может быть, что [половина] не будет ни изменять, ни увеличивать, подобно
тому как обстояло и с тяжестью.
* КНИГА ВОСЬМАЯ (Т) *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Возникло ли когда-нибудь движение, не будучи раньше, и исчезнет ли
снова так, что ничто не будет двигаться? Или оно не возникло и не исчезнет,
но всегда было и всегда будет, бессмертное и непрекращающееся, присущее всем
существующим [вещам], как некая жизнь для всего образовавшегося естественно?
Что движение существует -- это утверждают все писавшие что-нибудь о
природе, так как все они занимаются рассмотрением происхождения мира и
вопросами возникновения и уничтожения, что было бы невозможно, если бы
движения не было. Но те, которые признают существование бесчисленных миров,
одни из которых зарождаются, а другие гибнут, утверждают, что движение
существует вечно (так как возникновения и уничтожения необходимо связаны с
движением); те же, которые считают, что мир один или не вечен, делают
соответственные предположения и о движении. Если же допустить, что движения
когда-то не было, то это могло быть только двояким образом: или так, как
говорит Анаксагор (он утверждает, что после того, как все вещи находились
вместе и пребывали в покое в течение бесконечного времени, Разум придал им
движение и разделил их), или как Эмпедокл, [считавший], что попеременно
[все] движется и снова покоится: движется, когда Любовь делает из многого
единое или Вражда -- из единого многое, покоится же в промежуточное время.
Он говорит об этом следующим образом:
Так. поскольку Единство рождается снова и снова
В Множества недрах, а Множество вновь прорастает к Единству,
Вечно они возникают, и нет у них стойкого века.
Но поскольку обмен сей никак прекратиться не в силах,
Вечно постольку они существуют в недвижимом круге.
Надо уяснить, что именно он хочет сказать словами: "... но поскольку
обмен сей..." Следует рассмотреть поэтому, как обстоит дело с этими
вопросами, так как не только для рассмотрения о природе полезно видеть
истины, но и для исследования первого начала.
Мы начнем прежде всего с того, что нами было установлено раньше в
[первых] книгах "Физики". Мы сказали там, что движение есть деятельность
способного к движению, поскольку оно способно к движению. Необходимо,
следовательно, чтобы существовали предметы, способные двигаться каждым
движением. Но и помимо определения движения каждый согласится, что всякий
[предмет] необходимо должен двигаться сообразно своей способности к движению
определенного рода, например способный к качественному изменению --
качественно изменяться, способный менять место -- перемещаться;
следовательно, прежде чем произойдет горение, должно быть горючее, и прежде
зажигания -- зажигающее. Таким образом, и это все необходимо должно было или
возникнуть когда-то, раньше не существуя, или быть вечным. Если поэтому
каждое из [тел], способных к движению, возникло, необходимо, чтобы прежде
данного изменения и движения существовало другое, в результате которого
возникло способное двигаться и двигать. Если же признать вечное
существование предметов до существования движения, то это покажется
бессмысленным с самого начала, но еще больше убедятся в этом те, которые
пойдут [в рассмотрении вопроса] дальше. Если же, поскольку одни предметы
являются движущими, а другие движимыми, [мы предположим, что] когда-то нечто
становится первым двигателем, а другое движимым, а раньше ничего этого не
было и все покоилось, то необходимо [допустить] первоначальное изменение:
ведь была же какая-то причина покоя, так как покой есть лишенность движения.
Следовательно, перед первым изменением будет изменение более первое.
Действительно, одно движет только в одном направлении, другое вызывает
и противоположные движения, например огонь нагревает, но не охлаждает, наука
же, как кажется, одна для обеих противоположностей. Однако, по-видимому, и
там имеется нечто в том же роде, так как холод, изменял каким-либо образом
свое направление и уходя, нагревает, так же как знающий сознательно
погрешает, когда он пользуется знанием навыворот. Однако [предметы], которые
способны делать [что-либо] и испытывать воздействие или двигать и двигаться,
не во всех случаях способны к этому, но когда находятся в определенном
состоянии и вблизи друг от друга. Таким образом, один [предмет] движет,
другой движется, когда они приближены друг к другу и когда наличествует
возможность одному двигать, другому двигаться. Поэтому, если не всегда
происходило движение, ясно, что [предметы] в то время находились не в таком
состоянии, что один мог двигаться, другой двигать, но для этого нужно было,
чтобы один из них [определенным образом] изменился. Это необходимо должно
происходить в тех случаях, где имеется отношение [двух предметов], например
чтобы то, что не было двойным, стало двойным и чтобы изменение коснулось
если не обоих [предметов], то хотя бы одного из них. Следовательно,
произойдет какое-то изменение, предшествующее первому.
А помимо этого каким образом появится предшествующее и последующее,
если не существует времени? Или время, если не существует движения? Если же
время есть число движения или какое-то движение, то, раз всегда существует
время, и движение должно быть вечным. Но относительно времени все
[мыслители], за исключением одного, думают, по-видимому, одинаково: они
называют его нерожденным. Основываясь на этом, и Демокрит доказывает
невозможность того, чтобы все возникло, так как время есть нечто
невозникшее. Один только Платон порождает его: он говорит, что оно возникло
вместе со Вселенной, а Вселенная, по его мнению, возникла. Если
действительно невозможно, чтобы время существовало и мыслилось без "теперь",
а "теперь" есть какая-то середина, включающая в себя одновременно и начало и
конец -- начало будущего и конец прошедшего, то необходимо, чтобы время
существовало всегда. Ведь крайний предел последнего взятого времени будет в
одном из "теперь" (так как во времени ничего нельзя ухватить помимо
"теперь"), следовательно, если "теперь" есть начало и конец, то необходимо,
чтобы с обеих сторон его всегда было время. А если имеется время, очевидно,
должно существовать и движение, раз время есть некоторое свойство движения.
То же рассуждение относится и к тому, что движение неуничтожимо, как в
вопросе о возникновении движения выходило, что существует изменение,
предшествующее первому, так здесь -- следующее за последним, так как тело не
одновременно утрачивает движение и способность к движению, например
состояние горения и способность гореть (ведь можно быть горючим и не
гореть), а также способность двигать и двигание. И то, что способно
уничтожиться, должно погибнуть, когда оно уничтожается, а затем в свою
очередь и то, что его уничтожает, так как и уничтожение есть некоторого рода
изменение. Если же это невозможно, ясно, что существует вечное движение, а
не такое, чтобы иногда оно было, иногда нет, подобное утверждение больше
похоже на вымысел.
То же самое относится и к утверждению, что так должно происходить по
природе и что таким следует считать начало, как, по-видимому, и полагал
Эмпедокл, утверждая, что вещам необходимо присуще попеременное преобладание
Любви и Вражды, которые вызывают движение, а в промежуточное время -- покой.
Едва ли не то же говорят и те, которые признают одно начало [движения], как,
например, Анаксагор. Однако нет ничего беспорядочного в том, что существует
по природе и согласно с ней, так как природа -- причина порядка для всех
вещей. Бесконечное не стоит ни в каком отношении к бесконечному, тогда как
всякий порядок есть отношение. Покоиться в течение бесконечного времени,
затем когда-нибудь начать двигаться, причем нельзя указать никакой разницы,
почему это происходит именно теперь, а не раньше, а также не иметь
какого-либо порядка -- это не может быть делом природы. Природные [процессы]
-- происходят или безусловно, а не иногда так, иногда этак (например, огонь
несется по природе кверху, а не иногда кверху, иногда нет), или, будучи
непростыми, согласно определенному отношению. Поэтому лучше говорить, как
Эмпедокл или кто другой, сказавший, что все попеременно покоится и движется,
ибо в этом уже имеется какой-то порядок Но и такое утверждение следует не
только высказывать, но и указывать для него определенную причину, надо не
просто полагать что-нибудь и устанавливать необоснованную аксиому, но давать
обоснование -- либо путем рассмотрения частных случаев, либо же путем
доказательства, это же предположение не содержит причины; ее нет также в
[самом существовании] Любви и Вражды, а в том, что одна соединяет, другая же
разъединяет. Если же сюда присоединяется попеременность [действия той и
другой], то следует указать, в соответствии с чем так происходит, например
что существует нечто соединяющее людей, именно любовь, и что враги избегают
друг друга; предполагается, что это происходит и во всем мире, так как это
очевидно в отдельных случаях. Требуется какое-то обоснование и для того, что
это происходит через равные времена. Вообще же нельзя считать достаточным
началом положение, что всегда так есть или происходит, на что Демокрит
сводит природную причинность, что, дескать, так и прежде происходило, а
начала этого "всегда" не считает нужным искать, говоря правильно
относительно некоторых [вещей], а что это относится ко всему -- неправильно.
Ведь и треугольник имеет углы, всегда равные двум прямым, однако причина
этой вечности лежит в другом; для начал же, которые существуют вечно, такой
другой причины нет.
Итак, вот что следует сказать о том, что не было никакого времени и не
будет, когда не было и не будет движения.
ГЛАВА ВТОРАЯ
А противоположное сказанному опровергнуть нетрудно. Исходя из следующих
соображений скорее всего может показаться возможным, что движение [теперь]
существует, а когда-то его совсем не было. Во-первых, что ни одно изменение
не вечно: так как всякое изменение по своей природе идет из чегонибудь во
что-нибудь, то для всякого изменения то противоположное, во что оно идет,
необходимо есть предел, а до бесконечности ничто не может двигаться. Далее
мы видим, что возможно двигаться [предмету] недвижущемуся и не имеющему в
себе ни какого движения, например неодушевленным [телам], которые, не
двигаясь ни в части, ни в целом, а находясь в состоянии покоя, когда-нибудь
начинают двигаться: ведь следовало бы или всегда двигаться, или никогда,
если только не возникает движения, которого не было. Но больше всего это
становится ясным при рассмотрении одушевленных [существ]; хотя иногда в нас
нет никакого движения и мы находимся в состоянии покоя, все-таки
когда-нибудь мы начинаем двигаться, и начало движения возникает в нас от нас
самих, даже если извне нас ничто не привело в движение. Подобного этому мы
не видим в [телах] неодушевленных, но их всегда приводит в движение
что-нибудь внешнее, а живое существо, как мы говорим, само себя движет.
Следовательно, если какое-то время оно находится в полном покое, движение
возникнет в неподвижном [теле] от него самого, а не от внешней причины. Если
же это возможно для живого существа, почему это не может происходить и со
всей Вселенной? Ведь если это имеет место в маленьком космосе, значит, и в
большом, и если в космосе, то и в бесконечном, если только возможно
бесконечному двигаться и покоиться как целому.
