Город принадлежал малолетнему князю Василию. Защитники города бились
упорно и резали татар. Захваченные в плен воины говорили:
- Наш князь - младенец! Мы верные сыны родины и будем драться до пос-
леднего. Мы умрем, если нужно, чтобы оставить о себе в мире добрую сла-
ву...
Сорок девять дней стояли татары под Козельском и не могли ничего по-
делать с мужественными защитниками города. Ни уговоры, ни обещания, ни
угрозы не могли поколебать твердости жителей. Наконец под ударами стено-
битных машин стены Козельска были проломаны. Горожане пошли в ножи. Они
дрались с бешенством отчаяния. Четыре тысячи татар пали в один день. Ря-
дом с ними полегли защитники Козельска. Бату-хан приказал вырезать всех
без жалости, не оставив ни жен, ни младенцев.
- Злой город! - сказал он. - Надо стереть его с лица земли! Если я
оставлю без наказания этих дерзких разбойников, здесь будет тлеть посто-
янный костер неповиновения и тайных заговоров. Тогда и булгары, и морд-
ва, и Рязань, и Владимир. и прочие сто городов - все начнут точить рога-
тины, чтобы ударить мне в спину, когда я поведу войска дальше на запад.
Пусть знают злобные урусуты, что никто не останется без наказания за
сопротивление моей священной власти, утвержденной Великим Потрясателем
мира, Чингиз-ханом. Если урусуты хотят жить и дышать - они должны мне
почтительно покориться!..
Нукеры Бату-хана искали повсюду в пылающем городе маленького князя
Василия, но найти его не могли. Некоторые уверяли, что младенец утонул в
крови.
Не задерживаясь более ни на один день, Бату-хан повел войско в Кип-
чакские степи.
На месте шумного, людного города Козельска были груды золы и каменных
обломков.
Позади оставалась урусутская земля, покоренная, разгромленная, умира-
ющая...
- Страна урусутов никогда больше не залечит своих ран, никогда не
встанет на ноги! Такова моя воля! сказал Бату-хан.
Глава девятнадцатая. ОПЯТЬ СТЕПИ!
Пишет Хаджи Рахим: - Лучшее благо - немедленное! Высшее счастье чело-
века - иметь юрту на родине близ светлого ручья, а кто без конца скита-
ется по чужим странам, тот погибает без снисхождения!..
Монгольское войско непрерывным, широко разлившимся потоком продвига-
лось на юг через Кипчакские степи. Солнце раскрыло свои бирюзовые дверцы
и, ослепительное и горячее, смотрело с небес на широкую равнину, по ко-
торой ехали всадники, довольные и веселые, распевая песни, бесконечные и
однообразные, как степные дороги. Взлохмаченные истощенные кони жадно
тянулись к первым зеленым побегам степной травы.
Порывы весеннего ветра доносили аромат вереска и полыни, который сме-
нялся острым запахом тления от валявшихся повсюду растерзанных зверями
трупов.
Отлогие увалы сменялись долинами, где еще белели сугробы тающего сне-
га и поблескивали недолговечные весенние озерки. Над ними носились туча-
ми утки, отливающие серебром лебеди и гуси.
Отряды делали остановки, удаляясь один от другого, выбирая места с
лучшими кормами.
Бату-хан потребовал свежих коней. Покорные половецкие ханы пригнали
табуны отборных коней и кобылиц. В одном из табунов находился белоснеж-
ный жеребец Акчиан, на котором Бату-хан двинулся в поход. Щадя нежного
арабского аргамака, джихангир после взятия Рязани поручил половецким ха-
нам беречь его. Они исполнили Батыеву волю.
Бату-хан пересел на горячего серебристого Акчиана и с охранной сотней
- непобедимых - и небольшой свитой поехал вперед к заранее выбранному
месту на берегу степной речки.
В долине, окруженной старыми курганами, был поставлен золотисто-жел-
тый шатер. Возле него снова появились шатры семи ханских жен.
Джихангир поочередно заходил в каждый шатер, начиная с самой почтен-
ной старшей жены, Буракчинь. Он оставлял каждой жене подарки: браслеты,
ожерелья, перстни, куски аксамита и шелка. Жены пытались задержать его
просьбами, слезами и воплями. Но Бату-хан, не слушая их, дошел до
семьмого шатра своей младшей звезды, Отхан-Юлдуз, где пожелал пить ку-
мыс, привезенный кипчакскими ханами.
Около входа в шатер стояли, почтительно преклонив колено, большой,
тучный Ли-Тун-По, великий строитель стенобитных орудий, и молодой наряд-
ный Мусук-тайджи. Китаец был в просторной шелковой одежде, расшитой зо-
лотыми драконами, в маленькой синей шапочке с длинным павлиньим пером,
сдвинутой на затылок. Молодой брат седьмой звезды блистал алмазами на
пестром индийском тюрбане, золотым поясом и кривой дамасской саблей.
Лицо джихангир а оставалось невозмутимым, когда он бросил на обоих
беглый взгляд.
- Я вызвал тебя, великий строитель Ли-Тун-По. Под охраной вот этого
храброго воина и сотни нукеров ты поедешь на реку Итиль, к тому месту,
где переправлялось мое войско. Там находится заколдованная гора Урака.
Ты проедешь вниз по реке Итиль и осмотришь ее берега. Найди место, где
наиболее достойно можно построить мой походный дворец. Я хочу, чтобы к
ступенькам его могли приставать морские корабли, чтобы с крыши дворца
были видны родные степи, чтобы невдалеке зеленели луга с травой, любимой
кобылицами. Дворец не должен стоять на открытом месте, где на него могли
бы напасть степные разбойники. Поэтому разыщи остров, омываемый рукавами
реки.
- Слушаю и повинуюсь, - отвечал Ли-Тун-По.
- Мой дворец будет сердцем и головой вселенной. Мои приказы, как
быстрые стрелы, полетят во все страны. Я буду назначать великих каганов
в Каракоруме. Буду сажать своих баскаков в городах покоренных народов.
Моей воле подчинятся земли Востока и Запада... Тогда исполнится поручен-
ный мне завет великого Чингиз-хана!
- Слушаю и повинуюсь! - повторил Ли-Тун-По.
- Так будет!.. - сказал Субудай-багатур. - С крыши золотого дворца ты
набросишь аркан на шею вселенной и затянешь его могучей рукой!..
Бату-хан остановил свой взгляд на загорелом мрачном лице Myсука:
- Ты будешь начальником сотни, которая должна охранять строителя
Ли-Тун-По. Когда он найдет место для постройки дворца и возведет первую
сторожевую башню, ты отправишь ко мне гонца, и я приеду сам. Дворец дол-
жен быть лучше всех дворцов, какие когда-либо строились на подносе все-
ленной.
- Понимаю и повинуюсь, сказал Мусук.
- Выезжайте сегодня же! - добавил Бату-хан и вошел в шатер. За ним
последовали любимый брат джихангира Орду, непобедимый полководец Субу-
дай-багатур и летописец Хаджи Рахим.
Юлдуз-Хатун, в шафрановой одежде, расшитой золотыми цветами, бледная,
с расширенными глазами, встретила Бату-хана. Она опустилась на колени,
пала ниц и поцеловала красный шагреневый сапог Бату-хана, снятый с уби-
того коназа Гюрга. Китаянка И-Ла-Хэ подняла шатавшуюся Юлдуз и помогла
ей дойти обратно до замшевых подушек.
- Маленькая хатун нездорова, сказала китаянка.
Она очень горевала, не получая долго известий от ослепительного. Ей
сейчас трудно ходить, она ослабела. Нужны опытные лекари, которые вернут
ей силы.
- Это неверно! - возразила тихо Юлдуз, опустив глаза. Увидев целым и
невредимым моего повелителя, я могу снова и работать, и петь, и расска-
зывать сказки...
Бату-хан опустился возле Юлдуз на ковер. Вошедший баурши подал ему
зеленый шелковый платок. Бату-хан высыпал на ковер драгоценности, отоб-
ранные в урусутских городах, золотые нательные кресты, иконки, ладанки,
серьги, ожерелья, браслеты и другие красивые безделушки. Китаянка пооче-
редно брала ладонями каждую вещь и показывала ее своей госпоже, Юлдуз
смотрела равнодушно и говорила:
- Благодарю тебя, великий джихангир. Все очень красиво. Я не достойна
твоей милости.
Лицо Юлдуз, набеленное, с длинными нарисованными до висков темно-си-
ними бровями, оставалось грустным и потухшим. Она оживилась только, уви-
дав небольшое серебряное зеркальце. Она взяла его в руки, внимательно
посмотрела на блестящую полированную поверхность:
- Вот какая я стала теперь! Раньше, когда я целые дни ходила в степи,
у меня был золотистый загар.
- Ты можешь и теперь ходить без этих китайских мазей, которые накла-
дывает тебе на лицо искусная И-Ла-Хэ, отвечал Бату-хан. - Может быть, у
тебя имеются какие-нибудь желания? Скажи их мне.
- У меня одна просьба. Для тебя она ничтожна. В твоем отряде едет
старик. Из-за его неприятного лица я часто слабею. Прикажи, чтобы он уе-
хал обратно в Сыгнак. Тогда моя душа станет спокойной.
- Если у этого старика дурной глаз и он призывает на тебя болезни, я
прикажу его утопить в ближайшей луже. Как имя этого старика? Где найти
его?
- Нет! Не делай ему зла. Будь великим, будь щедрым! Подари ему четы-
рех коней, покрытых коврами, но прикажи, чтобы он, не замедлив ни на
один день, уезжал на родину. Зовут его Назар-Кяризек. Он сопровождает
непобедимого Субудай-багатура и стережет его будильного петуха.
- Внимание и повиновение! - сказал Субудай-багатур. Желание Отхан-Юл-
дуз для меня - повеление. Я отпускаю старика вместе с петухом, верблюдом
и двумя кеджавэ. В них он может увезти домой ту святую добычу, которую
он собрал в урусутских городах.
Глава двадцатая. ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА
В юрту вошел князь Глеб и окинул всех пытливым взглядом. Бату-хан ка-
зался довольным, Субудай-багатур был менее суров, чем всегда. Князь Глеб
согнулся, подполз к Бату-хану, поцеловал перед ним землю. Бату-хан смот-
рел в сторону. Князь Глеб ждал на коленях. Наконец Бату-хан взглянул на
него:
- Что ты хочешь, коназ Галиб?
- Ты великий! Ты щедрый! Помоги своему верному рабу...
- Что тебе нужно? - повторил Бату-хан, поморщившись.
- Ослепительный! Я преданно служил тебе во время твоего великого по-
хода. Теперь непобедимое твое войско возвращается в родные степи...
Князь Глеб замолчал, стараясь заглянуть в неподвижное лицо джиханги-
ра.
- О чем же ты просишь?
- Прикажи мне снова служить тебе!
Бату-хан молчал. Князь Глеб продолжал смелее:
- В цветущих твоих степях я тебе не нужен. Но на русской земле я буду
тебе очень полезен... Будь милостив! Назначь меня в Рязань твоим баска-
ком! Вспомни мою преданную службу...
Князь Глеб, ища поддержки, взглянул на Субудай-багатура. Тот сидел
неподвижно, с непроницаемым лицом, смотря в землю немигающим глазом. Юл-
дуз-Хатун отвернулась. Бату-хан заговорил:
- Кто предает свою родину, тот человек ненадежный. Ему нельзя верить.
Он изменит и господину.
- Я был верен тебе! с отчаянием воскликнул князь Глеб. - Я оказал те-
бе важные услуги... Я открыл, где находился лагерь князя Георгия...
- Так...
- Вспомни, я сам, добровольно пришел к тебе!
- А куда тебе было идти? Урусуты прогнали тебя, Кипчакские степи ста-
ли покорны мне.
- Но...
Бату-хан повернулся к Субудай-багатуру:
- Мой мудрый советник! Ты обещал рассказать о борьбе моего великого
деда с храбрым Ван-ханом.
Точно проснувшись, Субудай-багатур поднял голову и взглянул прис-
тально на молодого джихангира. Он начал ровным, спокойным голосом:
- Бессмертный Воитель, твой славный дед, воевал с владыкой караитов
Ван-ханом. Могучее и сильное племя было покорено. Но смелый Ван-хан не
сдавался. Собрав своих последних храбрецов, он защищался, как волк. Это
был могучий, смелый враг! Твой великий дед уважал его храбрость...
- Что же было дальше.?
- Воины Чингиз-хана одерживали победы, нельзя было противиться им.
Ван-хан был окружен. Он потерял последних нукеров и бежал с двумя слуга-
ми...
Бату-хан слушал внимательно и кивал головой. Юлдуз-Хатун придвинулась
ближе. И-Ла-Хэ взволнованно прижала руки к груди. Князь Глеб обводил
всех злобным взглядом.
- Славный Ван-хан спасся?
Субудай-багатур засопел:
- Нет, ослепительный! Желтоухие собаки, его слуги, предали его. Во
время сна они подкрались к своему господину, убили и принесли его голову
великому Чингиз-хану.
Все молчали. Субудай-багатур продолжал: