ботинком. - Эй ты, трусливая инопланетная собака, советую без утайки
выложить мне все о ваших силах и диспозиции!
Опершись на локоть, ульфанец приподнялся.
- Вы меня сразу расстреляете или будете сначала пытать?
- Да как ты смеешь! - Хихикинс был шокирован. - Терра обращается с
военнопленными благородно!
- В таком случае, - сказал ульфанец, - катись к чертовой матери.
В ярости Хихикинс сорвал маску, но, наглотавшись табачного дыма,
вынужден был натянуть ее снова. Он кашлял и задыхался, маска при этом
ужасно надувалась, хлопая при каждом спазме, а видимые части лица
окрасились в вишневый цвет.
- Не надо было говорить ему этого, сэр, - колотя Хихикинса по спине,
произнес Динкль. - Разрешите попробовать с ним по-другому?
- Что... - Хихикинс подсунул под маску палец и вытер слезы. - Что вы
ему скажете?
- Посочувствую, сэр. Это всегда помогает. Смотрите.
Он извлек из кармана две какие-то плоские пачки, раскрыл одну из них
и нагнулся к пленнику. В пачке оказался ряд белых тонких цилиндриков.
Динкль протянул ее ульфанцу.
- Бери.
- Спасибо.
Ульфанец взял цилиндр, засунул его в рот и несколько раз жадно
затянулся. По лицу его расплылась блаженная улыбка.
- Что такое? - потребовал объяснений Хихикинс. - Он даже не зажег эту
штуку! Что вы дали пленному?
- Ульфанцы пользуются ими вместо сигарет, сэр. - Динкль встал и
протянул пачку лейтенанту. - На прошлой неделе мы захватили целый
грузовик. Туземцы дышат табаком всю жизнь, а взбадривают себя, посасывая
чистый воздух через фильтры. Этот сорт - для самых закоренелых воздушников
хотя многие, в частности, почти все женщины, употребляют сорта послабее.
Динкль открыл вторую пачку и показал всем ряд цилиндриков очень
похожих на земные сигареты, только наоборот - длиннющий фильтр и
коротенький слой табака на одном конце.
- Отвратительная привычка! - сказал Хихикинс. - Ну, посмотрим, что у
вас получится.
Динкль вернулся к пленному и отдал ему обе пачки.
- Бери все, приятель. Подарок от Легиона!
- Спасибо. - Ульфанец заглянул поочередно в обе пачки. - Купонов нет?
С несколько виноватым видом Динкль вытащил из кармана стопку синих
прямоугольничков.
- Ну, а теперь? Говори!
Ульфанец глубоко затянулся.
- Сгинь!
Мирр, считавший пленника своей собственностью, гневно шагнул вперед,
чтобы отнять у негодяя антисигареты, но тот с искаженным от страха лицом
отполз подальше.
- Не подпускайте его ко мне! - торопливо запричитал он, умоляюще
глядя на Хихикинса. - Не разрешайте ему прыгать на меня!
Хихикинс подозрительно уставился на Мирра.
- Что вы с ним сделали?
- Просто... прыгнул на него сэр. Рукопашная схватка, понимаете ли...
- Я же говорил, Мирр - это нечто особенное! - сказал Райан Фарру. -
Спорим, он вытянет из ульфанца все, что нужно! - и, повернувшись к Мирру,
добавил: - Ну-ка сигани на него, а мы посмотрим!
- Я все расскажу! - завопил ульфанец, хватая Хихикинса за ногу. -
Видите, я уже говорю! У нас нет людей в этом секторе, только техника и
разведчики. Стреляют роботы, а их легко выключить, если подобраться сзади.
- Нет людей? - переспросил Хихикинс. - Почему?
- Потому. - Ульфанец показал на черную лужу, из которой только что
выбрался Мирр. - Это табачная смола. Ребята отказываются дышать таким
дымом, хотя лично я считаю, что он не вреднее любого другого. Дедушка
дышал им каждый день и дожил до девяноста лет. Так что, если...
- Молчать! - рявкнул Хихикинс. - Не очень-то я верю твоим россказням.
Не иначе, это грязный ульфанский трюк. Роботы одинаково стреляют и по
своим и по чужим.
Пленник отрицательно затряс головой:
- У нас есть такие устройства... они непрерывно передают кодированный
сигнал. Возьмите мое, но тогда уж не отпускайте меня далеко.
- И точно, - сказал Мирр, - пока он с нами, не слышно ни взрывов, ни
выстрелов.
- Благодарю за службу, рядовой Мирр! - Голосок лейтенанта затерялся
где-то в недрах респиратора. - Это может стать поворотным моментом битвы,
а может быть и всей кампании. Я сейчас же доложу капитану Трепловеру.
Лейтенант поднес наручный коммуникатор к области рта и что-то
забормотал, а Райан схватил руку Мирра и энергично затряс. Даже Фарр
изобразил что-то вроде дружелюбной ухмылки.
- Великолепно, Войнан, просто изумительно! - трещал Райан. - Если бы
не пленник, нам не прожить здесь и недели, а теперь... похоже, скоро будем
праздновать победу! Мне всегда хотелось въехать в город на танке. Девушки
бросают мне цветы, сигареты... бросают девушек!!!
Его внимание отвлек слабый, но безошибочно недовольный оттенок в
голосе лейтенанта. Он был тем заметнее, что оказался совершенно
неожиданным.
- Со всем уважением, сэр, - говорил Хихикинс, - но я не верю, что
ульфанцы ударятся в панику, когда услышат, что мы стройными рядами
бесстрашно маршировали прямо на их роботов. Точнее сказать, я уверен, что
они умрут со смеху. Да, я понимаю, как вы расстроены, не получив
подтверждения своей теории, но...
Некоторое время Хихикинс слушал, кивая головой.
- Я совсем не хотел сказать, что вы...
Он послушал еще немного и - невероятно! - плечи его опустились.
- Так точно, сэр, я понимаю, какая это честь - умереть за Терру!
Райан схватил Мирра за руку.
- Мне это не нравится, Войнан!
Лейтенант Хихикинс выключил радио, вздохнул, повернулся к своим
солдатам и снял маску, ухитрившись при этом даже не кашлянуть. Рот его
пополз вверх и вправо и принял форму запятой, долженствующей, очевидно,
выразить своей формой крушение иллюзий. Мирру стало его жалко. После
короткой паузы лейтенант сказал:
- Капитан Трепловер шлет свои поздравления. Вы показали себя
настолько ценной боевой единицей, что в штабе решили отправить вас на
планету Трелькельд. Вы будете там через пару часов. Я, естественно,
отправляюсь вместе с вами.
Привлекая внимание лейтенанта, Райан пошевелил пальцами.
- Этот Трелькельд, что за планета?
- Мы теряем на Трелькельде больше людей, чем успеваем туда
переправлять.
- Боже мой! - Райан повернулся к Мирру и вперил в него прокурорский
взгляд. - Это ты виноват, Войнан, мы еще не успели выпить по чашке кофе, а
уже торопимся на вторую войну!
Мирр ответил самым неприличным из всех ругательств, но мысли его были
заняты другим. Для того, чтобы хоть как-нибудь продлить свою жизнь,
существует один-единственный способ: каким бы невозможным это ни казалось
на первый взгляд, какие бы трудности ни поджидали его - он обязан
вспомнить, что случилось с ним в прошлой жизни и расторгнуть контракт с
Легионом. Начинать было совершенно не с чего, шансы встретить человека,
знавшего Мирра на Земле, - ничтожны.
Труся в составе ценной боевой единицы к месту посадки в звездолет,
Мирр не переставал думать о тайне, окутавшей его прошлое. Все, кому не
лень, твердят, что он погряз во грехе, но, покопавшись в себе, Мирр не
обнаружил никаких антиобщественных устремлений. Это поставило его перед
философской проблемой: узнает ли он криминальную тенденцию, если ему сунут
ее под нос? Способен ли кто-нибудь сознательно признать себя преступником?
Не считает ли замышляющий преступление "плохой" человек себя таким же
"хорошим", как любой образцовый член общества.
Мирру пришлось прервать свои размышления, потому что прибыл звездолет
- по размытой дуге вынырнул из-за горизонта и тяжело осел на мягкую почву.
Без всякого видимого человеческого участия его двери распахнулись, и
Хихикинс пригласил всех внутрь. Вздрогнув от прикосновения не защищенных
более пяток к ледяному металлическому полу, Мирр ввалился в корабль и
отрешенно плюхнулся на первую попавшуюся скамью. Он не участвовал в битве
за места с привязными ремнями, с холодным реализмом рассудив, что ужасы
межзвездного перелета - ничто по сравнению с опасностями, подстерегающими
легионера на передовой. Надежд на избавление у него меньше, чем у любого
другого. К прошлому не ведет ни единой тропинки, и он обречен мотаться по
галактике в похожих друг на друга, как две капли воды, железных гробах...
Внезапно взгляд Мирра упал на маленький синий предмет, лежащий прямо
перед ним на полу, и он понял, что этот звездолет - тот же самый, что
доставил их на Ульфу. В прошлый раз синяя лягушка была сплющена до
неузнаваемости, но молекулярная память уже успела вернуть ей
первоначальный вид. Пожелав своему телу того же, Мирр подобрал лягушонка и
с грустью уставился на него - будь он разумным, много чего мог бы
порассказать.
- Что это ты нашел? - Усевшийся рядом Динкль нагнулся, чтобы получше
рассмотреть загадочный предмет. - Ух ты! Кто-то весело пожил!
Мирр крепче ухватил изготовившуюся упрыгать лягушку.
- Что-что?
- Такие штуки выдают только в "Голубой лягушке" на Аспатрии, да и то
постоянным клиентам.
- В "Голубой лягушке"? - разволновался Мирр. - Это что? Бар?
Ресторан? Ночной клуб?
Динкль кивнул.
- Самый шикарный в Пионер-сити и на всей Аспатрии. Не понимаю, как
человека, получающего жалкие легионерские крохи, могло занести в такое
место.
- Все зависит от мировоззрения, - пробормотал Мирр, засовывая
драгоценное земноводное поглубже в карман. - Кое-кто просто не может
заставить себя держаться от таких мест подальше!
5
В некотором отношении планета желтых небес Трелькельд оказалась не
столь кошмарной, как представлялось Мирру. Если ульфанская кампания была
карательной операцией против взбунтовавшихся колонистов - Мирру сама идея
гражданской войны казалась отвратительной - то на Трелькельде Легион
просто-напросто расчищал покрытый джунглями континент для геологической
разведки. Еще одним обстоятельством, успокаивавшим мятущуюся совесть
Мирра, было отсутствие на планете разумных форм жизни. Коммерции угрожали
только дикие животные...
Однако на этом месте список преимуществ Трелькельда резко обрывался.
Обитатели трелькельдских джунглей были такими злобными, противными на
вид и расплодились в таком количестве, что планета казалась испытательным
полигоном Природы, задавшейся целью вывести здесь наимерзейшего монстра
Вселенной. В приступе изобретательности она создала животных, которые,
заманивая жертву, притворились растениями, и растений-хищников,
прикидывавшихся для этой же цели животными. Тут обитали насекомые,
страстно желавшие быть раздавленными - меньше чем через секунду их кровь
прожигала пластиковую подошву и сотни яиц в момент контакта с человеческой
плотью превращались в личинок, за минуту оставлявших от ноги несчастного
только гремящие в сапоге кости.
Водились в джунглях электрические змейки, змейки-удавки, и
змеи-кинжалы - цель их существования заключалась в стремлении доказать
справедливость своих имен - птицы-гранаты, птицы-томагавки, и
дятлы-черепушки - все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные
монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучом
лазера, бесчинствовали еще полдня, причиняя разрушений больше, чем
причинил бы родитель, останься он единым целым.
У каждого в двести третьем полку был в джунглях свой "любимец". Мирр,
например, наибольшее отвращение питал к сорокоротке, сложносоставной
зверюшке, похожей на исполинскую гусеницу. Каждый ее сегмент был
самостоятельной гадиной, отдаленно напоминающей круг сыра, с четырьмя
короткими быстрыми ножками, ужасными челюстями, и массой нервных окончаний
