Стас оторвался от "Острова", нетвердым шагом подошел, дико сверкнул
глазами и вдруг с размаху ударил меня по лицу.
32. Люди, он меня ударил! За что? За что? Мерзкая тварь... "Мое! -
взвизгнул Стас. - Мое!" Ты вор, - сказал я ему, сдерживая гнев. - Ты хуже
вора, - а он продолжал бредить: "Это же мое... Бездарь... Это мое...
Ничтожество..." Он просто безумен, успокаивал я себя, он явно болен, но
его чудовищные оскорбления хлестали меня по щекам, и я не сдержался,
крикнул - Заткнись! - а он долбил и долбил одно и то же, какой-то вздор
насчет плагиата, творчества и светоча. Его слова многократным эхом
отражались от стен, и тогда, не в силах унять поток гадостей, несущихся со
всех сторон, я мысленно воззвал к Спасительнице. Молю Тебя! Молю Тебя,
помоги! Открой ему правду! Открой им всем правду обо мне - всем, кто
остался и кто явится сюда, - ведь я гений? Ведь да?.. Наверное, я
непроизвольно говорил вслух, потому что голоса неожиданно смолкли. "Не
трожь звезду! - осмысленно произнес Стас и хрипло расхохотался. - Ну ты и
грязь. Я раскусил тебя, ты ничего не сделал сам, ты все это украл, - его
дрожащий палец указывал на мой архив. - У меня украл." Убирайся вон!!! -
приказал я, поднял с пола ворованную повесть и швырнул ее к лазу. Бросок
был на редкость удачен: пачка бумаги попала точно в стоявшую на камне
свечу, опрокинула ее и погасила. Глаза у Стаса остекленели. Он изо всех
сил хрястнул ногой по фонарику, а я, раззява, не успел предотвратить это
бессмысленное варварство. В бункере стало темно. Драться оказалось трудно,
врага было не видно, но мы все же сцепились, завозились яростно,
разбрасывая по полу рукописи, втаптывая в пыль итог всей моей жизни.
"З-з-зря! - злорадно шипел негодяй. - Понял? Все уже написано! Мной,
понял?" Я молча тыкал одной рукой во что-то мягкое, другой лихорадочно
нашаривал лом, и я бы наверняка убил этого грязного старика, если бы не
ужасная мысль, вонзившаяся мне в мозг.
33. Мы одновременно прекратили возню, осознав, что нас окружает
кромешный мрак. Я с трепетом поднял голову. В проломе слабо мерцало темное
ночное небо: Спасительницы не было. Она погасла, ушла, бросила меня! И
тогда я бессильно опустился на колени, спрятал морщинистое лицо в ладонях,
жутко завыл, а где-то рядом меня отчаянно проклинал чужой ненавистный
голос.
ДРАМА ЗАМКНУТОГО ПРОСТРАНСТВА
1
Телефон.
Человек удивился. Из охраны, что ли? Нет, звонит городской. Секретный
сигнал? Или проверка?... Осторожно взял трубку.
- Саша! - обрадовался незнакомый женский голос. Слышимость была не
очень хорошая.
- Да. Это я.
- Сашенька... - голос нежный, интимный, пробирающий до самых
низменных мужских глубин. - Сашуля, странно ты как-то говоришь. У тебя все
в порядке?
- Все в порядке, - промямлил он, вспотев от неловкости. - А вы кто?
Голос резко изменился. Стал вдруг хищным, страшным.
- Тебе что, неудобно говорить?
- Почему? Удобно.
- Ты не один? А-а? Ответь! Не один?
Он повесил трубку. Ошибка, не туда попали. Телефон немедленно
затрезвонил вновь - решительно, требовательно, жадно.
- Ты чего трубку бросаешь?
- Вы куда звоните? - вежливо просил он. Женщина встревожилась:
- Алло! Это Институт средств производства?
- Да.
- Отдел "Управляющие микро-системы"?
- Да.
- Сашенька, кончай валять дурака, - устало вздохнул голосок. - Я так
волнуюсь, придумываю себе неизвестно что. Ты же знаешь... я соскучилась...
Терпение - это талант. У него, к счастью, не было талантов.
- Послушайте, - сказал он твердо. - Зачем вы сюда звоните?
И тогда его атаковали. Это было что-то невообразимое: рычание, слезы,
хохот. Стук зубов о трубку. Сквозь буйство звуков прорывались стыдные
утробные стоны: "Мерзавец! Я так и знала! Ты там не один! Я знала это,
знала!" Очевидная, классическая истерика, высшей пробы, как в лучших
домах.
Чужие страдания - заразная штука. Начинаешь почему-то думать о смысле
жизни. Не колеблясь, человек освободил уши и мозги от всего лишнего -
телефон только слабо звякнул.
2
Началось дежурство с того, что я его принял. В семнадцать ноль-ноль я
спустился с третьего этажа к проходной и познакомился со стрелками
военизированной охраны. Охрана - это пять бабушек, объединившихся волей
служебного долга в сплоченный караул. Слова "стрелок" и "военизированная"
- не моя ирония, просто у бабушек такая должность. Я получил под расписку
документацию, затем вернулся в лабораторию, на рабочее место. Вообще-то
ночной дежурный должен размещаться в приемной замдиректора: там его боевой
пост, а никак не в провинциальном, забытом всеми отделе. Но мне объяснили,
что так можно. Если понадоблюсь, найдут. И я понял. У нас многое можно,
пока все тихо. Поужинаю, поработаю, посплю, получу за это два выстраданных
отгула, а утром в восемь ноль-ноль дежурство закончится.
Выданная мне документация состояла из журнала и разнообразных
инструкций. Я внимательно прочитал то, что было написано в журнале до
меня, и постарался не ударить в грязь лицом. Придумал первую фразу:
"17.00. Инженер отдела "Управляющие микросистемы" дежурство по институту
принял!" Так прямо и написал, это была чистая правда. Поставил фамилию,
инициалы, подпись, и тем завершил ритуал принятия дежурства.
Из инструкций я узнал, что мне категорически запрещается спать. Иначе
говоря, надувной матрац, который заботливая мама подвезла мне к проходной,
свидетельствует о моей безнадежной идейной незрелости. В конце рабочего
дня я позвонил домой, сообщил о дежурстве, мама и примчалась, собрав
заодно легкий ужин. Неплохо, а? Я человек молодой, но основательный... Еще
мне запрещалось передавать дежурство постороннему лицу - той же маме,
например. Зато я имел кучу прав. В случае чрезвычайных обстоятельств я
мог, скажем, запросто вытащить директора из объятий жены, если он,
конечно, ночует дома. Кроме того я почерпнул массу бесценных сведений о
том, как надлежит принимать пакеты от курьеров, а также: что полагается
делать при получении таинственного сигнала "Земля" или кого и в какой
последовательности оповещать при получении еще более таинственного сигнала
"Весть". Дохнуло из этих документов жутковатой революционной романтикой, и
я понял, что дежурство на самом деле - поручение серьезное, взрослое.
Задание. Хотя лично я в шпионов не верю. Вот злые духи - другой разговор.
3
Он ужинал. Он закончил с вареным яйцом и развернул бутерброды с
сыром. Впился зубами. Хорошо. Отхлебнул из термоса чаю... Удобный стол у
начальника отдела, - мельком подумал он, - большой, вместительный. Ему,
молодому специалисту, до такого еще ползать и ползать...
Вокруг была тишина. За окном - черный институтский двор, в коридорах
- тьма, полная враждебности. Впрочем, дверь прочна, замок надежен, да и
какие опасности могут быть в пустом институте? Человек сбросил с
начальнического стола крошки и, в меру благоговея, развернул журнал
ответственного дежурного. Предстояло вновь осквернить проштампованные
страницы.
"22.00 - 23.00. Совместно с начальником караула произведен обход
территории института. Отмеченные недостатки: 1. В помещении РИО не
выключен свет. У охраны ключей не оказалось, поэтому пришлось вскрыть
дверь. Внутри обнаружены пустые бутылки, недоеденный торт, окурки.
Сотрудниц не обнаружено. 2. В приемной всех шести замдиректоров оставлена
включенной радиотрансляция. 3. В мужском туалете найдены документы с
грифом "Служебное", относящиеся к отделу кадров".
Действительно, в 22.00, на пару с наиболее молодой из
бабушек-стрелков, он отправился по маршруту. В строгом соответствии с
инструкцией. Вдвоем они бродили по пустому зданию, по внутренним дворам,
выгоняли заработавшихся допоздна сотрудников, проверяли на опечатанность
двери особо важных помещений, остальные двери проверяли просто на
закрытость, свет - на выключенность, в общем, занимались делом нужным,
государственным. Дежурный лихо светил фонариком и гордился. А потом обход
закончился, и он вернулся к себе в лабораторию. Это был тяжкий, полный
мрака путь: освещения нигде нет, в институте космический вакуум, слух
напряжен до предела чувствительности, мышцы на боевом взводе. К сожалению,
полагалось совершить еще один обход, утренний, затем зафиксировать
результаты в журнале, но ему в охране шепнули, что нормальные люди вполне
обходятся без. Главное, не забыть отразить факт письменно.
Ну и влепят завтра кое-кому! - хихикнул он, схлопнув картонные
створки. И за невыключенный свет, и за незакрытую дверь, а за винные
бутылки - страшно представить. Как ему в свое время, когда он оставил
открытым окно в лаборатории. Чугунным кулаком порядка по сытой ротозейской
морде. Кому положено, те умеют...
Было 23.15 вечера. Или ночи?
4
Он вздрогнул. Вскочил. Чуть не умер. Вдруг послышалось, будто из
коридора донесся... Померещилось?
Нет. Через пару секунд женский смех повторился. Гулкое кваканье.
Очевидно, женщина обнаружила что-то крайне забавное, женщина искренне
развеселилась - очень простое объяснение... Он прыгнул к выключателю и
сделал темно. В ушах стучало, руки почему-то были холодными. Хоть бы
померещилось, - подумал он, и тут стали слышны шаги. Мощное уверенное
топанье. Кто-то хозяйски шел по коридору, бренчал ключами, сопел носом.
Остановился точно у двери отдела - с той стороны обшарпанной деревяшки.
Боже мой... Дежурный по институту опустился на корточки, затем на
четвереньки, и затаился, уже ничего не соображая. Он ясно услышал: кто-то
пытается открыть замок. Ничего не получилось: замок был хитрый,
предусмотрительно застопоренный им изнутри. Кто-то нерешительно подергал
дверь, прошептал мужским голосом: "Что за дела?", постоял в растерянности
и удалился. Дежурный уткнулся лбом в паркет. И вдруг понял, что он жив,
что наконец он может дышать. Оказывается он давно не дышал.
Он бестолково пополз к телефону, натыкаясь в темноте на предметы.
Сердце отплясывало разудалую чечетку. Позвонить в охрану? Нельзя, в
коридоре услышат. И вообще, что охране сообщить? "На связи дежурный.
Нечистая сила рвется ко мне в гости, разговаривает голосом мужским,
смеется женским, спасите меня, пожалуйста." Стыд. Опытная бабушка-стрелок
смекнет: парень неосторожно обращался со спиртом, украденным из запасников
завлаба - забыл разбавить. Или резонно предложит: "Гражданин ответственный
дежурный, почему бы вам не выйти в коридор и не потребовать у посторонней
силы пропуск?" Стыд, стыд...
Телефон ударил первым. Это было неслыханным вероломством. Как выстрел
в ночи, как нападение на спящего. Дежурный вскочил с пола: брать? не
брать?
Взял.
"Да!" В трубке была зыбкая тишина, подрагивающая от чьего-то дыхания.
"Алло, алло, дежурный слушает!" Тишина. Внимательная, чуткая, живая -
ничего кроме. "Кто вы?" - он взмолился последний разок и осторожно опустил
трубку. Пустота, царящая вокруг, мгновенно всосала отзвуки бессмысленных
вопросов.
Теперь звонили по местному, из института.
Дежурный сел куда-то, - вероятно, за стол начальника отдела, - держа
потными пальцами телефон. Тот почему-то дергался. Дежурный окинул взглядом
поймавшую его черную чужую комнату и понял, что теперь не сможет заставить
себя включить свет. Мало того, не рискнет пойти в туалет, даже если будет
