все же было время, когда
Оборонительный Альянс значительно уступал по мощи вашему флоту. Меня
удивляет то, что вы оказались бессильны остановить его рост.
- Из того факта, что мы воздерживались от открытого противостояния
с Альянсом, когда он только формировался, вовсе не следует, что мы.
были бессильны сделать это. Можно сказать, что в том состояла моя
ошибка. Вначале я существенно недооценивал его потенциальные
возможности и даже приказал кораблям моего флота избегать с ним
контактов. Если вы помните, в тот период времени наши позиции уже были
достаточно прочными и мы не рассматривали Альянс как серьезную угрозу
для себя.
- Да, я помню, - кивнул репортер. Это было неправдой. Он не мог
этого помнить, однако при подготовке к интервью он покопался в архивах
службы новостей. - В сущности, я как раз надеялся получить от вас
некоторую информацию о том раннем периоде, который предшествовал
образованию Оборонительного Альянса.
- На это ушло бы слишком много времени, мистер Эриксон. Похоже, что
вы сами не вполне отдаете себе отчет в том, о чем просите. Большинство
людей никогда не слышали обо мне, пока мы не начали первыми предлагать
свои услуги планетам.
В действительности флот функционировал как единое целое задолго до
этого. Что касается меня, то начало моей деятельности относится к
периоду гораздо более раннему, чем тот момент, когда о нас впервые
стало известно широким кругам.
- Но ведь именно за этим я, собственно, и явился сюда. Я хотел бы
иметь возможность проследить всю вашу карьеру с ранних дней до
настоящего времени с тем, чтобы показать в своей статье, как
развивался с годами ваш характер.
- Хорошо, - вздохнул Тамбу. - Мы успеем охватить ровно столько,
сколько позволит нам время. Вероятно, это займет нас надолго, однако я
готов рассказать вам все, если вы настроены меня слушать.
- Тогда как бы вы определили начало своей карьеры?
Последовала минутная пауза.
- У меня есть сильное искушение сказать, что я начал свой путь еще
подростком...
- ... рожденным в бедной, но порядочной семье? - закончил Эриксон
старую шутку, против воли улыбнувшись.
- На самом деле нет. Мои родители были людьми весьма
состоятельными. Самые разные люди выдвигали предположения, будто у
меня было тяжелое детство, отравленное безжалостной борьбой за
существование на задворках какой-нибудь отдаленной планеты. Правда же
состоит в том, что мой отец был... человеком преуспевающим,
преуспевающим во всем, за что бы он ни брался. Более того, я могу
утверждать, что в раннем детстве на мою долю выпало больше любви и
нежности, чем обычно достается ребенку в семье.
- Тогда... что же произошло? Я имею в виду, почему вы... выбрали
для себя именно такой путь?
- Почему я стал отступником? - спросил Тамбу, словно отзываясь на
не высказанные вслух мысли Эриксона. - Прежде всего позвольте мне
прояснить ситуацию, сложившуюся в моем доме. Хотя, как я уже сказал, я
не испытывал недостатка в родительской привязанности, на меня вместе с
тем возлагались определенные надежды. Я должен был превзойти
достижения собственного отца - задача, могу вас заверить, не из
легких. Казалось, к чему бы я ни прикладывал руку, мой отец меня
опережал и справлялся с делами лучше меня.
- Значит, давление со стороны отца в конце концов заставило вас
покинуть свой дом? - вставил Эриксон, когда Тамбу замолчал.
- Не в прямой форме... и не преднамеренно, - уточнил Тамбу. - По
большей части это было следствием самовнушения и моих собственных
комплексов. Когда меня выгнали за неуспеваемость из колледжа - да к
