- Нет, это правда, - сказал Ежик. - Моя мама слышала это от мамы Агне
Попрыгуньи, которая слышала это от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Людвиг Четырнадцатый понял, что Ежик не станет его слушать, и грустно
поплёлся дальше.
Теперь у него осталось только два друга: горностаи Оке и Бенгт.
Людвиг Четырнадцатый крикнул в нору:
- Выходите поиграть!
- Могу не, хочу не! - ответил Бенгт.
- Не могу, не хочу! - поправил его Оке.
- Нам нельзя! - закричали вместе Оке и Бенгт.
- Почему? - удивился Людвиг Четырнадцатый.
- Наш Ёжик слышал от мамы... - начал Бенгт.
- Наша мама слышала от мамы Ёжика, - поправил его Оке, - которая слышала
от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту, что ты
выманил четыре горы медовых пряников у зайчат.
- Один кулёк... - начал было Людвиг Четырнадцатый. - И совсем не я...
- Мы играть тебя с нами не будем, - перебил его Бенгт.
- Мы не будем играть с тобой, - поправил его Оке.
Людвиг Четырнадцатый стёр слезинку кончиком хвостика.
"Ну почему мои друзья такие несправедливые?" - мучительно думал он. Ведь
он-то совсем не хотел быть хитрым и обманывать других, наоборот, он хотел
быть добрым и помогать всем.
Людвиг Четырнадцатый понял, что слух скоро распространится среди всех
лесных зверей. И к вечеру, наверное, уже будут говорить, что он отнял у
Юкке-Юу и Туффе-Ту сто гор медовых пряников.
Людвиг Четырнадцатый растянулся на большом пне и задумался. Папа Ларссон
запретил ему играть с другими лесными зверятами. А они-то, между прочим, и
сами не хотят играть с ним. Да ещё Лабан на него разозлился, уж он,
наверное, придумает, как отомстить Людвигу. Нет, не осталось у него друзей.
Что же ему делать?
И Людвиг Четырнадцатый нашёл только один выход. НАДО УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ.
Людвиг Четырнадцатый спрыгнул с пня и отправился по совсем незнакомым ему
тропинкам. Долго бродил он по лесу, прокрадываясь через прогалины, чтобы ни
один враг не заметил его. И наконец решил, что далеко ушёл от родной норы.
Наступил вечер. Людвиг Четырнадцатый немножко продрог, хотя на нём была
такая тёплая шубка. К тому же он ещё и проголодался. Ведь он ничего не ел с
самого утра, только одну ягодку и один корешок.
"Скоро они будут ужинать, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почувствовал
себя так одиноко. - Интересно, скучают они обо мне?"
Вдруг стало светлее, и лес кончился. Перед ним вырос плетёный забор, за
ним раскинулось широкое поле, а за полем светились огоньки.
Людвиг Четырнадцатый осмотрелся вокруг. Понюхал воздух и вскоре
сообразил, где находится.
Это было то место, где вчера вместе с Лабаном они лежали и смотрели на
дома людей, лошадей, коров, кур, цыплят и яиц.
"Странно, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почесал себя за ухом. - Я
пробродил целый день, а оказался почти рядом с домом".
Он подумал было, что ему, пожалуй, стоит вернуться домой и съесть
приготовленный мамой Ларссон ужин. Но он тут же одумался.
- Я сказал, что должен убежать из дому, значит, и убегу, - пробурчал
Людвиг. - Всё было бы хорошо, вот только есть хочется.
Он посмотрел через дырочку в заборе на овсяное поле. Лабан вчера сказал:
"Вот из этой травы мама варит овсяную кашу".
Людвиг Четырнадцатый не очень любил овсяную кашу, но чем-то надо было
набить живот. Он перепрыгнул через канаву, пролез под плетнём и начал жевать
стебли овса. Но они вовсе не напоминали овсяную кашу.
- Дурак этот Лабан, - рассердился он.
Однако он чувствовал, что просто умирает с голоду.
"У людей всегда есть еда", - любил повторять папа Ларссон. Но разве мог
Людвиг Четырнадцатый решиться на такое опасное путешествие, ведь он был
совсем не хитрый.
- Нет, не так уж я и боюсь, - храбрился он. - Есть-то хочется. Была не
была, попробую пробраться к людям.
Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно.
Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее.
Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между
двумя рядами каких-то невысоких растений.
Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил
рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются
клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползёт по клубничному полю.
Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять
стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы
посмотреть, как быстрее подползти ко двору.
И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ!
Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нём было длинное пальто, а руки
раскинуты в стороны.
Людвиг Четырнадцатый никогда ещё не видел живого человека, только на
картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?
Людвиг Четырнадцатый боялся даже дышать. Он стоял как вкопанный и
смотрел. И чем больше смотрел, тем чуднее казался ему Этот.
Людвиг Четырнадцатый протёр глаза. Нет, он не ошибся. На голове у Этого
была большая шляпа, но под ней не было лица с глазами, носом - словом, всем,
что полагается.
Вот опять послышались звоночки. Пожалуй, это был не человек, а что-то ещё
более ужасное.
"ПРИВИДЕНИЕ!" - мелькнуло в голове Людвига. И от страха его влажный нос
стал совсем горячим. Как же он забыл про осторожность? С быстротой молнии он
помчался назад в спасительное овсяное поле, потом один прыжок - и он
оказался в канаве за забором.
- По-мо-ги-и-и-те! - закричал кто-то пискливым голосом.
- По-мо-ги-и-и-те! - заскулил Людвиг Четырнадцатый. Он почувствовал, что
лежит на мягком, живом, пищащем маленьком пуховом комочке.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Трудно сказать, кто больше испугался: Людвиг Четырнадцатый или маленький
пуховый комочек. Во всяком случае, первым заговорил Людвиг Четырнадцатый.
- Что за манера налетать ни с того ни с сего на невинных зверей?! - начал
он. - Собственно говоря, мне стоило бы заявить на тебя в полицию.
- Пин-пин-пинтересно, - пропищал пуховый комочек. - Я совсем не налетала
на тебя, потому что я почти не умею летать. А уж если на кого и стоит
заявить в полицию, то на тебя. Ведь не я же на тебя упала.
В канаве было темно. Но Людвиг Четырнадцатый напряг зрение и разглядел,
что пуховый комочек был куда меньше его самого. И лисёнок расхрабрился.
- Что ты делаешь здесь на опушке совсем один и так поздно? - спросил он.
- Такие малыши, как ты, должны уже давно спать.
- Я боюсь идь-идь-идти домой, - жалобно пропищал комочек. - Я
почувствовала запах лисицы, а страшнее зверя, чем лисица, я не знаю. Людвиг
Четырнадцатый хихикнул. - Ты никогда не видела лисиц?! - удивился он.
- Никогда, - ответил комочек. - Я знаю только, что у них длинные уши и
вместо хвоста маленький шар-ик-ик-ик. И они скачут.
- "Ик-ик"! - передразнил Людвиг Четырнадцатый. - А может, ты смотрела не
на те рисунки?
- Ой, какая я глупая, - засмеялся пуховый комочек. - Я всегда повторяю
одни и те же ошибки. Ну, ник-ник-никак не могу запомнить разницу между
лисицей и зайцем. Значит, тогда лиса - это та, у которой рыжая шубка и
большой хвост. Да ещё она ужасно хитрая.
- Вот это точнее, - заметил Людвиг Четырнадцатый.
- А ты что, видел жив-жив-живых лисят? - спросил пуховый комочек.
- Неоднократно, - ответил Людвиг Четырнадцатый.
- И ты ник-ник-никогда их не боялся?
- Нисколечко! - гордо сказал Людвиг Четырнадцатый.
- Значит, ты очень храбрый! - воскликнул пуховый комочек. - А как тебя
зовут?
- Людвиг Четырнадцатый Ларссон.
- Какое смешное имя, - засмеялся комочек.
- И совсем не смешное, - рассердился Людвиг Четырнадцатый. - Всё очень
просто. Наша семья самая большая во всём лесу. И я совершенно случайно
оказался четырнадцатым в этой семье.
- У тебя чет-чет-четырнадцать братьев и сестёр? - пропищал комочек. -
Есть чем хвастать!
- Только тринадцать, - рассердился Людвиг Четырнадцатый. - Но можно
подумать, что у тебя их больше!
- Вряд ли я смогла бы сосчитать их всех, - ответил комочек. - А зовут
меня Тутта Карлссон.
В канаве наступила тишина. Оба думали одно и то же: "Кто же сидит
напротив меня?"
И снова первым начал спрашивать Людвиг Четырнадцатый;
- Ты птица, не правда ли?
Тутта помотала своей маленькой головкой.
- Но ведь ты же сама сказала, что летаешь не очень хорошо! Тутта опять
помотала головкой.
- Ты живёшь здесь, в лесу? Тутта покачала головой.
- У людей?
Тутта утвердительно кивнула.
- А какого цвета у тебя шубка?
- У меня нет ни-ни-никакой шубки, у меня пушинки, и они жёлтые, -
ответила Тутта Карлссон.
Людвиг Четырнадцатый почесал за ухом совсем как папа Ларссон. "Жёлтая
птичка, которая не умеет хорошо летать и которая живёт
у людей, - размышлял он. - Не может быть, чтобы это была..."
- Ты же, конечно, не курица? - спросил он в ужасе.
- Да нет, - пропищала Тутта. - Я ещё не курица. А ты что за птица? Ты
живёшь в лесу?
Людвиг Четырнадцатый кивнул.
- Ты ручной?
Людвиг Четырнадцатый фыркнул.
- А какого цвета твои пушинки?
- У меня нет никаких пушинок, у меня шубка, и она рыжая, - ответил Людвиг
Четырнадцатый.
- А хвост у тебя есть?
- О-о, да, конечно.
- Пин-пин-пинтересно! Значит, я правильно угадала! - воскликнула Тутта и
ближе подошла к Людвигу. - Ты заяц?
- Положим, - возразил Людвиг Четырнадцатый. Тутта остановилась. "Дикий
зверь с рыжей шубкой и большим хвостом. Если это не заяц, то тогда это
должен быть..." Тутта задрожала.
- Тогда, может быть, ты хитрый лис? - заикнулась она. - Нечего сказать
пик-пик-пикантно.
- "Пик-пик-пик"! - сердито передразнил Людвиг Четырнадцатый. - Опять на
тебя напала пик-пик-пикота? Тутта вздохнула с облегчением.
- Вот здорово, - сказала она. - А то я было подумала, что попала в такую
ужасную компанию.
Людвиг Четырнадцатый таинственно улыбнулся. Знала бы Тутта Карлссон... И
тут у него засосало под ложечкой.
- Я хочу есть, - захныкал он. - Я не ел целый день.
- Бедный Людвиг Четырнадцатый! - воскликнула Тутта Карлссон. - А что ты
любишь больше всего?
- Я ем всё, - ответил Людвиг. - Разве ты не слышишь, как у меня бурчит в
животе?
- У меня есть предложение, - обрадовалась Тутта Карлссон. - Проводи меня
домой. Я ведь очень боюсь ли-ли-лисиц. А там у нас во дворе много всякого
съестного.
- А мне можно? - удивился Людвиг Четырнадцатый.
- Конечно же, это совсем не опасно, - заверила Тутта Карлссон. - Сначала
пройдём через овсяное поле, потом через клубничную поляну, и мы дома. Ты же
бежал той дорогой, когда упал на меня.
Людвиг Четырнадцатый вдруг вспомнил, почему он оказался в канаве.
- Туда я больше не пойду, - заявил он. - Уж лучше умереть с голоду.
- Вот глупый! - засмеялась Тутта Карлссон. - Люди совсем не опасны. Да и
Максимилиан тоже. Даже если ты боишься собак.
- Я совсем не боюсь ни людей, ни собак, - Его бросило в дрожь от
волнения. - Я боюсь Этого на клубничной поляне. Разве ты не видела гам
такого огромного, такого ужасного, который вот так расставил руки и страшно
звенит? А его лицо без глаз и без носа...
Тутта Карлссон рассмеялась, да так, что все её пушинки заколыхались.
- Нечего пи-пищать, - заикнулся Людвиг Четырнадцатый. - Если бы я не
сбежал и не спрятался в канаве, Этот догнал бы меня и съел.
- Пойдём, - сказала Тутта Карлссон и захлопала крылышками. - Обещаю, что
Этот не съест тебя.
- Ты с ним знакома, да? - Людвиг Четырнадцатый разинул рот от удивления.
Тутта Карлссон ничего не ответила и засеменила через овсяное поле. Вскоре
они оказались на клубничной поляне.
- Остановись, - зашептал Людвиг Четырнадцатый. - Разве ты не видишь? Этот
