десять, двадцать двенадцать, цать, цать!
Папа Ларссон поспешно вставил ему в пасть морковку.
- Заткнись и успокойся, - сказал он, потом поправился: - Съешь её и
расскажи по порядку всё, что ты видел и что тебя так напугало.
Лабан съел морковку и рассказал обо всём, что он увидел на поляне возле
изгороди.
Ему очень хотелось, чтобы папа Ларссон рассердился на Людвига
Четырнадцатого. Но всё получилось наоборот. Папа сидел в кресле и смеялся.
- Ты не рассердился? - удивился Лабан. - Тебе должно быть стыдно за весь
наш род, да? Что скажет наш прадедушка?
- Мне кажется, что он тоже будет смеяться, - ответил папа Ларссон. - Ай
да Людвиг! Я-то думал, что он всё это видел во сне, а теперь мне кажется,
что он рассказал чистую правду.
- Мне кажется, что я слышу твои слова тоже во сне, - продолжал
возмущаться Лабан.
Но папа Ларссон больше не обращал на него внимания.
- Ай да Людвиг! Ай да Людвиг! - бормотал он. - Ведь это значит, что наш
Людвиг Четырнадцатый проложил для нас прямую дорогу в курятник. Играть с
цыплёнком, а! Таким хитрым даже я никогда не был!
- Но Людвиг же сказал, что он не собирается воровать еду у людей! Нет, он
просто позорит всю нашу семью!
- Тихо, вот он идёт, - прошептал папа Ларссон. Лабан с нетерпением ждал,
что же будет дальше. Но папа дружелюбно посмотрел на Людвига и вкрадчиво
спросил его:
- Ты, я полагаю, и сегодня играл со своей подружкой, этой Туттой
Карлссон?
- Да, и нам было очень весело, - ответил Людвиг Четырнадцатый.
- Однако ведь я тебе уже говорил, что неплохо бы ей как-нибудь заглянуть
к нам в гости, - продолжал он, облизываясь. - А если у неё есть сестрички и
другие родственники, то и их пригласи. Мы так гостеприимны, не правда ли,
Лабан, а?
- Конечно, - отозвался тот, уставившись в пол и ещё ничего не понимая.
Людвиг Четырнадцатый внимательно посмотрел на папу и брата. Неужели они
знают, что Тутта Карлссон - цыплёнок?
- Ну, какого ты об этом мнения? - снова спросил папа Ларссон. - Пригласи
всю её родню. Были бы гости, а мы уж устроим пир!
- Не знаю, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Тутта Карлссон такая
огромная. Не знаю, влезет ли она в нашу нору.
- Ничего, как-нибудь! - хитрил папа Ларссон. - Скажи ей, что мы ждём её к
обеду.
Людвиг Четырнадцатый вздрогнул. Ему стало не по себе.
- Мне уже сейчас весело, - причмокнул Лабан. Услышав об обеде, он наконец
всё понял. - Она, право же, хороша. Людвиг Четырнадцатый навострил уши.
- Ты что, видел мою Тутту Карлссон? - спросил он. Лабан не знал, что
ответить.
- Видел её? Я? Нет. Совсем н-нет! - запинаясь, сказал он. - Я хотел
сказать только, что она должна быть хорошей и весёлой, раз она играет с моим
лучшим, с младшим братиком.
- Пойду в детскую и чем-нибудь займусь, - сказал Людвиг Четырнадцатый.
Он лёг на свою кроватку и задумался. Лабан и папа, конечно, узнали, что
Тутта Карлссон - цыплёнок. Ну конечно же!
Людвиг Четырнадцатый укусил себя за кончик хвоста. Что же теперь будет?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Людвиг Четырнадцатый прислушался.
Папа Ларссон и Лабан оставались в гостиной, и оттуда раздавался
приглушённый шёпот. Но вот Людвиг Четырнадцатый совершенно отчётливо услышал
имя Тутты Карлссон. Он крадучись сполз с кровати и встал за дверью, которая
была сделана из ржавого куска железа.
- Неужели ты веришь, папа, что Людвиг приведёт Тутту Карлссон к нам в
нору? - спрашивал Лабан.
- Не думаю, - отвечал папа Ларссон. - Но когда цыплёнок не идёт к нам, мы
идём к цыплёнку.
Людвиг Четырнадцатый икнул.
- Итак, - рассмеялся папа, - мы сами пойдём в курятник и там вежливо
поздороваемся с Туттой Карлссон и её роднёй. Почему бы даже не сегодня же
вечером? Я, право, очень голоден.
Людвиг Четырнадцатый чуть не вскрикнул.
- Нет, моё предложение лучше, - возразил Лабан. - В курятник отправлюсь я
один.
- А достаточно ли ты хитёр, чтобы выполнить такое важное и такое сложное
задание? - засомневался папа Ларссон. - Ведь надо учитывать что во дворе
весьма опытная собака, а у людей весьма неприятные ружья.
- Ну, уж если даже Людвиг смог пробраться туда, то я уж и подавно
проберусь. Только разреши мне, отец. Папа Ларссон задумался.
- Ну, что же, что же, - хотя и с сомнением, согласился он. - Только не
делай глупостей. А пока поди поспи немножко. Во двор пробираться следует,
только когда совсем стемнеет.
- Хорошо! - воскликнул Лабан и рывком распахнул дверь в детскую.
Это произошло неожиданно. Людвиг Четырнадцатый не успел отскочить, и его
стукнуло дверью так, что он даже перевернулся. На лбу у него вскочила шишка.
Лабан заорал:
- Ты подслушал наш разговор с папой?!
- О чём ты говоришь? - Людвиг Четырнадцатый зевнул и притворился, будто
только что проснулся. - Я встал, чтобы выйти на минутку, а ты влетел как
бешеный. Я уже думал, не пожар ли?
- Малыши не должны мешать, когда взрослые заняты серьёзным делом, - гордо
сказал Лабан. - Давай улепётывай отсюда. Мне нужен абсолютный покой перед
серьёзным делом, которое мне предстоит сегодня ночью.
Выйдя из норы, Людвиг Четырнадцатый тут же лёг прямо на мох. Он должен
помешать Лабану пробраться в курятник. Но как?
Людвиг Четырнадцатый подумал ещё немножко и решил, что есть только один
выход: он должен предупредить кур и цыплят. И сделать это нужно сейчас же!
Хотя было ещё совсем светло и его легко могли заметить люди, и особенно
Максимилиан, колебаться Людвиг Четырнадцатый не стал. Он ведь обещал Тутте
Карлссон защищать кур от лис. А обещания надо выполнять. И он помчался по
тропинке к изгороди, легко пересек овсяное поле... Ползти было некогда, и он
так быстро бежал через клубничную поляну, что с разгона налетел на
чучело-палку. На лбу у него вскочила вторая шишка. А тут ещё с пугала что-то
упало. Людвиг Четырнадцатый в ужасе сделал отчаянный прыжок в сторону, но
пугаться было нечего:
то, что свалилось, оказалось просто шляпой, упавшей с головы пугала.
Она-то и угодила как раз между Людвигом и палкой.
Людвиг потёр лоб и продолжил своё опасное путешествие. Скоро кончится
клубничная поляна, и тогда начнутся настоящие трудности. Перед курятником
совсем открытое место, там и спрятаться-то негде.
Пока что Людвигу Четырнадцатому везло, во дворе было спокойно. Но
вдруг... Дверь из дома людей открылась. Оттуда вышли Петер, Маллот и
Максимилиан. Людвиг Четырнадцатый понадеялся было, что они уйдут гулять, но
куда там! Они стали играть во дворе.
Правда, ни дети, ни Максимилиан не могли его видеть: ведь он лежал между
кустиками клубники. Но вот когда он станет перебегать двор!..
Людвиг Четырнадцатый ещё раз потёр обе шишки на лбу, пытаясь что-нибудь
придумать.
- Нет, ничего не выйдет! - застонал он.
"Вот если бы я не был таким ярко-рыжим, а был бы как эта поляна, зелёным
в красную крапинку, - размышлял он, - А так мне ни за что не добраться до
курятника".
Он ещё раз осмотрелся, и на глаза ему опять попалось чучело.
- А может, мне притвориться пугалом? - прошептал он. - Ведь у людей это
иногда получается.
И тут у Людвига мелькнула идея: Шляпа!
Шляпа, упавшая с пугала, была примерно такого же серого цвета, как земля
во дворе.
- А всё-таки я иногда бываю хитрым! - обрадовался Людвиг Четырнадцатый,
пополз обратно и схватил шляпу. - Теперь, если только удастся свернуться в
клубочек, всё будет отлично!
У края клубничной поляны он съёжился, и... ура! Посмотрите, Людвиг весь
уместился под шляпой!
Вот Людвиг выглянул на минутку из-под шляпы, огляделся внимательно, чтобы
попасть в курятник, а не в будку к Максимилиану, и... шляпа побежала по
полю.
Максимилиан залаял:
- Плут, плут, плут!
- Замолчи, - донёсся голос Петера. - Нечего лаять. Кругом-такая-тишина.
Но пёс продолжал глухо лаять. Он совсем охрип.
- Тут, тут, тут. Тот, кто лгал, лгал, лгал!
- Что-с-тобой-случилось-крикун? - Теперь говорила Маллот. -
Та-кое-впечатление-будто...
- Смотри! - закричал вдруг Петер. - Смотри-шляпа-у-курятника! Людвиг
Четырнадцатый задрожал, и шляпу начало трясти.
- Кто-это-стащил-её-с-пугала? - удивилась Маллот. - Вот-папа-разозлится.
- Разве-ты-не-видишь-что-она-дрожит-и-бежит? - воскликнул Петер.
- Глупый, - засмеялась Маллот. - Шляпа-не-может-бежать-и-ещё-дрожать.
- Посмотри-сама-если-не-веришь, - продолжал Петер.
- Волшебство, - раскраснелась Маллот. А Максимилиан заливался.
- Пойдём-посмотрим-на-это-волшебство-поближе! - предложил Петер.
Людвиг Четырнадцатый понял, что дело плохо, - надо как можно быстрее
добраться до курятника.
И хотя под шляпой ничего не было видно, он рассчитал так правильно, что
точно попал в курятник и упал прямо на кур и цыплят.
Всё вокруг взлетело, закудахтало, запищало, закукарекало.
- Как-так-как-так, живая шляпа! - кудахтали куры. - Помоги-и, Петрус
Певун. Где ты, где ты, где ты? Шляпа! Шляпа! На насест, все на насест! Она
нас съест! Она нас съест!
Людвиг Четырнадцатый галантно снял с себя шляпу.
- Здрасте, это я, - представился он, и гвалт мгновенно утих.
- Людвиг Четырнадцатый, - захлопала глазками Тутта Карлссон. -
Пи-пи-писключительно. Пин-пин-пинтересно! Почему ты влетел к нам в шляпе?
- Это неважно, - сказал Людвиг Четырнадцатый. - Вегодня сече-ром, я хотел
сказать, сегодня вечером, к вам собирается нагрянуть Лабан.
- Шляпа-вбежала-в-курятник! - раздался снаружи голос Петера.
- Глупости, - ответил голос человека. - Шляпа-сама-не-может.
Да-вайте-откроем-дверь-и-посмотрим.
Людвигу Четырнадцатому снова надо было спешить. Он выскочил в щель как
раз в тот момент, когда человек открыл дверь курятника.
Естественно, что шляпу с пугала Людвиг Четырнадцатый с собой не захватил.
И поэтому он успел ещё услышать, как Петер сказал:
- Вот-видите-я-говорил-правду.
- Ничего-не-понимаю, - прозвучал ответ человека. -
Ну-а-ты-что-скажешь-Максимилиан?
Пёс лаял. Ведь он-то всё давно понял. Собаки, они такие.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Людвиг Четырнадцатый успел как раз к ужину.
Все сестры и братья окружили Лабана, а тот с удовольствием растянулся на
полу.
- Как хорошо я поспал, - говорил он, хитро улыбаясь.
- С чего это ты спал днём? - спросил его Леопольд. - Что ты, маленький?
- Мы ведь лисы, - подражая папе Ларссону, важно ответил Лабан. -
Маленькие у нас спят ночью, когда нам, взрослым, пора на прогулку.
- Какую прогулку? - удивилась Лоттен.
Лабан таинственно усмехнулся и, подмигнув папе Ларссону, сказал:
- Возвращусь с подарком, тогда узнаешь.
- Малыши, спать! - засуетилась мама Ларссон. - Завтра опять вас не
добудишься.
Тринадцать лисят послушно исчезли в детской. А Лабан направился к выходу.
- Будь осторожен, - сказал ему папа Ларссон на прошание.
- Всё будет хорошо. Вспомни, я ведь самый хитрый лисёнок в лесу. - И
Лабан нырнул в темноту.
Людвиг Четырнадцатый ворочался в своей кроватке. "Только бы с Лабаном не
случилось ничего слишком страшного", - думал он.
Едва Людвиг Четырнадцатый заснул, как вдруг в норе поднялся ужасный шум.
- Ай, ай, ай, ай! - выл кто-то. - Мне так больно. Ай, ай, ай, ай! Это был
Лабан. Он, наверное, только что вернулся домой. Людвиг Четырнадцатый
испугался. Что там придумала Тутта Карлс-сон? Он ведь просил её ничего не
говорить человеку, собаке, детям и маме детей,
От крика Лабана проснулись все. Людвиг Четырнадцатый открыл дверь в
гостиную. Там... на диване, который смастерил сам папа Ларссон, лежал Лабан
и выл. Мама Ларссон держала его голову на своих коленях и чесала лапой за
