от докучливого короля Воргуна и, наконец, о том, как они попали в
ужасную пещеру Гверига и где узнали в откровении, кем была флют на
самом деле.- А вот как дела обстоят на сей день, моя королева,- в
завершении сказал рыцарь.- Король Воргун бьется с рендорцами в
Арсиуме; Энниас в Чиреллосе дожидается смерти Архипрелата
Кливониса; а вы снова здоровы и вступили в свои законные права
королевы Элении.
- И, ко всему прочему, недавно обручена,- напомнила она
Спархоку, словно не хотела позволить ему забыть об этом. Тут Элана
ненадолго задумалась, а затем настойчиво спросила: - А что вы сделали с
Личеасом?
- Он в темнице, ваше величество.
- А Гарпарин и тот, другой?
- Толстяк разделил участь Личеаса, а барон покинул нас.
- Вы позволили ему сбежать?
- Нет, ваше величество,- покачал головой Келтэн.- Он визжал и
даже пытался приказывать нам покинуть Палату Совета. Вэниону
надоела вся эта мышиная возня, и тогда Улэф снес топором голову
Гарпарина.
- Весьма кстати. Я хочу видеть Личеаса.
- Может, сначала вам стоит отдохнуть? - спросила ее Сефрения.
- Нет, пока я не поговорю со своим кузеном,- настаивала
королева.
- Я схожу за ним,- вызвался Улэф, развернулся и покинул
комнату.
- Милорд Лэндийский,- сказала Элана,- согласитесь ли вы
председательствовать в моем королевском Совете?
- Как пожелает ваше величество,- с поклоном ответил граф.
- А вы, лорд Вэнион, войдете в состав Совета, когда позволят
ваши другие обязанности?
- Почту за честь, ваше величество.
- Как мой супруг и рыцарь, Спархок также получит место за
столом Совета и, я думаю, о тебе Сефрения.
- Я - стирик, Элана,- заметила Сефрения.- Будет ли это мудрое
решение взять стирика в Королевский Совет, тем более когда простые
эленийцы так сильно настроены против этого народа.
- Я положу конец этому недоразумению раз и навсегда,- твердо
сказала Элана.- Спархок, можешь ли ты предложить еще кого-нибудь
полезного в королевском Совете?
Рыцарь задумался, и неожиданно ему в голову пришла лихая
идея.
- Я знаю одного человека, ваше величество. Он безроден, но очень
умен и много понимает в той стороне жизни Симмура, о существовании
которой вы, возможно, даже не подозреваете.
- Кто он?
- Его имя - Платим.
Телэн звонко рассмеялся.
- Ты, наверное, спятил, Спархок,- сквозь смех проговорил
мальчик.- Сам собираешься привести Платима поближе к королевской
сокровищнице.
Элана озадаченно смотрела на них.
- Что-то я вас не пойму? - спросила она.
- Платим - величайший вор в Симмуре,- сказал ей Телэн.- Я знаю
это наверняка, поскольку имел честь иногда работать на него. Его знает
и ему подчиняется каждый вор и нищий в городе, а также все мошенники,
убийцы, головорезы, мокрушники и шлюхи.
- Следи за тем, что говоришь, молодой человек! - рявкнул
Кьюрик.
- Мне известно это слово, Кьюрик,- невозмутимо сказала Элана.-
И я знаю, что оно означает. А почему ты, Спархок, предложил ввести в
Совет этого человека?
- Как я уже сказал, Платим чрезвычайно умен, и, кроме того,
несмотря на его ремесло, он истинный патриот и прекрасно разбирается в
ситуации, сложившейся в королевстве. У него существуют такие
источники информации, что все, что бы ни произошло в Симмуре, да
даже во всем мире, тут же становится известным ему.
- Я поговорю с ним,- пообещала Элана.
Тут в палату вошли сэр Улэф и сэр Пэррейн, таща за собой
Личеаса. Первой, кого увидел незадачливый принц-регент, оказавшись в
комнате, была его королева. От такой неожиданности у Личеаса в
удивлении широко открылся рот и глаза чуть не вылезли из орбит.
- Как-- только и сумел выдавить он из себя, кусая губы.
- Ты не ожидал увидеть меня живой, Личеас? - грозно спросила
Элана.
- Я полагаю, в присутствии королевы тебе следует преклонить
колени,- мрачно произнес Улэф и дал Личеасу такого пинка, от которого
тот рухнул на пол и униженно распростерся ниц.
Граф Лэндийский прокашлялся и заявил:
- Моя королева, во время вашей болезни этот человек требовал,
чтобы к нему обращались не иначе как "ваше величество". В
соответствии с законом подобные действия расцениваются как
государственная измена.
- Именно за это я его и арестовал,- добавил Спархок.
- Кажется, для меня есть прекрасная работа,- сказал Улэф,
поднимая свой топор.- Скажи одно только слово, королева Элении, и его
голова будет красоваться на дворцовых воротах.
Личеас в ужасе посмотрел на них и заплакал, моля о пощаде, в то
время как Элана, по крайней мере так показалось Спархоку, подумывала
совсем о другом.
- Не здесь, сэр Улэф,- с некоторым сожалением наконец
произнесла королева.- Вы понимаете, что я имею в виду.
- Король Воргун собирался повесить его,- неожиданно вступил в
разговор Келтэн.- Здесь прекрасный высокий потолок, ваше величество,
и крепкие балки. Я быстро схожу за веревкой, и мы посмотрим, как
Личеас станцует нам в воздухе. Кроме того, это не столь кровавое
зрелище как обезглавливание.
Элана посмотрела на Спархока.
- А что ты думаешь, дорогой? Нам повесить кузена?
Спархок несколько мгновений стоял молча, потрясенный тем
холодящим кровь голосом, которым она произнесла эти фразы.
- Э-э-- наконец вымолвил он.- Дело в том, моя королева, что
прежде следовало бы хорошенько допросить его, ему много что известно?
- Верно,- согласилась Элана.- Скажи-ка мне, Личеас, захочешь ли
ты поделиться с нами всем, что тебе известно.
- Я расскажу все, что ты пожелаешь, Элана,- раболепно залепетал
он.
Улэф врезал ему кулаком по затылку.
- Ваше величество,- напомнил Личеасу рыцарь.
- Что? - не понял тот.
- Ты должен обращаться к своей королеве "ваше величество",-
пояснил Улэф, повторяя свой воспитательный метод.
- В-ваше Величество,- запинаясь проскулил Личеас.
- И вот еще что, моя королева,- продолжил Спархок.- Если вы
помните, Личеас - сын Энниаса.
- Откуда вам это известно? - взвизгнул Личеас и тут же снова
получил удар от Улэфа.
- Говори только тогда, когда тебе будет позволено,- мрачно
заметил талесиец.
- Так вот, как я уже сказал,- снова заговорил Спархок,- Личеас -
сын Энниаса, и он может оказаться очень крупным козырем в наших
руках против первосвященника при выборе нового Архипрелата в
Чиреллосе.
- Ну, так и быть,- с раздражением в голосе произнесла королева,-
но как только с этим будет покончено, передайте его сэру Келтэну и сэру
Улэфу. Я думаю, они сами поделят Личеаса между собой.
- Будем тянуть жребий на соломинках? - весело предложил
Келтэн.
- Или бросим кости,- добавил Улэф.
- Милорд Лэндийский,- сказала затем Элана,- заберите с лордом
Вэнион этого негодяя и допросите его хорошенько. Мои глаза устали от
его вида. Да прихватите с собой сэра Келтэна и сэра Улэфа, в их
присутствие он быстрее развяжет свой язык.
- Да, моя королева,- ответил лорд Лэнда, пряча улыбку.
После того как Личеаса вывели из палаты, Сефрения, глядя прямо
в глаза молодой королевы, спросила ее:
- Ты говорила все это серьезно, Элана?
- Ну, конечно нет, не совсем серьезно. Мне просто хотелось
заставить Личеаса хорошенько пропотеть, и кажется, мне это удалось.-
Она устало вздохнула и сказала: - А теперь мне бы хотелось отдохнуть.
Спархок, подойди ко мне, дорогой, и отнеси меня в спальню.
- Элана, это неприлично.
- Очень даже прилично. И ты должен побыстрее привыкнуть к
тому, мой дорогой, что будешь делать это каждый день.
- Элана!
Элана в ответ звонко рассмеялась и протянула к нему руки.
Спархоку ничего не оставалось делать, как подойти к королеве и
взять ее на руки, при этом он почувствовал на себе взгляд Берита. В нем
читалось нескрываемая ненависть. Про себя Спархок подумал о том, что
теперь стало одной проблемой больше, и решил обязательно поговорить
с молодым послушником, как только представится возможность.
Спархок отнес Элану в королевскую опочивальню и положил ее
на огромную мягкую кровать.
- Ты сильно изменилась, моя королева,- хмуро заметил Спархок.-
Ты уже совсем не та девочка, которой я тебя покинул десять лет назад.
- Наконец-то ты это заметил,- весело рассмеялась Элана.
- Элана, тебе только восемнадцать лет,- тоном наставника
продолжил Спархок.- И тебе совсем не идет так важничать и строить из
себя уже все повидавшую и все познавшую взрослую женщину. Я бы
очень тебе посоветовал, по крайней мере в обществе, держать более
скромную позу.
- Например, такую,- игриво спросила юная королева и
развернулась на постели так, что теперь она лежала на животе, а ноги ее
покоились на подушках. Подперев руками подбородок, она широко
распахнула свои и без того огромные сияющие глаза и, невинно моргая
ресницами, забила ножкой по подушке.
- Перестань.
- Но я стараюсь угодить тебе, мой нареченный. Может быть, ты
что-нибудь еще хотел бы изменить во мне?
- Ты повзрослела, дитя мое.
- Не называй меня больше так, Спархок,- твердо сказал Элана.- Я
перестала быть ребенком с того самого дня, когда Алдреас отправил тебя
в ссылку. Я могла оставаться ребенком, пока ты был здесь и защищал
меня, но как только тебя не стало, мне пришлось позабыть об этом.- Она
села на кровати, скрестив ноги.- Я чувствовала, что при дворе ко мне
относятся очень недружелюбно,- печально продолжила Элана.- Меня, как
куклу, наряжали в дорогие пышные платья и выставляли напоказ на
дворцовых торжествах и приемах, где я вдоволь могла наглядеться на то,
как украдкой ласкались Алдреас со своей сестрой, и на самодовольную
ухмылку Энниаса, от взгляда которого ничто не ускользало. Все мои
друзья были отправлены в ссылку или убиты, так что я развлекала себя,
слушая пересуды и сплетни пустоголовых слуг, которые к тому же еще и
очень распутны. Однажды, сидя в своей комнате, я слышала, как наверху,
в помещении для слуг, творилось нечто невообразимое, и агрессивная
молодая особа, усердствовавшая там, явно превзошла в своих стараниях
саму Ариссу. И если я кажусь тебе слишком зрелой и искушенной в
жизни, то можешь поблагодарить за это моих учителей, которые взялись
за мое образование, как только ты уехал. Прошло несколько лет с тех пор
как я потеряла всех людей, к которым питала дружеские чувства, и мне
приходилось больше общаться со слугами. А слуги ждали от меня только
приказов, и я приказывала. Теперь это вошло в привычку. Хотя из
общения с ними я извлекла и массу полезного. Ведь что бы ни
происходило во дворце, становилось сразу же известным слугам. Вот от
них-то я все и узнавала, чем могла защитить себя от своих врагов, а
каждый при дворе, за исключением лорда Лэнда, был теперь моим
врагом. Это не было похоже на детство, Спархок, я не крутила обруч, чем
обычно любят заниматься девочки моего возраста, не играла в куклы и
не возилась с котятами и со щенками, зато прошла отличное обучение
как будущая королева. Если я иногда покажусь тебе суровой и
безжалостной, это оттого, что росла я не в любви и дружбе, а среди
чужих и враждебно настроенных ко мне людей. Может, тебе удастся со
временем смягчить мой характер, и я обещаю быть старательной
ученицей.
Элана обаятельно улыбнулась, но красивые глаза ее были полны
тоски и печали.
- Моя бедная Элана,- произнес Спархок дрогнувшим голосом.
- Не бедная, мой любимый рыцарь. Теперь у меня есть ты, и я
самая счастливая на свете.
- Однако, Элана, нам надо серьезно поговорить.
- Не хочу, Спархок. Не сейчас.
- Я думаю, ты неправильно поняла меня, когда по ошибке я отдал
тебе свое кольцо,- произнес Спархок и тут же пожалел об этом.
Выражение лица ее было таким несчастным, а глаза такими огромными и
печальными, словно то были не слова, а увесистая пощечина.-
Пожалуйста, не пойми меня неправильно,- поспешно сказал Спархок.-
Просто, мне кажется, я слишком стар для тебя, вот и все.
- Для меня твой возраст не имеет значения,- упрямо возразила
Элана.- Ты мой, Спархок, и я никогда не позволю тебе уйти от меня.
