ушами. Но Лабан был безутешен.
Папа Ларссон стоял у его хвоста и рассматривал что-то, висевшее на самом
кончике. Людвиг Четырнадцатый сразу догадался, что это такое. Тутта Карлссон
как-то рассказывала ему о таких вещах: это была мышеловка!
- Ой, ой, ой, ой! - стонал Лабан. - Я при смерти. Я истекаю кровью...
- Нет, не истекаешь, - резко оборвал его папа Ларссон. Он был очень
сердит. - Ну, а если уж тебе чуть-чуть больно, то следует заметить, что ты
сам виноват. Зачем хвастал, что ты самый хитрый на милю вокруг? Надо же! Лис
угодил в мышеловку!
- Вот с каким подарком ты возвратился, - хихикнула Лоттен.
- Ой, ой! - взмолился Лабан. - Сперва отцепите меня от неё, а потом я
согласен выслушать что угодно.
- Ты ещё ставишь условия? - возмутился папа Ларссон и не спеша продолжал;
- Что скажет дедушка, то есть твой прадедушка! Нет уж, изволь сперва
подробно рассказать всё по порядку, а потом я подумаю, стоит ли убрать эту
штуку с твоего хвоста.
Папа Ларссон любил поговорить. Но Лабану казалось, что никогда ещё он не
говорил так длинно. А Лабану так хотелось, чтоб его поскорее отцепили от
мышеловки, и он заспешил, глотая окончания слов:
- Я прокрал... на овся... поле. Нич... так особен... я не слы... и не
ви... Ост... только добе... до курят... А там сыр...
- Что? Сыро? Ты испугался сырости? - прервал его папа Ларссон. - А ну-ка
изволь произносить все слова полностью, - неумолимо добавил он.
- Я и говорю полностью! - взвыл Лабан. - Сыр. Не сыро, а сыр. Я
почувствовал запах сыра. Ты же сам говорил: что сыр полезен. Я и решил
попробовать этот ох...
- Какой ещё ох? - совсем вскипел папа Ларссон.
- Не ох, а ох этот сыр! Передо мной лежал маленький кусочек...
- И ты сразу же попался на приманку. - Папа Ларссон постарел на глазах.
- Нет. Я всё-таки хоть немножко, но хитёр, - возразил Лабан. - Я решил не
подходить слишком близко, а просто подпихнуть хвостиком этот ох, этот сыр к
себе поближе.
- И ловушка захлопнулась, - заключил папа Ларссон. Лабан кивнул и опять
завыл.
- Так больно было! - визжал он. - Я даже не смог удержаться и закричал. И
тогда проснулись все куры и петух, и цыплята, и, наверное, все яйца, и такой
поднялся шум! А потом проснулись и люди, и Максимилиан. И мне пришлось
уносить ноги. Но я заодно унёс и эту мышеловку. Ох, ох, сыр!
- Бедный мой Лабан, - запричитала мама Ларссон, погладила его по хвосту и
покосилась на папу Ларссона. - Не так уж просто забираться в курятник. Ведь
это с ним в первый раз.
- Бедный я, бедный... - стонал Лабан. - Наверное, я полхвоста потерял.
- Ничего, пройдёт, я наложу пластырь, - пообещала мама Ларссон со слезами
на глазах. - Завтра всё будет хорошо. Ну отцепи же его наконец, он больше не
будет, - сказала она папе Ларссону.
Папа Ларссон отцепил мышеловку и положил её на стол.
- Вот видите, - обратился он ко всем лисятам, толпившимся в дверях. - Не
я ли всегда говорил вам, что людей и собак следует остерегаться. Лабан, ты
будешь каждый вечер рассказывать младшим, что такое мышеловка.
Братья и сестры украдкой захихикали.
- Хитрый Лабан совсем не хитрый, хитрый Лабан совсем не хитрый, -
прошептала Лоттен.
Лабан закрыл лапами уши, чтобы не слышать.
- Псс, - свистнул Людвиг Четырнадцатый и помахал ему лапкой. - Пссслушай,
я всё же думаю, что ты хитрый.
- И ты туда же? - огрызнулся Лабан, зализывая хвост.
- Нет, что ты, - заверил его Людвиг Четырнадцатый. - Ты всё же всегда был
самым хитрым на целую милю вокруг. Ну так вот, если бы ты решил достать сыр
не хвостом, то мышеловка вцепилась бы тебе в нос. А это куда хуже!
Наступило утро. Постаревший папа Ларссон снова помолодел. Он уже сидел в
гостиной в своём любимом кресле и размышлял. Он думал о мышеловке. Никогда
ещё, за всю свою долгую жизнь, он не слышал, чтобы люди мышеловку ставили
там, где снуют куры. Тут что-то не так. Во-первых, кто-то знал, что вечером
в курятник нагрянут незваные гости. Во-вторых, куры знали о мышеловке. Кто
же их предупредил?
Не уходил ли Людвиг Четырнадцатый вчера днём из дома? Папа Ларссон решил,
что теперь ему следует взяться и за младшего сына. Он позвал Людвига
Четырнадцатого.
- Ну, сынок, а где ты гулял вчера? Ты, надо сказать, довольно долго
отсутствовал.
Людвиг Четырнадцатый стыдливо отвернулся:
- Просто гулял.
Папа Ларссон внимательно посмотрел на него.
- Может, у курятника? Людвиг Четырнадцатый кивнул.
- Так-с. И ты рассказал Тутте Карлссон и всем остальным курам, что ночью
к ним должен прийти Лабан? - с трудом сдерживаясь, продолжал допрос папа
Ларссон.
Людвиг Четырнадцатый снова кивнул.
Волоски на шубе у папы Ларссона так и поднялись дыбом.
- А как же ты пробрался в курятник? - зло спросил он. - Ведь было совсем
светло. Тебя могли увидеть.
Людвиг Четырнадцатый рассказал, как он взял шляпу и как прокрался к
курам.
После этого он даже не решился посмотреть на папу Ларссона. Ведь от
такого горя тот мог снова постареть на глазах.
- Ты очень сердишься? - прошептал он, спрятав нос и глаза в свою шубку. -
Я не знал, что они такое надумают с мышеловкой.
Людвиг Четырнадцатый осторожно вытащил из шубки нос и открыл глаза. Нет,
это невозможно - папа Ларссон хохотал.
- Ты что, не сердишься? - переспросил Людвиг Четырнадцатый.
- Следовало бы, хи-хи-хи, да, пожалуй, весьма следовало бы, - смеялся
папа Ларссон. - Но ты и сам не представляешь, какой ты у нас хитрый! - Он
вздохнул. - А всё же нехорошо обманывать своих, - добавил он.
- Я не хотел, - улыбнулся Людвиг Четырнадцатый. - Я только хотел, чтобы
Лабан не причинил зла моей лучшей подруге и её родственникам.
- Хорошо сказано, - заметил папа Ларссон. - Но вот мой тебе совет. Не
рассказывай Лабану, что это из-за тебя он подцепил на хвост мышеловку. А то,
надо полагать, он когда-нибудь тебе весьма напомнит об этом. Да, и вот ещё,
- добавил папа Ларссон, - больше ты не должен играть с Туттой Карлссон. Она
и её родственники отнюдь не наша компания.
- Папа, - начал было Людвиг, - Тутта и я...
- ...больше никогда не будете играть вместе, - решительно закончил за
него папа Ларссон.
- Ну почему все звери в одном лесу не могут быть друзьями! - глубоко
вздохнул Людвиг Четырнадцатый.
- Тоже мне философ! - сказал папа Ларссон. - Подрастёшь - поймёшь. А пока
будет так, как я сказал.
Людвиг Четырнадцатый подумал, что он никогда-никогда этого не поймёт.
Даже когда постареет. Он понуро вышел из норы и лёг на покрытый мхом камень.
Так он и лежал и думал, как ему жалко всех и самого себя.
Сначала ему не разрешили играть с добрыми зверятами. Потом с ним
поссорился Максимилиан. А теперь вот он больше не сможет встретиться и с
Туттой Карлссон. "Лучше уж я был бы игрушкой для человеческих детей, - думал
Людвиг Четырнадцатый. - Тогда, по крайней мере, я каждый день виделся бы с
Туттой Карлссон".
Но хотя он ещё совсем не состарился, а уже и он понимал, что скоро ему
захотелось бы обратно домой в лес, потому что дом для лис - это лес. Нет, он
не смог бы быть игрушкой для человеческих детей.
- Бедный я, бедный...- простонал Людвиг Четырнадцатый.- Какой ужасный
мир! Бедный я, бедный. Мне никогда больше не будет весело.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Людвиг Четырнадцатый очень удобно лежал в укрытии возле камня: он никому
не был виден, зато сам мог увидеть всё, что хоть чуть-чуть двигалось...
Любопытно, что это там жёлтенькое, словно крохотное солнышко, катится за
кустами? Людвиг Четырнадцатый прищурился, будто и в самом деле посмотрел на
солнышко.
Нет, не может быть! Неужели он только что видел жёлтый пушок Тутты
Карлссон? Интересно, что она здесь делает?
- Людвиг-виг, - пропищал голосок. - Кто ви-ви-видел Людвига
Чет-чет-четырнадцатого?
Людвиг испугался. Как же так? Ещё узнает папа Ларссон. Тутта у самой
норы.
- Исчезни, - зашипел он. - Сгинь сейчас же.
- Чив-чив-чего это ты такой злой? - жалобно пропищала Тутта Карлссон. -
Здравствуй! Ты что, больше не любишь меня?
- Очень люблю! Если бы не любил, разве я говорил бы, чтоб ты сгинула, -
вздохнул Людвиг Четырнадцатый. - Зачем только ты пришла?
- Чтобы сказать тебе, что на вас надвигается беда. Вы в опасности. Впусти
меня в дом. Я не вижу тебя. Где ты?
Ну что было делать Людвигу Четырнадцатому?
- Я не знаю, - заколебался он. - Чужим нельзя показывать вход. Ведь это
лисья нора!
- Знаю, что не пин-пин-пинкубатор! А тебе можно было в курятник? Я ведь
лисицами не пит-пит-питаюсь! - запищала Тутта Карлссон. - Они уже близко! Я
тоже в опасности. Ну же, где вход?
- Около камня, покрытого мхом, - решился Людвиг Четырнадцатый. Но Тутта
Карлссон не стала дальше его слушать. Она быстро-быстро замахала своими
маленькими крылышками и чуть было не прыгнула прямо на Людвига
Четырнадцатого.
- Идите обедать! - послышался голос мамы Ларссон из кухни. - Не хватает
только Людвига.
- Ну как твой хвост, Лабан? - спросил папа Ларссон и положил себе
земляничного крема из консервной банки.
- Бывает хуже, - сказал Лабан, держа кверху кончик хвоста, на который
мама Ларссон наклеила пластырь. - В следующий раз я покажу этим курам... -
Лабан вдруг умолк и, показывая лапой на дверь, добавил: - А вот и одна из
них сама к нам пришла. Живая-живёхонькая, но хочет быть супом.
Папа и мама Ларссоны и все их дети с удивлением уставились на незваную
гостью.
- Такая молоденькая! - вздохнула мама Ларссон. В норе воцарилась тишина.
- Разрешите представить вам мою подругу Тутту Карлссон, - наконец
промолвил Людвиг Четырнадцатый.
- Тутта Карлссон! - воскликнул папа Ларссон, и кончик его носа покраснел
от смущения и удовольствия. Но тут же он гневно посмотрел на Людвига: -
Помнится, я не так давно говорил тебе, чтобы ты не смел больше играть с
Туттой Карлссон?
- А я и не собираюсь играть, - гордо ответила Тутта Карлссон вместо
Людвига Четырнадцатого. - Я пришла не играть, а спасать! - Она даже ни разу
не заикнулась.
- Жалкий маленький цыплёнок хочет спасти самую храбрую в лесу семью лис,
- засмеялся папа Ларссон. - От кого же, разрешите спросить?
- Прислушайтесь и принюхайтесь! - ответила Тутта Карлссон. Все лисы
подняли носы.
- Я, кажется, чую собаку, - сказала наконец мама Ларссон. - Это
Максимилиан, - сообщила Тутта Карлссон.
- А я слышу шаги и голоса, - сказал папа Ларссон.
- Это люди с нашего двора, - подтвердила Тутта Карлссон. Папа Ларссон
забеспокоился:
- Ну-ка, рассказывай. Что случилось? Лисята завыли.
- Спокойствие, спокойствие и ещё раз спокойствие! - сказал папа Ларссон.
- Нечего выть. Меня сотни раз преследовали, но я, как изволите видеть, цел и
невредим.
Но на этот раз по всему видно было, что и он испугался.
- А почему, собственно, люди решили начать охоту на нас именно сегодня? -
снова обратился он к Тутте.
- Им кажется, что вокруг нашего курятника разгуливает уж слишком много
лис. Сначала пришёл один, прикрывшись старой шляпой... - Она посмотрела на
Людвига Четырнадцатого. - А потом поздно вечером пришёл второй и угодил
прямо в мышеловку, - добавила она. - И вот тогда люди решили выгнать вас из
леса.
- А как же наша прекрасная квартира? - завыли Лоттен и Лин-неа. - Никогда
у нас больше не будет такой уютной детской.
- Перестаньте, девочки! - прикрикнул папа Ларссон. - Ещё не родился тот,
кто мог бы прогнать нас из дому.
- Ты должен не разговаривать, а думать, - заохала мама Ларссон. - Ох,
я-то знаю, что такое охота на лис. Сначала придёт одна собака и вспугнёт
нас. А потом следом явятся охотники. Ты должен что-нибудь придумать, папа
Ларссон.
- Я уже начал думать, - ответил папа Ларссон.
