между нами.
Я смотрел на конверт, и мысли роились в моей голове, мешая
сосредоточиться. Паршивая работа, грызня с Семеновым, убогая квартира,
очереди за хлебом... Ни друзей, ни кого, кто был бы действительно дорог...
Я положил руку на книгу.
Небеса раскололись и соединились вновь.
Теперь я ЗНАЛ. Счастье Знания переполняло меня, и я рассмеялся в лицо
бывшему себе.
Я взял со стола конверт и сунул его в карман.
- Ну вот, - усмехнулось мне лицо, каждый день смотревшее на меня из
зеркала.
- Да! - рассмеялся я в ответ и поднял книгу. На обложке золотом было
выведено: "Возможности и обязанности Бога. Справочное руководство". И ниже
стоял размашистый росчерк Первого.
В памяти всплыл вопрос и тут же пришел ответ. Я ухмыльнулся.
- Семенов долго будет искать свои частные решения.
- Да? Какие? - недоуменно поднял глаза новый я. - Я что-то не
помню...
- Добро пожаловать в неизвестность, - пробормотал я и сунул книгу под
локоть. - Счастливо оставаться! - Я махнул свободной рукой и растаял в
воздухе.
Появился я на Небесах, прямо посреди толпы ангелов, тут же принявших
деловой и рабочий вид, что меня немало позабавило. Очень благообразного
вида старик со связкой ключей подошел ко мне и заглянул в глаза.
- Опять новый, - констатировал он. - Неисповедимы пути господни... -
и ушел прочь.
Я развалился на облаке и углубился в чтение Книги Первого.
Периодически перед моим облаком возникали чего-то просящие ангелы и души.
Я по-быстрому расправлялся с их просьбами и продолжал читать.
Книга была удивительной. Это были строки, написанные Творцом, и
недоступные моему приобретенному всезнанию. Язык был прост и понятен,
слова ясны и четки, но глубина мысли превосходила все что я мог видеть как
Бог. Часто я отрывался от Книги и оглядывал Вселенную, ища примеры и
подтверждения. Иногда я не мог оторваться от завораживающих строк и целые
толпы ангелов собирались вокруг ожидая Слова Господня. Надо сказать, что
это порядком отвлекало.
Наконец книга закончилась. Я перевернул страницу и увидел множество
листов с росписями моих предшественников. Долистав до конца, я поставил
свой автограф и первый раз огляделся вокруг. Белые облака везде, куда
хватает глаз... Крылатые тени сновали туда-сюда... Я сотворил монетку и
подбросил вверх. Она перевернулась несколько раз и упала на ребро - как я
и предполагал. Вершить судьбы миров уже не хотелось. Удел вечного
всезнания тяжким бременем лежал на плечах.
С легким хлопком рядом возник ангел. Даже не глядя на него, я
воспринял немой вопрос: в мире, о котором я никогда до этого не слышал,
кто-то создал колесо. Я прикрыл глаза и взглянул на тот Мир. Странные, но
симпатичные создания трудились под фиолетовым солнцем... Многие таскали
бревна, корзины пищи, суетясь около огромных муравейников, но некоторые,
застыв на месте, были погружены в глубочайшую медитацию. Врожденные
способности открывали перед их внутренним взором тайны Бытия... Я открыл
глаза и отрицательно покачал головой.
- Им повредит техническая цивилизация, - произнес я и ангел вздрогнул
от неожиданности. Через секунду он исчез, и я скорее почувствовал, чем
увидел, что кто-то заносит мои слова на скрижали. Это начинало порядком
утомлять.
Я позволил себе понежиться на облаке еще несколько долей вечности,
прежде чем решение окончательно окрепло во мне. Я поднял книгу, лишил себя
формы и подставил кожу под фиолетовые лучи. Один из туземцев, которого я
раньше видел медитирующим, выбросил в яму мусор и повернулся к своей
пещерке в приятно светящейся скале. Я заглянул в будущее и усмехнулся.
Что-то в этой ситуации было знакомо.
Я вежливо постучал, отрастил еще пару ложноножек и переполз через
порог.
- Привет, как дела? - приветственно прошипел я и придал коже вежливый
зеленоватый оттенок. - Впрочем, сам знаю, - продолжил я и заполз в пещеру
мимо ошарашенно глядящего на меня аборигена.
Андрей АНДРОНОВ
САМОПОДГОТОВКА
Дин проснулся со смешанными чувствами. Он плохо спал, ему снились
кошмары, вытеснявшие друг друга только для того, чтобы впустить новые. Он
вылез из спального мешка и принялся за утренние упражнения.
Через некоторое время кровь быстрее побежала по сосудам, движения
стали четче, а мысли перестали путаться. И когда его взгляд упал на
календарь, Дин слегка вздрогнул - ведь сегодня день Распределения, день,
когда его примут в Воины - и выдадут боевое оружие. И, может быть, сегодня
он получит право идти в Бой. Почетное, желанное право.
Дин наскоро закончил свои упражнения и открыл дверь своего блока.
Везде вокруг открывались двери и подростки выбегали в бетонный холод
коридора. С громким топотом, приветствиями и руганью, они бежали к
Раздаче, чтобы начать свой день.
Дин получил завтра и с наслаждением втянул ноздрями поднимавшийся от
мяса пар. Кормили их хорошо, не хуже, чем дома, а Дин любил плотно поесть
по утрам, потому что завтрак был наиболее длинным и наименее нервным
приемом пищи за день. Остальную часть дня он будет разве что перекусывать
на ходу - что лишит еду как минимум половины ее прелести.
Дин подсел к небольшой группе хмурых ребят в одном из темных углов
зала. Они всегда ели вместе, несмотря на то что не были знакомы - им всем
просто была приятна их хмурая, молчаливая компания, где каждый из них
чувствовал себя не одиноким и вместе с тем наедине с самим собой. Они не
разговаривали и даже не смотрели друг на друга, просто проводили время
вместе, каждый погруженный а свои собственные мысли, но эта связь казалась
крепче шумных и веселых компаний, разбросанных там и сям по огромному
залу.
Дин помнил, как один раз к парню, сидевшему на краю их стола,
пристала небольшая группа шутников, и как они все, одновременно, встали,
чтобы от них отделаться. Никто тогда не сказал ни слова, но Дину
запомнилась та слаженность и четкость, с которой они все действовали. Ему
казалось тогда, что они все части одного механизма, и он просто знал, что
сделать в следующий момент. И еще он помнил, что когда драка уже
перекинулась к другим столам, их компания уже сидела, такая же хмурая и
безразличная, как всегда.
Как обычно, Дин и его соседи по столу закончили чуть раньше остальных
и влились в поток идущий к выходу в город. Кадетам разрешалось выходить в
город перед самоподготовкой, и многие уходили с завтрака, чтобы больше
успеть.
Дин быстро добрался до скоростной линии тротуара и уже через
несколько минут был у родительского дома. Движение было не очень сильным -
основной поток пассажиров уже схлынул, и на тротуарах было место для
маневра.
Дин взбежал по ступенькам и распахнул дверь. Родители как раз
готовились к вечеру - по комнате были разбросаны вещи, на столе стояли
неубранные остатки завтрака, стенной шкаф был открыт настежь. Дин коротко
поздоровался с матерью, перекинулся парой слов с отцом и быстро
попрощался, махнув рукой на пороге: "Вечером увидимся". И снова выскочил
во двор.
Он обогнул угол здания и углубился в лабиринт мусорки. Дороги не
было, и он шел по интуиции, ведомый только чувством направления. Через
несколько минут он подошел к куче железных конструкций, из-под которой
торчал лежащий на боку бак. Машинально ("ну кто тут может быть?")
оглянувшись, Дин снял с бака крышку и юркнул внутрь.
Небольшая пещерка, выстроенная из баков и листов обшивки в
давным-давно найденной в мусорной куче полости, была похожа на его
собственную комнату в Академии. Чистые, выскобленные до бела стены, матрас
и одеяло на полу и небольшой ящик для вещей в углу. Разница была в том,
что на постели лежал Враг.
Врага Дин притащил от Городской границы Зоны очень давно, около года
назад. Тот не мог говорить на языке Дина, но выглядел точно как он и носил
почти такую же военную форму. И Дин просто не оставил его там умирать
одного.
На Враге тогда был антиграв, то ли сломанный, то ли без источника
энергии - одним словом, нефункциональный, и Дин так и не смог сообразить,
что с ним - конструкция слегка отличалась, и на одинаковых кнопках не было
обозначений, любая из них могла включить самоликвидатор. То же самое было
с оружием Врага - иногда Дину казалось, что он знает, как им управлять, но
рисковать не хотелось. Поэтому он просто спрятал на другом конце мусорки
всю амуницию врага, включая рюкзак, который он так и не смог открыть, и
через некоторое время перестал туда ходить.
Враг перевернулся на спину и посмотрел на Дина. Долгим, грустным
взглядом. Дин, как обычно, пожал плечами. Они оба знали, что дороги назад
не существует. Более того, Дин до сих пор не мог понять, почему он никому
не рассказал о Враге, зачем он его лечил и кормил - может, просто потому,
что они были похожи. Иногда Дин даже думал, что Враг чудесно бы вписался в
их "общество молчунов", как будто там и вырос, такой же спокойный и тихий.
Только немного грустный.
Дин проверил ящик, достаточно ли там всего, и положил на пол рядом с
постелью вчерашнюю газету и бутерброд, прихваченный из столовой. Еды у
Врага в принципе хватало, но каждый раз Дин приносил что-нибудь
"настоящее". И газету. Дин не знал, может ли Враг читать, но первый раз
когда он случайно пришел с газетой, тот просто не дал ее унести. И теперь
Дин постоянно приносил новые.
Дин вышел. Иногда, когда было время, он оставался, и сидел в темной
каморке, один на один с Врагом, и пытался понять - то ли его, то ли себя.
Но сегодня на это не было времени.
Длинные шеренги вытянулись на плацу. За их спинами толпились
родители, друзья и просто зеваки. Перед ними стояли Учителя - в форме, с
оружием, с личными киберами. За их спинами смотрел в небо огромный
транспортник с открытой пастью люка - оттуда будут выносить оружие и туда
будут входить кадеты, которые сегодня уйдут в Бой. Легкий ветерок шелестел
в лесу антенн на крыше Академии, и ничто больше не нарушало торжественную
тишину.
Медленная, тяжелая музыка зазвучала над рядами кадетов. Шеренги
замерли, головы повернулись к поднимающемуся флагу; легкий шорох пробежал
по рядам и замер одновременно с последней нотой. Низкий, спокойный голос
Полковника назвал первое имя.
Первый человек вышел из строя и пересек плац. Получив знаки отличия и
оружие, он козырнул и занял свое место на "настоящей" стороне плаца. И тут
же от шеренг отделился второй, за ним третий... Кадеты шли нескончаемой
чередой, и каждый в редеющих рядах ловил слова Полковника, ожидая своего
имени.
Все больше и больше кадетов переходило на другую сторону плаца.
Плотными группами там стояли пилоты, техники, компьютерщики, стрелки,
связисты... На "детской" стороне оставалось все меньше и меньше людей,
стоявших там и сям. Дин незаметно осмотрелся и с удивлением заметил, что
вокруг небо стоят те самые "молчуны", с которыми он завтракал каждое утро.
Каждый из них казался слегка удивленным и взволнованным. Те самые кадеты,
которые каждый день отгораживались от других стеной молчания, теперь
стояли на плацу как один отряд. Дин отметил, что среди них есть по
нескольку представителей каждой специальности - причудливый и странный
набор. Мысли в его голове бежали все быстрее, и он все еще пытался понять,
почему его до сих пор не вызвали. Нехорошие предчувствия крепли с каждой
минутой, и Дин уже с трудом удерживал себя на месте, когда...
"Непосредственные исполнители" - прозвучало в динамике, и над толпой
