которой она только что стимулировала клитор, Ванесса принялась легонько
потирать соски через халат и еще раз достигла пика наслаждения.
Гвидо с силой схватил себя за член. Он хотел войти, но никак не мог
этого сделать.
- Дай мне свой зад!-умолял он.
Вана покачала головой, кусая губы. Она энергично перемещала лотос за
стебель то внутрь, то наружу. Ее ритмичные стоны становились все громче.
Она рыдала, всхлипывала и кричала. Наконец, она намного грубее и глубже,
чем прежде, погрузила в себя рукоятку из слоновой кости и вдруг застыла,
молчаливая и неподвижная, словно мертвая.
Гвидо встал, Склонился над ней и расстегнул одну за другой
бесчисленные пуговицы, поднимая край халата. Он хотел полюбоваться ею не
спеша - округлостью грудей, нежной выпуклостью живота, точеными бедрами,
крутыми очертаниями лона и упругой щелью, которая из-за вошедшего в нее
древнего орудия оставалась приоткрытой. Он взялся за стебель и вытащил
лотос так осторожно, словно вынимал копье из раны. Вана не вздрогнула и
не произнесла ни звука. Гвидо заменил собой сделавший свое дело
антиквариат. Его орудие было сейчас толще, чем бутон лотоса, длиннее и,
кажется, даже тверже его.
Он протискивался все дальше, пока не коснулся шейки матки,
наслаждаясь этим чувством и пытаясь проникнуть еще глубже. Когда это не
удалось, он чуть отступил, чтобы использовать разгон и погрузиться с
большей силой, используя чередование атак и отступлений, приближений и
отходов, для которых, казалось, была впереди целая вечность. Он кричал
от наслаждения при каждом толчке и при каждом движении обратно. Никогда
еще фаллос Гвидо не был таким толстым, длинным и могучим. Ни в одной
женщине он не чувствовал еще такой тугой упругости и нежности, ни в
одной еще не было идеальной влажности и тепла, ни одна еще не была так
гармонично настроена на экстаз, к которому стремился Гвидо. Он лежал на
обнаженном, распластанном теле Ванессы, скользя между ее раскинутыми
ногами. Чтобы проникнуть в нее еще глубже, Гвидо включил в дело весь
таз. Он пронзал Вану не раздумывая, словно хотел раскрыть ее больше, чем
когда-либо, вспороть ей живот. А почему он должен осторожничать? Она,
кажется, ничего не замечает - бесчувственная и инертная, словно потеряла
сознание.
Гвидо уже не знал, сколько времени это продолжалось...
- Самое лучшее совокупление,- повторял он про себя,- самое
удивительное и прекрасное в моей жизни! Его губы встретились с губами
Ванессы.
- Я люблю тебя!- пробормотал он.- Люблю тебя!
Губы Ваны тоже шевельнулись, но Гвидо не услышал, что она сказала.
Глава четвертая
ВЕЧНОСТЬ ОДИНОЧЕСТВА И СКОРОТЕЧНОСТЬ ЛЮБВИ
- Холеная остроконечная борода Незрина Адли, его благожелательная
улыбка, приветливое выражение лица и костюм из "Сесиль Роу" внушали
доверие. Глубокий серьезный голос соответствовал роскошной обстановке
кабинета. Гвидо признался себе, что сам едва ли способен так же
правильно говорить по-итальянски, как этот иностранец. За минуту до
этого Адли обращался к своему секретарю, и Гвидо отметил, что этот
дипломат так же силен и в английском. Он говорил, как выпускник
Оксфорда, которым, без сомнения, и являлся.
- Рад с вами познакомиться,- сказал он.- Тем более, что вас горячо
рекомендовал мой лучший друг Гатто, первый секретарь вашего посольства.
Ему я ни в чем не могу отказать.
Гвидо ошеломленно посмотрел на него, вспоминая этого типа,
настаивавшего, чтобы его имя не упоминалось при Адли.
- Ах, этот,- услышал он свой запинающийся голос.- Он...
- Да?
- Нет, ничего. Извините.
Хозяин несколько секунд разглядывал его с явным удивлением, потом
продолжал:
- Я знаю, что ваш атташе по культуре, профессор Андре, тоже питает к
вам глубокое уважение.
- Кто?- выпалил вконец растерявшийся Гвидо.
- Никое Андре,- уточнил хозяин, продолжая с любопытством глядеть на
него.
Гвидо почувствовал, что беспокоящее его с момента прихода в это
министерство чувство нереальности усилилось.
- Его фамилия Андре?- почти простонал ошеломленный итальянец.
- А разве он не ваш старый друг?- в свою очередь удивился Незрин
Адли.
- Да. Вы, я вижу, хорошо информированы о моих знакомствах.
Адли, удовлетворенно улыбнувшись, продолжил:
- Я знаю также, что вы близкий друг дочери моего однокашника Селима
эль-Фаттаха. Замечательный администратор! Побольше бы нам таких людей! К
сожалению, я не имел удовольствия познакомиться с его женой - говорят,
это удивительный человек. Жаль, что она не приезжает к нам чаще, но ее,
кажется, держит в Барселоне работа. Вы же знаете, она хранитель
архитектурного музея Антонио Гауди. Интересная работа. Она написала на
эту тему книгу, очень заинтересовавшую поклонников архитектуры,
ценителей творчества этого незаурядного зодчего.
Он мило улыбнулся, как бы давая Гвидо понять, что уж они-то не
относятся к числу этих чудаков.
Потом наклонился к гостю, подчеркивая конфиденциальный характер того,
что собирается сказать.
- Как вы думаете, наша Ванесса тоже собирается в один прекрасный день
поразить нас великолепным трактатом по археологии? Она, конечно, на это
способна. Он снова уселся в кресло.
- Тем лучше для наших библиотек, да? "Наша Ванесса?- подумал Гвидо.-
И зачем столько упоминаний о семейных делах? Чтобы дать мне понять, что
Вана здесь не бедная родственница? Положительно, в этой стране все
словно одержимые!"
- Я не знаю ни отца, ни матери Ванессы,- немного раздраженно
признался он, с огорчением чувствуя, что принимает правила игры своего
противника. Он уже понял, что этот человек не на его стороне, и
немедленно получил этому подтверждение.
- Ну а теперь, господин Форнари, будьте добры, расскажите мне, почему
вам так хочется посетить Сивах?- неожиданно отрывисто спросил Адли.
- Андреотти,- сказал Гвидо.
- Простите?
- Моя фамилия Андреотти. Инженер Гвидо Андреотти.
- В самом деле? Извините. Так вы, кажется, говорили мне о своем
интересе к Сиваху.
- Я хочу провести исследование,- объяснил Гвидо.- Подготовить
монографию об этом удивительном месте - о его расположении,
растительности, богатствах и цивилизации.
Незрин Адли изобразил крайнее удивление.
- Его цивилизации? Что вы хотите этим сказать? Чем он отличается от
остальной страны? Мы все египтяне, тысячи лет живем на древней земле
Нила и в окружающих пустынях. Вы знаете это не хуже меня, ведь вы же
образованный человек.
Он предложил гостю еще одну сигарету из золотой коробочки и
продолжил:
- А что вы сказали о сокровищах? Какого рода сокровища и богатства вы
имеете в виду?
- Я имею в виду духовные ценности,- успокоил его Гвидо.- Вопреки
тому, что вы сказали, народ Сиваха представляет собой, насколько это
известно в Египте и в остальном мире, изолированную культуру.
Рассказывают, что они все еще исповедуют религию фараонов, продолжая
поклоняться Амону. А это, согласитесь, интересный материал для
этнографического исследования!
- Да. Но есть ли, по-вашему, в культуре Сиваха нечто более
специфическое, заставляющее стремиться туда таких
высококвалифицированных специалистов, как вы?
Гвидо почувствовал, что снова теряет почву под ногами.
- Кроме того, в Сивахе установились общественные отношения,
основанные на гомосексуализме. А это, по-моему, представляет интерес для
всех.
- В самом деле?!
Незрин Адли молчал, глубоко втягивая дым своей ароматной сигареты с
золотым ободком. Наконец он спросил с неожиданной и нескрываемой скукой:
- Так вы еще и сексолог?
Гвидо почувствовал, что устал от этого разговора так же, как и его
собеседник. Стоит ли настаивать? Он уже собрался сказать какую-нибудь
грубость...
- Ну хорошо, я подумаю, что можно для вас сделать,- сказал Адли.
У Гвидо прорвался поток красноречия:
- Я хочу своими глазами увидеть этот храм с оракулом, в котором, по
преданию, Александр Великий был назван Возлюбленным Амона. Мне хочется
опубликовать книгу по истории этого оазиса. Насколько я знаю, подобной
книги еще не было. Она будет отличаться от обычной литературы о
пирамидах, сфинксе и храмах Абу-Симбела.
Незрин Адли потер широкий лоб, словно мысли его витали где-то далеко.
Потом рассеянно взял новую сигарету и вздохнул:
- Вам должны были сказать, что в этой части страны сейчас идут
военные действия. Никому не позволяют там бродить, словно по Аппиевой
дороге. Хотя могил там, действительно, не меньше.
- Но вы же позволяете десяткам археологов, этнографов и журналистов
болтаться там круглый год!
- Их там не так много, как вы думаете, хотя, конечно, слишком много.
Во всяком случае, они ездят там только с сопровождающими.
- Вы представляете, как я буду исследовать культ Юпитера-Амона
зажатым между двумя полицейскими?
- Возможны более приемлемые варианты. Более информированный и
соответствующий вам эскорт, менее дорогостоящий и лучше отвечающий вашим
требованиям. Но мне потребуется некоторое время, чтобы это обдумать.
- Я не могу ждать неопределенно долго. Я ведь не богатый повеса, за
которого вы меня принимаете.
- Я вовсе не считаю вас одним из них. А чтобы умерить нетерпение,
советую вам отдать должное нашим великолепным библиотекам. Документы,
которые вы там найдете, - отличное средство против миражей.
- Вы считаете, я склонен обманываться миражами?
- Может быть, не вы, а те, кто вас послал.
Незрин Адли встал и протянул гостю руку.
- Не беспокойтесь, все будет в порядке. Поверьте, я все устрою.
Спасибо вам за визит, господин...
- Андреотти,- быстро вставил Гвидо. Адли поднял бровь, показывая, что
он немного рассержен.
- Конечно. И вы сказали мне, что вы инженер. Инженер-гуманитарий
Гвидо Андреотти. "Что если дать ему в зубы?"-- подумал Гвидо. Но счел
этот поступок неуместным для столь раннего часа и по отношению к
человеку, столь прилично одетому.
Вернувшись в гостиницу, Гвидо, поддавшись мгновенному импульсу,
позвонил Никосу. Грек ответил ему так радостно и душевно, что у Гвидо, к
его удивлению, внезапно началась эрекция. "Неужели я испытываю
наслаждение, слушая мужчину?- спросил он себя.- Такое со мной
происходит, безусловно, впервые".
Стараясь выбрать для разговора менее эмоциональную тему, он рассказал
о своей встрече с Адли.
- У мена сложилось впечатление, что Адли просто водит меня за нос. За
кого он меня принимает?
- Он, конечно, ни на минуту не поверил в ваш интерес к истории
Хат-ан-Шо и в ваши научные тезисы. А кто бы на его месте поверил? Но это
неважно. Вы ведь просите не о доверии, а о праве ехать куда вам хочется
и делать то, что нравится. С какой стати Адли будет этому мешать? Он
просто хотел, чтобы вы остались у него на крючке. Адли ведь сластолюбец,
вы заметили?
- Не заметил,- пробурчал Гвидо.
- Ну конечно, он сластолюбец. Только не говорите, что не знаете, как
по движениям человека определять его желания.
Гвидо уже не пытался сориентироваться среди окружающих его миражей.
Он сухо спросил:
- Так что я должен делать?
- Ничего. Вообще ничего. Предоставьте событиям развиваться.
Некоторое время оба молчали. Гвидо коснулся своего члена и расстегнул
две брючные пуговицы. Он так часто ублажал самого себя, разговаривая по
телефону с женщинами, что это стало своего рода привычкой. Сейчас Гвидо
не хотел задумываться над тем, что Никое - мужчина. Никое снова
заговорил - негромко, тепло и нежно:
- Меня беспокоит не отношение каирских властей. Гораздо важнее, как
