лишайниками левый глаз Христа восседающего и какую-то часть
морды льва.
Храмина сохранилась почти целиком, кроме разрушенной южной
башни. Она, казалось, сумела выстоять, бросив вызов бегу
времени. Дне наружные башни, повисавшие над пропастью, казались
совершенно нетронутыми, но окна по всем сторонам зияли пустыми
глазницами, из которых сочились наружу, как гнои, дурно
пахнущие вьюнки. Внутри Храмины порождение искусства,
полууничтоженное, смешивалось с порождением природы, и в
просторной кухонной половине взору открывалось высокое небо,
видимое сквозь второй и сквозь третий этаж, потому что все
перекрытия были обрушены вниз, точно падшие ангелы. Все, что не
было зелено от мха, было до сих пор черно от копоти,
насчитывавшей несколько десятилетий.
Разрывая обломки, я то и дело натыкался на мелкие
пергаменты, слетевшие с этажа скриптория, выпавшие из
библиотеки и пережившие все эти годы, как переживают время
сокровища, зарытые в земле; и я стал подбирать их, как будто
намереваясь сложить разлетевшуюся по листам книгу. Потом я
увидел, что в одной из бывших башен до сих пор вьется вверх,
ненадежная, но почти не разрушенная, винтовая лестница в
скрипторий, а оттуда, карабкаясь по покатой стенке, можно было
забраться и на высоту библиотеки; но библиотека теперь была
только путаницей переходов, прижимавшихся ко внешним стенам и
выходивших, в каждом своем конце, в пустоту.
Около уцелевшей стены я вдруг увидел шкал, непостижимо
достоявший до самого того года, плотно прислоненный, как бы
сросшийся с камнями. Не знаю уж, как ему удалось продержаться
против нападений огня, водяной гнили и насекомых. Внутри еще
сохранялось несколько листов. Другие обрывки я подобрал, роясь
в нижних развалинах. Бедная жатва была уготована мне, но я
провел целый день за ее сбором, как будто от этих disjecia
mernbra1 библиотеки я ожидал получить какое-то послание. Одни
куски пергамента непоправимо выцвели, другие позволяли
разобрать тени каких-то линий, иногда -- призрак одного, двух
слов. Очень редко, но попадались и куски, на которых можно было
прочесть целые фразы; бывало, что я находил вполне сохранные
переплеты, уцелевшие благодаря защите того, что некогда было
металлической оковкой... Привидения книг, наружной видимостью
еще напоминавшие книги, но выеденные, пустые изнутри. И
все-таки иногда, в некоторых случаях, мог оставаться в середине
лист, пол-листа, удавалось разглядеть заставку, заглавие...
Я подобрал все реликвии, которые сумел найти, и набил ими
две большие дорожные сумки, выбросив полезные вещи, лишь бы
поместилось мое нищее сокровище.
Во время обратной дороги и потом, в Мельке, я провел
многие и многие часы за расшифровкой этих клочков. Иногда по
одному слову, по следу слова я догадывался, о каком
произведении идет речь. Когда с течением времени мне в руки
попадали другие экземпляры тех же книг, я занимался ими с
особенной любовью, как будто судьба нарочно посылала мне этот
подарок, как будто те знаки, по которым я определял и называл
уничтоженную книгу, были ясным небесным знаменьем, почти что
говорившим: "Возьми и читай". К окончанию моей кропотливой
работы собралось что-то вроде "малой библиотеки" -- лишь слабый
намек на ту великую, пропавшую, -- библиотека, составленная из
обрывков, цитат, неоконченных предложений, обрубков, культяпок
книг.
Чем чаще я перечитываю этот список, тем больше убеждаюсь,
что он -- результат чистой случайности и никакого послания в
себе не таит. И все-таки его полуоборванные страницы
сопровождали меня всю жизнь, которую мне было суждено прожить с
того времени, и часто я обращался к ним за советом, как будто к
оракулу, и по какому-то странному наитию меня посещает чувство,
что все написанное на этих листах, все читаемое сейчас тобою,
неведомый читатель, не что иное как центон, фигурное
стихотворение, громадный акростих, не сообщающий и не
пересказывающий ничего, кроме того, о чем говорили старые
книжные обрывки, и я уже не знаю, я ли до сей поры рассказывал
о них, или они рассказывали моими устами. Но какая из двух
возможностей ни восторжествует, все равно, чем больше я сам
себе повторяю ту повесть, которая родилась из всего этого, тем
меньше я понимаю, было ли в ней какое-либо содержание, идущее
дальше, чем естественная последовательность событий и связующих
их времен. И довольно тяжко ныне старому монаху, на пороге
кончины, не уметь понять, содержат ли написанные им строки
некий тайный смысл, или несколько, или множество, или никакого.
А может быть, мое неумение видеть -- провозвестие великой
тьмы, которая надвигается на нас и набрасывает свою тень на
одряхлевший мир.
Est ubi gloria nunc Babylonia?1 Где прошлогодние снега?
Земля танцует танец Макабров, иногда мне кажется, будто по
Дунаю идут корабли, набитые сумасшедшими, идут в темную землю.
Мне остается только молчать. О quam salubre, quam iucundum
et suave est sedcre in solitudine et tacere et loqui cum Deo!2
Скоро уж я возвращусь к своим началам. И я уже не верю, что это
будет Господь славоносный, как говорили мне аббаты моего
ордена, или Господь великой радости, как уповали давешние
минориты, а может быть, даже и не Господь милосердия. Gott ist
ein lautes Nichts, ihn ruhrt kein Nun noch Hier...3 Скоро уж я
поступлю туда, в наиширочайшую пустыню, совершенно гладкую и
неизмеримую, где подлинно честное сердце изнывает в благостыне.
Я погружусь в божественные сумерки, в немую тишину и в
неописуемое согласие, и в этом погружении утратится и всякое
подобие и всякое неподобие, и в этой бездне дух мой утратит
самого себя и не будет больше знать ни подобного, ни
неподобного, ни иного; и будут забыты любые различия, я попаду
в простейшее начало, в молчащую пустоту, туда, где не видно
никакой разности, в глубины, где никто не обретет себе
собственного места, уйду в молчаливое совершенство, в
ненаселенное, где нет ни дела, ни образа.
В скриптории холодно, палец у меня ноет. Оставляю эти
письмена, уже не знаю кому, уже не знаю о чем. Stat rosa
pristina nomine, nomina nuda tenemus.4
Примечание
1 всем телом был язык (лат.).
2 "Тут львы" (лат.).
1 Следует отбросить священную лестницу, взойдя на нее
(старо-нем.).
1 ничье добро (лат.).
1 разрозненные члены (лат.).
1 Где ныне слава Вавилона? (лат.).
2 О, сколь полезно, сколь весело и сладко сидеть в тиши,
молчать, говорить с Богом! (лат.).
3 Бог -- полное Ничто, его не касаются ни "теперь", ни
"здесь" (нем.).
4 Роза при имени прежнем -- с нагими мы впредь именами
(лат.).
* КРАТКИЙ ГЛОССАРИЙ *
АВЕРРОЭС
(Ибн Рушд, 1126--1198) -- арабский философ и врач,
последователь Аристотеля.
АКВИНАТ
(Фома Аквинский, 1225--1274) -- знаменитый
схоласт-доминиканец, систематизатор науки, автор компендиумов
("сумм"): "Сумма против язычников" (1258) и "Сумма теологии"
(1261).
АЛАН ЛИЛЛЬСКИЙ
("Универсальный доктор", ок. 1128--1202) -- один из
величайших философов и поэтов средневековья, бенедиктинец
(цистерцианец).
АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ
(Альберт граф Больштедтский, ок. 1193--1280) -- выдающийся
теолог и философ, доминиканец.
АЛЬБИГОЙЦЫ
-- участники гностико-манихейского еретического движения в
Южной Франции (XII--XV вв.). У истоков их учения стоит
армянская секта павлнкиан (со второй половины VII в.),
исповедовавшая абсолютный дуализм, чтившая, наряду с Верховным
Богом-Отцом, Богом добра, и Бога зла -- Сатанаила. Павликиане
отвергали почти все книги Ветхого Завета, опирались на
Евангелие, Апостол и Апокалипсис. Следующую ступень в развитии
этой ереси представляют собой болгарские и далматские богомилы
(они же, по греко-славянским памятникам, манихеи, мессалиане,
евхиты), придерживавшиеся воззрений умеренного дуализма. С
Балкан через Далмацию ересь распространилась в Италию, где ее
приверженцы стали именоваться патаренамн, публиканами
(публичными братьями), газзарами. В Германии и во Франции
последователи богоми-лов получили имена катаров, текстарантов
(ткачей), тулузских или провансальских еретиков. С конца XII в.
они стали зваться альбигойцами.
Во всех этих объединениях проповедовались идеалы
аскетического подвижничества, нестяжания и нищеты. Их доктрина
соприкасалась с апостольским христианством, однако апостолики,
в отличие от альбигойцев, не исповедовали дуализма. Будучи в
массе отлучены от церкви, катары и альбигойцы подвергались
гонениям мирских и церковных властей (Альбигойские войны 1209--
1219 гг.). С 12/9 по 1400 г. катаро-альбигойская ересь уже не
составляет целостную оппозицию римской церкви, а служит
предлогом для проведения политических акций королей и пап. В
этот период борьба с альбигойской ересью становится
прерогативой инквизиции (доминиканской, францисканской).
АМФИСБЕНА
(греч.) -- по Плинию Великому, Лукану -- обоюдоглавая
змея.
АНАГОГИЯ
(греч.) -- толкование текста в высшем, символическом
значении. Напр., слова Ветхого Завета "Да будет свет!"
толкуются как прорицание евангельского Преображения, и проч.
Данте Алигьери в XIII эпистоле к Кан Гранде делла Скала
предполагает четыре уровня рассмотрения текста: буквальный,
аллегорический, моральный, анагогический. Акагогия была
особенно развита в иудейско-александрийском богословии (Филон
Александрийский и др.).
АНДРОГИН
(греч. "мужежена") -- гермафродит.
АППОЛИОН
(греч. калька от евр. слова Аваддон, Абаддон) --
уничтожение, прекращение бытия (Кн. Иова 28, 22; Притчей
Соломоновых 15, ll). В Откровении Св. Иоанна (9, II) -- имя
ангела бездны.
АПОСТОЛИКИ
(апостольские братья) -- общее наименование нескольких
христианских сект XII--XV вв., последователей секты
апотактиков, образовавшейся в III--IV вв. Апостолики
(вальденцы, гумилиаты, лионские нищие) протестовали против
обмирщения церкви и проповедовали возвращение к апостольской
простоте. В ХII в. апостоликами стала называться также часть
катаров. Учение апостоликов исповедовали Джерардо Cегалеклли
(Сегарелли), Дольчино и их последователи.
АРЕОПАГИТ ПСЕВДО-ДИОНИСИЙ
-- греческий философ VI в.
АРИМАСПЫ
-- мифический скифский народ одноглазых (по Геродоту,
Помпонию Меле, Авлу Геллию.
АРМАГЕДДОН
(eвp.') -- место Страшного Суда (Откровение Св. Иоанна,
16, 16).
АРХИТРАВ
-- балка, лежащая на капителях колонн.
БЕГИНЫ (бегарды)
-- имя, принимавшееся в XIII и XIV вв. францисканцами --
ПОЛУБРАТЬЯМИ, а также братьями и сестрами Свободного Духа,
когда они, спасаясь от преследований инквизиции. примыкали к
мирским женским союзам бегинок (полумонашеский орден,
существующий с ХII в.) По и в новом качестве бегины
подвергались гонениям инквизиции.
БЕДА ДОСТОПОЧТЕННЫЙ
(672 -- ок. 735) -- англосаксонский монах-летописец, автор
комментариев к Писанию и церковной истории англов.
БЕНЕДИКТИНСКИЙ ОРДЕН
-- самый богатый и сиятельный монашеский орден
средневековья. Основан Св. Бенедиктом Пурсийским в 529 г. в
Монтекассино. Согласно уставу ("Правилу") бенедиктинцам
вменялся в обязанность труд, как физический (земледелие), так и
