который в статье "Еврейский вопрос в СССР" (полностью приведена в моей
книге) пишет, что евреи в СССР опасаются, что "в случае революционной смены
власти все евреи будут попросту перебиты в результате антиеврейских
настроений в массах".
Такое же точно высказывание мы находим и в книге Тейлора "Евреи, Ближний
Восток и Кремль", а также в ряде других статей и книг, посвященных этому
вопросу.
Как советский журналист того времени, когда за слово "жид" полагалась
ссылка, г. Гольдштейн должен был бы задуматься, чем был вызван
соответствующий параграф в уголовном кодексе СССР и хотя бы попытаться его
объяснить, вместо голословного утверждения об отсутствии антиеврейских
настроений в массах населения СССР.
Или все ошибаются -- прав только Михаил Гольдштейн? Тот, который "все
знает"?...
А на деле обнаруживает свое незнание (или умышленное извращение) вопроса, о
котором пишет.
Неувязка получается у г. Гольдштейна, когда он пускается в рассуждения об
"антисемитизме", утверждая, что антиеврейские настроения и погромы всегда и
во все времена были "стихийны" и тут же говорит, что они начинались
"сверху" и что в СССР существует "постоянный государственный
антисемитизм"...
Ведь если антиеврейские настроения "стихийны", то нет никакой надобности
начинать их "сверху". "Стихийное" начинается "снизу", из широких масс
народа, а власть евреев защищает и спасает от гнева народного, а потому,
как упомянуто выше, евреи так боятся свержения власти, о чем, как упомянуто
выше, писали и Тейлор и Давид Бург, а в последнее время, в 1968 году, о том
же пишут и издатели книги "Русский антисемитизм и евреи" ибо, по словам
одного из сотрудников, Шапиро, "по опыту знали, что любое ослабление власти
означает резню евреев".
Утверждение М. Гольдштейна о наличии в СССР "постоянного государственного
антисемитизма" нуждается в существенных и значительных исправлениях и
разъяснениях, Если действительно таковой всегда существовал, то как же
могло случиться, что все было не только заполнено, но и переполнено
евреями, начиная с высших учебных заведений и кончая дипломатами и
министрами. А что это было действительно так -- об этом красноречиво
говорят, приведенные в моей книге списки, точность которых никто из евреев
и не пытался оспорить. Да и сам М. Гольдштейн при этом самом постоянном
антисемитизме преуспевал в Москве... Не есть ли это доказательство, что
выражаясь очень мягко, М. Гольдштейн "немножко ошибся"? Или "отклонился от
истины"
А своими "Мыслями вслух" г. Гольдштейн не только никого не убедил и ничего
не доказал, кроме того, что он усвоил все приемы "советского журналиста"
превращать черное в белое и делать доносы, придавая им форму газетной
статьи, а, главное -- всегда попадать в тон "генеральной линии" момента и
страны.
Своей же собственной автобиографией, напечатанной вскоре после "Мыслей
вслух" Михаил Гольдштейн опроверг все свои утверждения о "постоянном
государственном антисемитизме" в СССР. Содержание этой автобиографии
прилагается.
При чтении этой автобиографии с подробным описанием всех достижений,
успехов, премий еврея Гольдштейна в Москве у всякого здравомыслящего
читателя возникает или сомнение в наличии там антисемитизма, или сомнение в
правдивости автобиографии советского композитора, скрипача, виолончелиста,
поэта и журналиста и пропагандиста, воодушевлявшего бойцов Красной Армии --
Михаила Гольдштейна. Жаль только что он не привел и тексты, сочиненных им
песен для Армии СССР.
Как видно из всего вышеизложенного, трудно согласиться, что М. Гольдштейн
"хорошо знает" настроения населения СССР и его отношение к его,
Гольдштейна, единоплеменникам. Вряд ли кто поверит сказке об "угнетении и
преследовании" евреев в СССР и о "запрещении" выезжать за границу, раз сам
автор в своей автобиографии сообщает о своем беспрепятственном оставлении
пределов СССР.
Зато в чем то другом успел и преуспел г. Гольдштейн, "выбравший свободу" и
уехавший на Запад. -- Он сразу попал в тон и уловил генеральную линию
печати свободного мира, неутомимо твердящей о преследовании евреев в СССР,
будто бы страдающих там и теперь, как страдали всегда -- и до революции, и
после того, как царский режим был свергнут.
И, как большинство его единоплеменников, в разные времена выехавшие из
России и занявшиеся охаиванием России и русского народа, Гольдштейн нашел
тихое пристанище в разного рода учреждениях Запада, занимающихся "русским
вопросом"...
А то, чем он и все его единоплеменники во всем мире пребывающие, обязаны
русскому народу, забыто крепко и не вспоминается...
Ведь не будь пролито море русской крови в годы последней войны, вряд ли
уцелел бы во всем мире хоть один еврей... Что бы было, если бы победил
Гитлер ?... Подумал ли об этом Михаил Гольдштейн? Сказал ли он хоть одно
слово благодарности своим спасителям?...
Увы, этого слова не слышал мир, ни от г. Гольдштейна, ни от всех его
единоплеменников, рассеянных по всему миру... А следовало бы...
Еврейство всего мира об этом забыло. Не любит даже вспоминать, не то что
благодарить... А вот забыл ли все это русский народ -- это покажет будущее,
может быть не такое уже далекое.
Андрей Дикий
Михаил Гольдштейн. Краткие автобиографические данные, помещенные им в
газете "Русская Мысль" в статье "Ври да меру знай". 1 августа 1968 года, щ
2697.
Недовольный статьей своего единоплеменника А. Хейфеца, который, по словам
Гольдштейна, хотел его, "раздраконить", Гольдштейн называет его "сивым
мерином" и приводит данные о своих успехах и достижениях в СССР в области
музыки, пения и журналистики, в бытность его, Гольдштейна, гражданином
СССР.
В газете "Советская Культура" от 12 января 1963 года помещен результат
Всесоюзного конкурса композиторов, из которого видно, что Михаил Гольдштейн
был награжден тремя лучшим премиями (сразу три!) за произведения для
скрипки и виолончели. "Словом, нет повода сомневаться в моих композиторских
способностях" -- пишет сам о себе г. Гольдштейн и добавляет, что он
участвовал во Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей, совместно с
Давидом Ойстрахом и да же получил премию. "Значит, умею играть на скрипке"!
-- восклицает Гольдштейн.
Во время войны г. Гольдштейн был освобожден от службы в армии, по его
словам, из за плохого состояния его зрения. "Тем не менее я не хотел сидеть
в тылу и стремился быть на фронте, где я дал тысячи концертов, где написал
ряд армейских песен и где часто мне приходилось рыть окопы, помогая
солдатам", -- пишет дальше Гольдштейн. Однако содержания этих песен не
приводит. Не потому ли что это было восхваление коммунизма и Сталина?
"Я много лет преподавал в СССР. Даже был педагогом в знаменитой школе юных
талантов имени профессора П. С. Столярского. Некоторые время был и
ассистентом Столярского. -- Значит, научился преподавать!" -- сообщает о
себе г. Гольдштейн, добавляя, что в настоящее время (август 1968 года)
работает в Иерусалимской Академии Музыки.
Дальше г. Гольдштейн сообщает о себе следующее: "Писательской деятельностью
занимаюсь давно. Еще в 1935 году появился мой первый опус. Писал статьи во
многих газетах, в том числе в "Комсомольской Правде", "Московской Правде",
"Красной Звезде", а одно время (в 1965-1966 годах) посылал свои статьи из
Восточного Берлина в "Советскую Культуру". И их охотно печатали".
В 1966 году я подал просьбу о выходе из советского гражданства и 25 октября
1966 года моя просьба была удовлетворена, что облегчило переход на Запад и
в Израиль.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО г. ГОЛЬДШТЕЙНУ
Трескучие фразы первых строк "Мыслей вслух" о том, что "антисемитизм
достался советским коммунистам от Гитлера и стал привилегией советских
коммунистов и их арабских марионеток"... По обыкновению, в этом вопросе
многое извращено. А истинный смысл событий затемнен, представлен
односторонне.
Когда интернациональный коммунизм сокрушил Россию и ее великие достижения,
на гребне разрухи выскочила полновластным распорядителем судеб России
еврейская группа российских граждан и, нахлынувших со всего мира, их
единоплеменников. В результате слухов о действиях этой группы, антисемитизм
(юдофобия) пополз по всей Европе. И Гитлера можно скорее рассматривать, как
одно из следствий угрозы коммунизма для Европы, скорее коммунизм породил
Гитлера, с его антисемитизмом, а не наоборот, как утверждает г. Гольдштейн.
Помогло Гитлеру и непротивление Запада коммунизму. Об антисемитизме в
Советском Союзе стали говорить на Западе только после 1948 года, года
создания государства Израиль.
До этого же на Западе, особенно в США -- одни восторги поклонников власти в
России, восторги, доходящие до того, что люди, заикнувшиеся об ужасах
разрушения страны и гибели миллионов коренного населения -- эти люди
подвергались явной и тайной травле. Если они были на виду, занимали высокие
посты в выборных учреждениях или в государственных, в экономике страны, в
печати -- то травля и всякого рода инсинуации разбивали карьеру. В лучшем
случае они исчезали с горизонта, в худшем -- кончали самоубийством. --
"Милый дядя Джо" было у всех на устах во время и после войны. За первые 30
лет советской власти, говорить об антисемитизме в Советском Союзе никому и
не приходило в голову. Такого бы, говоря фигурально, просто растерзали...
Г. Гольдштейн в своих "Мыслях вслух" тщательно избегает разделять эти два
периода: до и после 1948 года. Здесь он точно следует установленному и
внедряемому за последние 20 лет взгляду затушевывания слишком глубокого
участия еврейской группы в Советском Союзе за период до 1948 года, т.е.
период самых неслыханных злодеяний уничтожения миллионов коренных жителей
страны и разбазаривания ее сокровищ.
По вопросу об антисемитизме в Советском Союзе мое и г. Гольдштейна мнения
расходятся. Для установления исторической правды, я полагаю, следует всегда
иметь в виду два периода при описании положения еврейской этнической группы
в СССР.
30-летний период от начала революции до 1948 года и -- второй период --
после 1948 года.
Г. Гольдштейн придерживается, очень явного, за последние 20 лет, стремления
внушить, что положение евреев в Советском Союзе вообще все время трагично,
что власть их преследует, уничтожает еврейскую культуру -- там свирепствует
геноцид.
Я придерживаюсь мнения, высказанного г. Давидом Бург, в "Социалистическом
Вестнике" и г. Тейлором в его книге "Евреи, Ближний Восток и Кремль" (на
англ. языке). Оба утверждают, что юдофобия разлита всюду до размеров,
раньше незнакомых, и что именно только власть спасает евреев от физического
уничтожения их, самим населением Советского Союза.
Откуда же это взялось?... Ни жандармов, ни царской охранки больше нет;
выросло два новых поколения; 5-летнее заключение грозило за проявления
неприязни к еврейскому племени... А юдофобия появилась во всех глухих углах
страны, где до революции население никогда евреев и не видело, но сразу
после воцарения коммунизма почувствовало их всемогущую руку: когда настал
период неслыханного заушения, недоверия, унижения, всякого рода
издевательств, когда быть русским стало почти преступлением...
Во всяком случае, ни внутри страны, ни за ее пределами до 1948 года евреи
никогда и не заикались об антисемитизме, о, якобы трагическом положении
еврейской этнической группы в Советском Союзе.
Наоборот, на Западе, а особенно в Соединенных Штатах, все они хором
поддерживали коммунистическую власть и со всех концов земного шара
устремились в Россию на помощь "великому опыту", без всякого стеснения в
средствах его проведения. Поднял ли кто из евреев голос за первые 30 лет
советской власти о геноциде над коренным населением страны, о геноциде
гомерических размеров, доходящего до 50 миллионов уничтоженного народа (по
вычислениям европейских демографов)?... Сделали ли попытку коммунистические
вельможи -- евреи смягчить этот геноцид, если уже они не были его
участниками, как это пытается внушить всему миру еврейская печать в разных
странах и на разных языках.
Эти ужасы просто не замечали и замалчивали на Западе и в Советском Союзе,
