Русский остановился после решающего хода Иво, нахмурил густые брови и, не
продолжая игру, спросил: -- Мизер? -- это было первое слово, сказанное за всю
игру.
Иво пожал плечами, недоумевая, почему русский не играет дальше.
Неужели сдался?
Русский тронул за плечо стоявшую рядом женщину. Она была моложе
его, не старше тридцати пяти, очевидно еще не утратившая женскую гордость
особа. Женщина была классическим монголоидом: приземистая, с плоским
лицом, миндалевидными глазами и крохотными руками. Вероятно,
происходила из Северного Китая и была типичным представителем своей расы,
так же, как Афра своей. К этой женщине он был так же близок, как и к Афре --
в нем была одна треть крови ее народа.
Русский что-то спросил у женщины, когда она к нему обернулась. Затем
повторил: -- Мизер.
-- Он вас спрашивает, понимаете ли вы, что такое мизер? -- тихо
спросила она Иво.-- Красный карандаш -- проигрывает тот, кто делает
последний ход.
Проиграть, чтобы выиграть! Вот что значил этот цвет. Красный, игра
на дефицит. И он опять,-- опять! -- упустил очевидное, сосредоточившись на
деталях. Он уже сотворил победу -- для русского, если тот, конечно же, не
ошибется. Но, судя по всему, это маловероятно. Он совершил ошибку, не
ознакомившись поначалу с полными правилами. Необходимо было спросить о
значении цвета карандаша. Это была грубая ошибка, хуже, чем неверный ход.
-- Я понял,-- сказал он.
Все кончено. Они завершили партию, и он проиграл.
Следующим был Фред Бланк, он также взял красный карандаш. Иво
выиграл у него.
Официально счет не велся. По-видимому, это было личным делом
каждого. Пройдя полный круг, Иво имел девять побед и одно поражение.
Игроки стали расходиться, представление закончилось. Никто не
поздравлял и не вручал призы. Он не мог поверить, что все уже завершилось, и
надеялся выяснить все, расспросив Гротона.
Он направился к двери, соображая, спит ли еще Афра. Вся эта "ночь"
представлялась каким-то жутким сюрреалистическим фильмом. Все было не
так, как он ожидал, хотя, по-видимому, он просто уже ничего не ожидал.
Опять чья-то рука легла на его плечо. Он обернулся, это была китаянка,
которая переводила ему.
-- Вы -- вы проиграли только раз,-- сказала она.
Иво кивнул.
-- Доктор Ковонов тоже,-- она указала на русского, все еще одиноко
сидящего за столом. Все остальные разошлись.
-- Финал? А на что играем?
Она удалилась не ответив, и ему ничего не оставалось, как
присоединиться к доктору Ковонову. Он вспомнил -- это тот самый серый
кардинал, о котором так много говорят. Тот самый важный русский, равный по
интеллекту Браду.
Была ли какая-то зловещая связь между этим турниром и вчерашним
срочным разговором Ковонова с Брадом? Неужели они сошлись на том, что
Брад должен будет войти в разрушитель с сенатором Борландом? Знал ли
Ковонов о секрете Иво, о том, какую власть он имеет над Шеном? В последнем
он сомневался, просто невероятно, чтобы Брад кому-либо об этом проболтался.
Разве что Афре...-- нет, ни за что. Все же, казалось, этот человек многое знает о
причинах, повлекших поступки Брада. И он не говорил по-английски!
Ковонов взял красный карандаш и нарисовал семь точек, как и в
прошлой игре. Иво улыбнулся -- хитрый доктор надеялся победить и этот раз.
Но Иво, уже ознакомившийся с правилами, играл безукоризненно и
выиграл мизер.
Лицо русского даже не дрогнуло. Иво стер рисунок, взял синий
карандаш и вопросительно взглянул на Ковонова. Тот кивнул. Иво поставил
на листе четырнадцать точек.
Ковонов усмехнулся и принял вызов. Пошла игра. Стратегия была
предательски сложна, и Ковонов долго думал над каждым ходом. Интуиция
Иво отчаянно металась в поисках комбинации, но тщетно. Он понял, что
значит опыт в этой игре. Переступив порог, где инстинкты бессильны, Иво
оказался плохим игроком. Если Ковонов найдет комбинацию раньше него, то
талант окажется бесполезен, он только поможет сохранить лицо и вовремя
сдаться. Ситуация была столь запутана, что он мог проиграть, даже
разработав выигрышный план, а русский, придерживаясь удачной стратегии,
мог выиграть и не прибегая к тщательному анализу.
Прошло двадцать минут. На высоком челе русского появилась
испарина, волосы взъерошились. Иво тоже занервничал, он уже не представлял,
на каком этапе игра, и хочет ли он вообще выиграть партию. Играли на что-то
важное, на то, что Ковонову могло вполне принадлежать по праву. Хотя
призом могло оказаться и вовсе что-то неосязаемое.
Почему он должен беспокоиться о победе или поражении? Гротон
хотел, чтобы он победил, но Гротон вряд ли знал правду. Неужели нет ничего
более важного, чем этот дурацкий чемпионат, к которому Гротон отнесся
серьезней, чем к чему бы то ни было? К чему этот турнир, если его ближайший
друг уже относится к флоре? Имя Иво будет красоваться первым в списке
игроков в спраут -- стоит ли это усилий?
Наконец ситуация прояснилась. Иво увидел выигрышную комбинацию.
Через три хода русский нехотя признал поражение, и все закончилось. Ковонов
встал и прошел к статуэтке, возвышающейся в центре комнаты. Осторожно
поднял сверкающий экскаватор, видать, изрядно тяжелый для своих габаритов,
и поставил его на стол.
Это и есть приз?
-- Что это означает? -- спросил Иво, указав на аббревиатуру СПДС на
пьедестале, просто чтобы хоть что-то сказать. Он уж и не ждал ответа после
всего произошедшего, но русский сказал, с сильным акцентом, недобро
улыбаясь:
-- Супер-Дупер-Пупер-Скупер.<$ Скупер - экскаватор>
Затем он тоже покинул Иво, а тот все глядел на еще один пример
неземного юмора Брада.
Покрытый платиной паровой экскаватор, с полумесяцем на двери и
всем миром в пасти. Дружеский шарж на станцию, обладавшую самым
чувствительным носом всех времен.
Так что, видимо, они устроили турнир в память о Браде, и победитель
получил талисман. Его ценность была, несомненно, очень высока,-- и в прямом,
и в переносном смысле,-- но нужен ли он Иво?
Иво неловко пристроил приз под мышкой и потащил его в свою
комнату. Он посчитал, что будет неправильно понят, если вернет приз на место.
Как только он вошел, Афра проснулась и встревоженно спросила его:
-- Что вы с этим делаете?
Она была еще в ночной рубашке и забыла одеть тапочки -- зрелище
довольно необычное, принимая во внимание ее щепетильность в одежде, но ее
красота прорывалась через все преграды.
-- По-моему, я это выиграл.
-- Это вы так думаете,-- на ее ногах был розовый педикюр.
-- Я участвовал в соревновании, а это был приз. Мне что, поставить его
назад?
-- Помолчите и дайте подумать.
Она нашла тапочки, отряхнула ноги и одела их. Затем начала
расхаживать в задумчивости по комнате, причем, по-мужски, делая широкие
шаги и резко поворачиваясь. При движении, однако, проступали чисто женские
детали ее тела. Иво глядел на нее, все еще прижимая к груди СПДС. Он понял,
что Афра ему нравится в гневе не меньше. Она сорвала платок, и ее волосы
развевались при поворотах. Стопроцентный белый, северо-западный европеец,
никаких примесей... движения ее тела завораживали -- мощная поступь,
сильные взмахи рук, ритмичные сокращения диафрагмы. Определенно, она
хотела видеть в нем не полиглота -- замухрышку. Рожденная в Джорджии...
Внезапно она остановилась -- волосы, груди, тапочки,-- все замерло.
-- Хорошо. Хотя, конечно, ничего хорошего. Нужно воспользоваться
случаем. Бегите к Гарольду, я уверена, это он вас сюда впутал, и тащите его
сюда срочно. Нет, это оставьте здесь. Ступайте.
Иво поставил статуэтку и поспешно вышел. Ему следовало сначала
посоветоваться с Гротоном, зачем он тащился сюда с этим СПДС?
Кого он пытался обмануть? Он прекрасно знал, что привело его сюда.
-- Вам удалось! -- воскликнул Гротон, когда Иво рассказал ему о ходе
турнира.-- Вы выиграли Скупер!
-- Так оно и было. Но Афра вне себя. Она хочет вас видеть, говорит --
срочно.
-- Хорошо. Умная девочка. Ну все, теперь у нас до черта работы.
Иво раньше не слышал от Гротона подобных выражений и
восклицаний, это был еще один признак того, что ситуация серьезная.
-- На них повеяло дыханием войны,-- коротко процитировал Иво.
История, как обычно, повторялась. Смерть сенатора обрекла макроскоп и все
планы исследований в интересах человечества.
Гротон громко окликнул:
-- Беатрикс!
-- Да, дорогой,-- немедленно послышался ответ.
-- Надевай скафандр и жди нас возле шлюза -- нам нужно будет
перевезти кое-какое барахло.
Не дождавшись ее согласия, он потащил Иво в коридор.
-- Боже, как я рад, что вам это удалось,-- сказал он.-- Они уже до нас
добрались, это был единственный выход.
-- Но я ничего не знаю. О чем вы говорите?
-- Нет времени,-- бросил Гротон.
Иво опять пожал плечами и последовал за ним. Афра уже была в
скафандре, за спиной болтался прозрачный шлем.
-- Переодевайтесь, Иво,-- скомандовала она.-- Гарольд, помоги лучше
ему, он тяжел на подъем.
-- Я еще раз спрашиваю: что происходит? -- воскликнул Иво, в то время
как Гротон запихивал его в скафандр.-- Зачем вы выставили меня на этот
турнир, и почему Афра расстроилась, когда я выиграл?
Похоже, вся станция сошла с ума.
Дыхание войны...
-- Это все из-за смерти сенатора,-- сказал Гротон. Будто эти слова все
проясняли.-- Борланд важная фигура в политике, и нас обвинят в его убийстве.
Этот хлыщ побежал к телетайпу прежде, чем все опомнились и завизжал, что
совершено убийство -- буквально так. Теперь нам конец.
-- Разумеется, будет следствие. Но сенатор сам захотел посмотреть
разрушитель и был предупрежден. Это должно стать хорошим алиби.
Гротон остановился на мгновение.
-- Но вы же тут недавно! Вы не знакомы с ситуацией?
-- Знаю только, что макроскоп находится под покровительством ООН,
как и все космические проекты. Брад мне говорил о положении по
использованию рабочего времени и финансированию.
На самом деле он не мог понять, почему существование разрушителя
вызовет закрытие проекта, особенно после этого происшествия. Но он хотел
услышать объяснения Гротона, так как это могло прояснить связь
происходящего с турниром и СПДС.
Гротон закончил одевание Иво и начал сам натягивать скафандр.
Урывками, в промежутках между движениями, он изложил Иво политическую
обстановку, как ее видел человек, который сам не беседовал с сенатором. Эта
альтернативная точка зрения показалась Иво любопытной.
Сенатор Борланд, как рассказывал Гротон, не был обычным человеком.
У него были солидные связи, даже не столько в Америке, сколько в ООН. За
ним стояли влиятельные фигуры и большие деньги. Его похвальба о том, что он
знает правительства сотрудников станции лучше, чем они сами (это замечание
облетело весь персонал), не была вовсе пустой: он был опытным политическим
игроком международного уровня. Правительства и дворы во всем мире знали,
что Борланд сможет сделать то-то и то-то, если взамен получит то-то и то-то.
Например, Китай хотел иметь влияние на политику США по отношению к
фермерам, чтобы изменить баланс в торговле зерном; Россия проявляла интерес
к комитету по стандартам в автомотоэкспорте, так как этот комитет
устанавливал стандарты не только для автомобилей, но и для других изделий --
от прецизионных подшипников до теодолитов; Южная Африка пыталась
установить неформальные отношения с корпорацией БлаПоу Инк.
Борланд был всем для всех -- и у него это хорошо получалось.
Посредник способен на многое, если он нетривиален. Борланд доказал,
что способен делать дело, занимаясь при этом политикой. Он знал многих и
обладал обаянием,-- после каждой частной встречи у него появлялись новые
сторонники.
Припомнив диалог Борланд--Карпентер, Иво согласился с этим. Он сам
был таким неофитом.
По мнению Гротона, смерть такого человека всегда, при любых
обстоятельствах, означает крупные неприятности. Слишком уж многие
проекты висели в воздухе, и кончина жонглера неизбежно приведет к их
