тлению мертвые тела - тысячи и тысячи повстанцев, уничтоженные одним
ударом талисмана. Серый Воитель оставил грозное предупреждение всем
желающим выступить против его власти; и надо сказать, что
предупреждение возымело действие. Ганнедский бунт стал последним
бунтом в Фарингии.
Два человека остановились у обочины дороги, разглядывая пустошь.
Э, подумал Валентин, да тут же рукой подать! Он покосился на Талиона
- а, к черту, тот все равно знает, что я землянин, и, может быть,
еще много чего знает! Послушаем-ка, о чем они там молчат!
Валентин обхватил ветку понадежнее, скрестив руки на груди, и
пустил в ход свой талисман. Сознание Георга было ему знакомо еще по
Гельвеции, разумеется, именно в его ментальный фон Валентин и попал.
Вообще говоря, Обруч не предназначался для синхронного наблюдения за
кем бы то ни было. Однако Валентин еще несколько лет назад
сообразил, что нет никакой разницы между ментальным следом недельной
давности и в эту же самую секунду испускаемым ментальным фоном.
Дотягиваться до работающего сознания было даже легче, чем
разыскивать его след среди разнообразных помех. Разумеется, об этом
свойстве талисмана Валентин широко не распространялся - даже в
Управлении мало кому нравилось чтение мыслей.
И вот сейчас он стал Георгом - точно тем же самым, который стоял,
уперев руки в бока, и разглядывал рекламную картинку справедливой
власти Серого Воителя. Валентин аж содрогнулся от отвращения - все
то же, что и раньше, в Гельвеции, но куда сильнее! Георг ощущал
брезгливое раздражение и гнев; при этом он был полон непререкаемой
уверенности в своем праве раздавить любого, ставшего ему поперек
дороги, и сейчас жалел только об одном - что нельзя сразу рвануть в
Ампер и расчленить Серого на восемь симметричных частей,
предварительно скормив ему оба Браслета. Но Детмар тоже придумал
неплохо - не просто убить, а опозорить, опустить перед столь дорогой
этой мрази толпой верноподданных. Жаль, что праздник Единения
начнется только через четыре часа. А Детмар и рад - вон как впился
глазами в пустошь, да еще схватившись за Жезл...
- С меня достаточно, - резко бросил Георг, поворачиваясь к
Пустоши спиной. - Я хочу выпить и закусить.
Детмар пожал плечами. Не отрываясь от своего странного занятия -
он водил хрустальным жезлом, как миноискателем, справа налево и
обратно, - он качнул головой в сторону:
- Ну так выпей и закуси.
Прямо на дороге возникло пятно тумана. Когда оно рассеялось,
Валентин - то есть Георг, сейчас Валентин смотрел его глазами и, что
было особенно противно, чувствовал его ощущениями, - обнаружил
расстеленный на мостовой толстый синий ковер, обложенный по
периметру подушками, и золотой поднос в его центре. На подносе
располагалась глубокая тарелка с камширом - гамбаррским кушаньем из
жирной свинины и распаренной пшеницы - и фарфоровый кувшин, по-
видимому, с вином. Хорошо быть тальменом, подумал Валентин, хорошо
быть тальменом, подумал Георг.
То есть Избранным, исправился он мгновением позже.
Валентин оцепенел. Он на самом деле подумал - тальменом - или мне
показалось?! Да уж наверное, раз поправился.. но ведь он не знает
этого слова! Зато я знаю.
Валентин даже не заметил, когда отключил талисман. Сердце его
отчаянно колотилось. Еще миг, и он бы меня заметил!
Валентин уже видел себя превращенным в сверкающее облако
раскаленных газов. Так обычно тальмены обращались с досадными
помехами вроде магов, подслушивающих мысли. Вряд ли Георг стал бы
разбираться, каким именно образом слова Валентина оказались у него в
голове. Маг - и все.
Как же теперь подслушивать-то, забеспокоился Валентин. Вот ведь,
десять лет с талисманом работаю, а до сих пор не знал, что его надо
в рид-онли включать. Кстати, а как это сделать?
Валентин углубился в тонкие переговоры со своим талисманом.
Далеко впереди, на той стороне дороги, Георг уселся на подушки и
принялся горстями лопать камшир, запивая его из большой прозрачной
чашки.
Валентин между тем поменял что-то в талисмане - чертова техника,
ни ручек, ни клавиатур, ни приборной доски! все на ощущениях, все
полунамеками! - и стал себя уговаривать, что сделал именно то, что
нужно. Ну, посмотрю еще немного; он же ничего не заметил! Не буду
ничего думать, просто смотреть - и все. Обруч включился словно сам
по себе.
Георг пил вкуснейшее легкое пиво, отлично заливавшее тающие во
рту жирные пшеничные хлопья. Детмар по-прежнему водил взад-вперед
своим Жезлом - Валентин сообразил, что это и есть его Ландорский
Жезл, могучий талисман, превосходящий по мощи даже Эльсанскую Иглу
Георга. Георг наслаждался пищей и пивом, в голове его образовалась
приятная легкость, перед глазами замелькали воспоминания об одном
кабаке в Гамбарре. Тамошние служанки носили удивительные юбки, не
только переливавшиеся всеми цветами радуги, но и периодически
менявшие длину - от вполне пристойных, на ладонь выше колена до
чисто символического пояска на бедрах. Георг причмокнул, откинулся
на подушки и захотел женщину.
Валентин отключил на минутку обруч и пробормотал вслух все, что
он думает о Георге. И этого тупого козла называют Великолепным?
Впрочем, дороги-то он выстроил на славу. Держу пари, они простоят не
одну тысячу лет. Интересно, о чем он думал во время строительства? О
караванах с пивом или о притоке заморских шлюх-негритянок?
Высказавшись, Валентин снова включил Обруч. И вовремя: к
тальменам уже приближался Хаям.
Он выглядел так, будто шел пешком от самого Запретного
Королевства. Устало переставлял ноги, глядел в землю перед собой и,
казалось, совершенно не замечал, что прется прямо на роскошный ковер
величайших из Избранных.
Лишь в двух шагах от повернувшегося к нему Детмара Хаям наконец
очнулся. Глаза его стрельнули в сторону кувшина с пивом, он
облизнулся и скорчил жалобную физиономию.
- Выпьешь с нами, путник? - грубо спросил Георг, тыча пальцем в
свободные подушки. Перед ним собралось облачко тумана и сгинуло,
оставив на ковре пустую прозрачную чашку.
Хаям отпрянул было от столь очевидной демонстрации магии, но,
облизнувшись вторично, пересилил себя и осторожно присел на краешек
ковра. Кувшин взлетел в воздух и наполнил его чашку. Хаям с поклоном
взял ее в руки. Георг жестом приказал ему подождать.
- Ну а теперь, - усмехнулся он, - сыграем в игру. Ты произнесешь
тост, а я решу, стоит ли убивать тебя за то, что ты скажешь!
Он захохотал, положив руку на свой собственный талисман -
ребристый стержень сантиметров тридцать в длину, в диаметре как раз
чтобы обхватить ладонью, - Эльсанскую Иглу. Конечно, он не собирался
убивать незнакомца, ну разве что тот с перепугу произнесет здравицу
Серому Воителю. Тогда придется убить; а в любом другом случае -
позабавимся!
Валентин с трудом сдержался, чтобы никак не выказать своих
эмоций. Дальше, дальше!
Хаям изменился в лице, но, как заметил Валентин, уже не от
страха, а от гнева. Еще бы, так обращаться со смиренным путником-
сказителем!
- В старину предки теперешних ландорцев, - начал он свою речь,
подняв чашу на уровень глаз, - задавали пиры, продолжавшиеся до тех
пор, пока каждый из гостей не закончит говоришь тосты. Легенды
гласят, что многие, многие великие короли прошлого рождались,
старились и умирали, а бесконечный пир продолжался в их
пиршественном зале. В ту пору люди были сильнее и знали куда больше
нашего, ибо они были ближе к Предвечным.
Георг аж приподнялся на локте. Несомненно, он не ожидал, что
встреченный им бродяга окажется сказителем, да еще такого класса.
Мысли об убийстве и даже о женщинах вылетели у него из головы; он
ждал паузы, чтобы задать вертевшиеся на языке вопросы. Кто ты? Что
ты знаешь о Предвечных? Да знаешь ли ты, кто перед тобой?
- Мой тост будет короче, и я верю, что солнце не успеет зайти, -
обнадежил его Хаям. - Когда я проходил по этой благословенной стране
в позапрошлый раз, возделанные поля тянулись по обеим сторонам
дороги, и я не мог пройти десятка лиг, чтобы меня не узнали и
пригласили выпить и закусить добрые караванщики. Когда я шел этой же
дорогой в прошлый раз, меня встречали всадники в серой форме и
обыскивали столько раз, сколько требовалось, чтобы все мое имущество
перекочевало к ним. Имя Хаяма Сказителя говорило им не больше, чем
мои мольбы и просьбы вызывали у них жалости.
Георг, уже собравшийся было перебить сказителя, передумал. Имя
Хаям было ему знакомо. Как всякий сказитель, он отрабатывал
угощение, явно надеясь перехватить еще и пару медных монет.
Пусть говорит, решил Георг, все равно Детмара с места не
сдвинешь.
- Я был счастлив покинуть Фарингию живым, - продолжал Хаям, - и
поклялся в душе никогда не забредать больше в эти края. Но люди
Шертора и Гамбары, южные погонщики драконов и пираты Великого моря -
все они требовали рассказов о новых временах, наставших в Серой
Стране. И тогда я зашил за подкладку семь золотых и двадцать две
серебренные монеты и снова отправился сюда, к живущим в тумане. Я
шел открыто, каясь в своих прегрешениях против Первого Воина, и сам
отдавал то немногое, что имел; и вот я в третий раз прохожу мимо
Ганнеда, неся с собой рассказы крестьян и ремесленников, видения
магов и откровения пророков. А потому я пью за то, чтобы сказание,
которое я сложил о тьме над Ландором, дошло до ушей Георга
Великолепного!
С этими словами Хаям чуть приподнял чашку и опрокинул ее в свою
привычную к таким операциям глотку.
Георг, услышав последнюю фразу, покосился на Детмара. Тот
флегматично продолжал свое немудреное занятие, однако было заметно,
что голова его повернута так, чтобы слышать каждое слово. Георг
усмехнулся - ну до чего хитер этот Детмар! Прямо как с женщинами -
виду не подаст, а хочет поболе моего!
- Ты выиграл первую партию, - сказал Георг, и кувшин снова
наполнил хаямову чашку. - Хочешь сыграть еще?
Хаям выразительно посмотрел на миску с камширом. Георг усмехнулся
и ткнул в миску кривым указательным пальцем; от миски отделилась ее
полупрозрачная копия, поплыла к Хаяму, наливаясь весом, и ткнулось в
ковер уже полностью готовая к употреблению. Хаям зачерпнул камшир, с
наслаждением жевнул несколько раз и причмокнул:
- Пища, достойная Избранных! - произнес он, закатывая глаза.
Георг пренебрежительно махнул рукой. Очевидно, сам он так не
считал.
- На этот раз, - подмигнул он Хаяму, - приз будет меньше. Ты
расскажешь какую-нибудь свежую фарингскую новость, а я решу, стоит
ли она того, чтобы выслушать все твои россказни!
Хаям заметно приободрился. Так приятно, когда тебя больше не
собираются убивать. Георг же устроился на подушках поудобнее и
приготовился слушать. Он нисколько не сомневался в душе, что Хаям
выиграет и вторую партию.
- Вчера рано утром, под Шан-Каттрасом, в маленьком селении
Фламмет, когда сумерки отступали в глубину леса, - начал Хаям
напевно, и Валентин глазами Георга вдруг увидел - смутно, отрывочно,
точно вспоминая давно прошедшие события - поляну позади "Рыжего
Феникса"; услышал шелест листвы и скрип отворяемой двери. Хаям начал
показывать - и Георг смотрел, смотрел с удовольствием, нисколько не
возмущаясь применяемой магии.
Валентин вместе с Георгом с удовольствием досмотрел
короткометражку до конца. История Роберто Аррано, великого
истребителя зомби, застигнутого врасплох со спущенными штанами,
выглядела в исполнении Хаяма куда занимательнее, чем на самом деле.
