Между отдельными капитанами вновь вспыхнули жаркие споры, и он
прочистил горло, намереваясь восстановить порядок. Однако на этот раз
его кто-то опередил.
- Заткнитесь! Вы, все!
Этот голос, полный нескрываемой ярости, пробился сквозь шум, словно
удар шпаги, и капитаны внезапно умолкли, отпрянув в сторону от его
обладателя.
Посреди расступившейся толпы, взобравшись на высокий стул,
показалась маленькая, похожая на эльфа женщина. Кожа ее была покрыта
отвратительного вида пятнами, выдавая в ней жертву новой формы
проказы. Хотя в данном случае развитие болезни удалось приостановить,
многие все еще чувствовали себя неловко в ее присутствии.
- Председатель предоставляет слово Эй-Си, - улыбнулся Тамбу.
Ирония в его голосе осталась незамеченной для неистовой женщины, и
она разразилась тирадой.
- Никогда за всю свою жизнь мне не приходилось слышать столько
детских жалоб и хныканья, - заявила она резко. - Ковбой и Джелли
болтали ерунду. Я скажу вам то, что вы хотите услышать: "Нас выделяют
среди всех... подвергают дискриминации". Вот так!
Собравшиеся в помещении капитаны замерли в крайнем замешательстве.
- Многие из вас даже понятия не имеют о том, что такое
дискриминация, - продолжала Эй-Си вызывающим тоном. - Ну а я это
хорошо знаю. Вот уже одиннадцать лет, как я больна проказой, и,
несмотря на все изданные законы, на мне по-прежнему лежит клеймо, с
которым мне приходится жить. Джелли - чернокожий. Он подвергался
дискриминации так долго, что уже перестал это замечать. Многие из вас
тоже принадлежат к числу тех, кого недолюбливают: азиаты, евреи,
умники, женщины, молодежь, старики, болтуны, молчальники. Вы не знаете
горя, находясь на службе у Тамбу, и, вместо того чтобы быть
признательными, позволили себе распуститься. Вы забыли о том, как
несправедливо устроен реальный мир!
Она опустила глаза и глубоко вздохнула, видимо, пытаясь
успокоиться.
- Вы подвергаетесь гонениям потому, что отличаетесь от других, -
произнесла она мягко. - Все вы и ваши команды тоже. Вы странствуете по
всему космосу на своих звездолетах, вместо того чтобы торговать в
скобяной лавке в каком-нибудь закоулке. Вы являетесь пришельцами на
любой планете, на вас не распространяются местные законы. Именно это
выделяет вас среди прочих и заставляет других людей завидовать вам,
ненавидеть и бояться вас. Вы не можете изменить этого, круша головы
вокруг себя, и точно так же не можете изменить этого, прикидываясь
милыми и любезными. Вы вообще не в силах изменить что-либо. И вам
придется научиться жить с этим.
Эй-Си вскинула голову, голос ее стал жестким.
- У вас есть только два выхода. Вы можете либо позволить
контролировать ваши действия любому бездельнику и тупице из числа
чиновников космопорта, что разводит перед вами речи или машет на вас
руками, а это бессмысленно и глупо, либо же, поджав хвост,
ретироваться. Не знаю, как насчет остальных, но потребуется нечто
гораздо более худшее, чем то, что я услышала сегодня, чтобы заставить
меня обратиться за помощью или выйти из дела. Если кто-то из вас или
ваших экипажей не в состоянии проглотить обиду, я скажу вам: "До
свидания" и, как говорится, скатертью дорога. Сдавайтесь, если хотите,
но не пытайтесь оправдать собственную слабость, призывая весь флот
следовать вашему примеру.
Когда Эй-Си села, наступила полная тишина. Тамбу некоторое время
выждал, затем прокашлялся.
- Я полагаю, что было уже достаточно прений и пора прийти к
решению, - объявил он. - Впредь, до дальнейших указаний, мои
распоряжения на этот счет будут следующими: любые инциденты или
жалобы, касающиеся взаимоотношений членов флота с местным населением,
должны рассматриваться как отдельные изолированные дела и
расследоваться в сотрудничестве с официальными должностными лицами
планет. Хотя личному составу флота позволено и предписано защищать
себя в случае нападения, никаких карательных мер при отсутствии прямой
угрозы для жизни не допускается. Если у вас вдруг возникнут какие-либо
сомнения по поводу правильности выбранной линии поведения в подобных
обстоятельствах или появятся вопросы относительно толкования данного
приказа, вы можете воспользоваться правом приоритетного вызова и
обратиться лично ко мне, чтобы я мог найти выход из ситуации.
Он, как обычно, сделал паузу, прежде чем подытожить свои
распоряжения.
- Любой капитан, который считает, что он не в состоянии подчиниться
данному мной приказу или обеспечить его выполнение своей командой,
должен заявить об этом прямо сейчас. Если большинство капитанов станут
возражать, я вынужден буду либо пересмотреть свои распоряжения, либо
сложить с себя обязанности командующего флотом. Если таковые
окажутся в меньшинстве, они будут уволены из состава флота. Те, кто не
выдвинет возражений, тем самым выразят свое полное согласие с
приказом, и в случае его нарушения на них будет наложено самое строгое
взыскание. Попрошу недовольных подняться со своих мест.
Сдвигая стулья, капитаны вытянули шеи, чтобы окинуть взглядом
помещение, однако ни один из них не встал.
- Очень хорошо. Так как час уже поздний, я на сегодня закрываю
собрание. Я уверен, что команда "Ворона" уже приготовила вам помещения
для отдыха, но помните, что сбор завтра ровно в восемь часов по
бортовому времени.
С этими словами он отключил приборную панель и без сил рухнул в
кресло. Графин с вином находился лишь в нескольких футах от него, но
он был слишком утомлен, чтобы подняться за ним. Казалось, вся энергия
разом покинула Тамбу. Капитан заметил вдруг, что рубашка на нем
взмокла от пота, и покачал головой, смутно сознавая, какая огромная
эмоциональная отдача требовалась, чтобы контролировать ход этих
собраний. Флот был сродни тигру, многоголовому и многоликому. Этот
зверь мог обратиться против планет, против самого себя или против
него, Тамбу, ослабь он хотя бы на миг свой контроль. Как и всякого
дрессировщика диких животных, его поддерживала лишь вера в свое
предназначение и способности, и только это одно давало ему пусть и
ограниченную, но власть. Попытайся он ужесточить свои требования, и
все черти ада могли вырваться на свет.
Откинувшись на спинку кресла, Тамбу вновь мысленно вернулся к
прениям, развернувшимся вокруг проблем, с которыми сталкивался флот на
поверхности планет. Он всегда так поступал после каждого
сколько-нибудь значительного решения, чтобы выявить любые поспешные
или продиктованные предубеждением суждения с его стороны, а равно
отголоски возмущения или недовольства в среде капитанов. Позже Тамбу
намеревался изучить подлинные записи собрания, но при первоначальной
оценке в первом приближении полагался исключительно на свою память и
впечатления. Речь Ковбоя его разочаровала. Хотя приводимые им
аргументы в целом подкрепляли позицию Тамбу в пользу отказа от силовых
мер, в данном случае сама эта поддержка вызвала неприятные чувства. Из
бесчисленных дебатов в предшествующие собранию месяцы Тамбу знал, что
сам Ковбой одобрительно относился к жестким мерам, и тем не менее
сегодня он выступил за более умеренный подход. В лучшем случае эта
внезапная перемена в настроении капитана объяснялась тем, что команда
Ковбоя заставила его пересмотреть свою точку зрения и сегодня он взял
слово в качестве их представителя. Другое, более правдоподобное,
объяснение только подтверждало критические замечания, высказываемые
Рамоной и Уайти, относительно ценности ежегодных собраний. Обе они
упорно придерживались мнения, что большинство капитанов, в особенности
новички, не выражали во время прений своих истинных взглядов, а скорее
стремились завоевать расположение Тамбу, говоря то, что, как им
казалось, он хотел бы от них услышать. Он решительно возражал, что все
обстоит совсем не так, но наедине с собой вынужден был признать, что
на самом деле он не может знать это наверняка. И сегодня, услышав, как
Ковбой опровергал свои же собственные доводы, Тамбу опять, в который
уже раз, невольно задался вопросом, не заблуждался ли он в искренности
капитанов.
Внезапный настойчивый звон прервал его мысли. Тамбу взглянул на
пульт и нахмурился, увидев вспыхнувший на сигнальной панели красный
огонек экстренного вызова. Предполагалось, что на период проведения
собраний всякие личные обращения исключались. Эта мера должна была
огородить его от докучливых капитанов, добивавшихся от него
поддержки своих предложений. Тамбу уже собирался было проигнорировать
вызов, когда обнаружил, что сигнал поступил с борта "Ворона". Неужели
среди капитанов возникли беспорядки? Какая-нибудь очередная разборка?
Вздохнув, он снова включил экран. Однако, к его удивлению, вместо
Уайти на дисплее возникло лицо Эгора.
- Что случилось, Эгор? - спросил Тамбу и тут же пожалел о том, что
заговорил. Храни он молчание, Эгор так никогда бы и не узнал о том,
что его вызов принят.
- Ничего, - поспешно ответил Эгор. - Уайти позволила мне
воспользоваться ее средствами связи, чтобы вызвать тебя, только и
всего.
- Никаких личных обращений ко мне не может быть до тех пор, пока не
закончится собрание, - проворчал Тамбу. - Если это не срочно, тогда...
- Это не срочно, но очень важно, - перебил его Эгор. - Я думал, что
ты захочешь обсудить это со мной, но если ты слишком занят, сделаем
это по ходу собрания.
Предостерегающие интонации в голосе великана невольно привлекли к
себе внимание Тамбу. Подавив раздражение, он снова наклонился к
микрофону, чтобы извиниться.
- Прости меня, мой друг, за то, что я был резок с тобой, но эти
собрания всегда действуют мне на нервы. Отчасти именно по этой причине
я избегаю всяких личных контактов до их завершения. Это удерживает
меня от того, чтобы вымещать свое дурное настроение на близких мне
людях. Что именно ты желал со мною обсудить?
Выражение гнева исчезло с лица Эгора, и он потупил взгляд..
- Я бы хотел... я прошу тебя освободить меня от должности
командира, - произнес он тихо.
Раздражение с новой силой вспыхнуло в душе Тамбу, но он не дал ему
вырваться наружу.
- Почему? - осведомился он.
- Эти ежегодные собрания выявили то, что нам обоим было известно
уже давно. Я не гожусь в лидеры. Я не достоин находиться в одном
помещении с остальными.
- Ты такой же капитан, как и они, - возразил Тамбу. - Я не вижу
между вами никакой разницы.
- Другие капитаны знают свои команды, - парировал Эгор. - И когда
они берут слово на собраниях, то выступают как представители своих
кораблей.
- А ты сам? - допытывался Тамбу.
- Моя команда меня недолюбливает. Я понятия не имею о том, что у
них на уме, каковы их взгляды по спорным вопросам. Я могу управлять
кораблем, но не умею ладить с людьми. Пожалуйста, я прошу тебя как
старого друга. Поставь кого-нибудь другого на мое место. Позволь мне
снова, как раньше, стать рядовым членом экипажа.
- Что именно заставляет тебя думать, будто остальные капитаны
знают, чего хотят от них команды?
- Это очевидно. Тебе достаточно понаблюдать, как они держатся, или
вслушаться в их голоса во время докладов.
- Они не лучше тебя знают свои экипажи, - заявил Тамбу резко. - Ты
путаешь способности оратора со способностями командира.
Эгор наморщил лоб, пытаясь уловить ход его рассуждений, а Тамбу
между тем продолжал:
- Послушай, Эгор, большинство из капитанов не обладают такой
чуткостью, как ты. Им никогда даже в голову не приходит, что у их
