ние. И все это потому, что вмазаться было нечем.
Вот и сидели на кухне Семарь-Здрахарь и Клочкед и понуро глядели на
дождь. Почему понуро? До потому что в дождь выходить их ломало, да и
противная вода с неба замочила все помойки и, вместе с ними, терки, ко-
торые там могли находиться.
Перед торчками находилась стопа рецептов. Их они только что просмот-
рели на предмет заполнения, но не обнаружили ничего подходящего для су-
вания в драгу.
- Джеф ширяйте внутривенно,
Двухроцентно, трехпроцентно... - Выдал вдруг Семарь-Здрахарь один из
своих стишков.
- Да не трави ты душу! - Вяло огрызнулся Клочкед. - Давай лучше при-
кинем, что делать будем.
- Чего, чего... - Хмыкнул Семарь-Здрахарь и зевнул. - Ширяться.
- А чем? Джефа-то мы не вырубим.
- Да хоть вторяками...
Эта идея согрела клочкедовское сердце, вены и торчилло:
- Давай!
Семарь-Здрахарь нагнулся и вытащил из-под стола картонную коробку, в
которой перекатывалось пузырьков тридцать. Каждый с бодягой и петухом.
Отобрав себе половину, Семарь-Здрахарь вторую отодвинул к Клочкеду. И
началась лихорадочная деятельность.
В пузырь с бодягой заливалась вода. Пузырь взбалтывался и жидкость
выбиралась через петуха. Самым сложным было отжимание старых метелок,
которыми выбирали первак, а потом оставляли в пузырьке вместе с бодягой.
После часа напряженного труда все пальцы торчекозников были в корич-
невой окиси марганца, зато у каждого были желанные пять кубов вторяков.
Первым ширнулся Семарь-Здрахарь. После вмазки он почмокал губами и
состроил недовльную мину:
- Не цепляет. Только децил приятственности.
Клочкеду в этот раз повезло меньше. Ширнувшись своими вторяками, он
почувствовал дурноту. Несколько минут он сидел, выпучив глаза и глотал
воздух. Семарь-Здрахарь бегал кругами и спрашивал:
- Чего делать-то? Тебе не лучше?
Минут через десяток Клочкед отошел и порозовел.
- Не вторяки у тебя, а отрава! - Сказал Клочкед без надежды присты-
дить Семаря-Здрахаря. Семарь-Здрахарь не пристыдился, но ответил:
- Кто ж знал-то?
- Ладно, - Махнул рукой Клочкед. - Давай еще подумаем. Где аптечка.
Перерыв все колеса и пузырьки, торчкм нашли странные таблетки. На них
красным по белому было написано "Теофедрин".
- Смотри-ка какие! - Радостно засмеялся их первооткрыватель, которым
оказался Клочкед. - Вот состав. В нем эфедрин есть! И много!
Впрочем, при детальном разглядывании, выяснилось, что эфедрина в од-
ной пачке ровно столько, сколько в пузырьке детского джефа.
- Забодяжим?!
- Забодяжим!
Они залили таблетки из двух упаковок водой, размешали. Получилась бе-
лая каша.
- Через бодяжную машину! - Догадался Семарь-Здрахарь.
В двадцатикубовую машину забили петуха и вылили в нее белую взвесь.
Придавили поршнем. Из каши вытекла вся жидкость, но раствор получился не
прозрачным, а сильно мутным, почти белесым.
- Как думаешь, можно такое бодяжить? - Разочарованно смотрел на полу-
чившуюся жидкость Клочкед.
- А чего там! Давай! Авось насмерть не кинемся! Там же отравы никакой
нет...
Бодяжение мутной взвеси прошло на удивление быстро. Магранцовка тут
же осела коричневыми хлопьями и показалась мулька. Она была непривычного
красного цвета.
Набрав в баян пять кубв, Клочкед недоверчиво посмотрел жидкость нап-
росвет:
- Чего-то стремно мне таким мазаться... Ну, да хуй с ним!
И Клочкед вогнал струну в веняк.
Как ни странно, приход был. Клочкеда сильну ударило в голову. Бешено
заколотилось сердце, стало трудно дышать. Во рту появился не привычный
горьковатый мулечный привкус, а какая-то вонь от жженой резины.
Но смесь действовала.
- Ух! - Выдохнул Клочкед. - Круто!
- Правда?! - Просиял Семарь-Здрахарь и немедленно вмазался.
Пока Семарь-Здрахарь проходил через первичные стадии действия красно-
го джефа, вид у него был осоловелый, но потом, когда некайфы прошли, его
лицо осветилось блаженной улыбкой:
- Поебень, конечно, но на крайняк пользоваться можно...
Таска кончилась минут за пятнадцать, кончился и дождь за окном. И Се-
марь-Здрахарь с Клочекдом пошли по терки.
Странное дело, никогда больше ни тот ни другой не бодяжил тефу. Может
крайняков таких не было? Или джеф из тефы не в кайф пошел? Кто их зна-
ет?..
БАЯН С МЕТЛОЙ.
Закономерные случайности определяют жизнь потребителей наркотиков. К
примеру, идет наркоман по улице и видит какое-то здание. Он думает, а
почему бы не порыться в его помоечке? И роется. А там вдруг, тоже совер-
шенно случайно, находятся терки. Наркоман прикидывает, что с ними сде-
лать? Терки, наверное, классно горят... Или жопу ими подтирать? Но нет,
что-то отвлекает его внимние и он, не думая, сует их в карман. Потом с
удивлением обнаруживает, долго соображает, что же это такое и что с ним
делать? И решает, а почему бы, собственно, не заполнить их? А как? А на
что? Можно, на самом деле, написать на них Solutio Morphini
hidrochloridi 10%, 1,0, 500 in ampulus. Так ведь не дадут, в лучшем слу-
чае, а в худшем - в ментовку потащат. А чего делать наркоману в ментов-
ке? Да нечего ему там делать! Вот он и пишет что-ибудь не такое стрем-
ное. Эфедрин, к примеру. И идет он с этой теркой по городу и попадается
на его пути драга. Может зайти? От чего ж не зайти? Можно, ради прикола,
в очереди постоять, терку аптекарше сунуть, посмотреть, что это она с
ней делать будет. А аптекарша вдруг берет и что-то на ней пишет. Наркоа-
ну любопытно, зачем тетя терку портит, а она говорит, что это ему расс-
кажут в кассе. А в кассе терку берут и деньги требуют. Небольшие, конеч-
но деньги, копейки какие-то, но коли заплатил, надо и получить. И вот
становится наркоман обладателем пары странных пузырьков. Что с ними де-
лать? Может выкинуть? Да нет, жалко как-то. Вот он и приносит их домой.
А дома чего с ними делать? Можно химический эксперимент произвести. На-
сыпать в них чего-нибудь, и посмотреть, чего получится? Но никаких хими-
катов, кроме марганцовки как-то не находится, вот и засыпает наркоман ее
в эти пузырьки. А там сразу реакция идет. Все пузырится, коричневеет.
Ну, думает наркоман, хуйня какая-то получилась. Впрочем, может от-
фильтровать ее, так, на всякий случай? А почему ж не отфильтровать? От-
фильтруем. И берет он большой такой шприц и заталкивает в него клок ва-
ты. А потом заливает в него то коричневое, что получилось. И поршнем
прижимает. А из шприца жидкость прозрачная капает. А как она вся прока-
пает, наркоман опять перед выбором, что делать? Можно, конечно, жидкость
эту в унитаз спустить, но сколько на нее труда потрачено! Может ее в ве-
ну задвинуть? А чего, наркоманы - народ рисковый. И вот берет наркоман
шприц поменьше, заполняет его странной жидкостью, и по вене! Странно,
конечно, но тут откуда ни возьмись, приход катит, наркоман тащиться на-
чинает и думать о том, что кайфовая вешь, случайность, ежели ей умело
пользоваться.
А вот Седайко Стюмчику как то не повезло. Сколько он не ходил, не
привалила случайность. Ни терок он не нашел, ни эфедрина не купил, ни по
вене ничего не пустил.
Сел он в каком-то дворе на лавочку и загрустил. Вдруг слышит:
- Ты чего тут делаешь? - Грозно так.
Поднял Седайко Стюмчик взгляд и видит, стоит перед ним кодла из нес-
кольких слегка пьяных парней.
- Грустно мне. - Отвечает Седайко Стюмчик.
- Грустно? - Удивились парни. - Так айда с нами! Мы тут день рождения
справляем. Выпивки, закусона - завались! Дерябнешь водочки - всю грусть
как рукой сымет!
"Чтож, - Подумалось Седайко Стюмчику, - Раз не вмазался, хоть задрин-
чу на халяву."
И пошел. Привели его на квартиру, а там - дым коромыслом. Девки
пьяные целоваться лезут, парни обнимаются, рюмки с водкой в руки суют.
Кто-то песни поет, кто-то на подоконнике ебется.
Выпил Седайко Стюмчик, закусил деликатесом, вроде получшело ему. Ог-
ляделся. Видит - все урла урлой, попиздить можно, но только о том кто
кого выебал, да сколько при этом водочки схавал.
Забрел Седайко Стюмчик на кухню. И там пьянствуют. Не хотелось ему
больше водки, думал портвешку бы какого найти. А где портвешок хранится?
В холодильнике. Вот Седайко Стюмчик туда и заглянул. Видит, нет портвеш-
ка, а на стенке холодильника, там где обычно яйца лежат, несколько до
боли знакомых этикеток. И все на пузырьках. А пузырьки полные!
Взял их Седайко Стюмчик, потом нашел в одной из комнат уголок понеп-
риметнее и разложил свой стрем-пакет. Стал мульку бодяжить.
А алконавты, даром что поголовно пьяные, это дело просекли и любо-
пытствовать начали:
- Что за процесс?
- Да вот, - Поясняет Седайко Стюмчек, - Из этого лекарства можно
классную штуку изготовить.
- А попробовать дашь?
- А вы уколов не боитесь? Ее надо только в вену колоть.
А урелам уже все до пизды:
- Ни хуя мы не боимся. Ты, главное, не отрави тут никого.
- Не боись, - Успокаивает их Седайко Стюмчик, - От водяры легче отра-
виться, чем от мульки. В ней главное - баян с метлой.
Тут алконавты зашевелились, а Седайко Стюмчик бодяжить продолжил.
Только мулька сготовилась, приносят ему аккордеон и большую такую двор-
ницкую метлу.
- Сгодится? - Спрашивают.
А Седайко Стюмчик никак въехать не может:
- Зачем это?
- Как? - Обиделись урелы, - Сам же попросил баян и метлу.
- Э, нет! - Рассмеялся тогда Седайко Стюмчик, - У нас баян с метлой
это кой чего другое. Это шприц, в который вата уложена, чтобы мульку
фильтровать.
Вот такой. Смотрите.
И продемонстрировал им Седайко Стюмчик настояший, наркоманский баян с
метлой.
- Чтобы хороший приход получать,
Не забудь метлу в баяне утрамбовать! - Прочел Седайко Стюмчик свой
стих.
Урелы примолкли, а Седайко Стюмчик залил в баян с метлой мульку с бо-
дягой и бегунок вставил. Надавил - и полилась чистая прозрачная мулечка.
И прямо в рюмку, из которой Седайко Стюмчик водку пил.
Выбрал себе Седайко Стюмчик пяток кубов, а урелы за ним все наблюда-
ют. Как Седайко Стюмчик рукав закатывает, как ремнем руку перетягивает,
как веняк прощупывает, как ширяльный баян дердит, как струной кожу про-
тыкает, как веняк под шкурняком ищет, как контроль отбирает, как перетя-
гу снимает, как мульку в вену ширяет, как иглу из руки вынимает, как
дырку перекрывает, как приходуется и бычок с прихода смолит.
Странно урелам это зрелище, но видят они, человек раньше грустный
был, а таперь прямо расцвел весь. Блеск какой-то в глазах появился, раз-
говорчивость началась.
А Седайко Стюмчик только того и ждал. Как подцепил он болтушку, да
стал языком трепать, описывая все этапы мульковарения и мулькоширяния,
так пьяные урелы уши и развесили. Тут один парень, видать самый смелый,
подошел к Седайко Стюмчику и говорит:
- Давай-ка мне, этой, твоей мульки хуйни!
И руку протягивает.
Нельзя сказать, что Седайко Стюмчика в тот момент жаба душить стала,
нет, наоборот, уж кому, как не Седайко Стюмчику знать, что заранее неиз-
вестно, как мулька на пионеров подействует, тут результаты непредсказуе-
мые бывают, вот и набрал он парню два с половиной куба.
Пока водкой веняк протирал, пока ширял, парень морду от кольщика во-
ротил. А как мулька в кровь пошла, затащился парень:
- Уй, бля, клево то как!.. - Говорит. - Это покруче, чем водка!
- И мне!
- И мне! - Стали все просить Седайко Стюмчика. А ему-то чего? Один
пузырь он для себя заныкал, а остальные... Кайфа-то не жалко. Пусть при-
общаются.
Восьмерых в тот вечер Седайко Стюмчик на иглу посадил. И все довольны
остались, а ему самому еще пять бесхозных кубов.
А как он уходить собрался, все ширнутые, а среди них и три девки бы-
ло, вокруг Седайко Стюмчика сгрудились и не отпустили, пока он лекуию не
прочитал, как надо терки добывать, заполнять, как мульку делать и ши-
