кто-то ходит. Но на самом деле вокруг было полное безлюдье. Ряды этих
окон годами стояли на склонах над долиной, и люди приходили протирать их
только изредка в глухие часы ночи, когда ненасытное стекло не могло
запечатлеть их присутствия.
------------------------------------------------------------------------
* Перевод И.Гуровой. - В сб.: "Практическое изобретение". - М.: Мир,
1974, с. 249-259.
- 12 -
Зрелище было завораживающее, но ни я, ни Селина ничего о нем не
сказали. Мне кажется, мы ненавидели друг друга с таким неистовством, что
не хотелось портить новые впечатления, бросая их в водоворот наших
эмоций. Я все острее ощущал, что мы напрасно затеяли эту поездку. Прежде
я полагал, что нам достаточно будет немного отдохнуть, и все встанет на
свое место. И вот мы отправились путешествовать. Но ведь в положении
Селины это ничего не меняло, и (что было еще хуже) беременность
продолжала нервировать ее.
Пытаясь найти оправдание тому, что ее состояние так вывело нас из
равновесия, мы говорили все, что обычно говорят в таких случаях: нам,
конечно, очень хочется иметь детей, но только позже, в более подходящее
время. Ведь Селина из-за этого должна была оставить хорошо оплачиваемую
работу, а вместе с ее заработком мы лишались и нового дома, который
совсем было собрались купить, - приобрести его на то, что я получал за
свои стихи, было, разумеется, невозможно. Однако в действительности наше
раздражение объяснялось тем, что нам против воли пришлось осознать
следующую неприятную истину: тот, кто говорит, что хочет иметь детей, но
только позже, на самом деле совсем не хочет ими обзаводиться - ни
теперь, ни после. И нас бесило сознание, что мы попали в извечную
биологическую ловушку, хотя всегда считали себя особенными и
неповторимыми.
Шоссе продолжало петлять по южным склонам Бенкрейчена, и время от
времени впереди на мгновение открывались далекие серые просторы
Атлантического океана. Я притормозил, чтобы спокойно полюбоваться этой
картиной, и тут увидел прибитую к столбу доску. Надпись на ней гласила:
"МЕДЛЕННОЕ СТЕКЛО. Качество высокое, цены низкие. Дж.Р.Хейген".
Подчинившись внезапному побуждению, я остановил машину у обочины.
Жесткие стебли травы царапнули по дверце, и я сердито поморщился.
- Почему ты остановился? - спросила Селина, удивленно повернув ко
мне лицо, обрамленное платиновыми волосами.
- Погляди на это объявление. Давай сходим туда и посмотрим. Вряд ли
в такой глуши за стекло просят слишком дорого.
Селина возразила насмешливо и зло, но меня так захватила эта мысль,
что я не стал слушать. У меня было нелепое ощущение, что нам нужно
сделать что-то безрассудное и неожиданное. И тогда все утрясется само
собой.
- Пошли, - сказал я. - Нам полезно размять ноги. Мы слишком долго
сидели в машине.
Селина так пожала плечами, что у меня на душе сразу стало скверно,
и вышла из машины. Мы начали подниматься по крутой тропе, по вырезанным
в склоне ступенькам, которые были укреплены колышками. Некоторое время
тропа вилась между деревьями, а потом мы увидели одноэтажный каменный
домик. Позади него стояли высокие рамы с медленным стеклом, повернутые к
великолепному отрогу, отражающемуся в водах Лох-Линна. Почти все стекла
были абсолютно прозрачны, но некоторые казались панелями отполированного
черного дерева.
Когда мы вошли в аккуратно вымощенный двор, нам помахал рукой
высокий пожилой мужчина в сером комбинезоне. Он сидел на низкой
изгороди, курил трубку и смотрел на дом. Там у окна стояла молодая
женщина в оранжевом платье, держа на руках маленького мальчика. Но она
тут же равнодушно повернулась и скрылась в глубине комнаты.
- Мистер Хейген? - спросил я, когда мужчина слез с изгороди.
- Он самый. Интересуетесь стеклом? Тогда лучше места вам не найти.
- Хейген говорил деловито, с интонациями и легким акцентом шотландского
горца. У него было невозмутимо унылое лицо, какие часто встречаются у
пожилых землекопов и философов.
- 13 -
- Да, - сказал я. - Мы путешествуем и прочли ваше объявление.
Селина, хотя обычно она легко заговаривает с незнакомыми людьми,
ничего не сказала. Она смотрела на окно, теперь пустое, с легким
недоумением - во всяком случае, так мне показалось.
- Вы ведь из Лондона? Ну, как я сказал, лучшего места вы выбрать не
могли, да и времени тоже. Сезон еще не начался, и нас с женой в это
время года мало кто навещает.
Я рассмеялся.
- То есть мы сможем купить небольшое стекло, не заложив последнюю
рубашку?
- Ну вот! - сказал Хейген с виноватой улыбкой. - Опять я сам все
испортил! Роза, то есть моя жена, говорит, что я никогда не научусь
торговать. Но все-таки садитесь и потолкуем, - он указал на изгородь а
потом с сомнением поглядел на отглаженную голубую юбку Селины и добавил:
- Погодите, я сейчас принесу коврик.
Хейген, прихрамывая, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
- Может быть, нам и незачем было забираться сюда, - шепнул я
Селине, - но ты все-таки могла бы держаться с ним полюбезнее. По-моему,
мы можем рассчитывать на выгодную покупку.
- Держи карман шире, - ответила она с нарочитой вульгарностью. -
Даже ты мог бы заметить, в каком доисторическом платье расхаживает его
жена. Он не станет благодетельствовать незнакомых людей.
- А это была его жена?
- Конечно, это была его жена.
- Ну-ну, - сказал я с удивлением. - Только ты все равно постарайся
быть вежливой. Не ставь меня в глупое положение.
Селина презрительно фыркнула. Но когда Хейген вышел из дома, она
очаровательно улыбнулась, и меня немного отпустило. Странная вещь -
мужчина может любить женщину и в то же время от души желать, чтобы она
попала под поезд.
Хейген расстелил плед на изгороди, и мы сели, чувствуя себя
несколько неловко в этой классической сельской позе.
Далеко внизу, за рамами с бессонным медленным стеклом, неторопливый
пароходик чертил белую полосу по зеркалу озера.
Буйный горный воздух словно сам рвался в наши легкие, перенасыщая
их кислородом.
- Кое-кто из тех, кто растит здесь стекло, - начал Хейген, -
расписывает приезжим вроде вас, до чего красива осень в этой части
Аргайла. Или там весна, или зима. А я обхожусь без того - ведь любой
дурак знает, что место, которое летом некрасиво, никогда не бывает
красивым. Как, по-вашему?
Я послушно кивнул.
- Вы просто хорошенько поглядите на озеро, мистер...
- Гарленд.
- ...Гарленд. Вот что вы купите, если вы купите мое стекло. И
красивее, чем сейчас, оно не бывает. Стекло в полной фазе, толщина не
меньше десяти лет, и полуметровое окно обойдется вам в двести фунтов.
- Двести фунтов! - Селина была возмущена. - Даже в магазине
пейзажных окон на Бонд-стрит не стоят так дорого.
Хейген улыбнулся терпеливой улыбкой, а затем внимательно посмотрел
на меня, проверяя, достаточно ли я разбираюсь в медленном стекле, чтобы
в полной мере оценить его слова. Сумма, которую он назвал, была гораздо
больше, чем я ожидал, но ведь речь шла о десятилетнем стекле! Дешевое
стекло в магазинчиках вроде "Панорамплекса" или "Стекландшафта" - это
- 14 -
самое обычное полуторасантиметровое стекло с накладной пластинкой
медленного стекла, которой хватает на год, а то и всего на десять
месяцев.
- Ты не поняла, дорогая, - сказал я, уже твердо решив купить. - Это
стекло сохранится десять лет, и оно в полной фазе.
- Но ведь "в фазе" значит только, что оно соответствует данному
времени?
Хейген снова улыбнулся ей, понимая, что меня убеждать больше
незачем.
- Только! Простите, миссис Гарленд, но вы, по-видимому, не отдаете
себе отчета, какая чудесная, в буквальном смысле слова чудесная,
точность нужна для создания стекла в полной фазе. Когда я говорю, что
стекло имеет толщину в десять лет, это означает, что свету требуется
десять лет, чтобы пройти сквозь него. Другими словами, каждое из этих
стекол имеет толщину в десять световых лет, а это вдвое больше
расстояния до ближайшей звезды. Вот почему отклонение в реальной толщине
на одну миллионную долю сантиметра приводит...
Он вдруг замолчал, глядя в сторону дома. Я отвернулся от озера и
снова увидел в окне молодую женщину. В глазах Хейгена я заметил жадную
тоску, которая смутила меня и одновременно убедила, что Селина ошиблась.
Насколько мне известно, мужья никогда так не смотрят на жен - во всяком
случае, на своих собственных.
Молодая женщина оставалась у окна лишь несколько секунд, а затем
теплое оранжевое пятно снова исчезло в глубине комнаты. Внезапно у меня,
не знаю почему, возникло совершенно четкое ощущение, что она слепа.
По-видимому, мы с Селиной случайно стали свидетелями эмоциональной
ситуации, столь же напряженной, как наша собственная.
- Извините, - сказал Хейген, - мне показалось, что Роза меня зовет.
Так на чем я остановился, миссис Гарленд? Десять световых лет, сжатые в
половину сантиметра, неминуемо...
Я перестал слушать, отчасти потому, что твердо решил купить стекло,
а отчасти потому, что уже много раз слышал объяснения свойств медленного
стекла - и все равно никак не мог понять его принципа. Один знакомый
физик как-то посоветовал мне для наглядности представить себе лист
медленного стекла как голограмму, которой для воссоздания визуальной
информации не требуется лазерного луча и в которой каждый фотон обычного
света проходит сквозь спиральную трубку, лежащую вне радиуса захвата
любого из атомов стекла. Эта, на мой взгляд, жемчужина
неудобопонимаемости не только ничего мне не объяснила, но еще сильнее
убедила в том, что человеку, столь мало склонному к технике, как я,
следует интересоваться не причинами, а лишь результатами.
Наиболее же важный результат, на взгляд среднего человека,
заключался в том, что свету, чтобы пройти сквозь лист медленного стекла,
требовался большой срок. Новые листы были всегда угольно-черными, потому
что ни единый луч света еще не прошел сквозь них. Но когда такое стекло
ставили, например, возле лесного озера, это озеро в нем появлялось. И
если затем стекло вставлялось в окно городской квартиры где-нибудь в
промышленном районе, то в течение года из этого окна словно открывался
вид на лесное озеро. И это была не просто реалистичная, но неподвижная
картина - нет, по воде, блестя на солнце, бежала рябь, животные бесшумно
приходили на водопой, по небу пролетали птицы, ночь сменяла день, одно
время года сменяло другое. А через год красота, задержанная в субатомных
каналах, исчерпывалась, и в раме возникала знакомая серая улица.
Коммерческий успех медленного стекла объяснялся не только его
новизной, но и тем, что оно создавало полную эмоциональную иллюзию,
- 15 -
будто все это принадлежит тебе. Ведь владелец ухоженных садов и вековых
парков не занимается тем, что ползает по своей земле, щупая и нюхая ее.
Он воспринимает землю как определенное сочетание световых лучей. С
изобретением медленного стекла появилась возможность переносить эти
сочетания в угольные шахты, подводные лодки, тюремные камеры.
Несколько раз я пытался выразить в стихах свое восприятие этого
волшебного кристалла, но для меня эта тема исполнена такой глубочайшей
поэзии, что, как ни парадоксально, воплотить ее в стихи невозможно. Во
всяком случае, мне это не по силам. К тому же все лучшие песни и
стихотворения об этом уже написаны людьми, которые умерли задолго до
