винт.
- Да вот, пассажир винта хочет. - Отвечает Блим Кололей и пускает
зверя на стол. Тот бежит прямо к снятому со струны петуху и начинает
околачивать его усами.
- Ну, - Хихикает Семарь-Здрахарь. - Ему много не надо.
В баночке, в которой щелочили винт, чудом осталась одна капля. Се-
марь-Здрахарь трясет пузырек, и капля винта падает на пластик стола. Та-
ракан тут же перебегает к ней, припадает к наркотику и шевелит жавлами.
- Смотри, - В восхищении прыгает Блим Кололей. - Пьет!
- Ой, уберите эту гадость! - Вопит оприходовавшаяся Зоя Чумовоззз.
- Тихо, ты! Он наш, торчковый. Винтом заправляется! - Спокойно объяс-
няет Семарь-Здрахарь.
- А ему это не вредно? - Зоя Чумовоззз с ходу принимает концепцию на-
секомого-наркомана и у нее срабатывает материнский инстинкт, сейчас она
хочет обо всех заботиться.
- А хуй его разберет. Если пьет - значит знает что делает. - Замечает
Блим Кололей. - Он мне сам так и сказал: хочу винта.
Напившись, таракан отходит на некоторое расстояние и издает неслыши-
мый клич. На него отзываются всеего собратья. Винта в капле так мно-
го,что им можно уширять целый тараканий полк.
Наркоманы наблюдают за поразительной картиной: изо всех углов к вин-
товой халяве сползаются огромные тараканы. Без толкотни, по-очереди они
припадают к раствору и удаляются на нетвердых ногах.
- Экий пир мы им устроили! - Умиляется Семарь-Здрахарь. - Пошли отсю-
да, пусть ублаготворяются.
- А они наш винт не сожрут? - Зоя Чумовоззз, несмотря на просыпающий-
ся в ней периодически альтруизм, не забывает и себя. Кому захочется от-
давать свою кровную вмазку каким-то тараканам?
- А мы его пробочкой заткнем. Им не открыть. А для надежности... -
Блим Кололей открыл неработающий холодильник и поставил пузырек в моро-
зилку:
- Тут его ни один таракан не сопрет.
И захлопнул дверцу.
Оставив тараканов и подхватив Машину Коленику Ввеновну, наркоманы пе-
ребазировались в комнату. Блим Кололей тут же начал приставать к Зое Чу-
мовоззз. Словно невзначай его рука оказалась в промежности девушки. Та
не реагировала. Блим Кололей начал действовать решительнее, когда Зоя
Чумовозз оказалась полностью обнаженной, она вдруг встрепенулась,
отстранилась от кололеевских пальцев, что-то ищущих в ее влагалище и за-
думчиво спросила:
- А кто это поет?
Семарь-Здрахарь и Машина Коленика Ввеновна оторвались от сеанса фран-
цузской любви, которым они с упоением и причмокиванием занимались пос-
ледние пол часа и недоумевая уставились на Зою Чумовоззз.
- А действительно. - Машина Коленика Ввеновна пошевелила ушами, наст-
раивая их на на сверхтонкое восприятие. - Странные звуки.
Теперь и парни услышали их. Тонкая, еле уловимая мелодия, казалось
проникающая непосредствено в мозг, лилась сразу со всех направлений. В
ней не было четкого ритма, но она была ритмичной, в ней не было четкой
мелодии, но она казалась мелодичной, в ей не было почти никаких звуков,
но казалось, что звучанием наполнено все окружающее пространство.
- Какой кайф! - Воскликнула Зоя Чумовоззз и закружилась по комнате.
Семарь-Здрахарь и Машина Коленика Ввеновна, как были, валетом, лежали
рядом и закрыв глаза слушали непонятную музыку. Блим Кололей томно пог-
лаживал свой хуй, его странным образом возбуждала и успокаивала эта ме-
лодия, словно он получил еще один дозняк винта, или даже не винта, а
благородного фенамина...
Вдруг он почувствовал чье-то прикосновение к своему пенису. Приоткрыв
один глаз, Блим Кололей увидел, что по его хую ползет таракан. Щекотка
от его ножек показалась Блиму Кололею настолько приятной, что он прошеп-
тал:
- Давай, крошка, поеби меня.
Через мгновение толпа объевшихся винтом тараканов облепила блимовы
гениталии. Они ползали, щекотали, покусывали его кожу и Блим Кололей по-
лучал от этого приход за приходом.
- Медленнее... - Командовал Блим Кололей, и тараканы снижали актив-
ность.
- Теперь быстрее. - Приказывал Блим Кололей, и насекомые послушно
увеличивали темп возни.
- Еще быстрее! Еще!! Еще!!!
Кончаю!!! - Во весь голос заорал Блим Кололей и открыл в страхе гла-
за, опасаясь, что потревожил таску соседей. Но нет. Хуй Семаря-Здрахаря
тоже был облеплен сплошным тараканьим ковром. Семарь-Здрахарь извивался
и постанывал. Зоя Чумовоззз и Машина Коленика Ввеновна лежали на полу,
широко расставив ноги, и бились в непрерывном оргазме, в их пиздах копо-
шились полчища тараканов. Сплошным потоком насекомые вползали и выполза-
ли из женских гениталий. Шевелящаяся корка покрывала их бедра, животы,
кружилась вокруг сосков. Сотни раздавленных насекомых покрывали пол, но
это не останавливало тараканьего воинства, все новые и новые особи при-
соединялись к безумной оргии.
Сотни тараканов слизывали сперму Блима Кололея и по трепетанию их
надкрылий было видно, что это тоже доставляет им неописуемое наслажде-
ние.
На улице было совсем темно, где-то далеко внизу горели фонари, но
Блим Кололей видел все очень четко. Вдруг он почувствовал, что надо бы
догнаться. Шлепая босыми ногами по тараканьим панцирям, он прошел на
кухню. Достал пузырек с винтом, взял машину.
Не успел он открыть пробку, как по ножкам стола, на котором он распо-
ложился, по стене поползли тараканы. Они жадно размахивали усами и Блим
Кололей даже слышал их полубеззвучный вой:
- Дай. Дай! Дай!!!
Тараканы облепили Блима Кололея, не давая возможности не только отще-
лочить, но даже по-человечески выбрать. Они лезли всюду, в глаза, нос,
уши, в подмышки. На место стяхнутых, приползали новые и новые. Блим Ко-
лолей зажмурившись, сжимая в одной руке пузырек с винтом, а в другой -
баян, смахивал с себя назойливых насекомых. Недовольные тем, что ка-
кой-то человечишко пренебрегает их нуждами, тараканы словно взбелени-
лись. Их укусы становились с каждой секундой все ощутимее. Блиму Кололею
казалось, что еще немного, и они раздерут его на части.
Из комнаты раздался истошный визг. Блим Кололей рванулся туда и уви-
дел приплясывающих Зою Чумовоззз и Машану Коленику Ввеновну. Вопя благим
матом они прыгали по помещению, натыкаясь друг на друга. Из их гениталий
сплошной черной лентой вываливались тараканы.
- Они кусаются!.. - Кричала Зоя Чумовоззз.
- Они мне клитор откусили! - Вторила Машина Коленика Ввеновна.
- Одеваемся по-быстрому, и съебываем. - Предложил невозмутимый Се-
марь-Здрахарь. Сам он уже вытряхивал насекомых из чьх-то трусов и пытал-
ся определить, кто их владелец.
Визжа от каждого тараканьего прикосновения, бабы натягивали на себя
одежки. Блим Кололей, успев облачиться первым, причем не выпуская из
плотно сжатых пальцев заветный пузырек, с боем прорывался на кухню за
стрем-пакетом.
Все химикаты, посуду, трубки, шприцы и иголки приходилось сваливать
вместе с копошащейся массой. После того, как все было собрано, стрем-па-
кет весил вдвое, а то и в трое тяжелее, чем обычно. Из него постоянно
кто-то вываливался, сам пакет зловеще шевелился.
Входная дверь открылась сразу. Наркоманы, оставляя за собой след из
тараканов ринулись вниз по лестнице. Через несколько этажей все остано-
вились.
- Никто не гонится? - Огляделся Семарь-Здрахарь.
- Никто...
- Тогда, предлагаю повторить.
После такого приключения никто не был против приходнуться еще разок.
Бабы встали на стреме, а Семарь-Здрахарь и Блим Кололей разложили необ-
ходимое на подоконнике. Отщелочили все, что оставалось и разделили
по-братски.
Пока наркоманы двигали друг друга, из стрем-пакета выползали запоз-
давшие тараканы. Ширка в походно-полевых условиях прошла удачно, казнить
никого не пришлось, Семарь-Здрахарь с первого раза попадал в вену и вма-
занные распологались на ступеньках.
Машина Коленика Ввеновна рассматривала на приходе поверхность бетон-
ных ступеней. Вдруг ее внимание привлекло что-то шевелящееся. Она подце-
пила это ногтем. По облупившемуся лаку кругами забегал малюсенький му-
равьишка.
- Смотрите, кто к нам пришел... - Начала Машина Коленика Ввеновна и
услышала дробный топот. Когда она оглянулась, на лестнице никого не бы-
ло, а муравей начал петь ей колыбельную.
ЖИЗНЬ.
Это крайне однообразная штука. Особенно для торчка.
О, романтически настроенный пубертатник, ты думаешь, что жизнь нарко-
мана это вечный кайф? А ты, начитавшийся ментовских сводок житель совка,
для тебя наркоманское существование это сплошная цепь преступлений? А
ты, торчок, чего сам-то ты думаешь о своей жизни?
- А хуй ли он вообще может думать? У него, наверняка, от уколов все
мозги вытекли. - Скажет просвещенный раб стериотипов и попадет при этом
хуем в небо.
Кому, как не торчку, думать о завтрашнем дне?
Спешащие к восьми на работу, вам, хотя и не платят месяцами, но вы
уверены, что завтра вы будете хавать свой кусок колбасы, запивая его
водкой или пивом, по вкусу. А наркоша? Он постоянно вынужден загадывать
на будущее: будет он вмазан, достанет он торч, или будет валяться в кой-
ке, пропитывая простыни потом абстяги? Кайф или ломки? Вот его выбор.
Вы строите свое будущее, наркоман в нем живет. И ему тоже хочется,
чтобы оно было счастливым.
Замороченные совдепы, вы тащитесь от своих комплексов и знания ре-
альности. Но шировой чихал на эту реальность. Он вырвался из нее, и по-
пал в другую. А там свои стериотипы, от которых никуда не денешься.
Наркоман становится наркоманом из-за своего стремления к свободе. Он
не понимает, что это такое, но ему внушали, что свобода - это кайф. Вот
он этот кайф и находит.
Наркот становтся потерян для мира, если он сам не захочет в него вер-
нуться. И тут он стоит перед выбором. Ему уже ведомы две реальности и
какая из них менее страшная, в какой из них он получит то, что, как он
считает, ему по праву принадлежит? Что? Да радость, еб вашу мать!
В его мире этой радости хоть жопой жуй. и вся концентрированная. А на
ебучем заводе или в ебаной конторе есть эта радость? Можно, конечно,
найти, если очень постараться. Он ведь очень! А тут - веняк подставил,
втрескали его, и радости и счастья полные штаны.
Правда расплата за концентрированную радость тоже концентрированная.
Но тут уж выбирать не приходится.
Но ведь какая штука, спроси любого ублюдка на улице, что бы он пред-
почел: жить долго, но скучно, или коротко, но радостно? И но выберет
последнее. Ну да, не все. Но большинство!
Так что? Все наркоманы? Пусть и в потенциале.
Но, бля, почему этот уличный опрашиваемый не согласится на такой ва-
риант: долго и радостно? А потому, что он думает, что так не бывает.
Столько лет все рвались к счастливой жизни, что абсолютно в ней разуве-
рились!
"Свобода! Равенство! Братство!" Лицемерный лозунг в сети которого по-
падают все, кто его слышал. Для торчка свобода - это возможность ши-
ряться. Равенство - это чтобы ширялись все в его круге общения. Братство
- чтобы давали раскумариться на халяву, помогали подержать перетягу или
ширнуть. А вы думаете по другому?
И вы тоже правы.
Но это именно вы создали мир, из которого хочется уйти навсегда и как
можно скорее! Чтоже вы держите наркоманов за изгоев? Может потому, что
сами боитесь ступить на их путь?
Или вам в ломак переделать себя так, чтобы ваш мир стал насыщеннее,
чем наркотические глюки?
Впрочем, зачем переделывать? Может надо просто заметить, что все вок-
руг совершенно?
ЗАМОРОЧКА - 1.
ОЖИВЛЕНИЕ КАРТИНКИ.
Ты дрочишь на нее уже четвертый месяц. Куда деваться? Ты один, бабы
нет, а ебаться так хочется...
Особенно под винтом.
Варишь ты его один, в одну харю и трескаешь, перетягивая руку старыми
подтяжками. Приход поглощает тебя, тащит в неизведанные глубины эйфории.
А ты поддаешься этому чувству, растворяешься в нем. Но приход слабеет, и
