это пошло в дело - волшебница уселась у костра и принялась вышивать
на холстине странный разбросанный узор. Губы беззвучно шевелились на
напряженно сосредоточенном лице.
- Что-то не клеится у тебя, матушка,- заметил Спархок.- Рисунок-
то неровный.
- Так нужно. И, прошу тебя, не отвлекай меня от дела, Спархок,-
некоторое время она еще вышивала, потом воткнула иглу в рукав,
поднесла свое рукоделие к огню и напряженным голосом заговорила по-
стирикски. Огонь затанцевал, поднимаясь и опускаясь, подчиняясь ритму
ее речи. Внезапно пламя полыхнуло, едва не опалив холщовый мешочек в
руках Сефрении.- Теперь, Спархок,- сказала она,- клади сюда сапфир.
Будь тверд, он, наверное, станет противиться.
Спархок был несколько озадачен, но подчинился - вытащив
самоцвет из-за пазухи, попытался засунуть его в мешочек. Камень
буквально жег ему руки, в ушах гремел оглушительный протестующий
вой. В голове вдруг появилась мысль, что то, что он пытается сделать,
просто-напросто невозможно. Стиснув зубы, Спархок с усилием втиснул
камень в мешок и, собрав последние остатки воли, смог наконец разжать
руку и выпустить своенравную драгоценность. Сефрения тут же туго
перевязала горловину мешка веревкой, затянув ее концы в мудреный узел
и обвив этот узел остатками красной пряжи.
- Ну вот,- вздохнула она,- это должно помочь.
- А что ты сделала? - спросил Кьюрик.
- Я обратилась к Афраэли. Она, конечно, не может лишить
Беллиом силы, но может оградить от его козней нас и других. Это не
лучшее, что можно сделать, но на скорую руку ничего другого не
получится. Потом придумаем что-нибудь понадежнее. Возьми его теперь,
Спархок. И постарайся, чтобы кольчуга всегда ограждала тебя от этого
мешочка. Это тоже может помочь. Афраэль однажды сказала, что
Беллиом не выносит прикосновения стали.
- Не слишком ли ты осторожничаешь, Сефрения? - спросил
Спархок.
- Не знаю. Мне никогда не приходилось иметь дела ни с чем
таким. Я даже не представляю себе, где кончается его власть. Но о его
могуществе я наслышана, он опасен даже для богов.
- Для всех, кроме Афраэли,- вставил Кьюрик.
Сефрения покачала головой.
- Даже Афраэль была в опасности, когда держала его в руках,
поднявшись из пропасти.
- Почему она не захотела оставить его себе?
- Моя богиня любит нас. И может быть это - наша единственная
защита против него. Это чувство для Беллиома непостижимо.
Этой ночью Спархок спал плохо, беспрестанно мечась на одеяле.
Во сне ему чудилась Сапфирная роза, висящая в воздухе перед его
глазами, излучая завораживающее сияние. Из сердца этого сияния
изливался звук - песня, притягивающая к себе все существо Спархока.
Вокруг, почти вплотную к нему, теснились неясные тени. Черная тяжелая
ненависть исходила от них. А вне круга беллиомова света виден был
уродливый идол Азеша, расколотый им в Газеке. На лице идола
отражались то похоть, то жадность, то ненависть, то презрение,
рожденное уверенностью в собственной абсолютной власти.
Все они - Беллиом, тени и Азеш - давили на душу Спархока
тяжким бременем, и он собирал все силы, чтобы бороться с ними. Власть
их была огромна, и тело его и мозг казалось вот-вот разорвутся на части.
Он попытался закричать и проснулся.
Он сел и, почувствовав, как с него градом катится пот, крепко
выругался. И без того он был истощен, а теперь еще этот сон, от
которого усталость только сильнее. Спархок снова улегся, надеясь, что
может быть на этот раз удастся погрузиться в забвение без сновидений.
Однако стоило ему смежить веки, как все началось сначала, снова
он боролся с непомерным могуществом Беллиома, Азеша и обступающих
его теней.
Вдруг сквозь песнь Беллиома и шорохи теней Спархок услыхал
знакомый детский голосок.
- Не позволь им напугать себя. Все, что им под силу - это лишь
напугать. Не поддавайся.
- Зачем им это?
- Потому что они сами боятся. Тебя.
- Меня? Это смешно, Афраэль. Я всего-навсего человек.
Зазвенели серебряные колокольчики - Афраэль рассмеялась.
- Как ты наивен иногда, папочка. Ты не просто человек. Кое в
чем ты могущественнее самих богов. А теперь спи, я отгоню их, и они
больше тебе не помешают.
Нежные губы легко прикоснулись к его щеке и пара маленьких
рук обвила его разгоряченную голову. Пугающие образы его кошмара
заколебались, потеряли силу и яркость, а потом и вовсе исчезли.
Прошло, наверное, несколько часов. Кьюрик вошел в палатку и
потряс его за плечо.
- Который теперь час? - сонно спросил Спархок.
- Что-то около полуночи,- ответил оруженосец.- Накинь-ка плащ,
там прохладно.
Спархок поднялся, натянул кольчугу, перевязь с мечом и плащ. За
пазуху он засунул холщовый мешочек с Беллиомом.
- Приятных сновидений,- пожелал он Кьюрику и вышел из
палатки.
В небе сияли яркие звезды, молодой месяц только показался над
зубчатой горной грядой на востоке. Спархок отошел от костра, чтобы
глаза как следует привыкли к темноте. Горный воздух и правда был
холодным, изо рта шел пар.
Сновидение продолжало вселять в его душу знобящее
беспокойство, хотя картины, встававшие перед ним во сне, теперь
расплылись, потеряли четкость. Единственное, что он помнил ярко, как
наяву - это прикосновение нежных губ к своей щеке. Спархок встряхнулся
и решительно прогнал мысли о странном сновидении.
Без маленькой богини и ее способности управлять временем
дорога до побережья займет неделю. Там они сразу же примутся
разыскивать корабль, который переправит их на дейранскую сторону
пролива. Король Воргун наверняка уже разослал весть об их побеге по
всем эленийским королевствам. Так что придется держаться скрытно, но
посещения Эмсата не избежать. Там остался Телэн, да и, ко всему
прочему, там гораздо проще найти судно, идущее в Дейру.
Становилось все холоднее, Спархок поплотнее завернулся в плащ.
На душе у него было тревожно, все, что произошло за день, заставляло
задуматься. Его религиозные убеждения были не слишком глубоки, и
долг связывал его скорее с пандионским орденом, а не с церковью, и,
пожалуй, присяга была для него важнее, чем вера. Мысли Спархока
редко обращались к Богу. Но сегодня на его долю выпало немало
духовных потрясений, и размышления обо всем этом приводили его в
смятение. Рука его непроизвольно протянулась к мечу. Он вынул клинок
из ножен, воткнул в землю, и, опершись на рукоять, решительно изгнал
из головы все мысли о религии, магии и прочем сверхъестественном.
Теперь все близилось к завершению. Кристалл, в который была
заключена его королева, мог поддержать ее жизнь уже не месяцы, не
недели, а считанные дни. Спархок и его спутники прошли вдоль и
поперек всю Эозию, чтобы найти то единственное, что могло спасти
юную королеву, и теперь эта вещь лежит у него за пазухой в холщовом
мешочке, украшенном красной вышивкой. Сейчас, когда у него есть
Беллиом, уже ничто не сможет остановить его; если потребуется, он
может уничтожить целые армии. Спархок с трудом отогнал эту мысль.
Его лицо помрачнело. Все это потом. Сначала спасти королеву, а
потом он позаботится и о Мартэле, и об Энниасе, и обо всех прочих
изменниках. Он принялся мысленно составлять список людей, которым
было за что ответить. За этим занятием он и скоротал оставшиеся часы
ночи.
Шестью днями позже в предзакатных сумерках они поднялись на
холм и увидели раскинувшуюся перед ними чадящую факелами и
дымными очагами столицу Талесии.
- Вы лучше подождите здесь,- сказал Кьюрик.- Воргун, небось,
уже послал гонцов с вашим описанием по всем городам Эозии. Я схожу
за Телэном один и мы с ним попробуем разыскать какой-нибудь
подходящий корабль.
- Но ведь Воргун мог разослать и твои приметы,- возразила
Сефрения.
- Воргун - король, и вряд ли обратил внимание на простого слугу,
- ухмыльнулся Кьюрик.
- Ты не слуга,- сказал на это Спархок.
- Да, но Воргун-то не знает, что мы так считаем. Он посмотрел бы
на меня иначе, если бы был достаточно трезв, чтобы вообще что-либо
увидеть. Я могу стянуть одежду какого-нибудь путника и спокойно
незамеченным добраться до Эмсата. Да, кстати, дайте-ка мне малость
денег, на случай если придется умаслить кого-то монетой.
- Эленийцы-- вздохнула Сефрения, когда они со Спархоком
отошли подальше от дороги, а Кьюрик отправился в город.- Как только
я могла связаться с такими бессовестными людьми?
Сумерки постепенно сгущались, и высокие хвойные деревья по
сторонам дороги превращались в неясные угрожающие тени. Спархок
привязал лошадей и расстелил на траве свой плащ для Сефрении.
- Тебя что-то беспокоит, Спархок? - спросила она.
- Наверное, усталость. Всегда, когда завершаешь какое-то дело,
наступает упадок сил.
- По-моему есть что-то еще.
- Вообще-то да,- кивнул Спархок.- Все эти события, в пещере. Я
немного ошалел от них.
- Знаешь, Спархок, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но
мне кажется, что ваша эленийская вера стала какой-то немного казенной,
а ведь очень трудно любить что-то далекое и холодное. Боги Стирикума
гораздо ближе к своим верующим.
- И все же мне лучше оставаться эленийцем. Личные отношения с
богами выводят из душевного равновесия.
- Но разве ты не любишь Афраэль? Хотя бы немножко?
- Ну конечно же люблю. Сказать по правде, мне было гораздо
уютней рядом с ней, когда она была просто Флейта, но все ж я по-
прежнему ее люблю,- Спархок скорчил гримасу и деланно возмущенным
тоном заявил: - По-моему ты хочешь ввергнуть меня в пучину языческих
ересей, матушка.
- Не думаю,- серьезно ответила Сефрения.- Ведь Афраэли нужна
лишь твоя любовь. Она никогда не просила твоего поклонения.
- Все равно, все это очень странно. Хотя сейчас, конечно, не время
для богословских споров.
С дороги послышался глухой стук копыт. Какие-то невидимые
всадники осадили лошадей неподалеку от места, где укрылись Спархок и
Сефрения. Спархок быстро вскочил и потянулся за мечом.
- Они должны быть где-то поблизости,- донесся из темноты чей-
то грубый голос.- Это был его человек - тот, что недавно въехал в город.
- Не знаю, как вы двое, а я что-то не больно спешу найти его,-
отозвался второй голос.
- Но нас же трое,- самоуверенно проговорил первый.
- Ты думаешь, ему есть до этого дело? Да он прикончит нас всех и
даже не вспотеет. Это же рыцарь Храма. А коли он нас всех порешит, так
зачем нам деньги, которые мы получили?
- А он, пожалуй, прав,- согласился третий.- Лучше бы нам найти
его незаметно и выслеживать потом, пока не получится устроить засаду.
А стрела, пущенная в спину, всякого делает мертвецом - и рыцаря и не
рыцаря. Так что продолжаем искать. Да, кстати, женщина едет на белой
лошади - не забудьте.
Лошади двинулись дальше, и Спархок вложил в ножны
наполовину вынутый меч.
- Кто это, как ты думаешь? - прошептала ему Сефрения.- Может,
люди Воргуна?
- Вряд ли,- так же тихо ответил Спархок.- Воргун, конечно,
бывает крутоват, но он совсем не из тех, кто будет посылать наемных
убийц. Отпустить несколько проклятий, бросить на время в темницу - это
он, пожалуй, не прочь со мной сделать. Но убивать, да еще таким
способом- Нет, это не он, по крайней мере, я надеюсь на это.
- Значит, их послал кто-то другой-
- Выходит так,- Спархок нахмурился.- Хотя, сколько ни
вспоминаю, не могу вспомнить, чтобы за последнее время я кого-нибудь
обидел в Талесии.
- У Энниаса, дорогой мой, длинные руки.
- Может быть и так, матушка. Однако нам остается пока лишь
притаиться и быть настороже, пока не вернется Кьюрик.
Прошел наверное час, когда они услышали мягкие удары копыт
лошади, медленно бредущей по дороге из Эмсата. Лошадь остановилась
на вершине холма.
- Спархок? - донесся тихий смутно знакомый голос.
Спархок взялся за рукоять меча и обменялся с Сефренией
быстрым многозначительным взглядом.
- Я знаю, что ты где-то здесь, Спархок. Это я - Тэл. Твой человек
сказал, что ты хочешь пробраться в Эмсат? Стрейджен послал меня
